Избранные работы



Pdf көрінісі
бет119/273
Дата15.12.2023
өлшемі3,46 Mb.
#138813
1   ...   115   116   117   118   119   120   121   122   ...   273
Байланысты:
logic of scientific discovery

они являются повторениями только с определенной точ-
ки зрения.
(То, что воздействует на меня как повторе-
ние, для паука может оказаться вовсе не повторением.)
Из чисто логических соображений отсюда вытекает, что
до
всякого повторения должна существовать некоторая
точка зрения — некоторая система ожиданий, предвос-
хищений, допущений или интересов, которая сама не
может быть лишь результатом повторения (см. [31,
л рил. *Х (1))).
Таким образом, в психологической теории, говоря-
щей об источнике наших верований, мы должны на мес-
то наивной идеи событий, которые
 являются
сходными,
поставить идею событий, которые
 интерпретируются
на-
ми как сходные. Если же это так (а я: не вижу, как
избежать этого), то психологическая теория индукции
Юма приводит к регрессу в бесконечность, совершенно
аналогичному тому, который был обнаружен самим
Юмом и использован им в критике логической теории
индукции. Что, собственно, мы хотим объяснить? В при-
мере со щенками мы хотим объяснить поведение, кото-
рое можно описать как
 осознание
или
 интерпретацию
ими некоторой ситуации в качестве повторения другой
ситуации. Ясно, что мы не можем надеяться объяснить
это, апеллируя к более ранним повторениям, если мы
поняли, что эти более ранние повторения также должны
быть повторениями-для-них, и в этом случае вновь воз-
никает точно такая же проблема — проблема
 осознания
или интерпретации
некоторой ситуации как повторения
другой ситуации.
Говоря более точно, сходство-для-нас есть продукт
реакции, включающей интерпретации (которые могут
быть неадекватными) и предвосхищения или ожидания
(которые никогда вполне не оправдываются). Следова-
тельно, предвосхищения или ожидания нельзя объяс-
нять, как это делает Юм, множеством повторений.
Даже самое первое повторение-для-нас должно опи-
258
раться на сходство-для-нас и, следовательно на неко-
торое ожидание, то есть на то, что мы хотим объяс-
ни
1
'
1
'· »
 τπ
Это показывает, что в психологической теории Юма
:
•имеется регресс в бесконечность.
Мне кажется, что Юм никогда вполне не осознавал
силы своего логического анализа. Опровергнув логиче-
ское понятие индукции, он столкнулся со следующей
проблемой: как в действительности мы получаем наше
знание, если индукция представляет собой логически
незаконную и рационально неоправданную процедуру?
Имеется два возможных ответа на этот вопрос: (1) На-
ше знание мы получаем с помощью неиндуктивных про-
цедур. Такой ответ позволил бы Юму остаться на пози-
циях рационализма. (2) Наше знание м.ы получаем
путем повторения и индукции, то есть с помощью логиче-
ски незаконных и рационально неоправданных прОЦб
1
дур, поэтому все наше наличное знание представляет
собой лишь некоторую разновидность веры — веру, осно-
ванную на привычке. Из такого ответа вытекает, что да-
же научное знание иррационально, поэтому рационализм
вообще абсурден и должен быть отброшен. (Я не буду
обсуждать здесь весьма древних, но сейчас вновь став-
ших модными попыток преодолеть указанную трудность
с помощью рассуждения о том, что, хотя индукция, ко-
нечно, логически незаконна, если под «логикой» пони-
мать «дедуктивную логику», с точки зрения собственных
стандартов она не является иррациональной, в чем мож-.
но убедиться из того, что каждый разумный человек
фактически
пользуется ею. Великим достижением Юма
было разрушение этого некритического отождествления
вопроса о факте—'quid facti? — и вопроса об оправда-
нии или законности — quid juris? См. далее пункт (13)
приложения к данной главе).
По-видимому, Юм никогда серьезно не рассматривал
первой альтернативы. Отбросив логическую теорию ин-,
Дукции, основанную на повторении, он пошел на поводу
У здравого смысла и вновь ввел индукцию, опирающую-
ся на повторение, под видом психологической теории.
Я же предложил направить критику Юма против его
Же собственной теории. Вместо того чтобы объяснять
нашу склонность ожидать закономерностей в ходе собы-
тии как следствие повторений, я предложил рассматри-
вать повторение-для-нас как результат нашей склонно-
17
* 259


сти ожидать закономерного хода событий и открывать
эти закономерности.
Таким образом, чисто логические соображения при-
водят меня к замене психологической теории индукции
следующей концепцией. Мы не ждем пассивно повторе-
ний, которые внушают или навязывают нам регулярно-
сти, а сами активно пытаемся налагать регулярности на
мир. Мы пытаемся обнаружить в вещах сходные черты
и интерпретировать их на основе законов, изобретенных
нами. Не дожидаясь, чтобы все посылки оказались в
нашем распоряжении, мы сразу же формулируем, заклю-
чения. Позднее они могут быть отброшены, если наблю-
дение покажет их ошибочность.
Это и есть теория проб и ошибок —
 предположений
и опровержений.
Она позволила понять, почему наши
попытки наложить на мир те или иные интерпретации
логически предшествуют наблюдениям сходства. По-
скольку такая процедура опирается на определенные
логические основания, я считаю, что аналогично обсто-
ит дело и в науке и что научные теории представляют
собой не компактное изложение результатов наблюде-
ний, а являются нашими изобретениями — смелыми
предположениями, которые выдвигаются для проверок
и которые могут быть устранены при столкновении с
наблюдениями. При этом наблюдения редко бывают
случайными и, как правило, предпринимаются с опре-
деленной целью проверить некоторую теорию, чтобы по-
лучить, если это окажется возможным, ее решающее
опровержение.
V
Вера в то, что наука развивается от наблюдений к
теории, все еще так широко распространена и так твер-
до укоренилась, что мое отрицание ее часто вызывало
недоумение. Меня даже подозревали в неискренности,
ибо я отвергал то, в чем не может усомниться ни один
здравомыслящий человек.
(Однако на самом деле вера в то, что мы можем на-
чать научное исследование с одних чистых наблюдений,
не имея чего-то похожего на теорию, является абсурд-
ной. Справедливость этого утверждения можно проил-
люстрировать на примере человека, который всю свою
жизнь посвятил науке, описывая каждую вещь, попа-
260
давшуюся ему на глаза, и завещал свое бесценное со-
брание наблюдений Королевскому обществу для исполь-
зования в качестве индуктивных данных. Этот пример
хорошо показывает, что, хотя вещи иногда копить по-
лезно, наблюдения копить нельзя.
Двадцать пять лет тому назад я пытался в'нушить
эту мысль группе студентов-физиков в Вене, начав свою
лекцию' следующими словами: «Возьмите карандаш и
бумагу, внимательно наблюдайте и описывайте ваши
наблюдения!» Они спросили, конечно,
 что именно
они
должны наблюдать. Ясно, что простая инструкция: «На-
блюдайте!» является абсурдной (см. 1[31, разд. 30]. (Да-
же в разговорном языке должен быть указан объект
этого переходного глагола.) Наблюдение всегда носит
избирательный характер. Нужно избрать объект, опре-
деленную задачу, иметь некоторый интерес, точку зре-
ния, проблему. А описание наблюдения предполагает
использование дескриптивного языка со словами, фик-
сирующими соответствующие свойства; такой язык
предполагает сходство и классификацию, которые в
свою очередь предполагают интерес, точку зрения и
проблему. «Голодное животное, — пишет Катц, — под-

Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   115   116   117   118   119   120   121   122   ...   273




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет