Ббк ю 87. 66 е в. Рочняк МиФ и МузыкА кАк ОснОвОпОлагающие кОМпОненты культуры

О
бщ
ес
тв
о
1
УДК 130.2 [7.046.1+78]
ББК Ю 87.66
е.в. Рочняк
МиФ и МузыкА кАк ОснОвОпОлАГАющие 
кОМпОненты культуры
Миф и музыка являются объектом исследования многих наук, прежде всего, философии, 
культурологии, социологии и политологии, каждая из которых по-своему пытается оп-
ределить их место и роль в истории и культуре. Особое развитие при этом получают 
прикладные исследования их способностей внушать, кодировать, направлять и регули-
ровать. Цель данной статьи – проанализировать манипулятивные возможности мифа 
и музыки. В работе доказывается, что мифологически окрашенное восприятие реаль-
ности характерно для любой эпохи, но особенно оно актуализируется в эпоху перемен. А 
в связи с тем, что музыка как метаискусство тесно связана с мифотворчеством, то она 
может быть использована для сознательного изменения представлений о мире.
Ключевые слова:
миф, музыка, мифотворчество, массовое сознание, манипуляция сознанием, мировос-
приятие, структурообразующий компонент культуры.
Рочняк Е.В. Миф и музыка как основополагающие компоненты культуры // Общество. Среда. Развитие. – 2016, № 3. – С. 41–44.
© Рочняк Елена Владимировна – кандидат философских наук, доцент, Горловский институт иностранных языков, г. Горловка 
(Донецкая Народная Республика); e-mail: lero1981@yandex.ru
Сегодня мы все чаще наблюдаем про-
цесс актуализации определенных мифо-
логических атрибутов. Имеет место по-
вышенное внимание к языческим веро-
ваниям, оккультизму, магии, астрологии, 
уфологии, паранормальным явлениям. В 
общественном сознании мир снова напол-
няется сверхприродными силами, духами, 
реставрируются древние и создаются но-
вые мифы, формируются целые концеп-
ции, основанные на мифологическом вос-
приятии и направленные на объяснение 
как частных явлений, так и целого мира.
Отчасти данная ситуация обуславли-
вается кризисными явлениями экономи-
ческого, политического и культурного ха-
рактера в современном обществе. Человек 
пытается адаптироваться к изменчивой 
ситуации, ориентируясь прежде всего на 
интуитивные формы восприятия. Созна-
ние апеллирует к мифу, находит в нем цен-
ностные ориентиры цивилизации. Миф 
констатирует и конституирует картину 
мира, становится концентратом само- и 
миропонимания. Он отрешает человека от 
частных событий, находит в них общий, 
символический, архетипический смысл. 
В этом ракурсе испытания, страдания 
становятся понятными и оправданными. 
Они соответствуют определенным нормам 
и порядкам, правомочность и ценность ко-
торых не подвергается сомнению.
Эта идея встречается в работах Ф. Ниц-
ше, который констатирует потребность че-
ловека в иллюзии и фикции, что выступа-
ет своеобразной идеологической опорой. 
«А без мифа, – пишет философ, – всякая 
культура теряет свой здоровый творческий 
характер природной силы: лишь обстав-
ленный мифами горизонт замыкает целое 
культурное движение в некоторое закон-
ченное целое. Все силы фантазии и апол-
лонических грез только мифом спасаются 
от бесцельного блуждания. Образы мифа 
должны незаметными вездесущими де-
монами стоять на страже; под их охраной 
подрастает молодая душа, по знамениям их 
муж истолковывает себе жизнь свою и бит-
вы свои; и даже государство не ведает более 
могущественных неписаных законов, чем 
эта мифическая основа...» [3, c. 128]. Мифо-
сознание и мифотворчество преодолевают 
территориальные и временные границы, 
выступают идеальной побудительной си-
лой общественного поведения. Эмоцио-
нально-чувственная, ассоциативная форма 
постижения действительности характери-
зуется непосредственностью, целостнос-
тью восприятия и реагирования. Миф и 
символ – порождение иррационального 
начала – сегодня отлично сочетаются с ра-
ционально-критическим подходом. Совре-
менный миф объединяет иррациональное 
и рациональное, идеальное и реальное. Он 
становится более открытым и подвижным.
В теориях массовой коммуникации 
(Р. Барт, В. Беньямин, Ж. Бодрийяр, Х.М. 
Мак-Люэн, Э. Тоффлер) миф соотносится 
с механизмом манипулирования обще-
ственным и массовым сознанием, насаж-
дением определенных стереотипов мыш-
ления, поведения, потребления и моды. 
В современном мире теория и практика 
манипулирования имеют широкое приме-

2
О
бщ
ес
тв
о.
С
ре
да
. Р
аз
ви
ти
е 
¹
3
’2
01
6
нение. Технология глобального, государ-
ственного манипулирования предполагает 
систематическое внедрение в обществен-
ное и массовое сознание идеологических 
и политических мифов. Искусственные 
мифы составляют фундамент иллюзорной 
картины мира, создаваемой современны-
ми манипуляторами. Смоделированная 
реальность имеет и обратный эффект: 
формируются подсознательные установки, 
которые под влиянием времени или опре-
деленных обстоятельств воспринимаются 
уже как собственные мотивации человека.
Общественное сознание связано с массо-
вым сознанием, или сознанием определен-
ных масс, социальных групп. Как правило, 
исследователи рассматривают массовое 
сознание как особый вид общественного 
сознания. «Новейший электронный фило-
софский словарь» [4] определяет массовое 
сознание как деперсонализированное, шаб-
лонное сознание представителей развитого 
индустриального общества, которое фор-
мируется под влиянием средств массовой 
информации и стереотипов массовой куль-
туры. Исторически это одна из форм доте-
оретического миропонимания, основанная 
на одинаковом жизненном опыте людей, 
занимающих одинаковое место в социаль-
ной иерархии и включенных в однотипные 
структуры практической деятельности. Его 
основные установки представляют собой 
набор эмоционально-образных суждений и 
конкретно-практических моделей поведе-
ния. В отличие от примитивного «стадного» 
массовое сознание имеет сложную структу-
ру, является своеобразным подсознанием 
общества, аккумулирует значительный слой 
неявных мировоззренческих моделей и сце-
нариев поведения разного происхождения и 
направленности: от авангардно-инноваци-
онных до радикально-деструктивных. Из-
начально, на дорефлексивном уровне фор-
мируется определенный набор ожиданий 
и приоритетов, который потом дополняет-
ся рационально-теоретическим началом, 
придающим мировоззрению логичность, 
системность и целостность. Иначе говоря, 
массовое сознание базируется на наличных 
формах социальной практики, имеет свое-
образный творческий потенциал, который 
находит свое выражение в форме потреб-
ностей и ожиданий определенной общности 
и несет соответствующие изменения в сферу 
социальной и культурной жизни.
Господствуя в сфере коллективного 
бессознательного, миф легко проникает в 
массовое сознание. Во-первых, масса руко-
водствуется более иррациональным – чувс-
твом, чем рациональным – разумом. Она 
мыслит образами, воспринимает модаль-
ности и крайности, поэтому эффективно 
срабатывают архетипичные конструкции 
мифа (мы–они, свой–чужой, герой–враг, 
добро–зло). Во-вторых, массовое сознание 
характеризуется отсутствием критичнос-
ти, снижением уровня ответственности. 
В свою очередь, миф удовлетворяет бессо-
знательное влечение к пассивности, осво-
бождает от необходимости делать выбор, 
поскольку модель поведения предрешена. 
Он не предусматривает свободы. Он связы-
вает субъекта обетом верности священному 
первоисточнику (судьба, воля богов, закон 
кармы, национальный дух). Это своеобраз-
ный механизм превращения возможного в 
неминуемое, свободы в необходимость, то 
есть суггестии и манипуляции. Подчеркнем 
еще раз. Миф – не специфическая форма 
массового сознания, но его неотъемлемый 
атрибут. И миф, и массовое сознание вы-
полняют нормативную функцию, утверж-
дают определенные принципы и правила 
поведения, служат гармонизации представ-
лений о мире и месте в нем человека.
Уже во времена древних цивилизаций 
социальная и политическая элита использу-
ет возможности искусства для руководства и 
манипулирования обществом. С появлени-
ем новых видов и технических средств роль 
искусства лишь возрастает. Огромное значе-
ние в этом деле имеет музыка. Способность 
оказывать глубокое воздействие на разных 
уровнях психики делает ее тонким и не-
обыкновенно эффективным инструментом 
суггестии. Ни одно общество, ни одна со-
циальная группа не обходятся без музыки. 
Более того. Каждый человек имеет опреде-
ленное отношение к музыкальной культуре. 
Форма этого отношения-участия (активная 
или пассивная), потребность в разных му-
зыкальных стилях и жанрах – другой воп-
рос. Большую часть информации об окру-
жающем мире человек получает благодаря 
зрению, а не слуху. Тем не менее, звуковые 
раздражители являются более активными, 
чем все остальные. Их тяжело избежать, они 
быстро утомляют нервную систему. Музыка 
как никакой другой вид искусства базирует-
ся на воображении. Соединение двух гиб-
ких сфер, чувства и воображения, наиболее 
уязвимо для манипулятивного влияния.
Человек артикулирует свое внутрен-
нее «Я» через внешние формы, в числе 
которых находится искусство в целом и 
музыка в частности. Музыка соединяет в 
себе универсальное и уникальное. В ней 
естественно объединяются инвариантные 
интонационно-семантические элементы 
со свободой их трансформаций. Данный 
факт позволяет музыке выражать как на-
иболее общие идеи и чаяния всего чело-

О
бщ
ес
тв
о
3
вечества, так и индивидуальные черты и 
настроения конкретного человека. Музы-
ка не только фиксирует, тиражирует и пе-
редает психологические характеристики, 
но еще и воздействует на них, стимулирует 
их появление, направляет и динамизиру-
ет. Она являет собой феномен, связанный 
с априорным самоощущением и позицио-
нированием человека в мире. Поэтому ее 
можно рассматривать и как элемент, и как 
средство построения и раскрытия мифа.
Миф является исторически первой фор-
мой общественного сознания, музыка – од-
ной из древних форм коммуникации. Их 
использование с целью тайного влияния 
носит естественный характер и дает макси-
мальный эффект. Естественно, в процессе 
исторического развития, смены культурных 
эпох изменяются представления об устройс-
тве мира, о месте в нем человека, о принци-
пах морали и поведения. Миф и музыка 
как специфическое отражение реальности 
также эволюционируют. Соответственно, 
каждая историческая эпоха имеет свой миф 
и свою музыку, создает или трансформирует 
уже существующие. Достаточно вспомнить 
использование идеологами Третьего Рай-
ха творчества Л. ван Бетховена и Р. Вагне-
ра, провозглашение их своими духовными 
предтечами. Действительно, в творчестве 
этих композиторов присутствует национа-
листический момент, идея создания спло-
ченной немецкой нации. Р. Вагнер не толь-
ко не скрывает, но и подчеркивает факт того, 
что его произведения призваны воздейство-
вать на массовое сознание с целью формиро-
вания единого национального нарратива. 
Однако там нет радикализма, ведущего к 
шовинизму, антисемитизму, расизму, фа-
шизму. С другой стороны, такого рода фак-
ты служат доказательством того, что музыка 
является не нейтральным, а значительным 
фактором в определении ценностей и норм 
поведения. Музыка Р. Вагнера способствует 
объединению немецкой, Э. Грига – норвежс-
кой, Ф. Листа – венгерской нации, Ф. Шопен 
верит в то, что именно его музыка освободит 
Польшу от гнета российского самодержа-
вия. В самой России на этот период прихо-
дится активная деятельность М.И. Глинки, 
А.С. Даргомыжского, композиторов «Могу-
чей кучки», П.И. Чайковского, основателей 
русской классической музыкальной школы.
Р. Вагнер и Ф. Ницше одними из первых, 
если не самыми первыми, акцентируют со-
отношение мифа, искусства, в частности, 
музыки, и манипуляции сознанием. Первый 
являет собой уникальную фигуру художни-
ка, пытающегося осознать механизмы воз-
действия искусства на широкую аудиторию 
и с успехом использующего данные механиз-
мы в своем творчестве. Ф. Лаку-Лабарт пи-
шет: «Иначе говоря, сегодняшняя политика 
подразумевает, что мы можем обеспечить 
себе собственное место в истории только со-
знательным порождением (и насаждением) 
мифов, которые пытаемся назвать своими 
собственными. Ясно, что на этот путь броса-
ет свою до сих пор гигантскую тень фигура 
Вагнера [1, c. 215–216]». Второй создает фи-
лософскую концепцию, рассматривает миф 
как неотъемлемую часть человеческого со-
знания, разделяет общество на избранных 
и массу, признает необходимость сознатель-
ного мифотворчества первых для вторых. В 
мифе он видит принципы мироустройства, 
спасение европейской культуры от гибели.
В творческом процессе Ф. Ницше выде-
ляет две «художественные силы, прорываю-
щиеся из самой природы», два «художествен-
ных инстинкта природы»: аполлоническое 
и дионисическое начала. С одной стороны, 
это «мир сонных грез», совершенство кото-
рого не находится ни в какой зависимости 
от интеллектуального или эстетического 
развития человека, с другой стороны, это 
«действительность опьянения», которая 
также не обращает внимания на отдельного 
человека, стремится уничтожить, освобо-
дить его мистическим ощущением единс-
тва. Каждый творец – лишь подражатель, 
либо аполлонический художник сна, либо 
дионисический художник опьянения, либо 
одновременно художник и сна, и опьяне-
ния. Развивая эту мысль, философ относит 
музыку к дионисическому началу, мощной 
хтонической силе, сердцевине всего сущего. 
Это непосредственное проявление воли, ме-
тафизическое начало, вещь в себе. Она по-
буждает к образованию символического об-
раза мира и придает этому образу высшую 
значимость. То есть, музыка порождает и 
наиболее адекватно выражает миф. Ниц-
ше пишет: «Трагедия всасывает в себя вы-
сший музыкальный оргиазм и тем самым 
приводит именно музыку, как у греков, так 
и у нас, к совершенству; но затем она ставит 
рядом с этим трагический миф и трагичес-
кого героя, а этот последний, подобно могу-
чему титану, приемлет на рамена свои весь 
дионисический мир и снимает с нас тяготу 
его; между тем как, с другой стороны, она, 
при посредстве того же трагического мифа, 
в лице трагического героя способствует на-
шему освобождению от алчного стремления 
к этому существованию, напоминая нам о 
другом бытии и высшей радости, к которой 
борющийся и полный предчувствий герой 
приуготовляется своей гибелью, а не свои-
ми победами. Трагедия ставит между уни-
версальным значением своей музыки и дио-
нисически восприимчивым зрителем неко-


О
бщ
ес
тв
о.
С
ре
да
. Р
аз
ви
ти
е 
¹
3
’2
01
6
торое возвышенное подобие, миф, и возбуж-
дает в зрителе иллюзию, будто музыка есть 
лишь высшее изобразительное средство для 
придания жизни пластическому миру мифа. 
Опираясь на этот благородный обман, она 
может теперь дать волю своим членам в ди-
фирамбической пляске и, не задумываясь, 
отдаться оргиастическому чувству свобо-
ды, – на что она, будучи только музыкой и 
не располагая указанным обманом, не могла 
бы решиться. Миф обороняет нас от музы-
ки – и, с другой стороны, только он и при-
дает ей высшую свободу. В благодарность 
за это музыка приносит в дар трагическому 
мифу такую всепроникающую и убедитель-
ную метафизическую значительность, какой 
слово и образ, без этой единственной в сво-
ем роде помощи, никогда не могли бы до-
стигнуть; и в особенности при ее посредстве 
трагическим зрителем овладевает именно 
то, упомянутое нами выше, уверенное пред-
чувствие высшей радости, путь к которой 
ведет через гибель и отрицание, так что ему 
чудится, словно с ним внятно говорит сокро-
веннейшая бездна вещей [3, c. 117–118]».
По нашему мнению, интерес к творчест-
ву Р. Вагнера и Ф. Ницше обусловлен слож-
ной, глубокой проблематикой, уникальным 
подходом, отношением к мифу как вечно 
живому началу, философией жизни. Попыт-
ки демифологизировать и десакрализиро-
вать мир, свести проявления человеческого 
духа к исключительно рациональному вос-
приятию действительности, которые восхо-
дят к новоевропейской интеллектуальной 
традиции, должны были привести к пол-
ной дискредитации мифа. Однако результа-
том данных попыток становится осознание 
того, что миф и его объективация в искус-
стве является необходимым условием твор-
ческой самореализации человека, поиска 
и обретения смысла жизни. Мифотворче-
ство – это всегда создание ценностно-смыс-
ловой системы, основы мира. Художник яв-
ляется своеобразным медиумом, который 
соединяет прошлое, настоящее и будущее, 
открывает или акцентирует новые перс-
пективы. Немецкие мыслители предлага-
ют собственное видение мифа и музыки, их 
целей и возможностей в социокультурном 
пространстве. Под влиянием их идей воз-
никает новое отношение к мифу и музыке, 
сознательно и активно начинают использо-
ваться их суггестивные возможности.
Миф и музыка отражают национальную 
психологию, которая содержит координиро-
ванную систему идейно и эмоционально на-
сыщенных образов, проявляющуюся как в 
мировоззренческих, религиозных, философ-
ских теориях, концепциях, преданиях, про-
изведениях искусства, так и в повседневном 
укладе, традициях, обычаях и культах. Миф 
и музыка близки человеку. К. Леви-Стросс 
обращает внимание: «Бодлеру принадлежит 
глубокое замечание о том, что хотя каждый 
слушатель воспринимает произведение по-
своему, можно тем не менее констатировать, 
что «музыка вызывает в различных мозгах 
аналогичные идеи» (р. 1213). Иными слова-
ми, музыка и мифология вызывают в слуша-
телях работу общечеловеческих (commune) 
ментальных структур [2, c. 33–34]». Они во 
многом определяют жизненные приорите-
ты человека и общества. Для них характер-
на динамика, а не статика. Они одновремен-
но вызывают и мысли, и чувства, не только 
отражают, но и конструируют реальность, 
не только приспосабливают, но и изменяют 
человека, общество и мир.
Мифологическое и музыкальное твор-
чество является наиболее древним и на-
иболее распространенным видом челове-
ческой деятельности. Миф и музыка пре-
одолевают территориальные и временные 
границы, господствуют в сфере индивиду-
ального и коллективного бессознательно-
го, гармонизируют представления о мире, 
выступают нормативной и побудительной 
силой поведения человека и общества, яв-
ляют собой структурообразующий компо-
нент культуры.
И миф, и музыка тесным образом связа-
ны с суггестией и манипуляцией индивиду-
альным и общественным сознанием. Одни-
ми из первых в истории философии эту вза-
имосвязь акцентируют Р. Вагнер и Ф. Ниц-
ше. В своих произведениях они открывают 
и подчеркивают потенциал мифа и музыки, 
возможность и необходимость сознательно-
го, целенаправленного мифологического и 
музыкального творчества, которое карди-
нально изменяет само- и мировосприятие.
список литературы:
[1] Лаку-Лабарт Ф. Musica ficta (Фигуры Вагнера) / Пер. с фр., послесловие и примечания В.Я. Лапицко-
го. – СПб.: Аксиома, Азбука, 1999. – 224 с.
[2] Леви-Стросс К. Мифологики: В 4 т. / Пер. с фр. З. Сокулер. Т. I: Сырое и вареное. – М., СПб.: Универ-
ситетская книга, 1999. – 406 с.
[3] Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки или Эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Воля к влас-
ти / Пер. с нем. И. Минакова. – М.: Эксмо; Харьков: Фолио, 2003. – С. 5–138.
[4] Новейший электронный философский словарь. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://fil.vslovar.
org.ru/664.html