74
при акте творения Богом человека присутствовала собака, в конце ХIХ века
записал из
уст казахов русский востоковед А.Е. Алекторов [178].
Как видно из вышеприведенного обзора, собака
как сказочный персонаж в
славянской фольклорной традиции оказывается высоконравственным, сугубо
положительным образом. Это, по сути, архетип друга и помощника, в глубине
которого таились осколки родительских образов-защитников. «Безыскусный и
ясный образ этого замечательного животного, наделенного многими
добродетелями и положительными чертами, вопреки всему поднимается выше
многих религиозных и культурных условностей, которые в течение долгих
веков прививались русскому народу» [179]. Однако собака в славянской мифо-
фольклорной традиции - это только помощник героя, либо обратная сторона
бога – дьявольские силы. А волк в тенгрианстве — образ, соизмеримый с
Богом.
Образ собаки амбивалентен, как и образ волка. В работе «Национальные
образы мира. Евразия – космос кочевника, земледельца и горца» Г.Д. Гачев,
анализируя повести Ч. Айтматова, отождествляет собаку и волка: «А что есть
пес? Это ―а серый волк ей верно служит‖, т.е. прирученная хищность природы,
обращенная на службу-дружбу и любовь к человеку. Это его торжество над
хищностью: превратить ее из вражды – в предельную преданность, так что
―верный, как пес, как собака‖ уж притчей во языках стало: ―собака – друг
человека‖. Пес – это привязанность, абсолютное доверие, отсутствие своей
воли. А ведь превратная воля — начало сатанинства, и оно тоже образом пса
знаменуется <…> Пес есть бес и пасть-смерть на службе-дружбе к человеку
жизни. Главное в нем: пасть-клыки (= смерть, казнь, ад) на ногах-скоростях
<…>» [180, с. 116].
Что касается отношения к волку в русском фольклоре, то и оно
амбивалентное. «В славянской мифологии оборотень (волкодлак, волколак,
вовкулак) соединил в себе черты фольклорного образа и заимствования из
представлений о христианской демонологии. В отличие от мифологии народов
Европы у славян оборотень изначально был положительным персонажем
и факт
оборотничества
воспринимался
как
нормальное
явление.
Практика
оборотничества была настолько распространена среди славянских племен, что
Геродот описывает ежегодное превращение невров (славянское племя,
предположительно обитавшее на территории Белоруссии) на несколько дней в
волков, как что-то само собой разумеющееся. А славянский героический эпос
вообще характеризует главного героя-оборотня как существо божественного
происхождения. С принятием христианства все прежние божества были
низвергнуты и объявлены демонами» [180].
Эту антетичность и амбивалентность образов собаки и волка в полной
мере раскрывает Б. Джилкибаев: «Волк, деструктивная «машина войны» [181,
с. 56], противопоставлен в «Казахском эротическом романе» законопослушным
воинам-псам, представляющим западную, в том числе и русскую,
75
центрированные, земледельческие цивилизации» [181, с. 57], являющимися
одновременно и архетипами, и тотемами.
Достарыңызбен бөлісу: