Еуразия гуманитарлық институтының хабаршысы тоқсандық журнал 2001 ж шыға бастаған 2015

 
232 
отметить  теорию  адаптации.  Адаптация  –  это  сложный  процесс  со  многими 
составляющими, в ходе которого человек постепенно по нарастающей привыкает к новой 
обстановке  и  новому  общению.  Динамика  подобного  взаимодействия  называется 
динамикой  стрессово-адаптационного  роста.  Она  происходит  по  принципу  «два  шага 
вперед - один шаг назад» [3, 96]. Таким образом, говоря о межкультурной коммуникации, 
мы  в  первую  очередь  должны  говорить  о  межкультурной  восприимчивости,  как  о 
необходимом  условии  успешной  работы  людей,  чья  деятельность  связана  с 
взаимодействием  между  представителями  разных  культур,  когда  коммуникативные 
неудачи  приводят  к  провалам  в  переговорах  и  к  социальной  напряженности.  [3,  83].  В 
зависимости  от  расовой,  религиозной,  географической,  языковой,  возрастной,  половой, 
трудовой,  семейной  и  т.д.  принадлежности  люди  придерживаются  той  или  иной  модели 
поведения, в том числе невербального.  
Существуют  общие  для  многих  культур  виды  невербального  поведения,  такие,  как 
поведение, обозначающее приветствие (например, поднятые вверх брови), в то время как 
другие  виды  невербального  поведения  радикально  различны  в  разных  культурах 
(например, поведение, связанное с прикосновениями друг к другу).  
В  процессе  межкультурных  коммуникаций  нередко  возникает  непонимание  из-за 
ложной  интерпретации  невербальных  сигналов.  Общаясь  с  представителем  другой 
культуры, люди часто воспринимают определенные виды поведения как положительную 
реакцию,  при  том,  что  на  самом  деле  это  поведение  вовсе  не  означает  утвердительный 
ответ.  Например,  что  японец  кивает  головой  и  произносит  слово  «хэй».  Наилучшим 
переводом  этого  слова  будет  «да».  Но  в  японском  языке  «хэй»  совсем  не  обязательно 
означает  «да».  Иногда  оно  может  означать  «да»,  иногда  «может  быть»,  а  порой  даже 
«нет». Это слово часто используется как регулятор речи, информируя говорящего о том, 
что  собеседник  его  слушает.  Оно  может  быть  символом  почтения  по  отношению  к 
уважаемому  лицу.  Данное  слово  в  сочетании  с  данным  вариантом  невербального 
поведения (кивком головой) для японца почти наверняка будет обозначать не то, что для 
американца или англичанина.  
Также  есть  разные  стили  слушания  -  от  умения  (желания)  слушать,  до  полного 
неумения  (нежелания)  слышать.  Говоря  о  культуре  общения  между  людьми  нельзя  не 
затронуть  проблему  стилей  коммуникации.  Каждому  человеку  присущ  свой  стиль 
общения,  который  накладывает  отпечаток  на  его  поведение  и  общение  в  любых 
ситуациях.  Стиль  общения  зависит  как  от  индивидуальных  особенностей  и  личностных 
черт  людей,  так  и  от  истории  жизни,  отношения  к  людям,  общепринятых  в  данной 
культуре норм общения и т.д.  
Особое  место  в  межкультурной  коммуникации  отводится  стилям  невербальной 
коммуникации.  Она  представляет  собой  индивидуальную  стабильную  форму 
коммуникативного  поведения  человека,  проявляющуюся  в  любых  условиях 
взаимодействия,  в  любой  ситуации.  Здесь  мастерство  коммуниканта  проявляется  не 
только  в  культуре  его  речи,  но  и  в  умении  использовать  наиболее  подходящее  для 
каждого  конкретного  случая  невербальные  средства  передачи  сообщения.  Стили 
коммуникации  варьируются  в  разных  культурах.  Выделяют  четыре  группы  стилей  как 
вербальной, так и невербальной коммуникации: прямой и непрямой; вычурный, точный и 
сжатый; личностный и ситуационный; инструментальный и аффективный [4, 15].  
Среди  перечисленных  стилей  коммуникации  особое  внимание  необходимо  уделить 
личностной  и  ситуационной  стилям  коммуникации.  Личностный  стиль  коммуникации 
делает  акцент  в  общении  на  личности  индивида,  а  ситуационный  –  на  его  роли.  В 
личностном  стиле  как  вербальными,  так  и  невербальными  средствами  усиливаются  Я  - 
идентичность,  в  ситуационном  стиле  –  ролевая  идентичность.  Можно  сказать,  что 
личностный  стиль  отражает  социальное  равенство,  и характерен  для  индивидуалистских 

 
233 
культур,  ситуационной  стиль  отражает  иерархичность  общественных  отношений  и 
характерен для коллективистских культур.  
Если  европейские  культуры  избегают  формальных  кодов  поведения,  титулов, 
почтительности и ритуальных манер во взаимодействии с другими, то восточные народы 
и  народы  Азии,  например,  казахи  и  турки,  считают  формальность  одним  из  главных  в 
своих человеческих отношениях. Она позволяет общению быть гладким и предсказуемым. 
Казахский  язык  склонен  ставить  участников  разговора  в  соответствующие  ролевые 
позиции  и  придавать  каждому  место  в  статусной  иерархии.  Например,  в  тексте:  «Если 
считаешь  меня  братом,  возьми  эти  слова  обратно!  Не  показывай  свой  характер!  Склони 
голову  и  попроси  прощения»  (С.  Жүнісов.  Ақан  сері,  с.56),  говорящий  призывает  к 
уважению себя и просит склонить голову в знак прощения. 
Исследования  показали,  что  в  речи  человека  хорошо  различаются  (как 
лингвистически, так и невербально) такие важные психологические черты личности, как 
чувство  собственного  достоинства  и  чувство  превосходства  [4,  29].  При  этом,  если 
чувство  достоинства  оценивается  слушателями  как  весьма  положительное  свойство 
говорящего  (даже  более  высоко,  чем,  например,  доброжелательность),  то  чувство 
превосходства, наоборот, чаще всего – как негативное качество. Известно, что и чувство 
достоинства, и чувство превосходства основаны на высокой самооценке личности, что, в 
целом,  может  и  не  вызывать  негативной  реакции,  если  самооценка  говорящего  в  глазах 
собеседника  не  слишком  завышена  (самомнение).  Однако  чувства  достоинства  и 
превосходства  различаются  по  критерию  отношения  к  другому,  т.  е.  к  партнеру  по 
общению:  если  чувство  собственного  достоинства  сочетается  с  уважительным 
отношением  к  другому,  то  чувство  превосходства  –  с  занижением,  недооценкой 
личностных  качеств  коммуниканта,  пренебрежительным  к  нему  отношением 
(высокомерная снисходительность и т.п.). Естественно, что для любого человека, каков бы 
он  не  был  по  социальному  статусу  по  отношению  к  говорящему,  это  является 
унизительным  и  вызывает  его  соответствующую  явную  или  скрытую  реакцию  протеста. 
Таким  образом,  отношение  коммуниканта  к  партнеру  по  общению,  выраженное  как 
вербальными,  так  и  невербальными  средствами,  является  для  реципиента  информацией 
особо важного значения. Справедливым в этой связи представляется искреннее признание 
и  уважение  достоинства  другого  или,  как  подметил  еще  Ф.  де  Ларошфуко,  «желание 
всегда  самому  встречать  вежливое  обращение  и  слыть  обходительным  человеком». 
Вежливость  в  любом  варианте  есть  признак  воспитанности,  образованности,  культуры 
человека,  а  в  наше  время  —  еще  и  недюжинной  психологической  выдержки, 
«джентльменского иммунитета» против процветающей грубости [5, 64]. 
Инструментальный  и  аффективный  стили  различаются  своей  ориентацией  на  того 
или  иного  участника  вербальной  и  невербальной  коммуникации.  Инструментальный 
стиль общения главным образом ориентирован на говорящего и на цель коммуникации, а 
аффективный  –  на  слушающего  и  на  процесс  коммуникации.  Инструментальный  стиль 
опирается  на  точные  знания,  чтобы  достичь  цели  общения,  аффективный  стиль 
использует  аналогии,  чтобы  достичь  определенности  и  получить  одобрение  партнера. 
Инструментальный  стиль  позволяет  человеку  утвердить  себя,  поддержать  собственное 
лицо,  а  также  сохранить  чувство  автономии  и  независимости  от  собеседника. 
Аффективный  стиль,  напротив,  ориентирован  на  сам  процесс  общения,  на 
приспособление к чувствам и потребностям собеседника, на достижение их гармонии. Это 
приводит  к  тому,  что  при  аффективном  стиле  человек  вынужден  быть  осторожным  в 
своей речи, избегать рискованных высказываний, жестикуляции и положений. Для этого 
он избегает прямых утверждений или отрицаний. Если оба собеседника придерживаются 
этого  стиля  в  общении,  то  у  них  будет  постоянно  возникать  проблема  в  интерпретации 
невербальных сигналов. В такой ситуации важно не то, что говорится, а то, что делается. 
При аффективном стиле речи особую важность имеет контекст общения. Например, жест 

 
234 
«широко раскрыть глаза» в зависимости от ситуации и контекста может иметь различные 
значения: удивление, страх, пристальное внимание. 
В каждом случае стиль общения отражает ценности и нормы, лежащие в основе той 
или иной культуры, ее культурно-специфическую картину мира. Он усваивается ребенком 
в раннем детстве и составляет характерную неотъемлемую черту способа взаимодействия 
с окружающим миром и другими людьми.  
По мнению В.В. Богданова, в речевом взаимодействии людей можно выделить семь 
установок, среди которых четыре межличностных: установка на самого себя, установка на 
адресата,  установка  на  слушающего,  установка  на  третьих  лиц.  Установка  на  адресата 
является  самой  важной,  потому  что  именно  в  ней  зиждится  информационный  обмен. 
«Говорящий  всегда  находится  в  более  выигрышной  позиции,  …поскольку  он  является 
творцом высказывания, тогда как адресат только воспринимает и перерабатывает его, хотя 
эта  переработка  не  обязательно  отличается  пассивностью  и  может  быть  не  лишена 
творческого  характера»  [5,  33].  Установка  на  слушающего  выражается  в  том,  что 
говорящий  учитывает  его  присутствие  и  в  связи  с  этим  строит  свое  коммуникативное 
поведение.  
Таким  образом,  все  жесты,  будучи  знаками,  имеют  свое  определенное  значение  и 
свои контексты употребления.  
 
 
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 
 
1
 
Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. - М., 1980. - 104 с. 
2
 
Голикова Т.А. Сущность этнического менталитета и способы его выявления.  
3
 
Мартинес Э. Внесловесный язык // Культура. – М., 1986. – № 2. – С. 12–26. 
4
 
Шамне Н.Л. Актуальные проблемы межкультурной коммуникации. – Волгоград, 1999. 
5
 
Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. – М., 2001. 
6
 
Панасюк А.Ю. Языковая картина мира и контекст. – М, 1996. 
 
 
 
ТҮЙІН 
 
Мақалада  бейвербалды  амалдардың  мәдениетаралық  коммуникациядағы  рөлі  және  әр 
мәдениетке  тән  өзіндік  ерекшеліктері  туралы  сөз  қозғалады.  Тілдесу  кезінде  түсіністікке  қол 
жеткізу  үшін  бейвербалды  амалдардың  негізгі  мағынасын,  ұлттық  ерекшеліктерін  білу,  тану, 
қолдану қажеттігі жайлы айтылады. 
 
RESUME 
 
This  article  deals  with  the  problem  of  the  role  of  nonverbal  attempts  in  the  intercultural 
communication and its specific features of the different cultures. There were disclosed the ability to use 
the main definition of nonverbal attempts during the dialogue and the cultural specific features.  
 

 
235 
УДК 81’37: 003:81’22 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Е.Б. Тяжина 
Казахский агротехнический 
университет им. С.Сейфуллина, 
к.ф.н., старший преподаватель 
Общая оценка  
как субкатегория 
семантической 
категории оценки 
 
Аннотация 
В 
данной 
статье 
общая 
оценка 
рассматривается как субкатегория семантической 
категории 
оценки. 
Автор 
анализирует 
специфическую  особенность  предикатов  общей 
оценки. 
Ключевые  слова:  общая  оценка  «хорошо/ 
плохо», 
субкатегория, 
аксиологические 
предикаты.  
 
 
Ценностное осознание предметов и явлений 
реального  мира  является  важной  составляющей 
духовной  деятельности  человека.  Это  позволяет 
нам  говорить  о  ценностной  картине  мира  как 
части концептуальной модели действительности, 
зафиксированной  и  отраженной  в  механизме 
человеческого  сознания.  Ценностная  картина 
мира  предстает  как  совокупность  различных 
ценностей.  В  каждом  конкретном  этносе 
существуют  свои  специфические  ценности,  и 
ценности,  присущие  любому  народу.  Таким 
образом, в ценностной картине мира выделяется 
общечеловеческая 
инвариантная 
часть, 
содержащая  ценности,  которые  свойственны 
всем народам, и вариативная часть, включающая 
ценности,  которые  опосредованы  спецификой 
национальной  культуры,  ментальностью  того 
или  иного  народа.  Ценностная  картина  мира 
составляет часть языковой картины мира.  
Как  отмечает  Анна  Вежбицкая,  в  языках 
имеется  определенный  набор  семантических 
примитивов, 
совпадающих 
с 
набором 
лексических  универсалий,  и  это  множество 
примитивов-универсалий 
лежит 
в 
основе 
человеческой  коммуникации  и  мышления,  а 
специфичные  для  языков  конфигурации  этих 
примитивов  отражают  многообразие  культур  [1, 
с.17-18]. 
В  качестве  универсальных  семантических 
примитивов выступают предикаты общей оценки 
«хорошо/плохо». 
Они 
характеризуются 
аксиологическим характером, т.е. подразумевают 
высказывания о ценностях. Особенность состоит 
в  том,  что  они  составляют  семантическое  ядро 
языковой  оценки.  Общеоценочные  лексемы 
выражают 
основные 
мировоззренческие 
категории,  положительное  и  отрицательное 
отношение к явлениям действительности – добро 
и  зло,  хорошее  и  плохое.  И  вряд  ли  найдется 
такой  язык,  в котором бы отсутствовали данные 

 
236 
общечеловеческие  понятия.  Однако  в  способах  выражения  предикатов  общей  оценки 
языки 
проявляют 
свою 
индивидуальность. 
«Свойственный 
языку 
способ 
концептуализации  действительности  (взгляд  на  мир)  отчасти  универсален,  отчасти 
национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-
разному, через призму своих языков» [2, с.97].  
Как  известно,  ценностный  подход  к  жизни  у  каждого  человека  определяется  с 
распределения  объектов,  по  противостоящим  друг  другу  категориям  «добра  и  зла», 
«хорошего и плохого». По справедливому замечанию Н.Д. Арутюновой, «выражая те или 
другие  мнения  о  мире,  человек  постоянно  налагает  на  него  светотеневую  сеть 
общечеловеческих и индивидуальных представлений о добре и зле (хорошем и плохом). 
Эта  сеть  улавливает  и  перераспределяет  все  сущее:  естественные  объекты,  артефакты, 
продукты  потребления  и  произведения  искусства,  людей,  их  психические  свойства  и 
состояния,  их  сознательные  действия  (поступки,  поведение),  их  отношение  друг  другу, 
мелкие  и  крупные  события  видимых  и  невидимых  миров.  Человек  оценивает  все,  что 
было, есть, будет, может быть и могло бы быть» (Аксиология, стр. 6.).  
Общая  оценка  представлена  в  оценочной  категории  как  ее  важная  составляющая, 
имеющая  свои  специфические  признаки,  свой  семантический  объем.  Это  позволяет 
определить  ее  как  субкатегорию  языковой  оценки,  которая  выделяется  среди  других 
категорий  чрезвычайной  разноплановостью  своих  связей  и  функций.  То,  что  обозначает 
общеоценочный  предикат,  имеет  «отношение  и  к  реально  существующим  свойствам 
объектов, их соответствию или несоответствию норме (существующей или идеальной), и 
к  восприятию  объектов,  вызываемым  ими  ощущениям  (приятному  и  неприятному),  и  к 
активному  психологическому  началу  человека  (его  желаниям,  стремлениям,  воле,  долгу, 
обязанностям),  и  к  решению  и  выбору  из  ряда  альтернатив,  и  к  жизненной  программе 
человека  и  идеалам  человечества,  а  также  к  прескриптивной  функции  речи, 
реализующейся  в  определенных  типах  речевых  актов  (таких  как  одобрение,  осуждение, 
рекомендация, совет, приказание, убеждение, запрет, наказание)» [3, с.60].  
Общая  оценка  выражается  двумя  основными  аксиологическими  предикатами 
«хороший/плохой».  Данная  оценка  определяется  весьма  по-разному.  В  основном,  она 
зависит  от  того,  что  собственно  она  характеризует,  или  какие  категории  предметов 
подлежат оцениванию (ср.  «хороший автомобиль» или  «хорошее вино»). Она зависит от 
времени, когда она производится. Оценка находится в прямой взаимосвязи от говорящего 
субъекта.  Она  многогранна  в  том  смысле,  что  выражает  различные  мнения  у  разных 
людей.  Она  социально  обусловлена,  т.е.  во  многом  зависит  от  принятых  норм,  правил 
поведения, которые приняты в том или ином обществе. 
Следовательно,  аксиология  восприятия  событий,  предметов  реального  мира 
пронизывает, проникает во все происходящее в личной, природной и социальной сферах 
человека, которое в свою очередь гуманизируется, т.е. получает внешний знак (плюс или 
минус). 
Семантика  оценочных  предикатов  «хорошо/плохо»  находилась  в  центре  внимания 
философов, начиная с античных времен. При этом было выдвинуто множество гипотез о 
значении  или  значениях  «добра».  Представление  о  «добре»  в  философских  воззрениях 
связывается с этическими представлениями, с понятиями морали и моральных критериев. 
Семантика  понятия  «добра»  была  объектом  рассмотрения  в  философских  и  этических 
трудах Аристотеля, Гоббса, Д. Юма, Д. Локка и мн. др. Подробный анализ о диффенициях 
«добра», его классификациях представлено в фундаментальной работе Н.Д. Арутюновой 
«Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт» (1988).  
Общая  оценка  может  быть  представлена  не  только  аксиологическими  предикатами 
«хороший/плохой»,  но  также  их  синонимами  с  разными  стилистическими  и 
экспрессивными  оттенками:  прекрасный,  превосходный,  замечательный,  дурной, 
ничтожный  и  т.д.  Общая  оценка  в  языке  подразумевает  холистическую  оценку,  т.е. 

 
237 
аксиологический  итог.  Данный  вид  оценки  противопоставляется  частнооценочным 
прилагательным,  в  значении  которых  входит  какой-либо  дополнительный  компонент, 
который  относится  к  структуре  оценки  (например,  это  может  быть  способ  мотивации, 
отношение к цели).  
Как  отмечает  Н.Д.  Арутюнова,  употребление  предикатов  общей  оценки  в  качестве 
эквивалентов  частных  оценок  в  известном  смысле  вторично.  Оно  определяется  двумя 
факторами:  во-первых,  тем,  что  при  частной  оценке  ее  основание  не  сводимо  к  одному 
признаку, а охватывает ряд свойств, во-вторых, тем, что общеоценочные прилагательные 
более  явственно,  чем  частные  оценки,  выражают  сопутствующую  высказыванию 
иллокутивную  силу  рекомендации  или  одобрения,  запрета  или  осуждения.  Основное 
синтаксическое  различие  между  обще  и  частнооценочными  значениями  исследователь 
видит в том, что общие оценки могут выступать как в функции модального оператора, в 
сферу  которого  входит  пропозиция,  так  и  в  функции  предиката,  пригодного  для 
характеристики объектов разных видов. Частнооценочные значения включают вторую из 
названных функций. Можно сказать, хорошо, что сейчас зима; хорошо, когда зима, зима 
была хорошей или плохой. Однако нельзя сказать Красиво, что сейчас зима при том, что 
зима может быть исключительно красивой и т.д. [3, с.71-72, с.79].  
Необходимость  в  предикатах  общей  оценки  обусловлена  механизмами  выведения 
языковой  оценки.  Каждый  объект  реального  мира  обладает  совокупностью,  набором 
неопределенных  по  числу  и  составу,  аксиологически  релевантных  признаков,  которые 
должны  быть  приняты  во  внимание  при  включении  объекта  в  один  из  аксиологических 
разрядов:  либо  в  положительный,  либо  в  отрицательный,  т.е.  при  выведении  общей 
оценки.  Следовательно,  в  одном  случае  объект  будет  характеризоваться  совокупностью 
положительных признаков, а в другом набором отрицательных свойств. Аксиологическая 
противоречивость объекта заложена в их лингвистической природе.  
Специфическая  особенность  предикатов  общей  оценки  видится  нам  в  том,  что 
классификации  подлежат  не  единичные  объекты,  а  скорее  объекты  в  их  целостности,  в 
совокупности,  признаки  которых  могут  частично  совпадать  с  признаками,  которые 
предполагают  противоположные  качества  объектов.  Общая  оценка  дается  по  набору 
определенных признаков. К примеру, выражение «хороший автомобиль» подразумевает и 
то, что он (автомобиль) новой марки, и то, что он имеет светлый и удобный салон, и то, 
что  он  имеет  новый  двигатель,  и  то,  что  он  при  необходимости  развивает  большую 
скорость,  а  иногда,  что  он  имеет  современные  аксессуары  для  автомобилей  нового 
поколения. 
Аксиологические предикаты «хороший/плохой» неразрывно связаны друг с другом. 
Они  органически  предполагают  друг  друга.  «Хорошее»  означает  соответствовать 
идеализированной  модели  макро  и  микромиру,  которые  предполагают  цель  бытия 
человека, а, следовательно, его деятельности. В данную идеализированную модель мира, 
подчеркивает Н.Д. Арутюнова входит все то, что уже (или еще) есть, и то, к чему человек 
стремится, и то, что он воспринимает и то, что он потребляет, и то, что он создает, и то, 
как он действует и поступает и т.д. Противоположное «хорошему» - «плохое» означает не 
соответствовать этой модели по одному из присущих ей параметров. 
Уникальность  оценки,  ее  феномен  проявляется  в  том,  что  она  учитывает 
фундаментальное  для  языка  противопоставление  оценочных  значений  дескриптивным 
значениям.  «Если  последние  фиксируют  отношение  высказывания  к  действительному 
миру,  то  первые  характеризуют  отношение  между  действительным  миром  и  его 
идеализированной моделью, сам факт наличия или отсутствия соответствия между этими 
мирами, отражение одного в другом» [3, с.52].  
Общая  оценка  представляет  собой  некий  баланс  положительных  и  отрицательных 
факторов. Как и всякий баланс, она достигается соотношением количеств. Чтобы вывести 
общую оценку, нужно перевести качество в количество, т.е. приписать разным свойствам, 

 
238 
отношениям,  фактам  то  или  иное  количество  очков  или  баллов,  в  соответствии  с 
требованиями,  нормами,  принятыми  в  той  или  иной  области.  Следовательно,  вывод 
холистической оценки, как ее принято называть в логике нуждается в переводе качеств в 
количества. Моделью этой процедуры, по замечанию Н.Д. Арутюновой, может послужить 
простая арифметическая операция: необходимо сложить все плюсовые величины, сложить 
все  минусы,  сопоставить  полученные  суммы  и  в  зависимости  от  результата  дать  общую 
оценку несовершенному объекту.  
Положительные  и  отрицательные  признаки  взаимонезависимы.  Их  отношения 
характеризуются  достаточно  регулярной  совместной  встречаемостью.  Требования, 
которые  предъявляются  к  объектам  нечеткой  специализации  и  индивидуальным 
потребностям,  варьируются  в  зависимости  от  потребителя.  В  связи  с  этим  и  колеблется 
собственно и сам объем содержания общеоценочного предиката.  
Признаки,  которые  мотивируют  оценки,  не  только  вариативны,  но  и 
характеризуются  нестабильностью  их  семантического  объема,  характера,  которые 
остались  вне  его  пределов.  В  подтверждение  этой  мысли  Н.Д.  Арутюнова  приводит 
следующий  наглядный  пример:  «Маша  –  хорошая  девочка»,  что  означает  девочка 
послушная,  отзывчивая,  помогает  родителям.  При  этом  возможен  также  и  другой  набор 
признаков, который имеет другой содержательный объем. Однако ни один набор не будет 
включать  такие  качества,  как  здоровье,  красота,  спортивность,  таланты.  А  значит, 
«неспециализированная»  личность  определяется,  прежде  всего,  по  совокупности 
нравственных  качеств  и  норм  поведения.  Хотя  названные  свойства  не  входят  в  понятие 
«хорошей девочки», они аксиологически маркированы и могут  участвовать в выведении 
общей оценки ребенка в качестве своего рода «довесков», помогающей «плюсовой» чаше 
весов опуститься [3, с.80].  
Однако  при  этом  нельзя  забывать  и  об  отрицательных  признаках,  которые  могут 
воспрепятствовать положительной характеристике девочки. Так, например, нельзя назвать 
девочку  хорошей,  которая  не  слушается,  или  грубит  родителям.  Эти  признаки  также 
принимают непосредственное участие в подведении аксиологиченского баланса. В случае 
если  данным  признакам  не  удается  перетянуть  чашу  весов  в  свою  сторону,  то  они 
вступают в уступительные отношения с общеоценочным определением: девочка хорошая, 
но хоть и немного озорная (бывает, что капризничает; не всегда вежлива и т.д.). Изъяны 
объекта  оценки,  точно  так  же  как  и  его  достоинства,  входящие  в  понятие  хорошего,  не 
стабильны.  Их  прагматическая  обусловленность  зависит  не  только  от  того  класса,  к 
которому  принадлежит  оцениваемый  объект,  они  также  релятизированы  относительно 
субъекта  оценки.  Следовательно,  немалую  роль  в  выведении  общей  оценки  играют  и  те 
черты объекта, которые входят в понятия хорошего и плохого, и те, которые в это понятие 
не могут войти по той причине, что они имеют противоположный оценочный знак.  
Мы  приходим  к  выводу  о  том,  что  положительная  оценка  определяется  не  только 
наличием  у  объекта  тех  или  других  достоинств,  но  также  и  тем,  чтобы  общий  «вес» 
превосходил  «вес»  отрицательных  свойств.  Аналогично  определяется  и  отрицательная 
оценка объекта, которая указывает не только на изъяны характеризуемого объекта, но и на 
то,  что  имеющиеся  позитивные  качества  недостаточны  для  того,  чтобы  их 
компенсировать.  Существующая  в  этой  области  система  паритетов,  которая  весьма 
субъективна,  не  сводится  к  численному  соотношению.  Она  связана  с  определенной 
иерархией  ценностей,  в  которой  внешним  достоинствам  придается  меньший  вес,  чем 
внутренним  качествам.  Следовательно,  предикаты  общей  оценки  наряду  с  собственно 
семантическим  содержанием,  который  не  всегда  стабилен,  могут  также  сообщать  и  об 
определенном  соотношении  признаков,  которые  не  входят  в  его  дескриптивное 
содержание, однако эксплицируемых при его интерпретации.  
 
 

 
239 

жүктеу/скачать 3,66 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: