Еуразия гуманитарлық институтының хабаршысы тоқсандық журнал 2001 ж шыға бастаған 2020

 
6 
Оба  корпуса  создавались  не  на  пустом  месте,  а  путем  реорганизации  ранее 
функционировавших  военных  учебных  заведений  –  Оренбургского  Неплюевского 
военного  училища  (1825-1844  гг.)  и  Училища  Сибирского  линейного  казачьего  войска 
(1826 – 1845 гг.), в которые в отдельных случаях принимались и представители коренного 
населения.  Так,  Училище  Сибирское  линейного  казачьего  войска  окончил  Валиханов 
Шингис  –  отец  будущего  первого  казахского  кадета  Шокана  Валиханова.  По  данным 
авторитетного «чокановеда» профессора К.К. Абуева, в 1827 году ханше Айганым (вдове 
последнего  хана  Среднего  жуза  Вали  и  бабушке  Шокана)  «с  немалым  трудом  удалось 
устроить  Чингиса,  подающего  надежды  своим  прилежанием  к  учебе,  в  Омское  казачье 
войсковое  училище»,  по  окончании  которого  в  1834  году  он  был  избран  старшим 
султаном открывшегося в том же году Аман-Карагайского округа  с  присвоением звания 
майора [1, 141]. Занимавший долгое время эту должность он впоследствии был переведен 
в чиновники Сибирского административного управления казахской степью, а в воинском 
чине  одним  из  первых  среди  казахов  был  повышен  до  уровня  полковника  и  удостоен 
титула наследственного дворянина [1, 152]. 
Если в разные годы в России в период до Октябрьской революции существовало в 
общей  сложности  около  50  кадетских  корпусов  и  других  похожих  военно-учебных 
заведений  для  подростков,  то  в  их  иерархии  по  времени  создания  Неплюевский  и 
Сибирский кадетские корпуса занимают соответственно 11 и 12 места [2] и потому вполне 
могут  быть  отнесены  к  категории  старейших,  а  также,  безусловно,  к  одним  из  самых 
первых среди корпусов губернского или областного типа. 
Оба  кадетских  корпуса  с  самого  начала  были  хорошо  обеспечены  учебными 
корпусами,  казармами,  библиотеками,  спортплощадками  и  прочими  сооружениями  и 
оснащением,  доставшимися  им  в  наследство  от  военных  училищ,  на  базе  которых  они 
создавались. В последующем их учебно-материальная база постоянно прирастала по мере 
необходимости  за  счет  строительства  новых  и  реконструкции  (включая  перестройки  и 
пристройки)  ранее  существовавших  помещений,  замены  устаревшего  учебного 
оборудования и инструментов, а также регулярного пополнения библиотечного фонда.  
В  училище  принимались  потомки  дворян,  казачьих  офицеров  и  других 
отличившихся на службе военнослужащих и чиновников различного уровня, а также дети 
купцов и религиозного духовенства.  
Исходя из того, что имперский центр был заинтересован в размывании социальной 
структуры  кочевого  социума  путем  создания  верноподданнической  прослойки  казахов-
чиновников  как  проводников  имперской  политики  в  крае,  то  во  вновь  созданные 
кадетские  корпуса  частично  принимались  и  подростки  из  привилегированных  слоев 
казахского населения.  
Содержались  учебные  заведение  сначала  на  средства  казачьего  войска,  а  затем 
областного  бюджета  с  привлечением  и  других  источников  финансирования  (стипендий, 
учреждаемых  частными  лицами  или  группой  лиц,  включая  казахское  население  края, 
полное возмещение затрат на обучение родителями обучающегося и т.д.).  
Воспитанники корпусов разделялись на роты и эскадроны. В ротах обучались дети 
высших  офицеров  и  крупных  чиновников.  В  эскадроны  определялись  дети  казаков,  то 
есть  выходцы  из  так  называемой  плебейской  среды.  Казахские  юноши  зачислялись,  как 
правило, в эскадроны, обучались и воспитывались вместе с выходцами из казачьей среды.  
Учебные  планы  предусматривали  изучение  обширного  цикла  как  естественных 
(математика, физика, химия, биология), так и гуманитарных (русский язык и литература, 
иностранные  языки,  история,  география  и  др.)  дисциплин.  В  ротах  делался  акцент  на 
изучение  истории,  религии  и  языков  европейских  народов  (всемирная  история,  основы 
христианства,  французский  и  немецкий  языки),  тогда  как  в  эскадронах  упор  делался  на 
историю, религию и языки азиатских народов (русский язык для казахов, основы ислама, 
арабский,  персидский,  татарский  языки).  Воспитанники  обучались  также  строю, 

 
7 
гимнастике,  плаванию,  фехтованию,  верховой  езде,  пению,  танцам.  В  разные  годы 
учебные  планы  кадетских  корпусов,  исходя  из  местных  нужд,  предусматривали 
преподавание  и  таких  дисциплин,  как  минералогия,  зоология,  ветеринария,  земледелие, 
лесоводство. 
Продолжительность обучения была определена в шесть, а затем в семь лет. При этом 
для казахских юношей срок обучения сокращался на один год, так как они с 1851 года по 
распоряжению  из  Петербурга  не  переводились  в  выпускной  специальный  класс,  где 
углубленно  изучалось  военное  дело.  Об  этом  же  упоминает  в  своих  трудах  и  Шокан 
Валиханов:  «Горцы  и  киргизы  (казахи  –  А.А.)  не  допускались  в  кадетских  корпусах  на 
специальные  классы,  где  преподаются  военные  науки»  [3,  72].  Казахские  юноши 
освобождались  от  углубленного  изучения  военных  дисциплин,  поскольку  в  своей 
будущей карьере они были ориентированы на занятие должностей гражданских служащих 
или  же  на  осуществление  исследований  в  области  истории,  географии,  этнографии  и 
фольклора казахского и других народов Востока.  
Следует,  пожалуй,  упомянуть  и  о  сугубо  внутреннем  укладе  жизни  воспитанников 
корпусов. Речь идет о совокупности правил и порядков, выработанных самими кадетами, 
ими же контролировавшимися, а также соблюдавшимися всеми воспитанниками строго и 
неуклонно,  и  передававшимися  из  поколения  в  поколение.  Именно  этот  неофициальный 
«кадетский кодекс чести», по мнению ряда авторов работ по истории кадетских корпусов, 
формировал, по сути, стержень понятия «кадетская душа» [4].  
К  числу  наиболее  распространенных  категорических  табу  в  упомянутом  «кодексе» 
относились  доносительство,  угодничество,  корыстолюбие,  жадность,  воровство, 
неоказание  помощи  другому  кадету,  неопрятность  внешнего  вида  в  публичных  местах, 
нарушение  «честного  кадетского  слова»,  которые  в  основном  соблюдались.  Были, 
конечно,  и  такие  традиции  и  ритуалы,  как  самовольные  проводы  всей  ротой  или 
эскадроном до вокзального или станционного «перрона» отчисленных из корпуса кадетов 
или  групповые  «марш-броски»  к  месту  конфликта  по  получении  сообщения  «Наших 
бьют!» из города, которые приносили головную боль офицерам и воспитателям. Но все же 
большая часть кадетских традиций с ранних лет ориентировала воспитанников соблюдать 
принципы  товарищества,  решительно  реагировать  на  факты  оскорбления  собственной 
чести  и  достоинства,  чтить  свой  мундир  и  воинский  коллектив  и  своими  поступками  и 
поведением приумножать его авторитет.  
Случаи  систематического  игнорирования  кем-либо  заповедей  «кодекса»  иногда 
становились  предметом  обсуждения  в  собственном  кругу  с  привлечением  в  качестве 
«третейских»  судей  наиболее  авторитетных  кадетов  из  других  подразделений.  В  таких 
разборках  приходилось  в  свое  время  участвовать  и  Шокану  Валиханову,  который  уже  к 
концу  первого  года  учебы  сделался  вожаком  своего  класса,  а  со  временем  заслужил 
признание  и  в  среде  старшеклассников.  По  свидетельству  Г.  Потанина,  «весь  эскадрон 
стал  обращаться  к  нему  за  советом  в  делах  особо  тонких  и  щепетильных,  в  вопросах 
чести. Никто лучше его не мог рассудить спорщиков и дать правильный совет». 
В 1866 году в связи с преобразованием Неплюевского кадетского корпуса в военную 
гимназию  прием  казахских  детей  был  полностью  свернут.  Действительные  причины, 
пожалуй,  крылись  в  том,  что  имперский  центр  счел  теперь  нецелесообразным  и  даже 
вредным  обучение  казахских  детей  в  военно-учебных  заведениях.  К  этому  времени  по 
неполным данным в этом корпусе уже прошли обучение не менее 30 казахских юношей. 
В  Сибирском  кадетском  корпусе,  куда  казахских  детей  всегда  принимали  реже, 
доступ  им  все  же  не  перекрывался  до  самого  конца  XIX  века.  Уже  после  Шокана 
Валиханова  его  окончили  еще  10  человек,  которые  продолжили  обучение  в  российских 
военных учебных заведениях следующей ступени [5, 171].  
Как известно, к кадетскому типу образования относится также обучение в Пажеском 
корпусе.  Достоверен  факт  обучения  в  нем  четырех  сыновей  хана  Букеевской  Орды 

 
8 
Джангира - султанов Сахип-Герея, Ибрагима, Ахмед-Гирея и Губайдуллы, которые в 40-
50-е  годы  XIX  века  окончили  полный  курс  Императорского  Пажеского  корпуса  с 
присвоением офицерских званий и присуждением княжеского титула [6, 28- 31, 34, 36-43, 
46]. 
С  началом  нового  ХХ  века  в  кадетских  корпусах  России  казахские  дети  уже  не 
учились. 
Таким  образом,  есть  основание  утверждать,  что  в  XIX  веке  не  менее  44  казахских 
юношей получили кадетское образование, многие из которых оставили заметный след на 
военной  и  гражданской  службе,  а  также  в  сфере  науки  и  культуры  своего  времени.  Вот 
имена некоторых из них: 
•  Валиханов  Шокан  Чингисович,  выпускник  1853  года  Сибирского  кадетского 
корпуса,  военный  разведчик  и  аналитик,  крупнейший  российский  энциклопедист, 
историк, этнограф, фольклорист, организатор азиатской науки; 
•  Жангиров  (Чингисхан)  Губайдулла  –  первый  казах  генерал  регулярной  русской 
армии,  российский  военачальник,  основатель  и  первый  руководитель  войск  связи  в 
России,  активный  участник  русско-турецкой  войны  1877-1878  годов,  генерал  от 
кавалерии, в Георгиевском зале Московского Кремля на белокаменной стене высечена его 
фамилия, выпускник 1856 года Императорского Пажеского корпуса; 
•  Бабаджанов  Мухаммед-Салих  –  выпускник  1851  года  Неплюевского  кадетского 
корпуса,  казахский  общественный  деятель,  просветитель,  этнограф,  второй  после  Ш. 
Валиханова  член-сотрудник  Российского  Императорского  географического  общества, 
первым из казахов награжден серебряной медалью этого общества за значительный вклад 
в развитие этнографических исследований;  
•  Джантюрин  Сейтхан  –  выпускник  1855  года  Неплюевского  кадетского  корпуса, 
чиновник  областного  правления  Оренбургских  казахов,  дослужился  до  чина 
подполковника,  за  службу  награжден  орденами  св.  Анны  3-й  степени  и  св.  Станислава. 
Большой знаток истории и культуры казахов, собиратель ценнейших материалов о языке, 
литературе,  верованиях  и  обычаях  казахского  народа,  автор  ряда  статей  в  «Записках» 
Оренбургского  отделения  Русского  географического  общества,  благодаря  чему  не  были 
утрачены богатейшие тексты казахских песен XVIII-XIX вв. и образцы устного народного 
творчества,  постоянный  корреспондент  управления  Российского  коннозаводства,  автор 
уникального  труда  «Очерки  киргизского  коневодства»,  опубликованного  в  1883  году  в 
«Журнале коннозаводство».  
Таким  образом,  Неплюевский  и  Сибирский  кадетские  корпуса  сыграли 
значительную  роль  в  появлении  первой  кагорты  по-европейски  образованной  казахской 
молодежи  и  тем  самым  заметно  способствовали  формированию  уже  к  концу  XIX  века 
казахской  интеллигенции.  Безусловно,  они  являли  собой  также  определенную  веху  в 
предистории кадетского типа образования и современного Казахстана. 
 
 

жүктеу/скачать 2,41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: