Спряжение глаголов. Изъявительное наклонение. I. Прошедшее

167

Таблица 18

V. Многократно-длительное прошедшее время

Лицо

Единственное число

Множественное число

қош-

чана-

қош-

чана-

1

2

(Вежл.)

3

қош-аттим

қош-аттиң

қош-аттиңиз

қош-аттиң

чана-ттим

чана-ттиң

чана-ттиңиз

чана-тти

қош-аттуқ

қош-аттиңлар

-

қош-атти

чана-ттуқ

чана-ттиңлар

-

чана-тти

Таблица 19

VI. Настоящее время данного момента со всп.гл. «ятмақ»

Лицо

Единственное число

Множественное число

В послед. 

слоге губной 

гласн.

В послед. 

слоге 

негубной 

гласн.

В послед. 

слоге 

губной 

гласн.

В послед. 

слоге 

негубной 

гласн.

1

2

(Вежл.)

3

тур-уватимән

тур-уватисән

тур-уватисиз

тур-уватиду

сора-вәтимән

сора-вәтисән

сора-ватисиз

сора-ватиду

т у р -

уватисиләр

т у р -

уватимиз

-

тур-уватиду

с о р а -

ватисиләр

сора-ватимиз

-

сора-ватиду

Таблица 20

VII. Настоящее-будущее время

Лицо

Единственное число

Множественное число

бил-ә

жүр-ә

бил-ә

жүр-ә

1

2

3

бил-и-мән

бил-и-сән

бил-и-ду

жүр-ү-мән

жүр-ү-сән

жүр-ү-ду

бил-и-миз

бил-и-силәр

Бил-и-ду

жүр-ү-миз

жүр-ү-силәр

жүр-ү-ду

Таблица 21

VIII. Будущее неопределенно-предположительное время

Лицо

Единственное число

қал-а-р

ейт-дииған-ду

бар-ғи-дәқ

168

1

2

(Вежл.)

3

қал-армән

қал-арсән

қал-а (р) сиз

қал-ар

ейт-идиғандимән

ейт-идиғансән

ейт-идиғансиз

ейт-идиғанду

бар-ғидәкмән

бар-ғидәксән

бар-ғидәксиз

бар-ғидәк

Таблица 22

IX. Будущее неопределенно-предположительное время

Лицо

Множественное число

қал-ар

ейт-иди-ған-ду (р)

бар-ғиләк

1

2

3

қал-армиз

қал-арсиләр

қал-ар

ейт-идиғандимиз

ейт-идиғәнсиләр

ейт-идиғанду

бар-ғидәкмиз

бар-ғидәксиләр

бар-ғидәк

 

Таблица 23

Условное наклонение

(спряжение условной формы)

Лицо

Единственное число

Множественное число

После

 гласных

После 

согласных

После

 гласных

После 

согласных

1

2

(Вежл.)

3

ойли-сам

ойли-саң

ойли-сиңиз

ойли-са

кәт-сәм

кәт-сәң

кәт-сиңиз

кәт-сә

ойлу-сақ

ойлу-саңлар

-

ойлу-са

кәт-сәк

кәт-сәлар

-

кәт-сә

Таблица 24

Желательное наклонение

5

(спряжение желательной формы)

Лицо

Единственное число

Множественное число

ал-ар 

еди алатти

ал-са еди

ал-ар еди 

алатти

ал-са еди

1

ал-аттим

ал-сам едим

ал-аттуқ

ал-сақ еди

2

ал-аттиң

ал-саң едиң

ал-аттиңлар

ал-саң едиңлар

(Вежл.) ал-аттиниз

ал-сиңиз еди

-

-

3

ал-атти

ал-сиди

ал-атти

ал-сиди

Краткий грамматический очерк уйгурского языка,

Уйгурско-русский словарь, отдельный оттиск,

 Алма-Ата, 1961. с. 289-328.

5 Форма желательного наклонения -ай, -әй, -й, -айли, -әйли, -йли употребляются только 

в 1 лице единств. и множ.числа: мән барай, биз бар-айли.

169

Уйгурское языкознание за 40 лет

До  XIX  в.  наука  располагала  очень  скудными  сведениями  об 

Уйгурстане  и  его  основном  населения  –  уйгурах.  Достаточно  сказать, 

что  до  известных  путешествий  Н.М.Пржевальского,  М.В.  Певцова, 

И.В.Мушкетова  и  других  русских  исследователей  на  географических 

картах  огромные  пространства  Центральной  Азии  оставались  белыми 

пятнами, ибо не было даже известно, что находится на этой территории 

– пусты ни или горы, моря или реки, степи или леса. Мало того, в науке 

господ ствовало мнение о том, что на современной территории Синьцзяна 

и пограничной Джунгарии будто бы находятся огнедышащие горы – вул-

каны. Такого мнения, в частности, придерживался один из ученых XIX. в. 

Александр Гумбольдт, выдвинувший свою теорию образования гор и по-

верхностей Средней и Центральной Азии. «... До этого времени, – пишет 

также  В.А.Обручев,  –  Центральная  Азия  составляла  для  географии 

страну немногим лучше известную, чем внутренние части Африки...»

1

Таким образом, до указанного периода об уйгурах и их богатейшей 

культуре  можно  было  судить  только  по  отдельным  разрозненным 

свидетельствам  китайских  (Фа  Сянь,  Сюань  Цзянь),  арабских  (Ал-

Фатых, Ибн-Тамим), европейских (Плано Карпини, Рубрук, Марко Поло) 

путешественников и историков.

В  начале  XIX  в.  появились  отдельные  историко-филологические 

труды,  в  которых  в  основном  ставились  вопросы  о  происхождении 

уйгуров,  их  языковой  принадлежности  и  т.  д.  В  числе  такого  рода 

специальных исследований следует указать работы Клапрота «О языке 

и  письменно сти  уйгуров»  (1812)  и  Бичурина  «Записки  о  монголах» 

(1828).  Но  это  были  лишь  первые,  научно  не  проверенные  сведения. 

Они получили свое дальнейшее уточнение и развитие в трудах других 

русских востоковедов, в частности проф. Казем-бека – «Исследование об 

уйгурах» (1841).

С  этого  момента  начинается  постепенное  накопление  сведений  и 

фактов по истории, культуре и языку уйгуров, выявляются и привлека-

ются  в  научный  обиход  новые  и  новые  источники  самого  различного 

ха рактера,  и  во  всем  этом  мы  видим  величайшую  заслугу  русских 

ученых-историков, филологов, этнографов. В формировании и развитии 

уйгуроведческой  науки  большую  заслугу  имели  не  только  историки  и 

1  В.А.  Обручев.  Краткий  обзор  экспедиций,  снаряженных  Императорским  Русским 

Географическим Обществом д.ля исследования материка Азин с 1846 по 1896 год. «Известия 

Вост.-Сиб. Отд. РГО», 1897, т. 27, №1, стр. 7.

170

филологи,  но  и  специалисты самых различных  профилей.  Для  ученых 

того  времени  был  характерен  так  называемый  комплексный  метод 

исследования,  сущность  которого  заключалась  в  том,  что  ученые  не 

ограничивали себя целью изучения лишь одной отрасли знания, а вели 

параллельное  иссле дование  смежных  и  несмежных  дисциплин.  Так,  и 

Н.  М.  Пржевальский,  и  М.  В,  Певцов,  и  Г.Е.Грумм-Гржимайло  наряду 

с  археологическими,  географическими  и  другими  исследованиями, 

проведенными в Синьцзя не, ревностно собирали и материалы по истории 

и  этнографии  уйгуров,  литературные  памятники,  производили  записи 

уйгурских  песен

2

,  сказа ний,  легенд,  пословиц,  поговорок  и  различных 

исторических преданий. Все эти материалы и высказывания их по языку

3

, 

истории и литературе уйгуров в известной мере явились определенным 

вкладом в уйгуроведение.

Таким образом со второй половины XIX в. исследования по истории 

и этнографии, языку и фольклору уйгуров, ранее носившие эпизодиче-

ский характер, постепенно переходят на более прочные научные рельсы, 

что и благоприятствует формированию самостоятельной отрасли науки 

–уйгуроведения, задача которого определилась в комплексном изучении 

всей материальной и духовной культуры уйгурского народа.

Благодаря усилиям и неутомимым трудам русских ученых во второй 

половине XIX в., уйгуроведческая наука получает свое дальнейшее и бо-

лее интенсивное развитие как по глубине научных изысканий, так и по 

разнообразию  тематики.  Это  объясняется,  прежде  всего,  проявлением 

большого  интереса  к  уйгуроведению  не  только  русского,  но  и  всего 

2  Г.Е.  Грумм-Гржимайло.  Описание  путешествия  в  Западный  Китай.  Т.  I.  Вдоль 

Восточного Тянь-Шаня. СПб., 1896, стр. 439-441 и др.

3  Так,  например,  о  лобнорском  наречии  Н.М.Пржевальский  пишет:  «Язык  обитателей 

Лобнора  и  нижнего  Тарима  тот  же  тюркский  язык,  как  и  во  всем  Восточном  Туркестане, 

отличается  лишь  значительной  примесью  монгольских  слов.  Впрочем,  слова  эти  теперь 

понемногу  выводятся  и  заменяются  словами  хотанскнх  поселенцев,  живущих  в  Чархалыке. 

Ныне лобнорцы нас уверяли, что поннмают говор жителей Курля, нежели хотанцев. С своей 

стороны могу заметить, что наш переводчик родом таранчинец из Кульджи, свободно объяснялся 

как на Лобноре, так и в Хотане. Кроме того, у лобнорцев есть собственный язык, которым они 

объясняются между собой и которого не понимал наш переводчик. Мы слышали, что этот язык 

тот же тюркский, но только исковерканный, как бывает искаженный русский говор у наших 

офеней. Всегда лобнорцы говорят громко и скоро». (Н.М.Пржевальский Четвертое путешествие 

в Центральной Азии от Кяхты на истоке Желтой реки, исследование се верной окраины Тибета 

и путь через Лобнор по бассейну Тарима. СПб., 4888, стр. 313).

 Аналогичные высказывания мы встречаем у М. В. Певцова (Путешествие по Восточному 

Туркестану. «Труды Тибетской экспедиции 1839-1890 гг.», ч. 1, 1895 г., СПб., стр. 311, 328-329) 

и у Г.Е.Грумм-Гржимайло (Описание путешествия в Западный Китай. М.. 1948, стр. 319-320) 

и др.

171

европейского  ученого  мира,  как  к  новому  и  более  перспективному 

объекту  исследования,  и,  во-вторых,  организацией  многочисленных 

экспедиций в пределы Восточного Туркестана.

«В  конце  XIX  в.,  –  пишет  А.  Н.  Бернштам,  –  складываются 

благоприятные условия, способствовавшие обогащению уйгуроведения. 

Русские  исследователи  Чокан  Валиханов,  Петровский  и  Клименц 

открыли  неисчерпаемые  сокровища  Восточного  Туркестана  –  родины 

уйгур. По стопам русских первооткрывателей шли экспедиции англичан, 

французов,  немцев,  японцев,  финнов  и  итальянцев.  За  Валихановым 

(1858-1859) последовал Шоу (1868-1889) и Форсайт Беллью (1870-1873). 

Вслед  за  Петровским,  начавшим  свою  деятельность  в  Кашгаре  в  1882 

г., последовало открытие Боэром (1890) санскритской рукописи в Куче. 

После поездки русского врача Регеля (1879) и Клименца (1898) в Турфан 

последовали Штейн (1900), Грюнведель и Лекокк (1902), Пелльо (1906), 

Отани (1908), Филиппо де Филиппини (1913) и др.»

4

.

В  результате  этих  экспедиций  был  собран  ценнейший  материал  о 

уйгурах. Уйгуроведение намного обогатилось литературно-письменными 

памятниками

5

, историческими сведениями и археологическими и други-

ми находками.

Русским ученым принадлежит честь не только первооткрывателей 

многочисленных письменных памятников в Восточном Туркестане, но и 

честь активных исследователей открытых памятников. В этом особенно 

большую заслугу имеют уйгуроведы-филологи. «Русская наука, – пишет 

А.Н.Бернштам,  –  первой  заложила  основы  широкого  филологического 

знакомства с уйгурской литературой и языком»

6

. Филологическая рабо-

та  в  этот  период  проводится,  главным  образом,  по  линии  обработки, 

изу чения  и  публикации  богатейшей  коллекции  памятников  уйгурского 

письма. С этой большой по своему масштабу исследовательской работой 

по  истории  письменности  и  письменных  памятников  уйгуров  тесно 

связаны  имена  многих  русских  и  зарубежных  ученых:  проф.  А.Казем-

бека, проф. Н.И.Ильминского, акад. В.В.Радлова, акад. С.Ф.Ольденбурга, 

проф.  Н.Ф.Катанова,  проф.  С.  Е.  Малова,  Н.Н.  Пантусова,  Мюллера, 

Лекокка,  Банга,  Габэна,  Рахмати,  Р.  Шоу,  Витакер,  Р.  Ракетт  и  многих 

других.

4  А.Н.Бернштам.  Русская  и  советская  уйгуристика.  «Известия  АН  КазССР»,  серия 

уйгуро-дунганской культуры. 1950, вып. 1, стр. 78.

5С.Е.Малов. Уйгурские рукописи XVII-XVIII вв. «Записки Восточного От деления РАО», 

год XXI, 1911. пып. 1. стр. XV; его же. Уйгурские рукописные до кументы экспедиции С. Ф. 

Ольденбурга. «Записки Коллегии востоковедов АН СССР». Л., 1932, т. І, стр. 129-149 и др.

6  А.Н.Бернштам. Указ.работа, стр. 78.

172

Указывать  труды  всех  авторов,  которые  когда-либо  занимались  в 

этой области уйгуроведення, в данном случае не имеет никакой надоб-

ности. Однако следует отметить, что исследования ориенталистов бур-

жуазных стран отличались от исследований отечественных тюркологов 

не только в трактовке тех или иных принципиальных вопросов, но и в са-

мой методологии исследований. Так, например, при характеристике язы-

ка уйгуров Восточного Туркестана европейские ученые, главным обра-

зом, базировались на факте книжного «чагатайского языка» с ориента-

цией на османско-турецкий литературный язык. К такого рода работам, в 

частности, можно отнести грамматические исследования по уйгурскому 

языку Р. Шоу (1861) и Витакера, а также «Грамматику языка Восточно го 

Туркестана» (1913) Р. Ракетта.

Отечественные же тюркологи-уйгуроведы, особенно представители 

Казанской  тюркологической  школы,  наоборот,  наряду  с  изучением 

письменных памятников в их отношении к современным языкам большое 

вни мание уделяли и исследованиям живых форм разговорного языка в 

их  динамическом  развитии.  При  этом  освещение  фактов  родственных 

язы ков  в  сравнительном  аспекте  выдвигалось  как  основной  метод 

научного  исследования.  Примером  этого  могут  служить  исследования 

А. Казембека, Н.М. Ильминского, В. В. Радлова, Н. Ф. Катанова и др. 

Особый интерес к живым тюркским языкам в свою очередь расширил 

сферу  ис следуемых  языков:  изучению  подвергались  языки  народов 

не только внутри России, но и народов, живущих за ее пределами – в 

Восточном Туркестане и отдельных провинциях Китая.

Отечественными  тюркологами  в  этот  период  проводится  большая 

филологическая  работа:  лингвистическая  запись  фольклорных  материалов 

по самым различным диалектам и наречиям уйгурского языка, их обработка 

и  публикация.  Наряду  с  лингвистическими  записями  парал лельно  велась 

и  исследовательская  работа  в  области  лексикологии  и  лексикографии, 

диалектологии  и  фонетики,  грамматики  и  истории  уйгурского  языка.  В 

этом  отношении  фундаментальные  труды  акад.  В.В.Радлова

7

  являются  

неоценимым вкладом в уйгурское языкознание. По линии сбора, записи и 

публикации  наследия  устного  народного  творчества  уйгурского  народа, 

а  также  образцов  уйгурской  классической  письменной  литературы 

7 В.В.Радлова. Образцы народной литературы северных тюркских племен. Т. VI (наречие 

таранчей). СПб...1886; его же. К вопросу об уйгурах. «Из предисловии к изучению Кутадгу-

Билик. Приложение к XXI тому «Записок Императорской Акаде мик наук». СПб., 1893, №2; его 

же.  Турфанские  тексты  в  лингвистическом  отношении  «Записки  Восточн.  Отд.  РАО».  СПб., 

1913, т. XXI, вып. IV и др.

173

прошлых  веков  после  Ч.Валиханова,  Н.  Пржевальского,  В.В.Радлова  и 

других  зарубежных  ученых  огромную  работу  продела ли

8

  Н.  Ф.  Катанов

9

, 

Н.Н.Пантусов

10

 затем С. Е. Малов

11

.

Таким  образом,  значительная  работа  по  уйгурской  филологии 

была  проделана  до  Октябрьской  революции  нашими  отечественными 

тюркологами-уйгуроведами.  Однако  несмотря  на  это,  а  также  на 

заметную  дифференцированность  в  изучении  уйгурского  языка, 

говорить  об  уйгурском  языкознании,  как  о  самостоятельном  предмете 

уйгуроведения,  каким  его  представляем  мы  сейчас,  в  дооктябрьский 

период,  конечно,  не  приходит ся.  Весь  предоктябрьский  период 

развития  уйгурского  языкознания,  на  наш  взгляд,  характеризуется  как 

серьезный  подготовительный  период,  где  вся  языковедческая  работа 

проходила под девизом большего выявле ния и накопления фольклорно-

лингвистического  материала,  сплошной  публикации  письменных 

памятников с соответствующей их научной обработкой.

Развитие уйгуроведческой науки, особенно уйгурской филологии, в 

советский период характеризуется значительной общей интенсификаци-

ей,  вся  исследовательская  работа  по  уйгурскому  языку,  в  отличие  от 

дореволюционных  спорадических  исследований,  носит  плановый 

и  систематический  характер.  Усовершенствована  и  углублена  сама 

методология  исследований,  заметные  изменения  наблюдаются  и  в 

тематике научных работ, с таким их направлением, при котором общая 

разработка  вопро сов  языка  отвечает  практическим  потребностям 

жизни – обновлению и демократизации литературного языка, созданию 

и  улучшению  алфавита,  правописания  и  терминологии,  а  также 

составлению учебников и учеб ных пособий.

Значительный успех исследователей уйгурского языка за истекшие 

40 лет можно показать не только аргументацией цифр, т. е. совокупно-

стью всей печатной продукции, но и глубиной научной разработки ряда 

практически актуальных вопросов.

8  Об  этом  подробнее  см:  Қ.Хасанов.  Ұйғыр  әдебиетін  зерттеу  мәселелері.  «Қазақ 

әдебиеті»,1955, 19 август.

9  Большой фольклорный материал (4444 страницы, в том числе и уйгурский фольклор), 

собранный Н. Ф. Катановым во время научной командировки в Восточном Туркестане и Сибири 

(1888–1892), еще не опубликован и хранится в ЦГА ТатАССР в Казани.

10  Н.Н.Пантусов.  Образцы  таранчинской  народной  литературы,  собранные  и 

переведенные Н.Н.Пантусовым. «Известия общ. археол., истории и этногр.», 1909, т XXV, вып. 

2–4; его же. Материалы к изучению наречия таринчей Илийского округа. Казань, 1897–1907. 

вып. 1–IX.

11 О трудах С.Е.Малова несколько ниже.

174

В  подобном  всестороннем  развитии  уйгурская  филология,  прежде 

всего обязана русским ученым и ученым других братских народов, кото-

рые сыграли огромную роль как своими непосредственными исследова-

ниями в этой области, так и квалифицированным научным руководством 

и  воспитанием  многочисленных  национальных  кадров-лингвистов.  Так, 

например, за последние годы под научным руководством наших извест ных 

тюркологов С. Е. Малова, В. М. Насилова, К. К. Юдахина, Н. А. Бас какова, А. 

К. Боровкова, С. К. Кенесбаева, И. А. Батманова и др. под готовлены к научно-

исследовательской  работе  десятки  специалистов  по  уйгурской  филологии. 

Среди  них  можно  назвать  имена  кандидатов  филологических  наук  Э. 

Наджипа, А. Ш. Шамиеву, Р. Ф. Тарасенко. Л.А. Аганину, Э.Р.Тенишева, И. 

Исмаилова, Г. Садвакасова, Ч.Г.Сайфуллина, Қ. Мелиева, Е. И. Ушакова, Т. 

Талипова и др., которые сейчас плодотворно работают в системе академий 

наук  Союза  ССР,  Казахстана  и  Узбекистана,  а  также  в  вузах  Москвы, 

Ташкента и Алма-Аты.

Говоря о развитии уйгурской филологии, в особенности уйгурского 

языкознания, за прошедшие 40 лет, мы не можем не отметить огромную 

заслугу одного из крупнейших представителей советской тюркологии ныне 

покойного члена-корреспондента АН СССР профессора С.Е. Малова.

Как  известно,  в  кругу  научных  интересов  С.  Е.  Малова  предмет 

уйгуроведения занимал центральное место. Начав свой первый серьез-

ный научный шаг с изучения уйгурского языка и фольклора, С. Е. Малов 

провел в этой области весьма ценные исследования

12

. Достаточно отме-

тить, что из ста пятидесяти трудов, от фундаментальных исследований 

до небольших научных заметок, принадлежащих перу С. Е. Малова, око-

ло 60 непосредственно посвящено тем или иным вопросам уйгурского 

языка.  Но  наиболее  последовательное  освещение  получили,  пожалуй, 

проблемы, связанные с изучением памятников уйгурского письма.

Изучением  древнетюркских  письменностей  и  письменных 

памятников С. Е. Малов интересуется еще в студенческие годы. Но его, по 

суще ству, первое серьезное занятие в этой области было начато совместно 

с его учителем акад. В. В. Радловым с изучения и подготовки в печать 

ценной в лингвистическом отношении рукописи памятника уйгурского 

12  О  научной  деятельности  С.  Е.  Малова  более  подробные  сведения  можно  полу чить 

в  следующих  работах:  Е.И.Убрятова.  О  научной  и  общественной  деятель ности  С.  Е.  Малова. 

Тюркологический сборник, т. I. М.–Л., 1951, стр. 5–30; Н. Т. Сауранбаев. Тюркология ғылымының 

ірі қайраткері. «Вестник Казахского филиа ла АН СССР», 1945, янв.-февр., № 1 (4), стр. 43–45; 

40-летие  научной  деятельности  доктора  филологических  наук  С.  Е.  Малова.  «Казахстанская 

правда». 1945, 21 января, № 15; А. Һәйдаров. Совет уйғуршунаслиғиниң атиси. «Коммунизм 

туғи», 1960, 7 января и др.

175

языка «Алтун ярук»

13

, найденной им же в буддинских кумирнях желтых 

уйгуров Ганьсу во время первой поездки в Китайский Туркестан. С тех 

пор, продолжая лучшие традиции своих предшественников, С. Е. Малов 

сделал весьма ценный вклад в тюркологическую науку в изучении пись-

менных памятников. Исследованиями С.Е.Малова охвачены почти все 

памятники уйгурского языка, начиная от различных намогильных и на-

скальных надписей и кончая письменными памятниками манихейского 

(«Покаянная молитва манихейцев»), буддийского («Золотой блеск») и 

христианского («Поклонение волхвов») религиозного толка

14

 и уйгур-

скими юридическими документами

15

, которые вошли в общеизвестный 

фундаментальный  труд  «Памятники  древнетюркской  письменно сти» 

(1951).

Нельзя  не  отметить  и  то,  что  в  изучении  языка  письменных 

памятников  С.  Е.  Малов  не  замыкал  себя  в  рамки  уже  известных 

положений,  не  успокаивался  на  достигнутых  результатах,  а,  наоборот, 

развивая  эту  отрасль  тюркологии,  добивался  наибольшей  научной 

точности существующих утверждений. Для этого он постоянно прибегал 

к широкому со поставлению языка памятников с фактами современных 

языков.  О  том,  как  он  постоянно  вносил  свои  коррективы,  уточнения 

и  исправления  в  чтения  и  переводы  тех  или  других  памятников, 

красноречиво свидетельствуют, в частности, данные им лингвистические 

комментарии к книге В.В. Радлова «Памятники уйгурского языка», которые 

в то же время говорят о различии в методе научно-исследовательской работы 

В. В. Радлова и С. Е. Малова, В.В.Радлову было присуще проникновенно 

схватывать общее содержание памятника, не особенно заботясь о выяснении 

всех частных моментов, тогда как С. Е.Малов обстоятельно изучал весь 

возможный материал, вникая в каждую деталь языка и письма. В этой 

связи проф. Е. И. Убрятова отмечает: «Если правильна та характеристи ка, 

которую образно дает С. Е. Малов академику В.В.Радлову как ученому-

художнику больших полотен, крупных мазков, то о нем самом следует 

сказать, что он мастер тщательно отделанной миниатюры, пора жающей 

блеском и тонкостью своей работы»

16

.

13  В.В.Радлов,  С.Е.Малов.  Издание  текста  Suvarnaprabhasa  (Сутра  золотого  блеска). 

Текст уйгурской редакции, вып. І-II. СПб., 1913; вып. III–IV. Пг., 1914; вып. V–VI. Пг., 1915; 

вып. VII–VIII. Пг., 1917.

14  С.  Е.  Малов.  Уйгурские  рукописные  документы  экспедиции  С.  Ф.  Ольден бурга. 

«Записки Коллегии востоковедов АН СССР». Л., 1932, т. 1, стр.: 129–149 и др.

15  С. Е. Малов. Предисловие, дополнения, исправления и словарь. В кн.: В. В. Радлов. 

Памятники уйгурского языка. Вып.1928, стp, III–VIII и 217–305.

16  Е.И.Убрятова.  О  научной  и  общественной  деятельности  С.  Е.  Малова. 

176

Исключительно большая заслуга С. Е. Малова и в области исследования 

многочисленных  живых  диалектов  и  наречий  языка  уйгуров.  Это му 

способствовали двукратные поездки С. Е. Малова в Западный и Центральный 

Китай (в 1909–1911 и 1913–1915 гг.), целью которых бы ло изучение живого 

языка  тюркоязычного  населения  этих  провинций.  Во  время  поездок  С.  Е. 

Маловым  был  собран  поистине  огромный  фоль клорно-лингвистический 

материал по самым различным диалектам и наречиям уйгурского языка

17

.

Уместно  отметить,  что  частичная  публика ция  этих  материалов  и  первые 

научные сведения, данные им на основе предварительного исследования языка 

желтых уйгуров, еще в то время сделали имя С. Е. Малова известным всему 

тюркологическому миру. Из серии научных трудов С. Е. Малова такие книги, 

как «Язык желтых уй гуров» (1957), «Лобнорский язык» (1956), «Уйгурский 

язык. Хамийское наречие» (1954), «Уйгурские наречия Синьцзяна» (1961), 

изданные  за  последние  годы,  являются,  по  существу,  результатом  его 

долго летней  кропотливой  работы  над  собранным  им  большим  языко вым 

материалом во время двух указанных поездок и ценным вкладом в уйгурское 

языкознание.  В  трудах  С.  Е.  Малова  находят  свое  освещение  и  многие 

другие вопросы лексики и грамматики современного уйгурского языка. В его 

многочисленных  научных  статьях,  заметках  и  рецензиях

18

  высказываются 

оригинальные мысли и выводы. Но какими значительными они ни были, как 

правило, они передаются в самой про стой и лаконичной форме изложения, 

которую принято называть «маловским стилем». Эту черту крупного ученого 

С. Е. Малова можно было бы охарактеризовать словами А. П. Чехова: «Всегда 

так бывало, что чем ближе человек стоит к истине, тем он проще и понятнее». 

Работа  советских  уйгуроведов-лингвистов  по  изучению  лексики 

и  грамматического  строя,  а  также  в  области  создания  письменности, 

орфографии  и  терминологии  ведется  главным  образом  в  соответствии 

с  практическими  требованиями.  Открытие  специальных  уйгурских 

отделений  при  ряде  вузов  нашей  страны,  а  также  общеобразовательных 

уйгурских национальных школ в Казахстане и Узбекистане в первую очередь 

потребовало  создания  необходимых  учебников,  грамматик  и  хрестоматий 

по  уйгурскому  языку,  рассчитанных  на  студентов  и  учащихся.  Создание 

Тюркологический сборник, т. I. М.–Л., 1951, стр. 16–17.

17  С.  Е.  Малов.  Изучение  живых  турецких  наречий  Западного  Китая.  «Восточ ные 

записки», т. I. Л„ 1927, стр. 163–172 и др.

18  С. Е. Малов. Древние и новые тюркские языки. «Известия АН ССР», Отд. ЛЯ, 1952, 

№ 2, стр. 135–143; его ж е. К изучению турецких числительных. В сб.: «Академик Н Я. Марру». 

М.–Л., 1935, стр. 271–277; его же. А.V. Gabain. Turkische Turfantexte, VIII. Berlin, 1954. «Вестник 

AН КазССР», 1956, № 11, стр. 103–104 и др.

177

первых  вузовских  учебников

19

,  грамматик

20

  и  хрестоматий  по  уйгурскому 

языку

21

 относится к 30–40 гг. Аналогичные работы выходят и в последующие 

годы

22

. В стабилизации и нормализации грамматических и орфо графических 

норм уйгурского языка определенную роль сыграли школь ные грамматики, 

учебники и учебные пособия

23

, которые создавались в основном уйгурскими 

национальными кадрами.

Следует  отметить,  что  в  этих  вузовских  и  школьных  грамматиках  и 

учебниках,  по  существу,  нашел  свое  первое  систематическое  изложение 

грамматический  строй  уйгурского  языка.  Однако  это  было  лишь  началь-

ной  стадией  исследования  грамматической  и  фонетической  структуры 

современного уйгурского литературного языка, которая носила описательно-

обобщающий  характер.  Поэтому  вполне  естествен  растущий  интерес  к 

уйгурскому языку не только в нашей стране, но и в Китайской Народной 

Республике,  где  находится  основная  масса  уйгурского  народа,  который 

настоятельно  требует  ныне  более  углубленного,  изучения  и  со здания 

нормативного курса грамматики уйгурского языка, отражающего современное 

состояние его развития. Эта задача выпала на долю неболь шого коллектива 

научных  работников  Отдела  уйгурского  языка  ИЯЛ  АН  КазССР,  который 

является,  по  существу,  единственным  науч ным  центром  в  республиках 

Средней  Азии  и  Казахстане.  Научное  опи сание  грамматического  строя 

уйгурского  языка  в  настоящее  время  облегчается  тем,  что,  во-первых, 

многие частные вопросы фонетики

24

, морфологии и синтаксиса

25

, а также 

19  А.К.Боровков. Учебник уйгурского языка (под ред. и с предисл. С.Е.Малова). М – Л., 

1935. 247 стр.; В.М.Насилов и Е.Салиев. Учебник уйгурского языка, курс I–II, ч.I . М., 1953, 65 

стр. (МИВ).

20  Н.А.Баскаков. Очерк грамматики уйгурского языка. См.: «Уйгуро-русский словарь» 

(составл. Н.А.Баскаковым и В.М. Насиловым). М., 1939. стр. 173–243: В.М.Насилов. Грамматика 

уйгурского языка (под ред. С.Е.Малова). М., 1940. 152 стр. (МИВ).

21  К.К.Юдахин. Хрестоматия по уйгурскому языку (под ред. Н.А.Баскакова). М., 1948. 

171 стр. (МИВ).

22  Э.Н.Наджип.  Уйгурский  язык.  Учебник  для  II  и  III  курсов.  Ч.  II  (под  ред. 

Н.А.Баскакова). М., 1946. 240 стр. (Военный ин-т ИЯ); его же. Современный уйгурский язык. 

М., 1960. 134 стр. (АН СССР. Ин-т народов Азии) и др.

23  А.Муһәммәдий.  Уйғур  тили.  I-II  бөлүм.  Тәшкән,  1931.  Ана  тили  дәрислиги. 

Тәшкән,  1933;  действующими  ныне  учебниками  являются:  А.Шәмиева,  И.Әхмәтов.  Уйғур 

тили  грамматики,  I  қисим.  Алмута,  1960;  А.Шәмиева,  И.Әхмәтов,  Ю.Цунвазо.  Уйғур  тили 

грамматики, II қисим. Алмута, 1960;

24  Н.А.Баскаков.  Уйгурский  вокализм.  В  кн.:  «Исследования  по  сравнительной 

грамматике  тюркских  языков».  Ч.I,  фонетика.  М.,1955  стр.  116–121;  Л.А.Аганина.  Гармония 

гласных  (сингармонизм)  в  илийском  диалекте  уйгурского  языка.  «Вестник  АН  КазАССР», 

1954, №3, стр.30–37. Т.Талипов. Об одной особенности узких гласных современного уйгурского 

языка. «Известия АН КазСССР», серия филологии и искусствоведения, 1957. вып. 1, стр. 80–87 

и др.

25  В.М.Насилов. Типологические черты уйгурского языка. «Труды Московского ин-та 

178

словообразования  в  той  или  иной  степени  исследованы  и  изучены  в 

ряде  научных  статей  и  отдельных  дис сертационных  работах

26

,  и,  во-

вторых, имеется определенный опыт по созданию аналогичных курсов 

в других родственных языках.

Значительная  работа  проделана  также  в  области  уйгурской 

лексикологии,  особенно  лексикографии.  Помимо  многочисленных 

текстуальных словарей-вокабул

27

, можно перечислить ряд двуязычных 

словарей,  изданных  в  Советском  Союзе.  Так,  например,  в  1939  г. 

был  выпущен  «Уйгурско-русский  словарь»  Н.  А.  Баскакова  и  В.  М. 

Насилова  (1200  слов),  в  1946  г.  стеклографическим  способом  издан 

«Уйгурско-русский  сло варь»,  составленный  студентами  МИВ  под 

общей  редакцией  К.К.Юдахина.  В  1955  г.  в  Алма-Ате  был  издан 

«Русско-уйгурский словарь» под редакцией Ю. Цунвазо и А. Шамиевой, 

причем  уйгурский  текст  словаря  (существующая  письменность 

синьцзянских  уйгуров)  был  набран  арабским  шрифтом.  Этот  же 

словарь,  но  значительно  дополненный  (30  000  слов),  под  редакцией 

Т. Рахимова переиздан в 1956 г. в Москве. В 1961 г. вышел из печати 

новый  «Уйгурско-русский  словарь»  (16  000  слов),  под готовленный 

научными сотрудниками Отдела уйгурского языка. Кроме того, уместно 

отметить и те словари, которые изданы за предела ми нашей страны. Это 

«Уйгурско-русско-китайский  словарь»  Бурхана  Шахиди  (Пекин,  1952 

г.), в основу которого лег вышеуказанный «Уйгур ско-русский словарь» 

Н.А.Баскакова и В. М. Насилова. Весьма ценным вкладом в уйгурскую 

историческую лексикографию является изданный китайскими учеными 

(фотомеханическим  способом)  в  1957  г.  Пятиязыч ный  (маньчжурско-

тибетско-монгольско-уйгурско-китайский)  словарь  по  сохранившейся 

уникальной анонимной рукописи, датируемой XVIII в

28

.

востоковедения»,  1946,  вып.  3;  его  же.  Роль  сказуемого  в  уйгурском  предложении.  «Труды 

Московского  ин-та  востоковедения»,  1939,  вып.  1;  Р.Ф.Тарасенко.  Примыкание  в  уйгурском 

языке. Автореферат к/д. М., 1950. 16 стр.; Е.И.Ушаков. Синтаксические функции формы на -ған 

в современном уйгурском языке. Автореферат к/д. М.,1956 и др.

26  А.Кайдаров.  Парные  слова  в  современном  уйгурском  языке.  Алма-Ата.  1958.  168 

стр; К.М.Мелиев. Имена действия на -ғу в современном уйгурском языке. «Труды САГУ», кн. 

12,  1957  стр.  84-95;  Г.Садвакасов.  Словообразование  имен  существительных  в  современном 

уйгурском языке. Автореферат к/д. Алма-Ата, 1956. 16 стр. и др.

27  Например,  словари-вокабулы,  составленные  Маловым  к  книге  В.  В.  Радлова 

«Памятники  уйгурского  языка»  (1928),  к  своим  книгам;  «Памятники  древнетюркской 

письменности» (1951), «Язык желтых уйгуров» (1957) и др. Или, см. приложение к «Хрестоматии 

по уйгурскому языку» (1940) К.К.Юдахина. к «Уйгурскому языку» (1951) Э. Наджипа и др.

28 

28

 Подробнее см.: А.Кайдаров. Уникальный лексикографический труд. «Вестник АН 

КазАССР», 1960, №2, стр.109–111.

179

В области лексикологических исследований уйгурского языка сле-

дует отметить весьма ценную монографию В. И. Новгородского

29

, а так-

же диссертационные работы И. А. Исмаилова

30

, Ч. Г. Сайфуллина

31

.

Безусловно, указанные работы освещают – лишь частные вопросы 

уйгурской лексикологии. Поэтому перед уйгурскими языковедами стоит 

задача дальнейшего углубленного изучения и создания фундаментальных 

трудов, обобщающих достижения как исторической, так и современной 

уйгурской лексикологии.

Как  уже  было  отмечено  выше,  в  первые  годы  советской  власти 

в  языковом  строительстве  уйгуров  большое  внимание  уделялось 

практическим  вопросам:  созданию  алфавита,  установлению  нормы 

орфографии  и  принципов  терминотворчества,  усовершенствованию 

учебников и школьных программ и т. д.

Однако  решение  этих  актуальных  вопросов  проходило  далеко 

негладко.  Особенно  большой  спор  возник  вокруг  вопроса  о  путях  и 

принципах формирования уйгурского письменного литературного языка. 

Речь шла о единстве и общенародном характере нового литературного 

языка  советских  уйгуров,  являющихся  представителями  двух  крупных 

(«кашгарского» и «таранчинско-кульджинского») диалектов. На основе 

этих диалектальных различий в языке уйгуров некоторые националисты 

пытались доказать невозможность создания единого уйгурского литера-

турного  языка  и  тем  самым  поддерживали  раскольническую  позицию. 

Выходившие в то время две уйгурские газеты («Қутулуш» и «Кәмбәгәлләр 

авази»)  почти  до  1930  г.  отражали  в  себе  особенности  двух  диалек-

тов одного и того же языка, что явилось фактическим выражением по-

добных тенденций в области языкового строительства уйгуров. Однако, 

против такой вредной и научно необоснованный тенденции встала вся 

лингвистическая сила. В защиту создания единого литературного языка 

для уйгуров выступали не только национальные кадры

32

, но и крупней-

шие  советские  тюркологи.  Принимавший  участие  в  обсуждении  этого 

29   В.И.Новгородский. Китайские элементы в уйгурском языке (под ред. и с предисл. Н.А. 

Баскакова). М., 1951, 95 стр. (МВО СССР, МИВ).

30 И.А.Исмаилов. Русско-советско-интернациональная лексика в современном уйгурском 

языке. Автореферат к/д. Л., 1953. 16 стр.

31  Ч.Г.Сайфуллин.  Устойчивые  словосочетания  в  современном  уйгурском  языке 

Автореферат к/д. Л., 1953. 16 стр.

32  А.Розбақиев. Биздә тил, әдәбиәт, мәтбуат мәсилилири. – «Кәмбәғәллар авази», 1927, 

1 июнь; его же. Уддул йол. «Кәмбәғәллар авази», 1930, 14 май; А.Муһ»ммәдий. Мәсилә чиң. 

«Кәмбәғәлләр авази», 1927, 21, 28 март, 1 апрель и др.

180

вопроса

33

 С. Е. Малов писал: «...считаю вполне возможным создание 

для всего уйгурского населения единого литературного языка. Другого 

пути нет»

34

.

Вопросы разработки единой орфографической нормы и выработки 

принципов терминотворчества в уйгурском языке также были предметом 

постоянной  лингвистической  дискуссии.  Практическое  решение  этих 

вопросов потребовало неоднократного созыва специальных совещаний 

и конференций. Так, было организовано совещание уйгурских учителей 

в июле 1925 г. в Алма-Ате, в 1928 г. созывалась I уйгурская лингвистиче-

ская конференция в Самарканде, а в 1930 г. в Алма-Ате работала II уй-

гурская  научно-лингвистическая  конференция.  Подобные  совещания 

бы ли организованы и в 1937, а также в 1957 и в 1958 гг. по инициативе 

Минпроса и Академии наук КазССР.

Следует отметить, что многочисленные выступления и доклады на 

конференциях, научные сообщения и статьи авторов по указанным выше 

вопросам  уйгурского  языка,  опубликованные  на  страницах  уйгурских 

га зет и журналов (например, «Кәмбәғәлләр авази», затем «Қолхозчилар 

авази» «Қугулуш», «Қизил таң», «Йнқилапчи Шәриқ», «Шапиқ һәқиқити», 

«Қазақ  ели»,  затем  «Йеңи  һаят»),  а  также  в  отдельных  сборниках  и 

брошюрах, хотя и не претендуют на научную глубину освещения вопро-

са, но представляют собой огромный материал, наглядно показывающий 

весь процесс формирования уйгурского литературного языка и практи-

ческого развития уйгурского языкознания.

Однако это ни в коей мере не дает нам основания думать, что про-

блема  уйгурского  литературного  языка  считается  уже  решенной.  На-

оборот, в научном освещении этого вопроса сделано очень мало. Все еще 

недостаточно изучены диалектальные различия, а потому не определена роль 

опорных диалектов современного уйгурского литературного языка.

Как известно, изучение диалектов уйгурского языка было начато 

еще до революции акад. В. В. Радловым, проф. Н. Ф. Катановым, 

С.Е.  Маловым  и  некоторыми  зарубежными  учеными.  Однако  в 

их  иссле дованиях,  а  также  в  работах  современных  авторов  мы,  к 

сожалению,  не  находим  строго  последовательной  научной  линии 

и  единого  взгляда  на  этот  вопрос.  По  отношению  к  уйгурским 

диалектам  прежде  всего  наблю дается  недифференцированное 

употребление терминов «диалект», «наречие», «говор». Нет единого 

мнения  о  количестве  «диалектов»  или  «гово ров»  уйгурского  языка. 

33  На II уйгурской конференции, состоявшейся в мае 1930 г. в Алма-Ате.

34   С.Е.Малов.Уйғур тили конференцияси алдида. «Кәмбәғәлләр авази», 1930, 6 апрель, 

№ 18.

181

Так,  например,  проф.  Н.  И.  Ильминский  в  свое  время  предполагал, 

что  на  всей  территории  Китайского  Туркестана  су ществует  одно 

наречие.  Это  мнение  разделял  и  С.  Е.  Малов:  «Вывод  этот,  по 

нашему мнению, можно вполне принять, сделав только неболь шую 

оговорку  для  лобнорского  наречия»

35

.  В  тюркологической  литерату-

ре существуют и другие мнения. Некоторые авторы выделяют как диа-

лекты  уйгурского  языка,  например,  кашгарско-яркендский,  илийский, 

аксуйский,  хотанский,  турфанский  и  лобнорский

36

.  К  этим  диалектам 

иногда присоединяются хамнйское и кучарское наречия

37

. В противовес 

указанным  утверждениям,  по  существующей  традиции  до  последнего 

вре мени  считали,  что  основой  формирующегося  нового  уйгурского 

литера турного  языка  является  кашгарский  диалект.  Несколько  иной 

точки зре ния придерживались дореволюционные ученые. Абель Ремюза, 

например,  в  основе  общенародного  уйгурского  литературного  языка 

видел  язык  уйгуров,  населяющих  южную  часть  провинции  Синьцзяня 

от Кашгара до Курля, Ракетт – кашгарский и яркентский диалекты, В. В. 

Радлов – «таранчинское наречие» или илийский диалект и т. д.

Безусловно,  подобные  противоречивые  мнения  лишний  раз 

свидетельствуют о малоизученности диалектов уйгурского языка.

По исследованию диалектов и говоров современного уйгурского языка 

значительная  работа  проделана  учеными  Китая.  На  основе  материала 

по уйгурским диалектам, собранного специальными экспедиционными 

отрядами (в 1956–1957 гг.), уже сделаны предварительные выводы, где 

как диалект выделяется лишь язык хотанцев и лобнорцев. Что же каса-

ется  языка  кашгарских,  яркентских,  аксуйскнх,  хамийских  и  илийских 

уйгуров, то они, отличаясь между собой лишь по некоторым фонетиче-

ским  признакам,  составляют  так  называемый  «центральный  диалект» 

уйгурского  языка.  На  совещании  лингвистов,  состоявшемся  в  августе 

1956  г.  в  Урумчи,  было  высказано  и  такое  мнение,  что  формирование 

и  дальнейшее  развитие  уйгурского  литературного  языка  происходит 

на ос нове трех – кашгарского, турфанского и илийского – диалектов с 

кульджинским произношением последнего.

Каким  бы  категорическим  ни  было  подобное  утверждение,  оно 

заслуживает дальнейшего изучения. Выделение трех диалектов, как наиболее 

35    С.Е.МАлов.  Изучение  живых  турецких  наречий  Западного  Китая.  «Восточ ные 

записки», т. I. Л„ 1927, стр. 133–163.

36  Н.А.Баскаков. Очерк грамматики уйгурского языка. См.: «Уйгуро-русский словарь» 

(сост. Н.А.Баскаков. В. М. Насилов). М., 1939, стр. 173.

37  С.Е.Малов. Материалы по уйгурским наречиям Син-дзяна. В сб.: «Сергею Федоровичу 

Ольденбургу». Л., 1934, стр. 311.

182

характерных среди других диалектов, на наш взгляд, оправдывает себя как 

в  лингвистическом  отношении,  так  и  по  своей  исторической  тенденции 

развития. Турфанский «диалект», например, характеризуется древней чертой 

своей лексики, наличием большого иноязычного напластования (кит., монг. 

и  т.  д.),  тогда  как  кашгарский  «диалект»  –  особен ностями  фонетического 

строя. Илийский же «диалект» представляет со бой консолидацию множества 

крупных и мелких говоров уйгурского языка, которые в силу определенных 

исторических  условий  подверглись  нивелировке  и  перемололись  в  одном 

«диалекте»

38

.  Поэтому,  вполне  естественно,  язык  советских  уйгуров, 

являющихся  представителями  всех  этих  трех  диалектов,  в  одинаковой 

степени  служит  основой  для  формированиях  развития  современного 

уйгурского литературного языка.

Изучение  древнеуйгурской  письменности  и  письменных  памятников 

имеет большое значение для истории уйгурского языка.

Древнеуйгурская  письменность  уже  давно  является  объектом 

исследований.  О  ней  написаны  сотни  больших  и  малых  трудов  как 

отечествен ных, так и советских тюркологов. Однако о ее происхождении до 

сих пор судят по-разному. Так, например, акад. В. В. Радлов

39

 в свое время 

счи тал,  что  она  произошла  от  несторианской  письменности  и  изменена  в 

результате написания китайским пером. Другие же авторы считают, что эту 

письменность уйгуры заимствовали в IV в. у согдийцев, населявших тогда 

территорию Зарафшана и Кашкадарьи. Так, чешский ученый Ч. Лоукотка об 

этом пишет: «Из старого согдийского алфавита они (уй гуры. – А. К.) создали 

уйгурское письмо, которое, таким образом, яв ляется оригинальным тюркским 

письмом. Им писали почти все тюркские и монгольские племена Туркестана 

и Монголии; исчезло оно лишь после того, как турецкие племена приняли 

ислам»

40

. В исследованиях же совет ских ученых, в частности С.Е.Малова, 

этот вопрос получает более де тальное освещение. В частности, он указывает 

на широкую сферу его распространения не только на территории Туркестана 

и Монголии, но и далеко на востоке – в Японии, Корее. Причем уйгурское 

письмо исчез ло не сразу и не было заменено арабским; как об этом пишет 

Лоукотка, а долгое время употреблялось с арабским параллельно. В некоторых 

буд дийских кумирнях желтых уйгуров в провинции Ганьсу оно имело свое 

38  Л.А.Аганина. Уйгурские диалекты Казахской ССР (Чиликский район). Автореферат 

к/д. М., 1954. 16 стр.; его же. Гармония гласных (сингармонизм) в илийском диалекте уйгурского 

языка. «Вестник АН Каз ССР», 1954, № 3. Стр. 30–37.

39  В.В.Радлов. Турфанские тексты в лингвистическом отношении.«Запсики БОРАО», т. 

XXI, вып. IV. СПб., 1913.

40  Ч.Лоукотка. Развитие письма. М., 1950, стр. 137.

183

широкое применение вплоть до XIX в. Подобные сведения по истории уй-

гурской  письменности  получили  некоторое  освещение  в  кандидатской 

диссертации А. Шамиевой и работах других авторов.

Лучшие  традиции  дореволюционных  тюркологов  по  изучению 

письменных  памятников,  которыми  особенно  богат  уйгурский  язык,  в 

советский период были продолжены, как уже говорилось, С. Е. Маловым и 

его учениками Э. Тенишевым, А. М. Щербак, а за границей А. Габэн и др. 

Из  больших  исследований  в  этой  области  следует  отметить  диссертацию 

Э.Тенишева  «Грамматический  очерк  древнеуйгурского  языка  по  сочине-

нию «Золотой блеск» (1953), монографию А. Габэна «Язык рунических и 

древнеуйгурских письменных памятников» (1950), а также вышедшую из 

печати работу А. М. Щербака «Грамматический очерк языка тюркских 

текстов X–XIII вв. из Восточного Туркестана» и др.

Наряду с изучением фонетических, лексических и грамматических 

особенностей языка памятников большое значение имеет также их соби-

рание  и  публикация  с  соответствующими  историческими  и  научно-

лингвистическими комментариями. В этой области большая работа была 

проделана  до  революции. Экспедициями С. Ф. Ольденбурга, А. Штейна, 

В.И.Роборовского  и  многими  другими  был  собран  поистине  огромный 

материал по уйгурским письменным памятникам. Но, к сожалению, он еще 

полностью не опубликован и не является достоянием уйгуроведения.

Говоря  об  уйгурских  письменных  памятниках,  следует  отметить, 

что, несмотря на определенные успехи в этой области, изучение их после 

С.Е.Малова  оставляет  желать  много  лучшего.  Работа  по  письменным 

памятникам в данное время ведется не интенсивно. Это объясняется, на наш 

взгляд, малочисленностью подготовленных специалистов по этому профилю. 

Тем  не  менее  славная  традиция,  идущая  от  отечественных  тюркологов  и 

получившая свое дальнейшее развитие в трудах С. Е. Малова, должна быть 

продолжена и молодыми учеными-уйгуроведами.

Итак,  как  показывает  наш  краткий  обзор,  советские  уйгуроведы 

достигли  определенных  успехов  в  изучении  уйгурского  языка

41

.  Но 

уйгурское языкознание – еще молодая наука, она находится в стадии своего 

формирования и развития. Его успехи в разработке как практических, так 

и теоретических проблем были бы гораздо больше, если своевремен но 

были  бы  объединены  все  силы  лингвистов-уйгуроведов  в  одном  науч ном 

центре, а также не отошли бы от уйгуроведения такие крупные тюр кологи, 

41  См. также: Ю.Д. Дешериев. Развитие младописьменых языков народов СССР. М.. 1958. 

стр. 96–98; А.А.Коклянова. Уйгурский язык. В кн.: «Младописьменные языки народов СССР». 

М.–Л., 1959. стр. 170–181.

184

как  В.М.Насилов,  Н.  А.  Баскаков,  К.  К.  Юдахин,  А.  К.  Боров ков  и  др., 

которые в свое время так много сделали по изучению уйгур ского языка.

Создание  Отдела  уйгурского  языка  при  Институте  языкознания 

АН  КазССР,  в  задачу  которого  входит  систематическое  исследование 

языкового строя главным образом советских уйгуров, является одним из 

условий для дальнейшего развития уйгуроведческой науки в Казахстане, 

где  находится  основная  масса  советских  уйгуров.  Усиление  работы  От-

дела  уйгурского  языка  путем  приглашения  специалистов  и  подготовки 

молодых кадров через аспирантуру даст возможность уйгурскому языко-

знании в Казахстане занять свое достойное место в ряду советской тюр-

кологической науки. 

Известия АН КазССР

Серия филологии и искусствоведения

Выпуск 3 (19), (отдельный оттиск). 

Алма-ата, 1961. с. 22-33.

жүктеу/скачать 2,8 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: