В конце они оба умрут

небо, вместо того чтобы затаскивать в подъезд диван. И мы
продолжаем плавное движение по улице.
Сначала, когда мы только тронулись, у меня дрожали коленки, но
вот Руфус ускорился, нам в лицо дует легкий ветерок, и я с
благодарностью доверяюсь своему новому другу.
Это чувство так освобождает…
Мне кажется, быстрее ехать нам не стоит, но эта велосипедная
прогулка волнует кровь куда сильнее, чем прыжок с парашюта в
«Жизни в моменте». Да, кататься на велосипеде – занятие более
захватывающее, чем – в кавычках – прыжок с борта самолета.
Если б я не был таким трусом (и Обреченным), я бы сейчас
облокотился на Руфуса, перенес на него весь свой вес. Я бы раскинул
руки и закрыл глаза, но это слишком рискованно, так что я просто
держу его за плечи, что тоже по-своему классно. Но когда мы
доберемся до пункта назначения, я планирую совершить что-то
маленькое, но отважное.
Руфус
14:12
Я замедляюсь, когда мы въезжаем в парк Алтеа. Руки Матео
соскальзывают с моих плеч, и крутить педали сразу становится легче.
Я торможу. Поворачиваюсь, ожидая увидеть, что он разбил лицо или
расколол череп, несмотря на шлем. Но Матео бежит ко мне, и на лице
его сияет улыбка. Он в порядке.
– Ты спрыгнул, что ли?
– Ага! – Матео снимает шлем.
– Сначала ты вообще не хочешь на велик, а теперь берешь и
спрыгиваешь на ходу?
– Я поддался моменту.
Я бы с радостью приписал все заслуги себе, но ведь это желание
всегда сидело в Матео: сделать что-нибудь рискованное и необычное.
Просто он слишком боялся сделать первый шаг.
– Тебе лучше? – спрашивает Матео.
– Немного, – признаюсь я и слезаю с велика. Я хромаю к
пустынной детской площадке, рядом с которой в коробке играют в
гандбол несколько парней, на вид – студентов. Едва кто-то
промахивается, все они гонятся за мячом, и из-под ног у них летят

брызги. Мои баскетбольные шорты намокли и испачкались еще на
кладбище, то же самое случилось с джинсами Матео, поэтому мокрая
скамейка нас не пугает, и мы вдвоем на нее присаживаемся. – Ужасно,
что мы с тобой там оказались.
– Да. Не хочется видеть, как кто-то погибает, даже если ты этих
людей не знаешь.
– Этот взрыв выбил меня из моей зоны пофигизма. Мое «я готов к
тому, что с нами произойдет» – чушь собачья, и мне страшно до
чертиков. Мы реально можем погибнуть в ближайшие полминуты от
какой-нибудь шальной пули, и меня это выбешивает. Каждый раз,
когда я начинаю паниковать, я приезжаю сюда. Неизменно.
– Но ведь и хорошие события тебя сюда приводили, – замечает
Матео. – Например, твой первый веломарафон. – Он глубоко
вздыхает. – И первый поцелуй с какой-то там девчонкой.
– Ага. – Мысль о поцелуе явно не идет у него из головы. Думаю,
интуиция меня не подводит. Я молчу довольно продолжительный
отрезок времени, просто наблюдая за тем, как белки лазают по
деревьям и птицы гоняются друг за другом по земле. – Ты когда-
нибудь играл в «Гладиатора»?
– Игру я знаю, – отвечает он.
– Отлично. А играл?
– Видел, как играют другие.
– То есть нет.
– Нет.
Я встаю, поднимаю Матео за запястья и веду к турникам.
– Как насчет матча? Бросаю тебе вызов.
– Отказаться я не могу, так?
– Конечно нет.
– Мы только что пережили взрыв.
– Тогда что нам еще капелька боли?
Гладиатор на турнике – не такое ожесточенное зрелище, как
древний бой в колизее, но я видел, как, играя в него, мои
одноклассники друг друга калечили. Черт, некоторых из них калечил я
сам. Два игрока (их называют гладиаторами) свешиваются с турников
друг напротив друга и пытаются сбить соперника на землю. Это самая
дикая детская игра, но до ужаса веселая. Мы оба довольно высокие,
так что могли бы просто встать на цыпочки и взяться за перекладину,

но я подпрыгиваю и подтягиваюсь. Матео тоже подпрыгивает и
хватается за турник, но мышцы у него совсем слабые, и уже через
десять секунд он снова оказывается на земле. Тогда он подпрыгивает
вновь и на этот раз удерживается на перекладине. Я считаю до трех, и
мы начинаем раскачиваться друг к другу, стремительно сокращая и без
того маленькое расстояние между нами. На весу я пинаю Матео, и он
резко отклоняется в сторону, едва не упав. Я поднимаю ноги выше и
обхватываю его ими за талию. Матео пытается вывернуться из моей
хватки, а я трясу его изо всех сил, и тут без шансов. Руки начинают
побаливать, и, когда он, смеясь, отпускает свои, я падаю на мат вместе
с ним. Я приземляюсь, и боль волнами прокатывается по моему телу,
но не убивает меня. Мы лежим рядом и смеемся, разминая уставшие
локти и ноги. Наши спины совсем намокли, и мы оба скользим и никак
не можем подняться на ноги. Идиоты. Матео удается встать первым, и
он помогает мне.
– Я же выиграл, да? – говорю я.
– По-моему, ничья, – говорит он.
– Переиграем?
– Нет уж, спасибо. Готов поклясться: пока мы падали, вся жизнь
пронеслась у меня перед глазами.
Я улыбаюсь.
– Хочу сказать тебе кое-что начистоту, Матео. – Я часто называю
его по имени, хотя, очевидно, обращаюсь именно к нему, просто имя
такое клевое – ну серьезно —

жүктеу/скачать 3,19 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: