что на мой взгляд, определяется тем, что они, как старшие рода, являются носителями
харизмы рода и, соответственно, исполнителями общественно значимых ритуалов.
Ритуально актуальными были оба лидера. Если старший выступает в роли исполнителя
ритуалов, которые носят общий мироустроительный характер через реализацию Высшего
Закона, то в ритуальной деятельности младшего выделяется аспект, связанный с
функционированием правящего рода через почитание огня в земле предков. Младший сын
связан с культом очага/огня рода (урука) с последом предка, что, вероятно, объясняется
обычаем захоронения последа под очагом и, соответственно, с местом рождения предка рода
(урука - Чингис-хана или Великого урука - Есугэя). В обоих случаях право власти
легитимировалось их способностями к ритуальной практике и в этом качестве они могли
выступать гарантами целостности и благоденствия коллектива.
Их сопряженность реализуется в акте интронизации, которая проводится в сакральном
центре родовой территории старшим чингисидом с помощью младшего, который,
присутствуя в обряде слева, признает свой более низкий статус. Понятие Центра, на мой
взгляд, моделируется не только в профанном поле культуры, но и, пожалуй, прежде всего в
сакральном, и связано это как с харизмой, так и с родовым очагом, в данном случае,
чингисидов.
Может быть стоит рассматривать сопряженность двух сакрально значимых и,
соответственно, властно значимых парадигм: старший рода - верховный глава как носитель
харизмы рода, младший рода (отчигин) - связан с престолом/троном, находящимся на
родовой территории, где важнейшую роль играл центр (tüb), маркируемый очагом, культ
которого и являлся функцией младшего. Проблемы не было при Чингис-хане - он выполнял
властные функции (харизматический тип власти). После его смерти, когда должны были
восстановиться
традиционные
механизмы,
постоянно
возникала
проблема
перераспределения власти - дальнейшее дробление уделов на крылья. Поскольку, как я
показала, актуальными были оба принципа: ультима- (младший из младших) и
примогенитурный (старший из старших), то для монгольского общества ХIII и ХIV вв.
характерно перепроизводство элиты, что усиливало борьбу за власть. Соответственно,
постоянно противоборствовали две тенденции: власть старшего или власть хана, который
был связан, как правило, с левым крылом - сакральным центром монгольского мира.
Изучение системы крыльев позволяет выявить усложняющуюся структуру власти у
кочевников, хотя основным принципом ее организации по-прежнему оставался родовой
принцип. Постоянное перераспределение властных функций связывается, на мой взгляд, с
изменениями в структуре власти между линиджами даже в границах одного рода -
правящего рода борджигин. При этом стоит отметить, что, если власть в Правом крыле сразу
и навсегда закрепилась за старшими сыновьями Чингис-хана (не учитываются последующие
поколенные дробления), то власть в Левом крыле и Центре могла перераспределяться, что
хорошо демонстрирует пример Толуя, связанного с сакральным центром (
tüb) и
одновременно с Левым крылом при Чингис-хане (§ 212, 213), и с Левым крылом и Центром
(
qol) при Угэдэе (§ 269) . Как видим, сакральный центр
tüb и светский
qol могут
совмещаться.
Можно вспомнить хунну, у которых отмечается аналогичное распределение власти:
Правое и Левое крылья и Центр. Монгольский материал позволяет понять характер власти у
них. С одной стороны, "у гуннов считалась почетной левая, восточная сторона" (Кычанов
1997: 12), с другой стороны, манифестируется главенство правой стороны распределением
мест свиты вокруг центральной фигуры:
Достарыңызбен бөлісу: