Ii. Самостоятельная работа III. Глоссарий
жүктеу/скачать 2,02 Mb. Pdf көрінісі
|
| Заключение
Предложенное выше краткое сравнение различных тенденций в мусульманском мире указывает на то, что даже обладая специфическими чертами, религиозная ситуация в Центральной Азии не является уникальной. Фундаментальной проблемой для мусульман Центральной Азии, как и везде в мире, является согласование ислама с современностью - современностью, корни которой лежат в “неисламской” философии, и в которой непреодолимо господствуют достижения, потребности и амбиции западных сил 19 . Этот вызов сегодня становится все более актуальным из-за давления таких процессов, как глобализация экономической взаимозависимости, интернационализация концепций «хорошего управления» и вездесущее распространение поп-культуры, которая подрывает традиционные ценности. Но это далеко не новый феномен: вот уже более века мусульманские мыслители пытаются решить эту проблему. Некоторые из них старались преодолеть ощутимую слабость и отсталость мусульманских обществ, пропагандируя идею ограниченного синтеза исламских и западных норм в таких областях, как образование и право. Другие искали пути осуществления всесторонней «трансформации (мусульманской) интеллектуальной традиции» 20 , эквивалентной западноевропейскому историческому опыту эпохи Реформации и Просвещения. Какие бы успехи не имел этот приспособляющийся и ассимилятивный подход, он не смог значительно улучшить условия жизни широких слоев населения мусульманских стран. В них по-прежнему существовала социально-экономическая отсталость в развитии вместе с широко распространенной бедностью, коррупцией, эксплуатацией, несправедливостью и отсутствием основных социальных служб. В середине XX в. некоторые мусульмане, разочарованные тем, что они назвали «вестоксикацией», то есть отравляющим воздействием западного влияния, начали искать выход в идеализированном, антиисторичном видении «подлинного» ислама. В то время мусульмане Центральной Азии были 180 изолированы от влияния этой тенденции. Сейчас они сталкиваются с теми же проблемами. Но здесь этот процесс протекает более болезненно из-за того, что за время советской власти они достигли значительно более высокого уровня развития, чем большинство других стран Азии. С тех пор ухудшение жизненных стандартов легло на них мертвым грузом. Это, наряду с внезапной утратой общей идеологической системы, породило глубокое чувство дезориентации. Многие большие надежды первых лет независимости не осуществились. Не удивительно, что в этих условиях люди хотят найти руководство, определенность и, сверх того, веру, обещающую лучшее будущее. Многие исследователи ислама в Центральной Азии сегодня фокусируются на вопросах безопасности, связанных с появлением радикального движения: может ли оно угрожать стабильности? Не преувеличивают ли отдельные государства серьезность ситуации или, наоборот, недооценивают ее? Действительно ли возникает «дуга конфликта», простирающаяся от Китая до Черного моря? Подобные вопросы сосредоточивают внимание на отдельных событиях, но нехватка достоверной информации делает невозможной оценку значения этих событий с какой-либо степенью уверенности. Между тем, почти не делается попыток определить тенденции, лежащие не на поверхности. Но ведь именно эти тенденции формируют будущее. Хотя это и спорно, но одним из самых значительных процессов в 1990-х гг. стала усиленная политизация ислама. Это происходит не только благодаря деятельности радикальных группировок: сами государства вовлечены в борьбу за «исламскую легитимность». Из-за этого ислам оказался в центре политической сцены. Рассуждения оппозиции сейчас переметнулись в область исламской доктрины. Соответственно, практически все формы политической нелояльности сейчас относятся к категории радикально-исламских. Можно было бы предположить, что это приведет к ослаблению чисто религиозного содержания «повестки дня» оппозиции. Напротив, кажется, это содержание приобретает решающую роль. Точно так же причастность к этому преступных элементов не уменьшает пыла «праведной борьбы». Есть и другие факторы, которые могут оказать воздействие на ход событий. Один из них - восстановление экономики. Это, несомненно, поможет смягчить некоторые из нынешних тенденций. Тем не менее, это не может случиться внезапно. Более того, если даже в экономике и произойдут улучшения, от этого получат пользу далеко не все слои населения; приведет ли это к еще большему неравенству в жизненных стандартах, к большей социальной фрагментации, это, безусловно, углубит кризис. Другой фактор, который может способствовать созданию благоприятного климата, - подготовка кадров по программам международной помощи и развития. Такие программы делают позитивный вклад в создание более открытых, толерантных обществ. Конечно, было бы преждевременным ожидать, что результат последует в ближайшем будущем. Большинство этих программ 181 имеют довольно маленькие масштабы, сроки и сферу охвата. Поэтому для того, чтобы их результаты достигли «критической массы» потребуется значительное время. Время также потребуется на то, чтобы люди, прошедшие подготовку по этим программам, заняли достаточно высокие посты, чтобы это позволило им влиять на политическую жизнь. Третий фактор, который может со временем способствовать созданию более благоприятных условий, это проекты по предотвращению и урегулированию конфликтов, финансируемые международными организациями. Однако они еще более ограничены по своим масштабам, чем другие программы обучения, и, кроме того, зачастую недостаточно тщательно выполняются из-за существующих проблем, таких, как препятствование со стороны чиновников и громоздких бюрократических процедур. И, что еще важнее, такие проекты не всегда хорошо продуманы и иногда обнаруживают плохое понимание их разработчиками местных условий. Трудно избежать заключения о том, что, по крайней мере, в ближайшее время, центральноазиатские государства будут по- прежнему переживать тяжелый социальный стресс. Экономические трудности дают ход процессу демодернизации и утраты квалифицированных кадров, особенно в сельской местности (где все еще проживает большинство коренного населения). Не удивительно, что при этих обстоятельствах люди находят утешение и опору в религиозной вере. Тем не менее, важно иметь в виду масштабы этого процесса в перспективе. Большинство населения Центральной Азии проявляет пассивное и традиционалистское отношение к исламу. Они принимают руководство официального духовенства. Радикально настроенные мусульмане все еще составляют крайнее меньшинство, как в количественном отношении, так и в смысле географического распространения. Но за последние три года они расширили свой плацдарм от первоначальной базы в Восточном Узбекистане (Ферганская долина), и теперь их присутствие заметно в приграничных районах других четырех государств региона. Процесс их распространения может продолжиться, но, тем не менее, им будет трудно склонить на свою сторону значительную массу населения. Отдельный, хотя, возможно, и связанный с предыдущим, феномен - возникновение военного элемента. В этот процесс вовлечено даже меньшее количество людей, которые действуют в определенные периоды года в узком коридоре от афганской границы до Восточного Узбекистана. Они, безусловно, могут расширить свою деятельность, особенно благодаря доходам от транспортировки наркотиков и технической и идеологической поддержке экстремистских движений в Афганистане, Пакистане и других странах мусульманского мира. Несмотря на это, они могут встретить мощного противника в лице объединенных вооруженных сил Узбекистана и других государств Центральной Азии 2 1 . Таким образом, хотя случаи насилия могут увеличиться, маловероятно, чтобы настоящий баланс сил в обозримом |