Доклад гуманистическая историография италии

Я имею в виду терпеливых и кропотливых собирателей, которые рылись в археологическом итатерНале, занимались собиранием п сличением источников и воссозданием на нх основе истории средневековья. Их можно условно определить как представителей эруднтскоп школы в итальянской гуманистической историографии.Типичным и наиболее крупным представителем этой довольно многочисленной школы историков был Флавио Бьопдо (1392—I 463), или. как он называл себя по-латыни, Флавий Блондус (Flavius Blotulus).Вьондо занимал второстепенные должности при папской курки и не играл крупной роли в политической жизни Италии. Это был добросовестный чиновник н кропотливый кабинетный ученый. Многие его труды посвящены археологии1. Основная работа Вьондо — «Восстановленный Рим» (1446)—тщательное исследование, касающееся топографии древнего и отчасти средневекового Рима. Пго труды — «Описание Италии по районам и провинциям» (1453), представляющее собой псторнко-географическую энциклопедию Италии, за исключением Южной Италии л Сицилии, п «Руководство для изучения археологических древностей» — также носят археологически-топографический характер.

Бьопдо принадлежит также большая историческая работа — «Дс.калы история со врсл]енп падения Римской империи» которую он писал с 1440 ко 1452 г. Интересно, что в этой работе он начинает изложение с 4)2 г.. т. с. с латы, близкой к принятой теперь дате падения Римской империи. Доводит Бьондо историю Италии до 1440 г.«Декады...» состоят из 31 книги: 20 первых книг посвящены эпохе с 412 по 1400 г., а остальные ! 1 —сорока годам XV в. На первом плане стоит история Италии, но Бьондо некоторое внимание уделяет и истории других стран. Издана эта работа была уже после смерти Бьондо, и 1483 г. Этот труд Бьондо резко отличается от гуманистической историографии риторического и политического направлений. Риторики в нем чрезвычайно мало, как равным образом мало н политики. Перед нами здесь не мыслитель и не писатель в том смысле, как этот термин понимали гуманисты, но лишь добросовестный собиратель фактов, и при изучении этого труда Бьондо складывается общее впечатление посредственности, неглубокой мысли, неглубокой учености, по весьма большого прилежания и эрудиции. Кажется, что это—подготовительная работа, собирание материала без какой бы то пи было попытки обобщения, однако как раз эта подготовительная работа сыграла немалую роль в ту эпоху. Если вспомнить некритическое отношение к источникам, характерное для всей средневековой историографии и отчасти унаследованное как риторической, так и политической школами историков-гуманистов, которые мало контролировали исторические источники, то кропотливое собирание материала п известная попытка хотя бы формальной его критики представляют собой уже важный шаг вперед, ступень к созданию будущей научной истории, Поэтому, если как историк Бьондо представляет собой совершенно ничтожную величину, то как собиратель материала и в известной степени как критик источников он. несомненно, знаменует собой определенный этап в развитии исторической науки.

В археологических трудах Бьондо также видно внимательное, кропотливое: собирание материала и в то же время — отсутствие какой-либо исторической перспективы при группировке этого материала. Нередко .материалы, взятые из совершенно разных эпох, поставлены у него рядом. В «Декадах...» Бьондо материал расположен в определенной хронологической последовательности, по этот материал не объединен ни определенным планом, ни определенной комполшкен. Изложение вялое, тусклое, оживляется лишь тогда, когда он переходит к любимому археологическому сюжету.Если представить себе систему политических Идеи Бьондо, то получится нечто краппе наивное, элементарное. Правители им оцениваются лишь постольку, поскольку они создают мирное и покойное житие, которое способствует мирным v-ченым занятиям. Его совершенно не интересуют такие сюжеты, которые постоянно увлекали гуманистов всех направлении, как военная история, политический строй, гражданские добродетели. Римскую империю он весьма восхваляет, но в основном лишь за то, что она установила умиротворение (pax romatia), при котором, по его мнению, могла свободно развиваться культура.

В чем заключается критика источников у Бьондо? Она довольно элементарна, довольно груба, по в ней есть' некоторое рациональное зерно: Бьондо старается выделить по каждому вопросу наиболее древние, наиболее близкие к изображаемым событиям источники, полагая, что пизднейшне источники всегда удаляются от истины. Источники более позднего происхождении он проверяет с помощью наиболее древних источников. Разумеется, этот способ критики исторического материала далеко не совершенен. Ведь имеющийся налицо древний источник не всегда является древнейшим, а более поздний источник может базироваться на более древнем, но не сохранившемся материале. Но при всей своей элементарности этот прием исторической критики позволил Бьопдо опровергнуть ряд легенд, принятых в средневековой истории, например легенду о крестовом походе Карла Великого. На основании ближайших по времени свидетельств он опроверг также упорно державшееся мнение о том. что Петру Пустыннику принадлежала инициатива первого крестового похода.Бьондо не мало сделал для познания древности и средних веков. И ничьи груды не были в такой мере использованы историкаMff-гуманистами, как труды Бьопдо, хотя, впрочем, они обычно даже не упоминали его в своих произведениях. Сам же Бьондо был в пренебрежении у современников, потому что его труды не выделялись новизной политических мыслей и не были написаны той блестящей гуманистической латынью, которая давала право на внимание со стороны гуманистически образованной публики.

Гуманистическая историография дала помимо образцов общей истории Европы, истории Италии и отдельных стран еще такую разновидность исторических сочинений, как биографии. Биография — это тот литературный жанр, который особенно развивается в эпоху гуманизма, выдвинувшего на первый план человеческую личность. Правда, гуманисты не выступили здесь новаторами. Известен ряд авторов биографий в античности; Плутарх, Корнелий Непот и особенно Светоний с его «Жизнеописанием двенадцати цезарей», который являлся образцом как для писателей раннего средневековья, так к для историков-гуманистов эпохи Возрождения.Биографии позволяли вводить в историческую литературу новый материал. Мы отмечали выше, что в собственно исторических сочинениях итальянские гуманисты намеренно обходили всякие вопросы, касающиеся церковных дел. То же следует сказать и о вопросах культуры. В биографиях же эти моменты выдвигаются часто на первый план, поскольку в этот период создаются биографии не только светских политических деятелей, но также пап и различных художников и поэтов. Наиболее известным собранием биографий этой эпохи является знаменитая книга Джорджо Вазари «Жизнь наиболее известных художников. скульпторов и архитекторов»3, вышедшая в 1550 г., в которой биографиям наиболее известных итальянских художников'—от Чимабуэ до Тициана —• предпослан краткий обзор истории искусства более ранней эпохи. Здесь видна и некоторая попытка дать последовательную периодизацию истории искусства в Италии. Целью Вазари было собрать возможно больше интересных подробностей о жизни и творчестве отдельных представителей изобразительного искусства,Вазари сам был художником и близко стоял к этим кругам. Отчасти на основании тех слухов и сплетен, которые ходили в кругах художников, отчасти по воспоминаииялт он н написал эти биографии. По-видимому, кое-что он прифантазировал для большей живости изложения, поэтому его биографиям можно доверять далеко не во всем.

Такой приговор представляется чересчур суровым и даже неожиданным после той высокой опенки, которую дает тот же Д. Н. Егоров более ранней эпохе, находя у писателей средневековья, особенно у Гви-берта Ножапского, все приемы исторической критики. Не будем возвращаться здесь к характеристике средневековых хроник. Напомним лишь, что термин «историческая критика» едва ли приложим к тем отдельным критическим замечаниям по адресу других авторов и источников, которые имеются у Гвиберта Ножацского.Приступая к рассмотрению итальянской гуманистической историографии, я указывал, что едва ли ее можно считать научной. Однако вместе с тем, очевидно, что она внесла много нового в историографию п, в частности, дала первые, пусть еще очень слабые, ростки научного исследования и явилась поворотным моментом в развитии историографии.