Древняя и средневековая восточная философия : учебное пособие

162
подчинять свою жизнь приказам вышестоящих, которые нередко 
даже не заботились о простой грамотности рядовых «братьев». 
Зато такая система способствовала сохранению и выживанию ор-
ганизации, и было немало орденов, история которых насчитывала 
много веков. К XIX и особенно ХХ в. с появлением промышлен-
ности, ростом образованности населения и общей секуляризацией 
социальной жизни суфийские ордена все больше утрачивали свое 
влияние и распадались. Однако и сейчас они продолжают играть 
заметную роль в социально-политической и культурной жизни 
исламских стран. Современные исламские идеологи, стремясь вы-
работать концепции, которые могли бы препятствовать экспансии 
западных ценностей и доктрин, все чаще обращаются к суфийскому 
наследию — и в плане нравственно-религиозном, и в плане орга-
низационном. 
Строго говоря, суфизм не является ни сугубо религиозным, 
ни сугубо философским учением. В суфизме нет официального 
символа веры как комплекса догматов, не подлежащих обсуждению 
или сомнению. Нет в нем ни обязательных обрядов, ни иерархии. 
Более правильно будет определить суфизм как мировоззрение, 
включающее в себя самые различные составляющие — и религиоз-
ную, и морально-этическую, и художественную, и символическую. 
Сравнительно мало среди суфиев таких мыслителей, которые были 
бы философами в узком смысле слова. Но в то же время не было, 
пожалуй, на мусульманском Востоке ни одного выдающегося 
писателя или поэта, который бы не отдал дань суфийским идеям. 
Саади, Низами, Хафиз, Руми, Навои, Джами и, конечно же, знако-
мый даже массовому современному читателю Омар Хайям — все 
они не скрывали, что суфизм для них — неисчерпаемый источник 
творчества. Их притчи, анекдоты, рубаи и маснави насыщены фило-
софским содержанием и представляют собой иногда как бы зашиф-
рованные философские трактаты. Они, безусловно, не потеряли 
своего значения и в наши дни, хотя смысл суфийской символики 
без специальных разъяснений ныне для нас недоступен
17
. 
17
В помощь читателю появляются словари, толкующие суфийские поэтические 
термины и иносказания. Одна из попыток такого рода принадлежит российскому вос-
токоведу Е. Э. Бертельсу. См. : 
Бертельс Е. Э. 
Избранные труды : в 5 т. М. 1965. Т. 3. 
С. 109–125.

163
Наиболее близко к традиционной философской проблематике 
стоят воззрения 
Ибн Араби
(1165–1240), носящего неофициальный 
титул «великий шейх суфизма». Ибн Араби (настоящее имя кото-
рого Абу Бакр Мухаммад бен Али) был родом из тех же краев, что 
и Ибн Рушд, — из южной Испании. Он даже рассказывал о своей 
встрече с великим перипатетиком, когда тому было уже около 
60 лет, а самому Ибн Араби — 20. Под влиянием своих старших 
родственников, авторитетных суфиев, Ибн Араби в 1184 г. стал 
сторонником этого учения. Не один раз он лично имел озарения, 
в которых Аллах являлся ему, указывал на ошибки и направлял 
на правильный путь. 
Ибн Араби много путешествовал по Халифату, расширяя свои 
знания и кругозор и попутно проповедуя свое учение. Последние 
годы жизни провел в Дамаске, где умер и был похоронен (сохра-
нились его могила и мавзолей). В отличие от большинства совре-
менных ему мыслителей исламского мира, Ибн Араби не писал 
сочинений по логике, математике и медицине, а также (в отличие, 
например, от того же аль-Газали) не занимался критикой других 
философских школ и направлений. Все его внимание было сосре-
доточено на выработке собственной мировоззренческой концепции 
и ее углублении. Нельзя не отметить, что Ибн Араби отличался до-
статочно высокой самооценкой: он искренне считал себя последним 
и самым совершенным из мусульманских святых. 
Делом жизни стал для Ибн Араби монументальный труд 
объемом в четыре тысячи страниц «Мекканские откровения» 
(«ал-Футухат ал-маккийя»), написанный в 1230–1237 гг. и состо-
ящий из 560 глав. Подобно Ибн Сине, который наряду со своей 
огромной «Книгой исцеления» создал сокращенный вариант 
ее — «Книгу спасения»
18
, Ибн Араби изложил основное содер-
жание своих «Откровений» в работе «Геммы мудрости» («Фусус 
ал-хикам», 1230). Каждая из глав этой работы, которых всего 27, 
соответствует одному из 27 пророков, упоминаемых в Коране, 
18
История европейской философии тоже знает примеры подобного рода. Иммануил 
Кант, после того как главное его произведение, «Критика чистого разума» (1781), было 
встречено читающей публикой с непониманием, написал сокращенное ее изложение – 
«Пролегомены ко всякой будущей метафизике» (1783). Гегель после выпуска трехтомной 
«Науки логики» (1812–1816) создал ее сокращенный вариант, включив его в качестве 
первого тома в трехтомник «Энциклопедия философских наук» (1817).

164
начиная от Адама и заканчивая Мухаммедом, причем каждую главу 
предваряет отрывок из Корана (отсюда еще одно название этой 
книги — «Мудрость пророков»). Эти книги были адресованы Ибн 
Араби не только единомышленникам — практикующим суфиям, 
но и более широкому кругу образованных читателей (в частности, 
богословам и законоведам). Кроме того, сама форма «Мекканских 
откровений» предназначала эту книгу для совместной работы 
учеников с учителем, который контролировал процесс усвоения 
знаний, давая комментарии, учитывающие уровень эрудиции и ин-
теллекта каждого из его подопечных. 
К сочинениям Ибн Араби, написанным по-арабски, примыкают 
сочинения персидского суфия 

жүктеу/скачать 1,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: