Эпоха последних батыров
жүктеу/скачать 418,27 Kb. Pdf көрінісі
|
| силачи, желающие прославиться, обязаны на всем скаку вырвать у несчастного животного
Р. Темиргалиев. «Эпоха последних батыров» 10 ноги», – отмечал А. И. Левшин. Другую разновидность этого степного развлечения В. В. Радлов описывал следующим образом: «Сидя на лошади всадник хватал стоящую на земле овцу за заднюю ногу, поднимал вверх и, раскачав, резко отбрасывал, так что в руке у него оставалась нога и часть шкуры, а животное падало мертвым на землю». Особое место в повседневной жизни казахов занимала охота, и все ее виды также явля- лись разнообразными формами физической и военной подготовки. Не случайно, что кочевые правители уделяли столько внимания облавной охоте, обычно проводимой сильными ханами. Для того, чтобы взять в кольцо стадо сайгаков или куланов либо загнать животных в подготов- ленную западню, требовалась четкая координация действий огромного количества человек. Не нарушая строя и соблюдая общую скорость, охотники преодолевали естественные препятствия и выполняли различные виды маневров, причем ханская охота могла продолжаться несколько дней, поэтому времени на отдых и сон практически не было. Фактически такие масштабные мероприятия являлись военными учениями, что неоднократно отмечалось многими истори- ками. На небольших охотах с борзыми собаками совершенствовалось умение действовать сои- лами-дубинками и плетьми. «Мчась мимо убегающего животного, он на полном скаку наносит ему этим оружием смертельный удар. С такой палкой любят охотиться на волков, лис и кабанов», – сообщает В. В. Радлов. «За волками, лисицами, корсаками охотятся всегда верхом и забивают зверя кнутами», – писал И. Фальк. Но самой почетной охотой для настоящего батыра, желающего прославить свое имя, несомненно, являлся поединок с тигром. Л. И. Левшин рассказывал, что казахи «выходят на бой с тигром без всякого оружия, кроме толстого стеганого халата, в левой руке и кинжала в правой. Халат накидывают зверю на голову, а кинжалом поражают в бок, после чего он слабеет и истекает кровью». Подобная жизнь в степи с беспрерывными кочевками, спортивными состязаниями, охо- тами, участием в набегах и их отражениях воспитывала с детства мужчин в первую очередь как идеальных воинов. «Поразительная мускульная сила и выносливость киргиза, его ост- рый глаз, отчетливо различающий малейший предмет в туманных далях горизонта, его спо- собность проводить на седле дни и ночи, его глубокое и тонкое знание всех суровых стихий пустыни и господство над нею путем этого знания, – все эти практические таланты, побеж- дающие дикую природу настолько, насколько это необходимо для скромных потребностей кочевника, – право, тоже стоют со своей точки зрения – многих наших книжных и письменных премудростей, несомненно подрывающих непосредственную способность человека к борьбе с враждебными силами природы и судьбы», – признавал Е. Марков. Естественно, что воспитание тела не значило бы ничего без воспитания духа. И здесь необходимо отметить, что, вопреки многим заявлениям ученых, кочевники необязательно должны были быть воинами, от природы легко склонными к проявлению насилия. Историки и этнографы могут назвать множество кочевых племен и народов, отличавшихся своим миро- любием. Мировоззрение казаха конца XVII – начала XVIII вв. составляло собой бешеную смесь всех идеологий, так или иначе проникавших в степь. Зороастризм, тенгрианство, христиан- ство, ислам – все эти религии в той или иной степени оставили свой след в степной культуре. Особое место занимала фигура Чингисхана. Сейчас уже практически все историки согласны с выводом В. П. Юдина, что великий монгол был для кочевников тем же, кем для оседлых народов были Моисей, Иисус или Мухаммад. К этому абсолютно справедливому утверждению можно добавить лишь то, что и Яса в какой-то степени была равна Торе, Евангелию и Корану. Некоторые историки уделяют внимание Ясе только как правовому документу, называя ее «законами Чингисхана». Но главной мыслью в ней все-таки, как и в других священных писа- ниях, было убеждение своей паствы в идее избранности кочевников. Жестокие законы «потря- Р. Темиргалиев. «Эпоха последних батыров» 11 сателя вселенной» спустя столетия были забыты, но духовная часть Ясы оставалась незыбле- мой. Фактически Чингисханом были воскрешены идеи времен Тюркского каганата. Кочевники были провозглашены сынами «Вечного голубого Неба», в знак чего должны были править миром. Оседлые народы считались недочеловеками, и уподобление им было объявлено вели- чайшим позором. Эти идеи были присущи и казахам рассматриваемого периода. Так, X. Бар- данес отмечал, что казахи «всех протчих народов презирают и со всяким весьма презрительно поступают». А. Вамбери также счел необходимым заметить: «Киргиз считает жителей горо- дов и всех прочих людей, живущих на одном месте, больными или сумасшедшими и жалеет всех тех, у кого не монгольский тип лица. По его эстетическим понятиям, монгольская раса – это высшее проявление красоты, так как Бог, выдвинув вперед лицевые кости, сделал ее представителей похожими на лошадь, а лошадь в глазах киргизов – венец творения». В оправ- данье кочевников можно отметить что иудеи, христиане или мусульмане той эпохи тоже были не слишком политкорректны в отношении иноверцев. Свой эффект оказывали и древние степные верования в духов предков – аруахов. Казах мог уже не верить в полузабытого Тенгри или еще не верить в загадочного Аллаха, но он свято верил в бессмертие души и в то, что в повседневной жизни он всегда окружен аруахами. Почи- тание предков соблюдалось в такой священной форме, что в степи вплоть до XIX в. сохраня- лись в целости и сохранности древние курганы и мавзолеи, нередко хранившие целые клады. Н. П. Рычков в 1771 г., указывая факты грабежей степных гробниц, счел необходимым отме- тить, что «искатели сих сокровищ суть Русские люди, живущие в Сибири, которые, собираяся большими артелями, ходят в степь для снискания богатства погребенного в могилах древних народов. Киргизцы ж напротив того почитают за крайнее беззаконие искать сокровище в прахе умерших людей». Почтение казахов к предкам производило порой неизгладимое впечатление на европей- ских путешественников, оказавшихся в Центральной Азии. Так, А. Вамбери счел необходи- мым написать о казахах, что «наибольшее впечатление производит их аристократическая гор- дость. Если встречаются два киргиза, то первый вопрос, который они задают друг другу, таков: «Ети атанг кимдир?», т. е. «Кто твои семь отцов (предков)?”. Тот, кого спраши- вают, даже ребенок по восьмому году, всегда знает точный ответ, в противном же случае его сочтут крайне невоспитанным и неразвитым». Понятно, что такое отношение к предкам приводило к стремлению быть достойными продолжателями их подвигов. И это тоже сказывалось на уровне военных традиций в обще- стве. Не случайно, что казахам было предоставлено российское подданство как «киргис-кай- сацкому войску», чего старательно добивался один из активных участников этого процесса А. И. Тевкелев. Но самым главным учителем, конечно, была сама война. История Казахского ханства – это история бесконечных войн. Недолгие годы мира врезались в память кочевников как нечто небывалое, как времена, когда жаворонки вили гнезда на спинах овец. Правда, такое время, судя по казахским преданиям, было только один раз – во время правления хана Тауке. Воевать был обязан каждый мужчина. А на войне, как любил повторять Б. Момыш-улы, есть лишь один закон: либо убить, либо быть убитым. И, чтобы не оказаться в числе последних, человеку приходилось быть умным, ловким, сильным, зорким, выносливым и терпеливым. Не зря даже о казахах XIX в., в немалой степени утративших свою воинственность, Т. Аткинсон писал, что «имея хороших офицеров, киргизы могли бы составить лучшую кавалерию в мире. Им присущи все качества, прославившие в истории знаменитые полчища Чингис-хана». |