Қазақстан республикасы бiлiм және ғылым министрлiгi

научившийся писать, хочет освободиться [17,  с.94; 107; 109; 96; 91].

В  современных  тюркских  языках    значения    объективной  модальности    являются  главным 

признаком для классификации форм прошедшего времени, причем количество форм прошедшего 

по  сравнению  с  исторической  темпоральностью  увеличивается  за  счет  за  счет  синтетических 

форм с другими аффиксами и аналитических форм с различными вспомогательными глаголами.  

В результате в современном казахском языке  значения очевидности, реальности, достоверности 

выражаются:

•

синтетическими формами на-ды/ді, ты/ті, -ған/ген,қан/кен; -атын/етін/йтін/йтын;  

аналитическими формами со вспомогательным глаголом -едi:  -п еді, -уші еді, мақ еді, са 

•

аналитическими формами со вспомогательными глаголами со вспомогательными глаголами 

(

‘

 ’

, букв. 

замер

)  шақырап алды (

‘

вызвал к себе

), жүгіріп жөнелді (букв.

 ‘

бросился 

’

).

•

синтетической формой на - ып/іп/п;

аналитическими формами со вспомогательным глаголом - екен: -ған екен, -мақ екен, - са 

Подобная оппозиция очевидности/ неочевидности встречается и в других тюрксикх языках, 

что  подтверждается  общим  историческим  развитием  тюркских  языков,  наличием  общих  форм, 

к числу которых можно отнести бинарные оппозиции вспомогательного глагола прошедшего на 

- е/и/э:  -еді/екен (в каз.яз.), - ине/ икэн (баш.); -имэк/инем (татар.);  -эле/эл/эди (кирг.); -эди/экен 

(узбек.); -эди/экэн (уйгур.); -эди/эде (алтай.); -эди (карачаево-балкарский язык).

Резюмируя  изложенное  выше,  следует  отметить,  что  в  тюркских  языках  в  диахронии  и  в 

синхронии  глагольные  формы,  и  особенно  временные,    вполне  справедливо  определять  как 

модальные, что подтверждается языком письменных памятников раннего и позднего средневековья, 

а также материалом, корпусными текстами современных тюркских языков.