Большая книга психоанализа. Введение в психоанализ. Лекции. Три очерка по теории сексуальности. Я и Оно (сборник)

значение в образовании симптомов приобретает один из этих факторов, в другом – другой. 
Это подобно штату артистической труппы, в котором каждый имеет свое определенное 
амплуа: герой, близкий друг, интриган и т. д.; но для своего бенефиса каждый выберет другую 
пьесу. Так, фантазии, превращающиеся в симптомы, нигде не проявляются более явно, чем 
при истерии; противоположные, или реактивные, образования Я господствуют в картине 
невроза навязчивых состояний; то, что мы назвали вторичной обработкой в сновидении, 
выступает на первое место в виде бреда при паранойе и т. д. 
Таким образом, при травматических неврозах, особенно таких, которые возникают из-за 
ужасов войны, для нас несомненен эгоистический мотив Я, стремящийся к защите и выгоде, 
который в одиночку еще не создает болезнь, но санкционирует ее и поддерживает, если она 
уже началась. Этот мотив хочет уберечь Я от опасностей, угроза которых и послужила 
поводом для заболевания, и не допустит выздоровления, прежде чем не будет исключена 
возможность повторения этих опасностей или лишь после того, как будет получена 
компенсация за перенесенную опасность. 
Но и во всех других случаях Я проявляет аналогичную заинтересованность в 
возникновении и последующем существовании невроза. Мы уже сказали, что симптом 
поддерживается также и Я, потому что у него есть такая сторона, благодаря которой он дает 
удовлетворение вытесняющей тенденции Я. Кроме того, разрешение конфликта посредством 
образования симптома является самым удобным и желательным выходом из положения для 
принципа удовольствия; он, несомненно, избавляет Я от большой и мучительной внутренней 
работы. Бывают случаи, когда даже врач должен признать, что разрешение конфликта в форме 
невроза представляет собой самое безобидное и социально допустимое решение. Не 
удивляйтесь, что порой даже врач становится на сторону болезни, с которой он ведет борьбу. 
Ему не пристало играть лишь роль фанатика здоровья вопреки всем жизненным ситуациям; он 
знает, что в мире есть не только невротическое бедствие, но и реальное нескончаемое 
страдание, что необходимость может потребовать от человека пожертвовать своим здоровьем, 
и он знает, что такой жертвой одного человека часто сдерживается бесконечное несчастье 
многих других. Если можно сказать, что у невротика каждый раз перед лицом конфликта 
происходит бегство в болезнь , то следует признать, что в некоторых случаях это бегство 
вполне оправданно, и врач, понявший это положение вещей, молча отойдет в сторону, щадя 
больного. 
Но при дальнейшем изложении мы воздержимся от этих исключительных случаев. В 
обычных условиях мы обнаруживаем, что благодаря отступлению в невроз Я получает 
определенную внутреннюю выгоду от болезни . К ней в некоторых случаях жизни 
присоединяется очевидное внешнее преимущество, более или менее высоко ценимое в 
реальности. Посмотрите на самый частый пример такого рода. Женщина, с которой муж грубо 
обращается и беспощадно использует ее, почти всегда находит выход в неврозе, если ее 
предрасположения дают такую возможность, если она слишком труслива или слишком 
нравственна для того, чтобы тайно утешаться с другим мужчиной, если она недостаточно 
сильна, чтобы, несмотря на все внешние препятствия, расстаться с мужем, если у нее нет 
надежды содержать себя самой или найти лучшего мужа и если она, кроме того, еще 
привязана к этому грубому человеку сексуальным чувством. Тогда ее болезнь становится ее 
оружием в борьбе против сверхсильного мужа, оружием, которым она может воспользоваться 
для своей защиты и злоупотребить им для своей мести. На свою болезнь она может 
пожаловаться, между тем как на брак, вероятно, жаловаться не смела. В лице врача она 
находит помощника, вынуждает беспощадного мужа щадить ее, тратиться на нее, разрешать 
ей временно отсутствовать дома и освобождаться таким образом от супружеского гнета. Там, 
где такая внешняя или случайная выгода от болезни довольно значительна и не может найти 
никакой реальной замены, вы не сможете высоко оценить возможность воздействия вашей 
терапии на невроз. 
Вы упрекнете меня, что то, что я вам здесь рассказал о выгоде от болезни, как раз 
говорит в пользу отвергнутого мной мнения, что Я само хочет и создает невроз. Спокойно, 

уважаемые господа, может быть, это означает только то, что Я мирится с неврозом, которому 
оно не может помешать, и делает из него самое лучшее, если из него вообще можно 
что-нибудь сделать. Это только одна сторона дела, правда, приятная. Поскольку невроз имеет 
преимущества, Я с ним согласно, но у него имеются не только преимущества. Как правило, 
быстро выясняется, что Я заключило невыгодную сделку, соглашаясь на невроз. Оно слишком 
дорого заплатило за облегчение конфликта, и ощущения страдания, причиняемые 
симптомами, пожалуй, эквивалентная замена мучениям конфликта и, возможно, с еще 
большим количеством неудовольствия. Я хотело бы освободиться от этого неудовольствия 
из-за симптомов, не уступая выгод от болезни, но именно этого оно не в состоянии сделать. 
При этом оказывается, что оно было не таким уж активным, как считало, – давайте это 
запомним. 
Уважаемые господа, когда вы как врачи будете иметь дело с невротиками, то скоро 
откажетесь от мысли, что те больные, которые больше всего причитают и жалуются на свою 
болезнь, охотнее всего идут навстречу оказываемой помощи и окажут ей наименьшее 
сопротивление. Скорее наоборот. Но вы легко поймете, что все, что способствует получению 
выгоды от болезни, усилит сопротивление вытеснения и увеличит трудность лечения. К этой 
выгоде от болезни, появившейся, так сказать, вместе с симптомом, нам следует, однако, 
прибавить еще и другую, которая появляется позже. Если такая психическая организация, как 
болезнь, существует длительное время, то она ведет себя в конце концов как самостоятельное 
существо, она проявляет нечто вроде инстинкта самосохранения, образуется своего рода 

жүктеу/скачать 3,38 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: