И с т о р и я енисейских кыргызов

и также прием в китайское подданство Ормузда, которого У-цзе рассматри­
вал  как  своего  подчиненного.1*  Нападению  уйгуров  подверглись  кочевые 
племена -  вассалы  империи Тан.  Императорский двор организовал сопро­
тивление, привлекая войска федератов, в том числе подчинившихся уйгуров. 
Командующий  китайскими  войсками  в  районе  Ючжоу  полководец  Чжан 
Чжун-у “ привлек  к  капитуляции  остатки  народа  Чисиня,  а  также  племена, 
подчиненные кагану У-зце, всего более 30 тыс. человек. Они были распреде­
лены по различным провинциям”. Активно помогал китайцам Ормузд, при­
нявший  китайские  имя  и  фамилию,  Ли  Сычжун,  “неоднократно  проникал 
далеко на территорию уйгурских кочевий, чтобы склонить к сдаче поданных 
кагана”.  Он  командовал  и военными  операциями  против У-цзе”.  Лю  Мянь 
выделил часть шатосских войск для усиления Ли Сычжуна (Ормузда)” .19 Ак­
тивно сражался на стороне китайцев и одерживал победы другой уйгурский 
вождь Аявир (Ли Хун-шунь). В войне с У-цзе участвовали и другие вассаль­
ные племена:  шато, тугухуни, циби, тоба.
Объединенные  силы  имперских  войск  под  командованием  Ши  Сюна 
преследовали  их  и  нанесли  решающее  поражение  у  гор  Шахушань.  Было 
уничтожено  10 тыс. человек, 5 тыс. попало в плен. Было захвачено все имуще­
ство и скот.
После поражения у гор Шахушань каган У-цзе бежал с остатками уйгу­
ров к Хэйчэцзы, одному из шивэйских племен, в район юго-западных отро­
гов Большого Хингана.
После  разгрома У-цзе,  император  наградил  полководцев,  в  том  числе 
Ли Сычжуна (Ормузда).  Однако “его  войска были разделены  и  переданы  в 
различные пограничные генерал-губернаторства (цзеду). Рабы боялись быть 
зависимыми  в  получении  пропитания от различных  губернаторов,  (поэто­
му) восстали, захватили долину реки Хутохэ. Лю Мянь казнил 3000 человек, 
закопав их живьем.”20 Были расселены по разным  провинциям  племена уй­
гурских вождей Панцзюйчжэ, Алтун Нин, Мицзе Кэдунь, Цао Мони и других. 
Такова оказалась цена предательства.
Хотя уйгурская опасность была, казалось бы, для империи Тан устране­
на, там, видно, продолжали опасаться уйгуров и заинтересовались возмож­
ностью союза с кыргызами.  В марте 843 г.  в Китай прибыл кыргызский по­
сланник Чжуу Хэсу (Чугу Алп Сол) с письмом от кыргызского кагана. Импе­
ратор  “Вуцзун,  вступивший  на  престол  в  841  году,  крайне  обрадовался,  и 
посланника, приехавшего с данью из столь далекой страны, поставил выше 
посланника королевства Бо-хай” .21
В ответном  письме кагану император Вуцзун выразил удовлетворение 
по  поводу  разф ом а  уйгуров  кыргызами.  “(Вы)  накопили  силы  за  многие 
годы,  воспользовались (неблагоприятным  для  уйгуров) случаем  и  подня­
лись, быстро получили удовлетворение за обиду и раскрыли (нам) сокровен­
78

ные мысли. Поскольку (теперь) лагерь уйгуров покорен, горы и реки между 
нашими государствами больше не разделяют (нас). Коль скоро (мы) являемся 
соседями, то будем  (надеяться)  на  получение дани  и  посланий”.  В  том  же 
письме император провоцирует кыргызского кагана на полное истребление 
уйгуров: “Но (мы) все же боимся, что бежавшие снова принесут зло, захотят 
напасть на вашу границу и снова отомстить. Вы тоже должны серьезно под­
готовиться,  искусно составить хитроумный  план и совместными усилиями 
напасть (на уйгуров) и уничтожить, вырвать их с корнем, чтобы не вызывать 
последующих бедствий".22 В апреле 843 г. к кыргызскому кагану был направ­
лен китайский посланник Чжао Фань с письмом к хэхэскому (кыргызскому) 
хану.  “В  нем  говорилось:  “Я  прочитал  грамоту  и  узнал,  что  хан  родился  в 
селении под созвездием Большой Медведицы (т.е. на севере), жил в холодных 
степях. (Ваша) мудрость и планы выдающиеся, таланты и стремления полны 
блеска. (Ваша) мощь потрясает северные страны, слава достигла Северных 
ворот (китайской столицы)” . После этих льстивых слов шли жалобы на уйгу­
ров  и  призывы  уничтожить  их.  “Уйгуры...  бесчинствуют жестоко,  зверски 
обращаются со всеми (нашими) вассальными племенами. (Я) узнал, что Вы 
из поколения в поколение (с нами) враждуете. Если можно отомстить, унич­
тожьте их государство и города и станьте государем, прогоните их старейшин 
в самую далекую пустыню.
У 
уйгуров осталось войска  неполное:  тысяча человек.  (Они) разбежа­
лись  во  горам  и  долинам.  Коль скоро  Вы,  хан,  питаете  (к  ним)  ненависть, 
необходимо  полностью уничтожить  варваров.  Если оставить пепел, то  не­
пременно возникнут последующие бедствия”.21 По приезде в июне 843 г. кыр­
гызского  посланника  Бань  Ухэ  (Ургу  Алп)  кагану  было  отправлено  новое 
письмо, в котором указывалось местопребывание уйгуров. Начиналось оно, 
как обычно,  восхвалением. “Хан  обладает блестящими способностями, от 
рождения знает героические планы. Когда вырос, прославился силой, и нако­
нец,  установил  мир  в  северных  странах,  смел  с  лица уйгурские  жилища”. 
Далее шли призывы  к окончательному уничтожению уйгуров во всех райо­
нах их обитания. “Сейчас уйгурские племена еще не полностью истреблены, 
живут между туфанями и китайцами. Даже хэйчещы издавна боятся их силы”. 
Речь идет об уйгурах ТУрфана, Ганьчжоу, Хэлочуани и юго-западного Хин- 
гана. “Ныне уйгуры изменили нашему государству и являются вашими вра­
гами.  Необходимо  вырвать (их) с  корнем, только тогда установится  мир.  К 
тому же небо (послало им) гибель, легко на них напасть и захватить.
Вы,  хан,  должны  воспользоваться удобным  случаем  и  скорее уничто­
жить варваров. До тех пор,  пока уйгуры  не будут уничтожены,  Вы, хан,  не 
можете наслаждаться едой и питьем, а на охоте получать удовольствие. Соби­
раясь в поход, нельзя медлить.
79

Опасаюсь, что остальных, которые покорятся, Вы, хан, не сможете пол­
ностью  истребить,  примите  преступников,  возьмете беглых чиновников,  и 
это вызовет наше недовольство и породит пограничные инциденты. Это зна­
чит кормить ядовитую змею и самому порождать зло.
В прошлом году уйгурский министр и другие говорили китайскому по­
сланнику, что после того, как Ли Цзин взял в плен Сели (хана), в стране име­
лось только лишь 20-30 человек, и (они) все же возродились.
Еще слышно,  что у  хэлочуаньских уйгуров  ставка  не разбита оконча­
тельно. (Они) думают о своей родной земле и, конечно, питают мысль о воз­
вращении. Нужно скорее усмирить (племена) этого района, уничтожить (их) 
без остатка, тогда добьемся успеха и лишим их надежды. Вы, хан, проявляете 
к ним многолетнюю ненависть, сами являетесь героем эпохи”.24 Эти настой­
чивые  призывы  возымели действие, и кыргызский  каган  выразил согласие 
выступить против уйгуров, о чем свидетельствует “письмо к сяцзясам”, от­
правленное в августе 843 г.
“Кроме того (в вашем письме), Вы говорите: “(Мы) хотим устранить опас­
ность (дословно: зло меж двух колонн)”. Эго действительно прекрасные слова.
Известно, что уйгуры геройствовали на севере и стали властелинами.
Ныне,  Вы,  хан,  уничтожили  их  жилища,  отомстили  за  обиду  и  позор. 
(Ваши) заслуги превышают прежние, геройская слава потрясла северные стра­
ны. Конечно, следует глубоко заняться дальнейшими планами. Разве можно 
оставлять тлеющий пепел? Хэйчецзы, не рассчитывая на добродетель и силу, 
осмеливаются сохранять враждебные отношения. Это пренебрежение к Вам, 
коль  скоро они  не  подчинились.  Если это  можно  терпеть,  то  что  же  тогда 
нельзя терпеть?
Я полагаю, что Вы, хан, (заранее) воспользуетесь их трудными обстоя­
тельствами, пришлете отборную конницу и накажете уйгуров за бегство, на­
кажете хэйчецзы за то, что (они) не сразу подчинились. Добиться (этого так­
же легко), как подобрать утерянное. (Тогда) военные действия больше не воз­
никнут. С этого момента все успокоится.
Еще мы узнали, что нынешней осенью (Вы) хотите переселиться в став­
ку уйгуров и уничтожить их великое государство. Даже если (Вы) сохраните 
(свое) старое местожительство, этого будет достаточно, чтобы все иноземцы 
боялись (Вашего) могущества.
Слышно также,  что  уйгуры  глубоко затаили  мысль  и  все  время  хотят 
бежать в Аньси.  (Я)  полагаю,  что,  когда  Вы  нападете, уйгуры  непременно 
разбегутся. Всех нужно перехватить в пути и истребить”.35 Как видно из пись­
ма, танский двор стремился использовать военную мощь кыргызов  против 
не только уйгуров,  но  и против  племени хейчецзы.  В то же время  китайцы 
опасались близкого соседства кыргызов, надеясь на то, что они останутся на 
местах “прежнего местожительства”.
80

В том же, 843 году, кыргызы возобновили военные действия и вторглись 
в Восточный Туркестан, вновь захватив города Куча и Бешбалык. Однако это 
осложнило отношения и едва не привело к военному столкновению с импе­
рией Тан. Новое кыргызское посольство во главе с Дидэ Исынаньчжу (Тутук 
Иынанчи), прибывшее в апреле 844 г., получило предложение о совместных 
действиях против уйгуров в Маньчжурии. Однако кыргызы из ряда заманчи­
вых предложений выбрали наиболее подходящее и нанесли повторный удар 
по хэлочуаньским уйгурам, вынудив их временно покинуть район реки Эд- 
зин-гол. В 846 (847) году погиб каган У-цзе. По одной версии его убили люди 
племени хэйчецзы, подкупленные уйгурским вождем-изменником, Ли-Хун- 
Шунем (Аявиром), по другой -  У-цзе “покорился в округе Ючжоу. Оставши­
еся  бродили  в  степи,  голодали  и  замерзали.  По  принуждению  уйгурского 
министра Мэйцюаньчжэ Инанч уйгуры убили У-цзе в горах Цзиньшань”.24
В 847 году умер кыргызский каган, получивший от танского императора 
титул Цзун-ин Хюн-Ву Чен-мин-хан. Новый каган был удостоен титула Ин-ву 
Чем-мин-хан.
После  гибели  У-цзе,  оставшиеся  уйгуры,  численностью  около  3  тыс. 
человек, избрали каганом его младшего брата тегина Эняня и переселились 
на земли  племени си.  В  847  году  на  племя си совершил  поход и  нанес ему 
поражение танский полководец Чжан Чжун-у. Уйгуры были вынуждены бе­
жать в земли шивай.  Чжан  Чжун-у потребовал  в 843  году от шивэй выдачи 
уйгуров,  но  каган  Энянь  “с  женой  Гэ-ду,  сыном  Ду-сы  и  другими лицами, 
всего девять всадников, бежали на запад”, а остальные уйгуры были распре­
делены между семью племенами шивэй.
“Через три дня министр кыргызов Або во главе 70 ООО войска, состояв­
шего из различных племен, пришел со стороны юго-запада от северных гра­
ниц воеводства Тяньдэ, чтобы взять Эняня и уйгуров. Он нанес сильное по­
ражение народу шивэй, затем собрал всех уйгуров, находившихся у шивэй, и 
вернул их на север от Гоби.".27 Очевидно, Або с войском был послан кыргыз­
ским  каганом в помощь Танскому правительству для совместных действий 
против уйгуров.  Возможно, это было то же войско, что совершило до этого 
поход на реку Эдзин-гол. Кыргызы, совершая далекие походы, надеялись под­
чинять уйгуров и установить отношения “мира и родства” с  империей Тан. 
Однако  китайцы,  поощряя  вражду  кыргызов  к уйгурам,  опасались  их дей­
ствительного усиления... “Хойху давались грамоты во время их могущества, 
к счастью,  они  теперь упали, для устранения  будущих  беспокойств  не для 
чего усиливать хягасов” .2* Императорский двор, выдавая “почетные титулы”, 
надеялся заставить кыргызов признать себя вассалами, а когда это не удалось, 
стал  свертывать отношения, беспокоясь,  что они станут “требовать подар­
ков”, вроде 20 тыс. кусков шелка, которые ежегодно выдавались уйгурам.
81

Танские власти, видя усиление кыргызов, пытались вести двойную игру. 
Еще в ходе борьбы с У-цзе, при дворе высказывались соображения, что “нам 
нужно теперь иметь дружеские связи с У-цзе ханом. В 856 и 857 годы танский 
двор издал два указа “Мнение относительно занятия поста кагана” и “Дип­
лом на занятие поста кагана”, в которых признавал права уйгурского кагана 
на управление Центральной Азией, игнорируя реальное положение дел. Од­
нако посол, направленный к уйгурам в долину р. Эдзин-гол, не нашел их, так 
как они откочевали неизвестно куда.
Что  касается  кыргызских  каганов,  то,  по-видимому,  они  не  пытались 
удержать под своей властью все земли, куда совершали походы.  Уже в 848 г. 
“вождь одной из групп уйгуров,  Пан-лэ, владел Аньси и объявил себя кага­
ном”.  В  859-877 годы уйгуры овладели и  Бэйтином, откуда их вождь Пу Гу 
совершил поход на тибетцев. В 875 г. хэлочуаньские уйгуры заняли Приала- 
шанье. Кыргызы  продолжали  поддерживать отношения с  империей Тан, в 
860-873 годы кыргызские посольства трижды приезжали к императорскому 
двору.
В конце IX века вновь кыргызы усиливают натиск на Восточный Турке­
стан. Они захватывают города Пенчул и Аксу и доходят до Кашгара. По-види­
мому, вторжение кыргызов изображено на фреске из Кум-Тура.  В этой вой­
не потенциальными союзниками кыргызов были тибетцы, также воевавшие 
с  уйгурами.  В  904  г.  тибетцы  и  кыргызы  совместно  с  тюрками Ли  Кэ-юна 
вмешались  в  междоусобицу  в  самой  империи  Тан.  Однако  “Хягас  не  мог 
совершенно покорить хойху”.”  Уйгурское турфанское княжество выстояло в 
этой борьбе. В начале X века возникло уйгурское ганьчжоуское княжество. В 
этот  период проявили самостоятельность уйгуры,  оставшиеся  на террито­
рии Монголии.  В 908  и 918  гг. они присылали послов ко двору киданьского 
императора. В 916 и 924 годы киданьский император Елюй Амбагянь совер­
шил  два  похода  в  Монголию,  где  уже  не  встретил  кыргызов,  а  “вступил  в 
область уйгуров”. По-видимому, истощенные многолетней войной кыргызы 
не смогли оказать активного сопротивления киданям. "Кыргызское велико- 
державие” закончилось. Западные границы киданей  простерлись до Алтая. 
Кидани разделили единый кыргызский этнический массив надвое. Часть кыр­
гызов сохранила за собой Саяно-Алтай и северо-западную Монголию.  Воз­
можно, что кыргызы попали в зависимость от киданей.  Ко двору императо­
ров Ляо “хягасы  постоянно присылали посланников и дань”.  При “ляоском 
Тайцзуне западная граница руководила приходом к просвящению людей го­
сударства Хягасы”.30 Ряд ученых усматривает следы киданьского влияния в 
материальной и духовной культуре енисейских кыргызов.
Другая  часть  кыргызов  осталась  в  Восточном  Туркестане.  В  мусуль­
манских источниках земли кыргызов помещаются в соседстве с токуз-гузами 
(уйгурами), карлуками, чигилями. В конце X века эти кыргызы попали в зави­
82

симость от турфанских уйгуров. “Под управлением  государства Гаочан на­
ходились многочисленные племена: южные и северные тю ш ю э, большие и 
малые чигили, ягма, карлуки, кыргызы, барман, геты, урунгу”.31  В дальней­
шем обе  фуппы кыргызов существовали обособленно друг от друга.
Прощальный дар танского императора кыргызскому кагану
(из  истории дипломатии государства кыргызов на Енисее)
Со времени образования  государства кыргызов на Енисее одной из его 
важнейших функций стало осуществление внешней политики.  Главной це­
лью этой политики на протяжении первых веков существования государства 
стало сохранение его самостоятельности в условиях постоянной угрозы со 
стороны центральноазиатских кочевых держав -  древнетюркских, сейяньтос- 
ского и уйгурского каганатов.  Помимо военных мер отстаивания своей неза­
висимости,  важное  значение  имели  дипломатические  усилия  правителей 
кыргызского  государства.  Одной  из  форм  борьбы  за  независимое  положе­
ние было принятие  кыргызскими  правителями титула кагана,  что означало 
претензию  на формальное равенство с тюркским  или уйгурским  каганом  и 
стремление к гегемонии над кочевыми народами Центральной Азии.  В VI -
VIII  вв. кыргызские правители неоднократно провозглашали себя каганами, 
что приводило к войнам с тюрками и уйгурами.  В результате военных пора­
жений правители кыргызского государства лишались каганского титула, со­
храняя титул эльтебер или сылифа, или пицьсйе-тегин, ажо, то есть признава­
ли  неравноправное, зависимое положение от каганов древних тюрок и уйгу­
ров.
Другими  направлениями  деятельности  кыргызской  дипломатии  были 
попытки создания военных коалиций, направленных против господства тюр­
кских и уйгурских каганов, поиск союзников в кочевом мире и установление 
прямых дипломатических, торговых и союзных отношений с империей Тан и 
Тибетом.
Кыргызское государство попало в вассальную зависимость от Первого 
Тюркского каганата в 555 г., вскоре после того, как был разфом лен Жужань- 
ский  каганат.1  Вероятно,  кыргызы  подчинились  могущественному  Мухан- 
кагану добровольно, учитывая реальное соотношение сил, и тюркскому вой­
ску не понадобилось совершать походы в Минусинскую котловину.1 Кыргы­
зы  были  обязаны  платить тюркам  дань  оружием,3  оказавшись  в  тюркском 
государстве в таком же положении, в каком сами тюрки были в государстве 
жужаней. Иногда в качестве дани поставлялись и рабы. Известен случай, ког­
да правитель западной части каганата Истеми преподнес в дар византийско­
му послу в 569 г. пленницу “из народа кыргыз”.4 Зависимое положение кыр­
гызов продолжалось до распада Первого Тюркского каганата в 581  г.. Кыргы-
83

зы не только вернули самостоятельность, но в 583 г. уже вынашивали планы 
активного военного  вмешательства в события  в  Центральной Азии  против 
господства тюрок.5 Однако  этим  планам  не  суждено  было  осуществиться. 
Несмотря на крушение Восточного Тюркского каганата, кыргызы не смогли 
должным  образом  воспользоваться  этой ситуацией  и  сохранить  независи­
мость. В 629 г. кыргызское государство попало в вассальную зависимость от 
Телесского каганата, во главе которого было племя сейяньто или сиров, пред­
ков  кыпчаков.6 Сейяньтоский каган  получил право назначать в  кыргызских 
землях “своего гйелифу для верховного надзора” .7 Вероятно, этот “гйелифа”
-   эльтебер  был  кыргызским  правителем,  признавшим  вассальную  зависи­
мость от сейяньтоского кагана. Убедившись в том, что бороться с превосхо­
дящими силами центральноазиатских  кочевых держав в одиночку бесперс­
пективно, кыргызские правители стали искать сильных союзников.  В 632 г. в 
кыргызские земли прибыло посольство от Танского императора Тайцзуна “с 
приказом об умиротворении”, которое возглавлял посланник Ван Ихун.* “При­
каз об умиротворении” означал  предложение признать вассальную зависи­
мость от империи Тан. Однако реализации этого намерения  помешала заво­
евательная политика тюркского Чеби-хана, укрепившегося на Алтае, подчи­
нившего своей  власти  карлуков  и кыргызов. Лишь после разгрома и  плене­
ния Чеби-хана танскими войсками в 647 г. путь в Китай был открыт.9 В 648 г., 
получив известие, что все телесские племена покорились империи Тан, кыр­
гызский правитель “Старейшина Сылифа (эльтебер) Шибокюй Ачжань лич­
но приехал к Двору”. Император Тайцзун, “угощая его столом, сказал своим 
вельможам: “В  прошлое время на мосту Вэй-цяо отрубили головы трем ту- 
кюесцам, хвалившимся множеством заслуг. Ныне Сылифа за столом, кажет­
ся, вышел из себя”.  Несмотря на неприятный инцидент во время император­
ского  застолья,  китайской  дипломатии  удалось  реализовать свой  замысел. 
“Опьяневший Сылифа  изъявил желание держать Ху-бань (быть  вассалом). 
Император  переименовал его владения областью  Гянь-гунь. Сылифа  полу­
чил военный чин и поставлен главноначальствующим в своей области, кото­
рая  подчинена яньжаньскому наместнику”.10 Судя  по этим  сведениям,  пер­
воначально земли кыргызов были включены в дуду фу (наместничество) Янь- 
жань, созданное для управления племенем доланьгэ (теленгитами).11 Однако, 
по другим  данным,  император  Тайцзун  не только  пожаловал  кыргызского 
правителя “чином генерала почетной гвардии левой руки (цзотунь вэйцзянь- 
цзюнь) и должностью генерал-губернатора (дуду)”, но и учредил отдельную 
область Цзянь-кунь.12 Впрочем, как отмечали исследователи, признание вас­
сальной зависимости от империи Тан было чисто формальным актом, ника­
кой реальной власти империя в кыргызских землях не имела.11 С этого време­
ни начался обмен посольствами между кыргызами и Танской империей.  Как 
отмечено в источнике, до середины VIII в. прибытие кыргызских посольств и
84

“доставление дани” (дипломатических подарков) к Танскому императорско­
му двору  не прекращалось.14
В  653  г.  кыргызское  посольство  приезжало  в  Китай для  выкупа своих 
соплеменников.  В ответ на это  посольство император Гаоцзун направил  на 
Енисей  посланника Фань  Цзяна с дарами.  В  675  г.  кыргызское  посольство 
доставило в Китай лошадей.19
Внешнеполитическая ситуация для кыргызов в Центральной Азии серь­
езно осложнилась в 679 г. после успешного восстания тюрок против господ­
ства империи Тан и восстановления Второго Восточного тюркского кагана­
та. Против тюрок объединились китайцы, уйгуры, кыргызы, курыканы, тата­
ры, кидани и татабы.16 По-видимому, кыргызскому правителю стало очевид­
но, что союза с далекой империей Тан недостаточно, и он заручился поддер­
жкой ближайших соседей, телесских племен Центральной Азии. Несмотря на 
разгром союзной коалиции тюрками в 688 г., кыргызы, которые не участвова­
ли в этом сражении, смогли укрепить свои позиции и возглавить антитюркс- 
кие силы. После неудачного похода против кыргызов в 693 г. тюркский каган 
Капаган был вынужден признать за кыргызским правителем Барс-бегом ти­
тул  кагана и даже попытался заключить с  ним династийный союз, выдав за 
него  замуж  свою  “ младшую  сестру-княжну” .17  Однако  это  лишь  на  время 
притупило острейшие  противоречия  между тюрками  и  кыргызами, боров­
шимися за господство над Центральной Азией. В 707 и 709 гг. в империю Тан 
дважды приезжали кыргызские посланцы.11 В это время тюрки вели войну с 
империей и кыргызы оказались в новой антитюркской коалиции с тюргеша- 
ми,  чиками,  азами  и  китайцами.  Наибольшую опасность для тюрок  в  этот 
период представляли набравшие силу кыргызы. В 709 г. тюркское войско раз­
громило чиков и азов, захватив Туву и плацдарм для вторжения в кыргызские 
земли.  Барс-бег  не  решился  вмешаться,  надеясь  на  неприступность  своих 
земель за Саянскими горами. Однако зимой 710-711  гг. тюркское войско, со­
вершив обходной  маневр, форсировало Саянский хребет и  внезапно обру­
шилось  на  кырг ызов.  В  результате  поражения  в  Черни  Сунга,  кыргызское 
войско  было  разбито,  погиб  каган  Парс-бег,  а “народ его  стал  рабынями  и 
рабами” .'* Кыргызское государство было завоевано, в Минусинской котло­
вине были размещены тюркские войска. Однако управление было передано 
кыргызскому правителю. Уже в 711  г. в Китай прибыло кыргызское посоль­
ство.20 Возможно, оно было отправлено еще  Барс-бегом до своей  гибели  в 
надежде на помощь. В 722 и 723 гг. в Китай прибыло два кыргызских посоль­
ства во  главе с тегином  Исибо  Шэючжэ Биши Сыгинем  и тегином  Цзюйли 
Пиньхэчжун Сыгинем.21
В 724,747 и 748 гг. кыргызы пригоняли в Китай для обмена лошадей.22
В  731  г.  на  похороны  Кюль-Тегина “от кыргызского  хана пришел  Чур 
Тардуш Ынанчу”.21
85

Однако, сохранив известную самостоятельность, кыргызы вплоть до па­
дения Второго Восточного Тюркского каганата в 745 г. не участвовали в воен­
ных действиях в Центральной Азии. Даже когда в 715  г. у их южных границ 
восстали азы, они не пришли к ним на помощь, что позволило тюркам легко 
расправиться с восставшими.24
Вновь активно вмешаться в события в Центральной Азии кыргызы смог­
ли лишь после крушения тюркской государственности, когда у них появился 
новый опасный противник -  Уйгурский каганат. В 751  г. кыргызы выступили 
в союзе с чиками, огузами и карлуками против экспансии уйгурского кагана 
Моюн Чура.25 Сначала уйгуры разбили чиков и “летучие отряды” кыргызов, 
а в 758 г. завоевали кыргызское государство, после чего кыргызские посоль­
ства “уже не могли проникнуть в Срединное государство”.  Кыргызский пра­
витель признал свою вассальную зависимость от уйгурского кагана и принял 
от него титул “Пицьсйе  Тунгйе  Гинь”.26  Последствия  этого  поражения  для 
кыргызов были очень тяжелыми.  Почти на сто лет были пресечены контакты 
кыргызской дипломатии с империей Тан, затруднены возможности установ­
ления союзных и торговых отношений с другими государствами. Не удиви­
тельно, что кыргызы использовали любую возможность для того, чтобы ос­
вободиться от уйгурского господства. Одна из таких возможностей предста­
вилась в 795 г., когда в Уйгурском каганате произошла смена власти, вместо 
представителя  правящего  уйгурского  рода  Яглакар  на  каганском  престоле 
утвердился полководец Кутлуг ю  племени эдизов. Кыргызы не признали власть 
нового кагана и восстали. Несмотря на сложность ситуации внутри и на гра­
ницах каганата, Кутлугу удалось нанести кыргызам страшное поражение, та­
кое, что “государственные дела” в кыргызских землях прекратились, а “жи­
вых людей” не осталось.27 Конечно, кыргызское государство не было полнос­
тью уничтожено, но лишилось самостоятельности на четверть века. Их пра­
витель вновь лишился титула “хан”. В источниках с IX в. он именуется “ажо”.2'
Последующий  период  IX-X  вв.,  вошедший  в  историю  под  названием 
“кыргызского великодержавия”, стал  важным этапом в развитии кыргызской 
дипломатии.  “Великодержавию” предшествовала длительная и ожесточен­
ная война с уйгурами,  инициатива в  которой  принадлежала  кыргызам.  По­
мимо основательной подготовки, создания  военно-административной сис­
темы деления войска и народа, подчинения северных таежных племен и дру­
гих мер военного характера, кыргызы учитывали благоприятную внешнепо­
литическую ситуацию. Начало войны совпало с ослаблением главного про­
тивника -  Уйгурского каганата.  Были установлены дружеские отношения с 
карлуками и тибетцами. Кыргызские правители заключили династийные со­
юзы  с  тюргешами,  а  после  их  ухода с  исторической  арены  -  с  карлуками. 
Сигналом к войне было принятие кыргызским правителем титула кагана.  “Но 
только что хойху начали упадать, то Ажо сам объявил себя ханом, мать, урож­
86

денную Туциши, -  вдовствующею ханшею, жену, дочь Гэлу-шэху, ханшею”.”  
Одним из проявлений упадка стали междоусобицы и частая смена каганов в 
Уйгурском каганате. За 20 лет войны на престоле сменилось 7 каганов.30 По­
чти одновременно с кыргызами усилили натиск на уйгуров тибетцы. В 821  г. 
тибетское войско вторглось в долину р. Орхон, что едва не привело к гибели 
уйгурского государства. Однако уйгуры смогли отбиться.  Война затянулась 
на долгие 20 лет. По мере того, как военная удача пришла на сторону кыргы­
зов, Ажо, “надмеваясь победами”,  направил уйгурскому кагану знаменитое 
послание, которое как нельзя лучше характеризует стиль кыргызской дипло­
матии “эпохи великодержавия” : “Твоя судьба кончилась. Я скоро возьму зо­
лотую орду, поставлю перед нею моего коня,  водружу мое знамя. Если мо­
жешь состязаться со мною, то немедленно приходи, если не можешь, то ско­
рее уходи”.31  В каждой фразе этого послания звучит торжество победителя. 
Военные  неудачи усилили  нестабильность власти в Уйгурском  каганате.  В 
результате очередной междоусобицы на сторону кыргызов перешел со сво­
им  войском  уйгурский  полководец Пойлу  Мохэ.  Дорога на уйгурскую сто­
лицу была открыта. Уйгурская армия была разбита, столица взята, каган по­
гиб. Кыргызы взяли в плен его хатун, китайскую царевну Тайхэ из династии 
Тан.  Кыргызский  каган  перенес  свою ставку  на “южную  сторону  гор Лао 
Шань” в Монголии.32 Стремясь установить дипломатические контакты с им­
перией Тан, кыргызский каган отправил принцессу Тайхэ в сопровождении 
военного эскорта во главе с Дулюй Шихэ в Китай.33 Вероятно, он претендовал 
на прежние привилегии уйгуров. Принцесса Тайхэ стала важным фактором 
в военной и дипломатической борьбе. Уйгурские и телесские племена бежа­
ли от кыргызов по разным направлениям. Одна из групп, бежавшая к грани­
цам  империи Тан,  избрала каганом тегина У Цзе,  которому удалось взять в 
жены царевну Тайхэ. Став таким образом родственником танского импера­
тора, У Цзе серьезно надеялся на его поддержку. Однако танское правитель­
ство стремилось подчинить уйгуров. Кыргызский каган, не имея сведения о 
судьбе  царевны, выслал  на ее  поиски военный отряд,  а в Китай  послал  по­
сольство во главе с Табу Хэцзу с письмом, в котором интересовался судьбой 
Тайхэ.34 Китайцы  пытались шантажировать этим фактом уйгуров,  которые 
попытались  начать  войну  с  империей  Тан,  но  потерпели  поражение.  Это 
усилило заинтересованность китайцев в союзе с кыргызами. В 843 г. произо­
шел самый интенсивный обмен посольствами между кыргызами и китайца­
ми. В марте 843 г. в Китай прибыл посланник кыргызского кагана Чжуу Хэсу. 
В апреле к кыргызам был отправлен китайский посол Чжао Фань. В июне в 
Китай приехал  кыргызский посол Вань Ухэ.  В августе кыргызскому кагану 
было отправлено письмо императора. Копии императорских писем сохрани­
лись в архиве канцлера Ли Дэюя. В письмах императора содержатся настой­
чивые  призывы  к  кыргызскому кагану напасть на уйгуров, уничтожить  их,
87

“вырвать их с корнем, чтобы не вызывать последующих бедствий”.15 Эти на­
стойчивые призывы возымели действие.  В ответном письме кыргызский ка­
ган согласился “устранить зло между двух колонн”.16
Однако кыргызы стали действовать по своему усмотрению, в 843 г. кыр­
гызские войска вторглись в Восточный Туркестан и захватили города Аньси и 
Бэйтин, что едва не привело к войне с империей Тан.17 Прибывшему в 844 г. 
новому кыргызскому посольству во главе с Дидэ Исынаньсжу был  предло­
жен “прекрасный план” по совместным действиям против уйгуров в Монго­
лии и Маньчжурии.1* По-видимому, танскому правительству удалось на не­
которое время отвлечь внимание  кыргызов от Восточного Туркестана.  Им­
ператор Вуцзун направил к кыргызам посла с грамотой, в которой каган был 
пожалован титулом Цзун-ин Хюн-ву Чен-мин хан.19 Несмотря на заинтересо­
ванность в союзе с кыргызами, китайцы опасались их действительного уси­
ления.  Поэтому они призывали  не принимать покоренных уйгуров, а унич­
тожать их. Общее мнение чиновников заключалось в том, что “для устране­
ния будущих беспокойствий  не для чего усиливать хягасов”.40 Кыргызский 
каган, победитель уйгуров, умер в 847 г.. Новому кагану император даровал 
титул Ин-ву Чен-мин.41  В 848 г. новый  каган послал войско во главе с мини­
стром Або против уйгуров, укрывшихся в землях шивэй. Он  нанес пораже­
ние шивэйцам, “затем собрал всех уйгуров, находившихся у шивэй, и вернул 
их на север от Гоби”.42 Судя по этому сообщению, кыргызские каганы стре­
мились не истреблять, а подчинить своей власти уйгуров, бывших подданных 
побежденных уйгурских каганов. Однако, по замечанию китайского хронис­
та, “хягас не мог совершенно покорить хойху” .41 Воспользовавшись ослабле­
нием натиска кыргызов на Восточный Туркестан, уйгуры смогли создать там 
свое государство и захватить ряд городов, ранее подчинившихся кыргызам.
Характерные направления  внешней политики Кыргызского  каганата в 
“эпоху великодержавия” были вполне традиционными для центральноазиат­
ских кочевых империй:  подчинение своей власти всего кочевого населения 
Центральной Азии, установление контроля над восточно-туркестанским уча­
стком  Великого  шелкового пути.  Однако во взаимоотношениях  китайцев с 
кыргызами существовали свои особенности. В дипломатической переписке 
императоров с  кыргызскими  каганами встречаются ссылки  на давнее род­
ство династии Тан и правящего каганского рода, который, согласно летопис­
ной традиции,  происходил от китайского полководца Ли Лина,  плененного 
хуннами в I в. до н.э.44
Следы интенсивных дипломатических, а также торговых и культурных кон­
тактов между империей Тан и Кыргызским каганатом сохранились не только в 
китайских письменных источниках, относящихся к середине IX в.. В Минусин­
ской котловине обнаружено большое количество тане к их монет, зеркал, чугун­
ных отвалов, плугов и других предметов китайского производства. Монет было
88

завезено так много, что они использовались для местного денежного обраще­
ния.  На одной из монет была обнаружена кыргызская руническая  надпись с 
обозначением ее достоинства -  “одна расходная монета”.45
Еще одним свидетельством высокого уровня дипломатических контак­
тов с империей Тан является уникальная находка мраморных табличек с ки­
тайскими надписями в окрестностях с. Рай ко во. Как удалось установить Т.Ма- 
цумото,  эти таблички “ай-сэ” с  иероглифическими текстами  являлись час­
тью  заупокойного подношения умершим императорам или членам их семей 
из династий Тан и Сун.44 На них в стихотворной форме восхвалялись деяния 
умершего. Таблички, представлявшие большой, связный текст, укладывались 
в специальный ящик и помещались в могилу умершего. Всего одна надпись 
могла состоять из 50-и и более отдельных табличек. В Райково было найдено 
всего S табличек с отдельными фрагментами текста: № 6640/1 -  “как по назва­
нию, так и в действительности, пусть все будет блестящим светом”; № 6640/2
-  “накладывая дань (на кого-нибудь), здесь управляем твоей  границей и за­
щищаем ее, дым”; № 6640/3 -  “вот седьмой год Хиантон Великой династии 
Тан”;  №   6640/4  -   “с  благодеянием  и  искренностью  пришел,  чувствуя  не­
жность, заботясь, не могу (или не можем) не” ; № 6640/5 -  “(самоотвержен­
но),  преподносили тебе свою  красоту правдивости,  как  говорят в свете”.47 
Перевод текстов содержит важную дату 866 г., упоминания о взимании дани 
и границе, и несколько фраз, восхваляющих неназванный персонаж. Т. Мацу- 
мото полагает, что эти таблички могли принадлежать китайскому губернато­
ру, дуду Минусинской котловины, представителю высших слоев китайского 
общества.41 С таким  предположением невозможно согласиться.  В середине
IX  в.  Кыргызский  каганат  находился  на  вершине своего  могущества.  Под 
властью кыргызских  каганов  находилась вся  Центральная  Азия, а танский 
император в своих посланиях восхвалял силу и могущество кыргызов и искал 
союза.  Вряд ли в эти годы он мог послать управлять Минусинской котлови­
ной китайского чиновника, тем более члена императорской фамилии.  Если 
бы такой человек прибыл на Енисей и затем умер, его тело не стали бы хоро­
нить на чужбине, а должны были доставить на родину. Вероятнее всего, эти 
таблички были адресованы  кыргызскому кагану, носившему китайский ти­
тул Ин-ву Чен-мин-кан, который умер в 866 г.. Именно ему, как своему отда­
ленному родственнику, танский император мог преподнести в качестве про­
щального дара на траурной церемонии ящик с ай-сэ, в которых восхвалялись 
достоинства  кагана,  оказав  тем  самым  ему  небывалую  почесть.44 Судя  по 
этому факту, при китайском императорском дворе часть высших сановников 
сохраняла  интерес  к военному союзу с  Кыргызским  каганатом.  По некото­
рым данным, райковские таблички ай-сэ изготовлены  из саянского  мрамо­
ра.50 Если это действительно так, то в составе танского посольства должны 
были быть не только чиновники, но и мастера-камнерезы, выполнившие ра­
89

боту  на  месте.  Подобным  образом  Императорский  двор снаряжал  посоль­
ства на похороны тюркского принца Кюль-Тегина и тюркского кагана Бильге, 
направив  скульпторов,  приказав  “иссечь  надпись  на  каменном  памятнике, 
построить храм и поставить статую его; на всех четырех стенах написать виды 
сражений. Указано отправить шесть превосходных художников расписать все 
отличною работой, чего в тукюесском государстве еще не бывало”.51  Во вто­
ром  случае было указано “ученому Ли  Жун сочинить  надпись на  памятни­
ке”.52  Вероятно,  в составе  посольства,  прибывшего  из  Китая  на  похороны 
кагана кыргызов в 866 г., также были специалисты, призванные изготовить 
погребальный дар; чего в кыргызском государстве “еще не бывало”.  В тече­
ние 860-873 гг. кыргызские посольства трижды приезжали ко двору империи 
Тан.53 Однако в последующие годы дипломатические контакты с Китаем ос­
лабли, поскольку основное внимание кыргызов было направлено на борьбу 
с уйгурами за Восточный Туркестан. В конце IX в. кыргызские войска совер­
шают новые походы на юг и захватывают несколько городов.54 При этом они 
сохраняли союзные отношения или дружественный нейтралитет с тибетцами 
и карлуками.55
В  начале X  в.  кыргызы  в союзе с тибетцами  попытались  вмешаться  в 
междоусобицу в  империи Тан.
После возвышения киданей и образования могущественной империи Ляо, 
Центральная Азия перешла под их владычество. Кыргызы сохранили свои вла­
дения  в Саяно-Алтае  и  Восточном Туркестане,  не связанные  друг с другом. 
Вероятно, енисейские кыргызы попали в зависимость от империи Ляо, ко дво­
ру которой они “постоянно присылали посланников и дань”.56 В последующие 
века кыргызское государство ослабело, распалось на два княжества -  Киргиз и 
Кэм-Кэмджиут- и не могло противостоять натиску монголоязычных кочевни­
ков, киданей и найманов.57 Когда в начале ХШ в. к границам кыргызских кня­
жеств подошли монгольские войска,  князья не решились на борьбу и добро­
вольно подчинились  Чингиз-хану.  “Они  выразили  покорность и  били  челом 
белыми кречетами-шинхот, белыми же меринами и белыми же соболями”.5* В 
последующие века все усилия  кыргызской дипломатии были направлены  на 
лавирование между различными группами монгольских претендентов на пре­
стол Великого хана и разными монгольскими улусами.5'
Кыргызы  в  начале II  тыс.  н.э.
События начала II тыс. н.э. на землях, населенных енисейскими кыргы­
зами, очень фрагментарно отражены  в источниках.  В этот период кыргызы 
были отрезаны от культурных центров, имевших развитую письменную тра­
дицию.
Влияние киданей в кыргызских землях, по-видимому, было ощутимым в
X  веке н.э.  В 30-е годы X в. “западная граница” государства Ляо принимала 
кыргызов, “стремившихся  к просвещению”. Однако уже в середине X века 
90

между кыргызами и киданями уже не было общей границы. Согласно сведе­
ниям Махмуда Кашгарского ( 1072-1089 гг.), кыргызы были самым восточным 
племенем тюрков и ф ан  ич ил и с Китаем. Рядом с ними располагались монго­
лоязычные татары.
В X веке ставка кыргызского правителя была перенесена из Монголии в 
долину Верхнего Енисея. Она была расположена неподалеку от места рассе­
ления племени фури (кори), обитавшего к востоку от кыргызов... и недалеко 
от них находится город, который называется Кемджикет, там живет хырхыз- 
хакан”.'
“От Кёгмена до  киргизского стана 7 дней  пути; дорога идет по степи  и 
лугам, мимо приятных источников и сплетенных между собой деревьев, так 
что враг не может проникнуть туда; вся дорога подобна саду, до самого стана 
киргизов. Здесь военный лагерь киргизского хакана, главное и лучшее место 
в стране; туда ведут три дороги, по которым можно идти; кроме них, доступ 
отовсюду прегражден высокими горами и сплетенными между собою дере­
вьями.  Из трех дорог одна ведет к тогуз-гузам,  на юг; другая -  к кимакам  и 
халлухам, на запад; третья -  в степь, надо идти ф и  месяца, пока не придёшь к 
большому племени Фури”1.  Вероятно, разговор идет о куры капах (кури, гули), 
проживавших  в  верховьях  Ангары  и  подчинявшихся  кыргызам  вплоть до 
монгольских завоеваний. Летопись монгольской династии Юань гласила, что 
племена кули “подчиняются цзи-ли-цзы-сы (кыргызам), и их язык весьма от­
личается от языка цзы-ли-цзы-сы”.3 Среди западных бурят, живущих по Анга­
ре, до сих пор имеется род хурхуд, который выходит к этнониму кыргыз (кыр- 
гыт) и сохранился со времен кыргызской эпохи.
Вместе с переносом политического центра государства изменилось рас­
селение кыргызских кочевников. Если в IX-X вв. н.э. основная масса кыргыз­
ских памятников сосредоточена в Туве, относительно немного их известно в 
Минусинской котловине, единичные памятники -  в Забайкалье, Монголии, 
на Алтае,  в Западной Сибири,  в таежной зоне средней Сибири, то в XI-XII 
веках большинство памятников кыргызской культуры -  курганов типа“хыр- 
гыстар сууктэр" -  находится в долине Среднего Енисея,  немного -  в Туве и 
Притомье, единичные -  в Монголии и на Алтае.
Политические отношения с  империей Ляо затухают.  В 976 г.  к импера­
торскому  двору  прибыло  кыргызское  посольство  с  подарками.4  Империя 
Ляо в этот период все более втягивалась в войны в северном  Китае. Внима­
ние к центрально-азиатским степям значительно ослабло. Здесь широко рас­
селяются монголоязычные племена.
В IX-X века переселяются из Восточной Монголии в Прииртышье пле­
мена кумоси (кимаки), создавшие здесь Кимакский каганат, распавшийся  в 
начале XI в. н.э. Под давлением монголоязычных племен откочевали на запад 
тюркоязычные кочевники из ценфальноазиатских степей. Одна из таких миг­
91

раций произошла в первой половине XI века. “Среди них есть группа (людей), 
которые  называются  кун,  они  прибыли  из  земли  Китай,  боясь  китайского 
хана. Они были христианами несторианского толка. Свои округа они покину­
ли из-за тесноты пастбищ. Из их числа был Икинджи ибн Кочкар Хорезм шах. 
Их преследовал народ, который называется каи. Они многочисленнее и силь­
нее их. Они прогнали их с тех (новых) пастбищ. Тогда куны переселились на 
земли  шары,  а  шары  ушли  в  земли  туркмен.  Туркмены  переместились  на 
восточные земли гузов, а гузы ушли в земли печенегов поблизости от бере­
гов Армянского моря”.1 Куны, одно из телесских племен Кунь (Хунь), ушли 
из земель киданей в Джунгарию, а оттуда под давлением каи далее на запад. 
Это движение способствовало расселению монголоязычных племен в запад­
ные районы  Центральной Азии.  По данным  Махмуда Кашгари,  в XI  веке  в 
степях Джунгарии и Восточного Казахстана обитали “каи, ябагу, татары... У 
каждого из этих племен свой язык. Вместе с тем хорошо знают тюркский".* 
Между кыргызскими землями в Саяно-Алтае и кыргызами в Восточном 
Тур­
кестане  расположились кочевья каи. “Среди них имеется племя, называюще­
еся хирхиз, которое весьма многочисленно. Их обиталища находятся на Лет­
нем Востоке. К северу от них расположены степи каи и кимаков, а к западу -  
(земли) ягма и карлуков”.7 Непосредственными соседями “ государства кер- 
гисов”'  в XI веке становятся монголоязычные кочевники.
Соседство с монголоязычными кочевниками способствовало инфильт­
рации  многих  новаций  в  кыргызскую  культуру.  В  XI-XII  века  в  комплексе 
новаций оружия дальнего боя у кыргызов  широко распространяются  плос­
кие железные наконечники стрел. В это же время появляются пластинчатые 
панцири из широких  пластин,  крепившихся  изнутри к матерчатой основе с 
помощью заклепок. Произошел переход к новой технологии в изготовлении 
поясной и сбруйной фурнитуры. Предметы сбруи и пояса стали изготавли­
ваться из железа и украшаться серебряной аппликацией.
Централизованная военно-адмистративная система в кыргызском госу­
дарстве постепенно деградирует.  Власть кагана сакрализуется. “У  них есть 
царь,  которому они подчиняются,  и он осведомлен об их  нуждах.  Никто не 
может подойти к нему, пока ему не минет сорок лет”.* Согласно кыргызским 
законам, правителем мог стать человек, перешагнувший сорокалетний воз­
раст.  Децентрализация  власти способствует  возвышению  наместников  от­
дельных областей -  иналов. Кыргызские феодалы -  беги, лишенные возмож­
ности обогащаться в завоевательных войнах, организуют грабительские на­
беги, часто воюют друг с другом. Судя по кыргызским эпитафиям этого вре­
мени,  у  каждого  бега  имелась  небольшая  дружина  из  сорока  профессио­
нальных воинов, соответствующая низовой воинской единице, пополнявша­
яся в случае войны  или  набега ополчением  из числа кыргызов.  В  пределах 
Кыргызского государства проживали на правах киштымов различные ппеме-
92

на, обитавшие в Туве (шесть багов в Кешдеме), на Алтае (кыргызская надпись 
по р. Чарыш с обращением “кешдемим”),в таежной зоне в Саянах,  Кузнец­
ком Алатау и северней периферий Минусинской котловины. Согласно сведе­
ниям сочинения “ Хубуд-ал-алам” (982-983 гг.), киштымы (кестим) -  “назва­
ние другого народа, также из хырхызов, (они) поселяются на склонах гор, в 
шатрах, добывают меха, мускус, рог хуту и другое. Это один из хырхызских 
народов,  их  речь близка  к  халлухской,  а  по одежде они  напоминают  кима- 
ков” 10. Таким образом, в X в. значительная часть киштымов была отюречена. 
В кыргызских надписях киштымы (кешдем) отождествлялись с зависимым 
народом  (будун)11.
Другая часть кыргызов в начале II тыс. н.э. обитала в Восточном Турке­
стане. В ходе военных действий с уйгурами во время “великодержавия" кыр­
гызы неоднократно захватывали города Куча, Беш-Балык, Уч-Турфан и дру­
гие. Некоторые города, как например, Пенчул, неоднократно переходили то к 
кыргызам, то к уйгурам. В мусульманских источниках земли кыргызов поме­
щаются в соседстве с тогуз-гузами (уйгурами), карлуками, чигнлями, я гм а. В 
начале X века эта группа кыргызов была отрезана от Монголии в результате 
киданьского завоевания. С расселением в Прииртышье и Джунгарии племен 
каи  и  образованием  Кимакского  каганата,  каи  и  кимаки  стали  северными 
соседями  восточно-туркестанских  кыргызов.  В  конце  X  века эти  кыргызы 
попали  в  зависимость  от турфанских  уйгуров.  Под  влиянием  соседей-му- 
сульман,  кыргызы  утратили  часть  своих  прежних  обычаев.  “У  киргизов  в 
обычае сжигание своих умерших; они утверждали при этом, что огонь очи­
щает и делает их чистыми.  Таким был  их обычай  в прошлом,  но когда они 
оказались соседями мусульман, то стали хоронить мертвых’’.12 Очевидно, к 
XII веку восточно-туркестанские кыргызы оставили обряд кремации и пере­
шли к захоронению умерших, и в культурном отношении они существенно 
обособились от енисейских.
В  первой  половине  XII  века земли  восточно-туркестанских  кыргызов 
подверглись нападению киданьских войск, возглавляемых Елюй Даши. Ак­
тивный участник войны с чжурчженчми, после падения империи Ляо,15 Елюй 
Даши с отрядом бежал на запад, в Приалашанье, затем в Восточный Туркес­
тан.  В  1130 г. войско киданей “подошло к границе киргиз: они нападали на 
племена, которые были в тех пределах, а то племя (кыргызы) также оказывало 
им противодействие". В этих столкновениях кыргызы смогли отстоять свои 
земли. Поэтому оттуда кидани “тоже двинулись, пока не достигли Имиля”.14 
Когда Елюй Даши удалось подчинить Семиречье, он в  1133 г. “отправил вой­
ско на Кашгар и Хотан и поморил их. Затем он послал войско к пределу кирги­
зов, чтобы отомстить за беспокойство, причиненные ими, и взял Бешбалык”.15 
В XII веке районы западной Монголии, включая хребет Эктаг-Алтай, заняли 
найманы.  В середине XII века найманские государи Наркыш-Таян и Эниат-
93

Каан “разбили племя  киргизов”,  которое обитало в “области  киргизов”,  на 
границе с р. Иртыш и пустыней, сопредельной “со страной уйгуров” Турфа- 
на.“
Продвижение монголоязычных племен все больше оттесняло кыргызов 
Енисея на север. В конце XII века земли енисейских кыргызов распадаются на 
отдельные владения  во главе с  иналами. Так у некоторых тюркских  племен 
именовался наследник  престола.  Иногда этот титул  в рунических  надписях 
упоминается наряду с термином “хан”. Этот титул входил в состав имён знат­
ных кыргызов: Ынал-оге, Огдэм-инал, Шубуш-инал и др. Одним-из таких са­
мостоятельных  кыргызских  владений  во  главе с  иналом  в  конце  XII  в.  н.э. 
стала Тува (Кем-Кемджиют). В  1199 г. найманский хан Буюрук, разгромлен­
ный Чингиз-ханом, бежал “в область Кэм-Кэмджиут, принадлежащую к мес­
тностям, входившим  в область  киргизов”.17 Это создало реальный  предлог 
для монгольского вторжения.
По мере распада кыргызского государства на отдельные  княжества их 
сопротивление внешнему давлению значительно ослабевает. Ко времени на­
чала монгольских завоеваний кыргызы уже не располагали единым государ­
ством и военной силой, достойной оказать сопротивление монголам.
Происхождение кыргызской культуры
Впервые вопрос о происхождении  кыргызской культуры был рассмот­
рен С. А. Теплоуховым при классификации минусинских древностей.  Выде­
лив в особую  VI группу памятников  “могильники, известные под названием 
“чаа-тас”, он отметил, что последние “тесно примыкают”  к “своеобразным 
могилам с бюстовыми масками”, отнесенным к III-IV вв. н.э.1 По современ­
ной терминологии сказанное выше означает, что автор усматривал хроноло­
гическую и генетическую преемственность между памятниками тепсейско- 
го этапа таштыкской культуры III-IV вв. н.э. и объектами кыргызской культу­
ры  эпохи чаа-тас VI-VIII  вв.  н.э..  С.А.  Теплоухов отметил  сходство  между 
каменными стелами  чаа-тасов  и  столбовыми  плитами  тагарских  курганов, 
аналогии между таштыской и кыргызской керамикой,  наличие одинаковых 
бронзовых двуголовых пластинок-амулетов в погребениях обеих культур.2
В  дальнейшем  эта  проблема  специально  изучалась  С.В.  Киселевым.3 
Автор, вслед за С.А. Теплоуховым, отмечает “сильнейшую связь” кыргызс­
кой культуры “с древней местной культурой”, в частности сходство конструк­
ций тагарских курганов и чаа-тасов, наличие “входа” у оград тагарских, таш- 
тыкских и кыргызских памятников. С точки зрения С.В.  Киселева, “порази­
тельные совпадения”  наблюдаются  во внутреннем устройстве таштыкских 
склепов и чаа-тасов, в частности, наличие вертикального частокола из бревен 
и жердей по  периметру могильной ямы, подпорного столба в  центре моги- 
94

лы. Особенно близки чаа-тасам, по С.В. Киселеву, “позднейшие таштыкские 
погребения”, под квадратными каменными выкладками, с квадратной ямой 
и срубом, содержащие по  1 -2 сожжения, сосуды и кости овец и коров. Среди 
предметов сопроводительного инвентаря обеих культур отмечены аналогии 
парным головкам животных, обычно, лошадей, фигурок баранов, обложен­
ных золотом, керамикой. По мнению автора, керамика кыргызского поселе­
ния у с. Малые Копёны и погребений у с. Тесь “целиком совпадает” с поздне- 
тагарской и таштыкской, хотя и отлична от “погребений посуды” в чаа-тасах. 
Орнамент ювелирных изделий из копенского чаа-таса, согласно С.В. Киселе­
ву,  находится  “в близком  родстве”  с  тагаро-таштыкским  искусством.4  Тес­
ную “генетическую связь” между таштыкской и кыргызской культурами под­
тверждают, поданным автора,“наблюдения надташтыкскими портретными 
масками, которые фиксируют сложение нового физиономического типа на­
селения”, характерного для кыргызов.’ Переход от лозднеташтыкских погре­
бений к чаа-тасам, по С.В. Киселеву, совершился в “докудыргинское время” 
(до V в. н.э.)6.
Соображения С.В. Киселева были поддержаны J1.А. Евтюховой, которая 
усмотрела “глубокие корни” погребального обряда енисейских  кыргызов в 
таштыкских могилах и склепах.711аибольшую близость кыргызским демонст­
рируют погребения “ переходной стадии” между таштыкской  и кыргызской 
эпохами.  Сходство наблюдается  в обычае “сжигания  покойников”, внутри- 
могильной конструкции, “большом количестве мяса животных”, устройстве 
наката  из  березовой  коры  и  насыпей  из  скальных  обломков,  привесках  “с 
вырезанными головками животных”, фигурах баранов, обложенных золотой 
фольгой.*
Выводы С.В. Киселева повторил в некоторых своих работах Л.Р. Кызла­
сов.  Находки бронзовых пластинок-амулетов и конструкции курганов Сырс- 
кого чаа-таса, доказывают, по его мнению, “несомненную генетическую связь 
древнехакасской  культуры  с таштыкской” .9 Отмечены  автором  единые для 
обеих культур формы сосудов.10 Позднее Л.Р. Кызласовым был выделен “ка- 
мешковский переходный этап” таштыкской эпохи, отнесенный к IV-V вв. н.э., 
когда перестали сооружаться склепы, не соблюдались обычаи сожжения по­
гребальных  камер,  изготовления  погребальных  масок и ритуальных мини­
атюр." Согласно мнению автора: “Несомненное генетическое происхожде­
ние культуры VI-X вв. от таштыкской доказано С.В. Киселевым весьма убеди­
тельно и никем  не оспаривалось. Лучшим свидетельством этого служат па­
мятники  камешковского  этапа  IV-V  вв.,  рассмотренные  выше.  Решается  и 
мнимое  противоречие,  заключающееся  во  внешнем  различии  керамики, 
встречаемой в лозднеташтыкских и древнехакасских погребениях.  Во-пер- 
вых, нами уже указаны формы сосудов V1-VIII вв., явно связанных с таштык- 
скими в своем происхождении (кубки, банки, круглодонные чашечки, банки
95

с налепами по венчику и т.д.); во-вторых, применение гончарного круга с VI в. 
естественно прервало эволюционное развитие позднеташтыкской керамики; 
в-третьих, раскопки  поселения VI-X вв.у с.  Малые Копёны доказали, что в 
быту древние хакасы употребляли лепные сосуды не только таштыкских, но 
еще и тагарских  форм” .12  Из приведенного текста видно,  что к 60-м  годам 
мнение  о  преемственности  между  таштыкской  и  кыргызской  культурами 
прочно вошло в традицию. Много позже Л.Р. Кызласов вывел формулу: “ Нет 
чаа-таса без таштыкского склепа”, 13 не совсем согласующуюся с его предше­
ствующими высказываниями, согласно которым чаа-тасы появляются путем 
трансформации  “погребений  под  каменными  выкладками,”  а  не  склепов. 
Пересмотр периодизации таштыкской культуры  М.П.  Грязновым снял дан­
ное противоречие.14  Раскопки чаа-таса Тепсей XI  позволили отметить пла- 
ниграфическую последовательность сооружения таштыкских склепов и кыр­
гызских курганов чаа-тас.13 В Михайловском могильнике в лесостепной Ачин- 
ско-Мариинской котловине были обнаружены склепы таштыкской культуры, 
в составе инвентаря которых были “кыргызские вазы”, накладки луков, нако­
нечники стрел, накладки колчанов, характерные для периода раннего средне­
вековья.1* Значительно обогатились представления о погребальной и поми­
нальной обрядности таштыкской  культуры  в  результате  работ  Э.Б.  Бадей­
кой.17 Находки тепсейских миниатюр позволили выделить петроглифы таш­
тыкского времени. Открытие “манекенов” в Оглахтинском могильнике раз­
решило вопрос о назначении погребальных масок и “ кукол”."  Значительно 
расширились за последние годы представления о погребальной обрядности 
населения Енисея в эпоху чаа-тас.19 В отдельных работах предлагалось объе­
динить тесинский этап с таштыкской культурой, объединить поминальники 
со склепами в одну группу таштыкских  памятников,  изменить хронологию 
таштыкской культуры в сторону омоложения вплоть до VI и даже VII века н.э., 
считать “камешковские каменные выкладки” поминальными объектами, раз­
делить эпоху чаа-тас на два этапа и омолодить ее верхнюю хронологическую 
границу  вплоть до  X  века  н.э.20 Очевидно,  что  решение  вопроса  о  преем­
ственности таштыкской и кыргызской культур во многом зависит от решения 
вопросов хронологии обоих культурных комплексов и их интерпретации.
Кыргызская культура в эпоху чаа-тас хронологически непосредственно 
следует за таштыкской, сохраняя в основном, ту же территорию, за исключе­
нием Ачинско-Мариинской котловины и Саянского каньона Енисея, где об­
наружены таштыкские, но нет кыргызских памятников VI-VIII вв. н.э.. Срав­
ниваемые  комплексы  представлены  преимущественно  погребальными  па­
мятниками. На тепсейском этапе таштыкской культуры, в III-V вв., они доста­
точно разнообразны. Среди них большие склепы, курганы с квадратным или 
прямоугольным  котлованом;  срубом,  состоящим  из  стен,  палатей,  пола  и 
потолка, нередко входа; ограды в виде квадратной или прямоугольной стены
96

из горизонтально уложенных плит, иногда по периметру сруба ставились и 
вертикальные плиты. Перекрытие склепа состояло из нескольких накатов бре­
вен, каменных плит и земли. Склепы были коллективными усыпальницами, в 
которых хоронили длительное время. Погребались, преимущественно, кре­
мированные останки умерших, зашитые внутрь кожаных манекенов с погре­
бальными  масками.  Инвентарь  представлен  разнообразными лепными со­
судами  с  тычковым,  штампованным  орнаментом,  налепными  валиками  и 
миниатюрными предметами:  пряжками различных форм, амулетами в виде 
парных голов лошадей, звеньями цепочек, колчанными крючками, костяны­
ми наконечниками стрел, деревянными поделками, астрагалами овцы  и ко­
ровы.  Малые склепы  имеют более  простую  конструкцию сруба без  пола  и 
входа, ограду из установленных вертикально плит. В них погребены, наряду с 
сожжениями в манекенах, трупы людей и собранные кости скелетов. Инвен­
тарь представлен керамическими сосудами, пряжками, амулетами. Склепы и 
малые  склепы  после  заполнения,  как  правило,  поджигались.21  Грунтовые 
могилы  имеют  прямоугольную,  реже  квадратную,  яму  со  срубом  и  пере­
крытием, внутри которого захоронены сожжения, скопления костей и трупы. 
Инвентарь представлен керамическими сосудами, украшениями, принадлеж­
ностями туалета, лопатками овец и др. Малые склепы и ф унтовы е могилы в 
отличие от больших склепов заполнялись единовременно. Обнаружены ф у н ­
товые одиночные и парные детские захоронения в каменных ящиках, ямах с 
перекрытием из бревен и без них.22
Погребальный ритуал, характерный для таштыкской культуры, был свя­
зан с фиксированным  сроком захоронения умерших, что определило слож­
ность сохранения ф у п а , его мумификацию, бальзамирование,  сохранение 
костей скелета, кремацию с воссозданием облика покойного в виде манекена 
с лицевой маской.  Важной особенностью обрядности была вотивность со­
проводительного инвентаря, отсутствие мясной заупокойной  пиши, обиль­
ная погребальная ф и зн а.
Менее  вариативным  был  поминальный  обряд.  Поминальные  ямки  с 
сосудами,  мясом  овцы  и  быка  и  стелы  из  камня  расположены  рядами,  в 
каждом из которых имелась яма для остатков ф и зн ы  участвующих в помин­
ках.  Такие ряды  присутствуют как рядом со склепами, так и с  фунтовыми 
могильниками, а иногда вне территориальной связи с кладбищами. В поми­
нальных  памятниках  иногда фиксируются  погребения  взрослых по обряду 
фупоположения  и  фупосожж ения,  захоронения  в  сосудах-урнах,  могилы 
детей.  Некоторые  из них,  предположительно, считаются жертвенными.23  К 
числу таких погребально-поминальных объектов надо относить так называе­
мые захоронения под каменными выкладками.
Погребальные  памятники  кыргызской культуры  в эпоху чаа-тас, в  VI-
VIII вв. также разнообразны. Наиболее известны среди них каменные кур га­
97

ны -  чаа-тасы, с округлой, под квадратной или прямоугольной ямой, обстав­
ленной  по периметру стен  и перекрытой жердями,  стеной  ограды  из  гори­
зонтально уложенных  плит,  квадратной,  округлой,  прямоугольной  формы, 
иногда со входом.24 Ограды курганов обставлены по периметру стелами. Кон­
струкцию чаа-тасов, в известной мере, можно считать упрощением архитек­
туры склепов, но с учетом появления новых необычных деталей -  стел. Чаа- 
тасы содержат в основных могилах по  1 -3 скопления кремированных костей 
погребенных,  обилие  мяса овец, сосуды,  включая  гончарные  “кыргызские 
вазы”  и лепные горшки и банки, в тайниках -  сопроводительный инвентарь, 
состоящий из железного оружия, деталей сбруи, разнообразных украшений. 
Эти  памятники  сооружались  и  заполнялись единовременно.  Можно  пола­
гать, что в их  конструкции отразилось совмещение  погребального  и  поми­
нального ритуалов, существовавших порознь в таштыкское время.
Вокруг  курганов  чаа-тас  довольно  обычны  рядовые  захоронения  по 
обряду, сожженые  в  керамических урнах, деревянных  ящиках, берестяных 
туесах,  каменных  ящиках,  ямках,  погребения детей  и  подростков  в  ямах  с 
сосудами  и  костями овец.2’ Такое социальное  и  возрастное  разграничение 
обрядности также имеет свои аналогии в памятниках тепсейского этапа таш­
тыкской культуры.
Нередко на кыргызских кладбищах -  чаа-тасах хоронились взрослые люди 
по обряду трупоположения без инвентаря или с минимумом вещей.26 Часто 
это сопроводительные захоронения в курганах чаа-тас. Эти памятники, воз­
можно, относимые к социально зависимому,  иноэтничному слою кыргызс­
кого общества -  киштымам, в таштыкское время не зафиксированы, что объяс­
няется иным уровнем социальных отношений.
Инвентарные комплексы таштыкской и кыргызской культур существен­
но различны. Эго объясняется стадиальностью каждого из них  и вотивным 
характером та штыке кого погребального инвентаря. Вопреки расхожему мне­
нию,  кыргызская лепная  керамическая посуда,  представленная  в основном 
горшками  и  копиями  гончарных “кыргызских  ваз”,  в очень  малой степени 
соответствует тепсейской баночной и котловидной посуде.27 Вероятно, пра­
вы исследователи, отмечавшие сильное воздействие на кыргызский керами­
ческий  комплекс  гончарной  керамики  центрально-азиатского  происхожде­
ния, однако вряд ли специфика кыргызской керамики в сравнении с таштык­
ской объясняется только появлением пришлых форм.21 По-видимому, в кыр­
гызское время керамика потеряла свое значение основного исходного мате­
риала для изготовления  посуды, аналогично деградации керамики в других 
кочевых культурах раннего средневековья. Существенно отличен от таштык- 
ского  набор  предметов  вооружения,  сбруи,  поясной  фурнитуры,  украше­
ний.  В эпоху чаа-тас в обиход кыргызских кочевников вошли наборные по­
яса, удила с железными стержневыми  псалиями, стремена, сбруйные укра-
98

шения, разнообразный  набор оружия.  В  VIII  веке на Енисей была занесена 
древнетюркская руническая письменность.”  Большинство новаций кыргыз­
ской культуры не находит себе непосредственных прототипов в таштыкском 
инвентаре, а является заимствованным  из соседних кочевых культур древ­
них тюрок и уйгуров.  Исключение составляют бронзовые амулеты с парны­
ми головками лошадей  и деревянные скульптуры баранов, обложенные зо­
лотой и серебряной фольгой.10 Близки по технике исполнения и стилю таш- 
тыкские и кыргызские петроглифы, которые в свое время  все считались сред­
невековыми. Не вполне ясно соотношение тамг обеих культур.
Сопоставление комплексов таштыкской и кыргызской культур свидетель­
ствует о том, что совладения затрагивают отдельные элементы конструкции 
погребальных сооружений, поминально-погребальной обрядности, единич­
ные предметы сопроводительного инвентаря, стиль наскальных  изображе­
ний.  В тоже время различия между культурами распространяются на терри­
торию, состав  памятников,  характер  погребальной обрядности,  поминаль­
ные ритуалы, социальную стратификацию общества, инвентарные комплек­
сы. Заметно отличен этнографический облик обеих культур. Это позволяло в 
свое время А.Н. Липскому и Э.Б. Вадицкой усомниться в традиционном пред­
ставлении об генезисе кыргызской культуры из таштыкской.11 Конечно, отча­
сти наблюдаемые несоответствия объясняются стадиальным характером раз­
личий, известной обособленностью таштыкской культуры в сравнении с кыр­
гызской, имевшей широкие связи с древнетюркским кочевым  миром, поли­
тическим и культурным  влиянием древних тюрок на кыргызов в период су­
ществования каганатов, переселением отдельных групп древнетюркских ко­
чевников в  Минусинскую  котловину после завоевательного  похода Тонью- 
кука, Могиляна и Кюль-Тегина в начале VIII века н.э.11 В дальнейшем тюркс­
кий  кочевнический  облик  кыргызской  культуры  еще  более  усилился  в  ре­
зультате уйгурского влияния, и завоевания  кыргызами Центральной Азии в
IX веке.11
Эволюция кыргызской культуры
При  выделении  памятников,  относящ ихся  к енисейским  кыргызам, 
С. А. Теплоуховым  намечены группы средневековых погребений второй по­
ловины I-начала II тыс. н.э.  Наряду с “каменными курганами” -  чаа-тасами, 
отнесенными  к V-VII  вв.  н.э., выделены “одиночные  каменные  курганы” с 
погребениями в сопровождении кон я-V II в.н.э. и - “каменные курганы VIII-
X  вв.  н.э.”,  в которых  встречаются  погребения с конем  в без коня.1 К этому 
времени были отнесены разнообразные предметы торевтики, заимствован­
ный от “согдийцев алфавит “орхонского письма”, каменные изваяния.1 К XI- 
XII вв. были отнесены “плоские могилы” с одиночными трупоположениями,
99

к XIII-XIV -  фунтовые захоронения по обряду трупоположения.3 В отноше­
нии эволюции С.А. Теплоухов прямо не высказывался, однако, связав хроно­
логические фуппы  с определенными историческими событиями, указал на 
воздействия на местную культуру извне, как: “покорение кыргызов тюрками 
в VII веке”, контакты с Китаем, уйгурское завоевание в VIII веке, выход кыр­
гызов в Центральную Азию в IX-X вв.4 Судя по логике рассуждений автора, 
эти события  послужили  причиной трансформации  кыргызской  культуры  в 
VII-X вв.
Позднее систематизацией кыргызских древностей занималась Л.А. Ев- 
тюхова. Автором было выделено 4 типа средневековых погребений.5 К VII- 
VIII вв. н.э. отнесены чаа-тасы и захоронения по обряду трупосожжения под 
небольшими каменными курганчиками, к VIII-IX  вв.  н.э. -  “узкие длинные 
могилы” с трупосожжениями  и трупоположениями,  к  IX  в. -  пофебения с 
конем.6 Л.А. Евтюхова предполагала, что кыргызы в IX в. сменили погребаль­
ную  обрядность,  перейдя  от  кремации  на  стороне  к  ингумации,  включая 
захоронения  с  конем.7  Инвентарь  из  всех  намеченных  ф упп  пофебений 
фактически не был хронологически дифференцирован Л .А. Евгпоховой, посколь­
ку аналогичные предметы относятся то к характерным типам вешей VII-VIII вв., 
то к “новым формам  IX-X вв.”* С.В.  Киселев относил  к VI-VIII  вв.  курганы 
чаа-тас и курганчики “рядового населения, к IX-X вв. -  погребения с конем и 
захоронения знати  по “архаическому обряду сожженья”.* Инвентарь обеих 
ф упп охарактеризован суммарно, однако в отдельных случаях автор проти­
вопоставляет трехлопастные стрелы VI-VIII вв. плоским, изготавливавшимся, 
по его мнению, в  IХ-Х вв., “копенский стиль” в торевтике более позднему -  
“тюхтятскому”.10 Другие исследователи, работавшие на Енисее в 20-30-е годы,
В.Г. Карцов и В.П. Левашова, не выделяли в составе средневекового периода 
отдельных  хронологических  этапов,  описывая  эти  материалы  суммарно." 
Позднее В.П. Левашова поддержала точку зрения о переходе “кыргыз-хака- 
сов” на обряд трупоположения с  конем  в IX  веке.12
Существенные  изменения  в  оценках  эволюции  кыргызской  культуры 
произошли в  1950-60-е годы, когдав научный оборот были введены материа­
лы из раскопок кыргызских памятников в Туве. Появились некоторые новые 
данные из Минусинской котловины. Л.Р.  Кызласовым было предложено пе- 
редатировать чаа-тасы вплоть до X века.13 На материалах Тувы автором было 
выделено два этапа кыргызской культуры: IX - X  и X I- X II вв.14 Точка зрения
о принадлежности кыргызам курганов с трупосожжением  в Туве была под­
держана С.И.  Вайнштейном, А.Д.  Грачом, Д.Г. Савиновым.15 По началу вы­
зывало сомнение отнесение  к числу  кыргызских  памятников  XI -  XII  вв.16 
Д.Г. Савинову принадлежит мысль о выделении различных вариантов в кыр­
гызской культуре XI -  XII  вв: “минусинского” и “тувинского”.17
100

Во второй половине 70-х  годов Л.Р.  Кызласов предложил  выделить из 
состава кыргызских древностей три самостоятельные культуры, следующие 
одна за другой: чаа-тас -  V-IX вв., тюхтятская -  IX-середина X в., аскизская -  
X-XIV вв.18 Как видно, хронология существования этих “культур” была значи­
тельно изменена в сравнении с прежними представлениями без какой-либо 
аргументации.  Эти  предложения были активно поддержаны  И.Л.  Кызласо- 
вым, предложившим именовать памятники X-XII вв.-  “малиновским”, а XIII- 
XIV - “каменским” этапами аскизской культуры.” 19 Затем “малиновский этап” 
был поделен натри периода: эйлиг-хемский, оглахтинский и черновский, при 
этом оказался смешенным  на начало XIII  века рубеж Малиновского этапа.20 
Дробление  кыргызских древностей  на хронологические отрезки было про­
должено Л.Р. Кызласовым в начале 80-х годов, на два этапа в культуре чаа-тас: 
утинский -  VI-VII вв. и копенский -  VIII-первая половина IX в.21 Ряд исследо­
вателей,  восприняв  первоначальную схему деления Л.Р.  Кызласовым  кыр­
гызских древностей на две культуры, предлагали свои варианты этого члене­
ния. Я.И. Сунчугашев выделил памятники VI-1X и VIII-XII вв.22 М.П. Грязное 
предложил  объединить  в  пределах  “кыргызского  времени”  культуры  “чаа- 
тас” - VI-IX вв. и “аскизскую” -Х -Х П  вв.21 Г.В. Длужневская предположила, 
что кыргызская культура в Туве в X веке “трансформируется в аскизскую.”24 
Позднее она выделила несколько локальных вариантов в кыргызской культу­
ре Тувы, предложив каждому из них свой  период существования. Согласно 
ее точке зрения, бронзовая торевтика с “тюхтятской орнаментацией” и желез­
ная “аскизского облика” в X-XI вв. в Туве сосуществуют, относясь к различ­
ным  племенным  группам  кыргызов,  причем  “тюхтятский  орнамент”  был 
воспринят населением Саяно-Алтая от киданей.25 Г.В. Длужневской принад­
лежит специальная работа, посвященная уточнению названия археологичес­
кий культуры енисейских кыргызов.26 Вопросы периодизации рассматрива­
лись автором данной  работы  на материалах  кыргызских  погребальных  па­
мятников  Минусинской  котловины.27 Специально  изучались  данные  о  по­
явлении кыргызов в Монголии, Забайкалье, Западной Сибири.2* Для уточне­
ния вопросов хронологии, периодизации, культурной принадлежности, куль­
турно-хозяйственного типа кыргызов был взят в качестве объекта исследова­
ния локальный район -  долина реки Табат, расположенная на юге Минусин­
ской котловины,  где  кыргызские памятники  находятся  в непосредственной 
пространственной связи друг с другом, что повышает их информативность.29 
Проведенный  анализ  продемонстрировал  неоправданность  членения  кыр­
гызских древностей на обособленные культуры, показал преждевременность 
“уточненной хронологии” с точностью до нескольких десятилетий. Материа­
лы кыргызской и таштыкской культур не дают оснований для передатировки 
по аналогии со шкалой восточноевропейских древностей, в которых присут­
ствуют предметы торевтики, выполненные в полихромном стиле. На Енисее
101

таких изделий нет, исключая Знаменский клад, культурная принадлежность 
которого не ясна.10 Абсолютная датировка многих  комплексов  кыргызской 
культуры основана на аналогиях  и привязке к известным  историческим со­
бытиям. Надежно датированными могут считаться предметы с руническими 
надписями,  поскольку  эта  письменность  могла быть  занесена  на Средний 
Енисей тюрками в начале VIII века.11 Важным хронологическим рубежом для 
саяно-алтайских древностей является  время  распространения  кыргызских 
курганов в Туве в IX веке.12 Общепринята датировка определенных комплек­
сов  монгольским  временем,  ввиду  находок  в  их  составе  предметов с  мон­
гольскими надписями квадратным письмом.11 В некоторых кыргызских ком­
плексах встречаются дальневосточные монеты различных династий.14 Поэто­
му  можно считать существующую  периодизацию  кыргызских  древностей 
вполне приемлемой для определения основных этапов эволюции  кыргызс­
кой  культуры.  Серьезным  пробелом  в  этой  периодизации  остается  отсут­
ствие данных  по периоду позднего средневековья,  поиски которых  пока не 
дали результатов. Это ограничивает возможность проследить эволюцию кыр­
гызской  культуры до момента ее вытеснения  из  Минусинской  котловины  в 
начале XVIII века.1’ Поэтому анализ изменений в кыргызской культуре в на­
стоящей работе охватывает периоды раннего и развитого средневековья -  с
VI  по XIV век н.э. В течение рассматриваемого временного интервала кыр­
гызская  культура неоднократно существенным образом  меняла свой облик 
под воздействием  внутренних  и внешних  причин.  Каждое  изменение соот­
ветствует  определенному  хронологическому  характерному  типу  памятни­
ков, либо по наиболее значимому историческому событию, отразившемуся 
на облике материальной культуры  кыргызов.
В эпоху чаа-тас, получившую наименование по наиболее характерному 
типу памятников, охватывающую VI-VIII вв. н.э., кыргызская культура харак­
теризуется значительным разнообразием культурообразующих элементов.14 
В  наибольшей степени  изученными среди  них являются  погребальные  па­
мятники-могильники  чаа-тасы,  включающие  каменные  курганы  сложной 
конструкции -  чаа-тасы,  небольшие “рядовые”  каменные  курганчики, без- 
курганные  фунтовые  захоронения,  сопроводительные  погребения  вокруг 
курганных  насыпей -  чаа-тасов, символические захоронения -  кенотафы.17 
Эти памятники распространены по всей территории Минусинской котлови­
ны, от предгорьев Саян до истоков  Чулыма,  офаничивая территорию  кыр­
гызской кулыуры в VI-VIII вв. н.э.
Наиболее  известными  памятниками  этого  времени,  обратившими  на 
себя внимание ученых еще в XVIII веке являются курганы чаа-тас. Это объек­
ты со сложным наземным сооружением в виде квадратной, прямоугольной, 
многофанной, округлой оф ад ы  из горизонтально уложенных плит.  По сто­
ронам, на небольшом расстоянии от внешнего края стен о ф ад ы  установле-
102

I вертикальные стелы. В отличие от стел на тагарских курганах, они не встро- 
ы в ограду и поэтому от времени покосились в разные стороны, придавая 
ргызским  кладбищам  совершенно  своеобразный,  необычный  внешний 
д, получив у местного населения названия “чаа-тас”, “обаа”, “кёзее”. Мно- 
г кладбища этого времени также имели собственные названия: “Чаа-тас”, 
балыг-биль”, “Кёп-Обаалар”, “Кёп-Кёзее”, Кёзеелиг-хол” и др.м У наибо- 
;  крупных  курганов  парные  стелы  вынесены  за  линию  ограды,  образуя 
сод". Размеры курганов сильно варьируют: диаметр развала насыпи колеб- 
гся  от  5  до  40  м,  высота  насыпей  -   от 0,3  до  1,3  м.  Насыпь образована 
:тичным развалом стен во внутрь и вне ограды. Внутри ограды каменны- 
плитами перекрывались могильные ямы округлой, квадратной и прямоу- 

жүктеу/скачать 9,39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: