Честно признаюсь, я не помню из того дня ничего – лишь
мучительную боль. У меня так разболелся живот, что я не могла думать
ни о чем, кроме того, как избавиться от этого чертова корсета.
Перед тем как пойти домой, я спустила его вниз на бедра и пошла
(вернее будет сказать, поковыляла!) домой со своими подругами. Джоанна
и Корнелия всю дорогу смеялись надо мной. Они считали меня
сумасшедшей. Зачем я надела корсет? Кем я себя возомнила? Я что, сошла
с ума? Они просто не понимали, а я не могла им объяснить. Я надела
корсет, потому что хотела подняться выше города Стэмфорда, выше
школы Долана, выше Коннектикута, Бриджпорта и даже Нью-Йорка. Этот
корсет был для меня пропуском в
какой-то новый, необыкновенный
французский мир.
К тому времени, когда я пошла в восьмой класс, нейлоновые чулки
сменились колготками, которые мы носили с мини-юбками. А в 1971 году,
когда я окончила школу, мы все носили джинсы и отказались от
бюстгальтеров. Шелковые комбинации, изящные пояса с подвязками,
розовые корсеты и прозрачные нейлоновые чулки – все это
осталось в
глубоком прошлом. Это стало тем, что могла носить только какая-нибудь
французская бабушка, которая понимала, что в отношении белья
joie de
vivre заключается не в том, чтобы чувствовать себя комфортно, а в том,
чтобы чувствовать себя уверенно.
Мечты необходимы для жизни.
Анаис Нин
Достарыңызбен бөлісу: