«филологические науки в образовательном пространстве республики казахстан»
«ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ БІЛІМ БЕРУ КЕҢІСТІГІНДЕГІ ФИЛОЛОГИЯ ҒЫЛЫМДАРЫ»
жүктеу/скачать 3,76 Mb. Pdf көрінісі
|
кекілбаев шығармалары
| «ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ БІЛІМ БЕРУ КЕҢІСТІГІНДЕГІ ФИЛОЛОГИЯ ҒЫЛЫМДАРЫ»
Халықаралық ғылыми-тәжірибелік (онлайн) конференция материалдары 38 Не случайно понятия «ницшеанец» и «символист» воспринимались некоторое время как звенья единого синонимического ряда. В поисках «своего», «русского Ницше» мыслители символизма выстраивали самые неожиданные философские параллели: Достоевский – Ницше (Лев Шестов), Розанов – Ницше (Дмитрий Мережковский), Лермонтов – Ницше (Владимир Соловьев). На страницах «Северного вестника» обсуждались ницшеанские идеи взаимосвязи искусства и жизни, а в символистских изданиях, например в «Мире искусства» и «Весах» разрабатывалась новая концепция культуры с четким ориентиром на философско-культурологическую модель Ницше. Рецепция Ницше символистами была избирательной: «русский Ницше» не всегда походил на свой «немецкий оригинал». Аким Волынский, например, объяснял суть концепции Ницше в приближении к божеству через отрешение индивида от собственной ограниченности (Волынский, 1896, 240). Николай Минский трансформировал ницшеанскую критику морали в теорию мэонизма, объявив «ничто» главным смыслом бития (Минский, 1890, 237). Рефлексии над «дионисийством» позволили Дмитрию Мережсковскому выстроить философскую концепцию обновленного христианства. Владимир Соловьев, размышляя над теорией Ницше о кризисе культуры, усматрел симптом этого кризиса непосредственно в философских построениях самого Ницше. О влиянии немецкого философа на эпоху русского символизма написано достаточно работ, поэтому я ограничусь лишь некоторыми интермедиальными наблюдениями над рецепцией немецкого философа московским кружком «аргонавтов» (1903-1910), включавшим вместе с его создателем Андреем Белым поэтов Льва Кобылинского (он писал под литературным псевдонимом Эллис) и Сергея Соловьева, а также целый ряд молодых деятелей культуры, среди которых – братья Метнеры, Алексей Петровский, Николай Кисилев и др. Название своего кружка они заимстовали не столько из мифа о Ясоне и золотом руне, сколько из «Веселой науки» Ницше, охарактеризовавшего в ней тех, кто стремится к переоценке всех ценностей «аргонавтами идеала». Кстати, в 1906 г. в Москве под редакцией Н.П. Рябушинкого стал выходить ежемесячный художественно-литературный журнал «Золотое руно». На его страницах «аргонавты» и другие символисты в духе Ницше размышляли о творческом процессе как мистерии, «соборности», «мистическом анархизме». Позже Эллис уравняет ницшеанский нигилизм с символистским «жизнестроительством»: «Читай лишь свою жизнь и из нее понимай иероглифы жизни в целом»… Разве последние слова Ницше не являются самой прекрасной формулировкой именно того великого целого, которое мы называем символизмом как миросозерцанием (Эллис, 1911, 42). Именно «как путешествие сквозь Ницше в надежде отыскать золотое руно» (Белый 1990, 590) трактовало свою миссию московское объединение «аргонавтов», ключевыми фигурами которого были два поэта: Андрей Белый и Эллис. 2. Начало интереса Андрея Белого к работам Ницше относится к концу 1890-х гг., вероятно, в первую очередь, благодаря знакомству поэта с публикациями переводных исследований по философии Ницше, например, Лу Андреас-Саломэ, Алоиза Риля, Людвига Штейна, Георга Зиммеля, Анри Лихтенберже, Макса Нордау, а также чтении ряда популяризаторских и философско-критических работ о Ницше, в первую очередь, «Фридрих Ницше, критика морали альтруизма» (1892) Василия Преображенского, «Еще о Ницше» (1894) Николая Михайловского, «Идея сверхчеловека» Владимира Соловьева. Позже, в 1918г., в стихотворном посвящении немецкому писателю, поэту и переводчику Христиану Моргенштерну Белый так обрисовал сущность своих философских воззрений: Взлетаем над обманами песков, Блистаем над туманами пустыни… Материалы Международной научно-практической онлайн-конференции жүктеу/скачать 3,76 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|