История русской литературы XIX века. Часть 1: 1795-1830 годы


Конфликт в комедии «Горе от ума». Классицистические правила и их



Pdf көрінісі
бет68/194
Дата12.09.2022
өлшемі2,98 Mb.
#38918
түріЛитература
1   ...   64   65   66   67   68   69   70   71   ...   194
Байланысты:
часть пер

Конфликт в комедии «Горе от ума». Классицистические правила и их 
обновление 
Как и в комедии «Мизантроп», речь идет об общественных пороках, которые 
отвергаются героем. Следовательно, и в этом отношении традиция «высокой» комедии была 
для Грибоедова актуальной. Однако общественная линия, составляющая сюжет, не сразу 
выступает наружу, а появляется постепенно. Завязывает интригу и затем развивает ее (и это 
как правило) любовная линия. Затем они сливаются и достигают кульминации. В «Горе от 
ума» кульминационный момент – третье действие, сцена вечера у Фамусовых, где Софья 
пускает слух, будто Чацкий сошел с ума. Отсюда обе линии идут вместе. В конце четвертого 
действия интрига развязывается. Обе линии – любовная и общественная – разрешаются: 
Чацкий узнает правду о любви Софьи и о том, что он чужд обществу, которое не только не 
боится его критики, его обличений, его насмешек, но и само переходит в атаку, выталкивает 
героя и вынуждает его бежать неведомо куда. 
Грибоедов следовал классицистическим правилам трех единств не только потому, что 
они дисциплинировали его художественную мысль. Из развития интриги ясно, что 
драматург стремился мотивировать и объяснить каждое правило содержанием своей 
комедии. Так, единство действия (требование одной коллизии, одного конфликта) 
обусловлено непримиримым столкновением Чацкого с обществом и с его главными 
действующими лицами (Софьей, Фамусовым, Молчалиным). Единство места понадобилось 
Грибоедову потому, что конфликт происходит в доме Фамусова, символизирующем всю 
дворянскую Москву. Единство времени также получает свое оправдание: три года 
странствовал Чацкий, но мало изменился – остался прежним благородным, увлеченным, 
задорным молодым человеком, а один день в доме Фамусова открыл ему такое знание о 
мире, о людях, которое до этого дня было ему недоступно. Он сразу стал взрослым, менее 
восторженным. 
Тема безумия от любви, сначала игривая, легкая в словах Лизы, постепенно получает 
зловещий оттенок: быстро распространяется слух, что Чацкий – сумасшедший в кругу 
истинно умных людей, таких как Фамусов, Хлестова, князь Петр Ильич Тугоуховский, 
Хрюмины. Слух обрастает подробностями, отыскиваются подлинные причины 
умопомрачения Чацкого, а Фамусов даже приписывает себе первенство в обнаружении 
самого факта («Я первый, я открыл!»). Здесь возникает тема «умного безумца». Ум 
оборачивается безумием. В самом деле, сумасшедшие, вероятно, сочли бы со своей точки 
зрения умного человека безумным. Таким и кажется Чацкий московскому фамусовскому 
клубу. «Безумным вы меня прославили всем хором», – говорит он. Но и Чацкому, «умнику» 
в комедии и человеку незаурядного ума, каким его замыслил Грибоедов, фамусовский мир 
тоже кажется безумным. 
Завершает комедию тема мнимого безумия от недюжинного ума, который отвергнут 
миром. Причем герой считает этот мир поистине нелепым и безумным. Обе стороны 
конфликта – фамусовская Москва и молодой человек, отвергающий отжившие, по его 
мнению, представления, – сталкиваются в непримиримом противостоянии, в ходе которого 
не может быть достигнуто согласия. Конфликт неминуемо из комического перерастает в 
трагический. Раскалывается, в сущности, один уклад жизни: Чацкий тоже дворянин, тоже 
жил в Москве, тоже воспитывался в том же доме Фамусова. Сила Чацкого – в свежести 
впечатлений, в независимости мысли, в нетерпимости, в пылкости, с какими он отстаивает 
свои убеждения, невзирая на лица и на обстоятельства, которые могут ему повредить. 
Слабость – в той же нетерпимости, в той же пылкости, которые мешают ему обдумать 
поступки, трезво взглянуть на свою любовь, на роль просвещения, знаний, на барскую 
Москву. Могущество Москвы – в сплоченности, несмотря на мелкие, незначительные ссоры 


и распри друг с другом, несмотря на зависть и суету. Сила Москвы – в единообразии уклада 
и в единомыслии. Скрепляющее московских бар средство – сплетня, доходящая до 
нелепости. Слух, развивая сплетни и клевету, получает могущество всеобщности. 
Собственное мнение ценится лишь постольку, поскольку оно подтверждает общее. Иначе 
говоря, личность имеет значение лишь в том случае, если держится тех же взглядов, что и 
большинство. Все суждения немедленно приводятся к одному. 
Конечно, и в Москве многое меняется, причем и в ту сторону, куда смотрит Чацкий, и в 
ту, куда смотрит Фамусов. Чацкому известно об этом, как и другим персонажам «Горе от 
ума». Гости Фамусова рассуждают о появлении пансионов, школ, гимназий, «ланкартачных 
учебных заведений», педагогического института, о том, что даже их родственники 
(двоюродный брат Скалозуба, племянник княгини Тугоуховской князь Федор) посвятили 
себя наукам и искусствам, читают книги и становятся ревнителями просвещения. Таких 
молодых людей (внесценических персонажей, упомянутых в комедии), принадлежащих к 
поколению Чацкого, разделяющих его образ мыслей и общественное поведение, еще 
немного. Но они уже появились. Чацкий, испытывая по этому поводу законную гордость, 
защищает их от нападок Фамусова и его круга. 
Есть, однако, перемены другого рода: Чацкий и Фамусов недовольны французскими 
модами; Кузнецким мостом с его иностранными лавками; дурным, оторванным от 
национальных корней воспитанием детей из дворянских семейств; бездумным, рабским, 
слепым подражанием иностранному в одежде, в нравах. Для Чацкого засилье иностранной 
моды – отказ от самобытности, от самостоятельности русского ума. Для Фамусова мода – 
знак ненавидимой им новизны. Фамусов враждебен новой Москве и всему новому 
независимо от того, дурно оно или хорошо. 
Именно Фамусов – главный антагонист Чацкого – вместе с гостями, со множеством 
внесценических персонажей олицетворяет Москву, а дом Фамусова – это и есть Москва в 
мини-атюре76. Здесь господствует старый уклад – старые обычаи и старые нравы. Во главе 
дома стоит совсем неглупый, но легковерный отец (таково сценическое амплуа Фамусова). В 
доме его обманывают все: и слуги, и дочь. В своих речах Фамусов выглядит недалеким 
обломком прошлого. Но это обманчивое впечатление: Фамусов умен, недаром его речь метка 
и афористична. Суть в другом: почему умный человек выглядит глупцом и кажется таким? 
Да потому, что он держится отживших нравственных правил, сознательно, по собственной 
воле исповедует ушедшую в прошлое мораль и пытается сохранить свою московскую 
утопию. Причина фамусовской «глупости» – в упрямой косности и открытом неприятии 
всяких изменений, которые отрицаются заранее и рассматриваются как покушение на 
исконный и освященный традициями порядок. Фамусов отвергает реальность. А человек, 
оторванный от реальности, поневоле выглядит смешным и глуповатым. 
В осуждаемой Чацким косности заключена мощная отрицательная сила Фамусова и 
московского общества. Люди фамусовского круга при чувстве опасности тут же 
76 В новейшей научно-популярной и критической литературе сделаны странные, часто искажающие 
авторский замысел и его исполнение, попытки унизить Чацкого и возвысить его антагонистов и противников. 
Например, А.П. Ланщиков («Горе от ума» как зеркало русской жизни. – «Литература в школе». 1997, 
№ 5) укоряет Чацкого за смешение петербургского с французским. Чацкий, по его мнению, воюет не с 
Фамусовым и Молчалиным, а с православно-патриотической Москвой: «За три года праздных скитаний из 
души юного народолюбца выветрился весь дворянский демократизм особого московского замеса; если князь 
Тугоуховский глух клинически, то Чацкий глух душевно». В «новаторском» переворачивании смысла комедии 
А.П. Ланщиков не одинок. Его предвосхитил А. Баженов (Треугольник «Горя». – «Литературная учеба». 1994. 
Кн. 5), который в заслугу Грибоедову поставил некое покаяние: «Он первый нашел в себе мужество для 
покаяния». Выдуманное А. Баженовым «покаяние» состоит в следующем: Грибоедов, оказывается, 
раскритиковал, высмеял и назвал «безумцем самого критика-разрушителя», т. е. Чацкого, о котором «теперь 
сказали бы интеллигента». Далее автор написал про «гибель» (?) Молчалина, связываемую им с двумя 
случайностями: наверху тихо крадется Софья, а внизу «пыхтит» сумасшедший Чацкий. Если Чацкий, по 
мнению автора, – разрушитель, то Софья – устроительница мира, ею владеет христианский идеал. 


объединяются и выступают против Чацкого. Они чувствуют исходящую от Чацкого угрозу 
своим интересам и стремительно, мгновенно сплачиваются, чтобы с беспощадностью 
отстаивать свои выгоды. Сила быта не только подавляет личность, но и превышает силы 
добра, которое оказывается хрупким и незащищенным. Это одна сторона фамусовского 
мира. 
Другая заключена в его приспособляемости. Время не стоит на месте, и Москва меняет 
свой вид, меняет нравы. В ней появляются молодые люди, протестующие против устаревших 
обычаев и ратующие за службу делу, а не лицам. Они хотят служить не ради чинов и наград, 
а для блага и пользы Отечества, содействовать успехам просвещения. Чтобы служить с 
толком, они черпают знания из книг, удаляются от света, погружаются в учение, в 
размышление. Наконец они странствуют, чтобы лучше узнать мир. Эти новые лица 
представляют для Фамусова и фамусовской Москвы серьезную опасность, потому что они 
разрушают старый уклад. Фамусов и его общество вынуждены приспосабливаться к 
изменениям, если они намерены выжить в складывающихся новых условиях. Лучшие, 
идеальные времена Максима Петровича и Кузьмы Петровича для фамусовского круга 
прошли, но заветы предков памятны и святы. Фамусов, конечно, не думает сдаваться и 
обладает значительной силой. На стороне Фамусова будущее. Если Чацкий порывает со 
своим прежним окружением, покидает фамусовское общество, то Молчалин, напротив, 
стремится войти в него. Это значит, что фамусовская Москва отнюдь не стареет. В нее 
вливаются свежие силы, способные постоять за косные порядки и нравственные нормы. 
Таким образом, Чацкий, не видя перемен в Москве в положительную сторону, не 
понимая, что случилось с Софьей, презирая Молчалина, тем самым недооценивает 
приспособляемость фамусовской Москвы к новым условиям. Он входит в дом Фамусова 
энтузиастом, уверенным в том, что нынешних успехов разума и просвещения достаточно для 
обновления общества, которое, как думает Чацкий, обречено на безвозвратное исчезновение. 
Кто же из здравомыслящих людей, недоумевает Чацкий, держится ныне правил, о которых 
столь «поэтически» вдохновенно рассказывает Фамусов, припоминая случай с Максимом 
Петровичем! Где же найдется безумец, иронизирует Чацкий, 
Хоть в раболепстве самом пылком, 
Теперь, чтобы смешить народ, 
Отважно жертвовать затылком? 
Нет, решает Чацкий, «век нынешний» уже пересилил «век минувший». «Век 
нынешний» совсем иной: «…нынче смех страшит и держит стыд в узде». «Недаром» 
нынешних «охотников поподличать» «жалуют… скупо государи». И затем он снова 
произносит приговор: «Нет, нынче свет уж не таков». Потому что для Чацкого само собой 
разумеется, что фамусовское общество скоро потерпит полный крах и его мораль исчезнет. 
Однако в случаях с Фамусовым, Софьей и Молчалиным Чацкий жестоко ошибается. Если в 
начале комедии он стоит высоко над обществом, то по мере развития действия его 
восторженность, энтузиазм постепенно угасают и он все больше чувствует зависимость от 
фамусовской Москвы, которая оплетает его вздорными слухами, непонятными 
отношениями, пустыми советами и всевозможной суетой. Чацкий – одиночка, бросающий 
вызов обезличивающему фамусовскому миру, чтобы не потерять лицо. 


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   64   65   66   67   68   69   70   71   ...   194




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет