Хабаршы вестник bulletin «Филология ғылымдары» сериясы Серия «Филологические науки»
жүктеу/скачать 4,16 Mb. Pdf көрінісі
|
| Абай атындағы ҚазҰПУ-дың Хабаршысы, «Филология ғылымдары» сериясы, № 1 (55), 2016 ж.
передуманное за годы странствий и за дни, проведенные в вонючей хижине. <…> Новый кюй лился вольготно, широко, его движение напоминало бег разгоряченной лошади, сбросившей узду. Домбра щедро делилась неистощимым запасом доброты. Нежность звуков захватила самого музыканта. Отступило все пережитое» [4, 268-270]. А. Кекильбаев органично ввел в повесть тюркскую легенду о манкурте. Автор использовал не весь сюжет, а лишь мотивы этой древней легенды о пытке, когда предназначенному в рабство пленнику обривали голову и надевали на нее шири – кусок шкуры с выйной части только что убитого верблюда. Этот древний сюжет о лишении человека памяти не только выполняет связующую композиционную роль, но имеет символическое значение. Позднее легенда, интерпретированная Ч. Айтматовым, войдет в его роман «Буранный полустанок» и станет стержнем философской концепции автора. Отправным пунктом в повести «Хатынгольская баллада» для писателя является легенда о смерти Чингисхана, победившем и истребившем тангутов, но уничтоженном ханшей Гульбержин. Согласно преданиям, существовало несколько версий смерти сотрясателя Вселенной, как называли Чингисхана ираноязычные народы: «Чингисхан умер в 1127 году во время похода на Тангутское государство. Перед смертью он пожелал, чтобы царя тангутов казнили сразу после взятия города, а сам город разрушили бы до основания. В разных источниках приводятся различные версии его смерти: от раны стрелой в бою, от продолжительной болезни, после падения с лошади; от удара молнии» [2]. Кекильбаев использовал в повести одну из самых оригинальных версий о смерти повелителя – от ран, нанесенных тангутской ханшей, красавицей Гульбержин-хатун. Сюжетную линию этой легенды повторяет повествовательная канва «Хатынгольской баллады». Но писатель не просто калькирует фольклорный сюжет, а воспринимает его творчески, подчиняя его решению определенных идейно-художественных задач. Фольклорно-мифологическое начало сочетается у него с реалистическим освоением действительности. Типизация в ней производится посредством условной трансформации, гиперболы, вымысла – всего, что характеризует фольклорную эстетику. Сложное художественное целое, каким является «Хатынгольская баллад», служит примером творческой переработки фольклора. В повести Кекильбаева происходит движение не внутри фольклорной традиции, в ней свершается трансформация фольклорного образа в литературный. «Хатынгольская баллада» – повесть с «экстенсивным», эпическим сюжетом. Основная тема произведения – разрушительность неограниченного могущества и непомерной власти человека над людьми, которая губит тех, кто обличен властью, сжигает все внутри, и властитель остается пуст, бесчувствен и одинок. И вновь реальность повести, сложившейся на основе фольклорных мотивов, приобретает более широкие возможности. Повесть перерастает фольклорный жанр и становится параболической конструкцией. Художник, шлифовавший и оттачивавший в течение нескольких десятилетий стилистику народных преданий, вновь нашел в фольклоре начало, которое раздвинуло горизонт художественного мышления. По словам Г.Бельгера, «автор наполнил легенду большим философским смыслом: о неистребимости гордого человеческого духа, о бессилии тех, кто возомнил себя всесильным, позволяет себе бездумно и жестоко распоряжаться судьбами народов, о неотвратимости справедливого возмездия, о неминуемой суровой каре, которая непременно постигает всех, кто творил зло, о том, что кровавых властителей покарает не бог, а руки людей» [1, 86]. Обострение коллизии повести «Хатынгольская баллада» заметно уже в экспозиционных главах. Они посвящены битве с тангутами. Центральная идея повести – мысль о несгибаемости человеческого достоинства перед лицом жестокости. Действие развивается, конфликт из внешнего, связанного с перипетиями борьбы Чингисхана с врагами-тангутами, переносится во внутренний, в сферу душевных переживаний героя. Комментируя события, автор связывает звенья прошлого, настоящего и будущего, выстраивая в единую цепь. В повести настоящее неотделимо от будущего. Оба времени включены в движение истории, и будущее льет свет на страницы повести, проясняя значение текущих событий. А. Кекильбаев открывает в народных легендах и преданиях архетипы национального мироощущения. Фольклорные элементы образовали художественную перспективу повестей, выразив вечные нравственные ценности. Семантика образа Чингисхана однозначна, повелитель становится символом абсолютной власти и беспощадности. Масштабность характера центрального героя повести углубляется внесением 90 |