Галиева М.А. Фольклорная традиция и дожанровые образования в литературе...
7
идей, или первообразов» [13. С. 491]), да и сами поэты во многом понимали ис-
кусство, его законы в космическом плане. Исследуется лишь структура, механизмы
взаимодействия, «сцепления» текстов двух словесных систем, но опускается цен-
ность фольклора как такового, не рассматриваются его истоки — обряд, ритуал,
архаические формы, которые существовали до словесной системы. Только при
учете последнего можно избежать в анализе ограниченности лишь заимствовани-
ем, о чем писал еще В.П. Аникин: «...для изучения любого литературного твор-
чества, стоящего в связи с фольклором, важно раздвигать границы, в которых
изучают непосредственно заимствования из фольклора» [2. С. 23]. Сложность
вопроса состоит в том, что именно понимать под фольклорными элементами. Чаще
всего, если литературоведы занимаются изучением фольклорной традиции в ли-
тературе, они склонны видеть лишь заимствования (если даже это сделано в анали-
зе на уровне не только образа, сюжета, но и структуры, что, конечно же, гораздо
сложнее), но если же обратиться к теоретическим работам фольклористов, на-
пример, к статье С.Ю. Неклюдова «К вопросу о фольклоре и обряде», то мы уви-
дим, что ученые все чаще рассматривают явления фольклора в их ретроспективе
[8. С. 13], исходя из дожанровых образований (еще работы О.М. Фрейденберг
говорят нам об этом — существование литературы в тесной связи с древними фор-
мами: мифом, ритуалом, мистерией, как неотъемлемой, на первых стадиях ста-
новления жанра, частью драмы [16. С. 427]), а отсюда и известная триада миф —
фольклор — литература. В методологическом плане нам важны работы Д.Н. Мед-
риша, выдвинувшего при анализе творчества Пушкина, Чехова на первый план
генетические связи и типологические соответствия («Пушкин» и «сказка», «Чехов»
и «лирическая песня»), что, конечно же, позволило автору выйти за границы «за-
имствований и стилизаций», о которых так часто пишут другие исследователи
относительно творчества этих авторов (особенно остро проблема фольклоризма
стоит по отношению к А.П. Чехову. Некоторые ученые, например Л.И. Емельянов,
выдвинули мнение о том, что Чехову вообще не свойственно обращение к фольк-
лору. Так же ценны положения о двух типах фольклоризма из работ А.А. Горелова
[4. С. 35—36], который обращается к поверьям, обрядам, ритуальным формулам
как источникам фольклоризма, во-первых, и во-вторых, как формам, имплицит-
но выраженным в поэтике того или иного писателя. В статьях А.М. Панченко
и И.П. Смирнова раскрываются «законы» художественного творчества и мышле-
ния, рассматривается обращение писателя к культуре как источнику сакральных
знаний (здесь также можно поставить вопрос об энтелехии): «В искусстве... всегда
присутствует элемент соревнования: соревнуются не только современники между
собой; младшее поколение стремится превзойти старшее. При этом ему... бывает
легче опереться не на вчерашний, а на позавчерашний день» [10. С. 33]. Здесь,
конечно, можно встретить противостояние с позиций некоторых подходов, утверж-
денных академической наукой, следующего порядка: возможна вольная интер-
претация, свободное прочтение через архетипическую модель любого текста, но
в противовес этому мы можем предложить учитывать следующие моменты при
анализе.
1. Если автор, чье творчество исследуется, знал фольклор, есть факт обра-
щения к нему, или даже был знаком с народной культурой по трудам ученых,
Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика, 2014, № 1
8
фольклорным сборникам и т.п. (как, например, в случае с Пушкиным, Гоголем,
Есениным) то, конечно, это нужно учитывать, но при этом анализ не должен огра-
ничиваться только учетом фольклорных источников для данного автора и сводить-
ся к заимствованию, то есть поверхностному внешнему обращению писателя
к фольклору.
2. Если писатель знаком с народным творчеством, но оно не выразилось от-
крыто в его поэтике, на первый взгляд мы вообще не можем обнаружить никаких
следов фольклорной традиции в его творчестве (как в случае с Чеховым, а к это-
му ряду Л.И. Емельянов относит еще и Бунина с Куприным [5. С. 171—197]),
то необходимо провести типологические параллели, о которых писал Д.Н. Медриш
в своей книге «Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики» и обра-
титься к антропологическому анализу (1), уделяя внимание специфике фольклор-
ных единиц, отобранных для сопоставления с текстом художественного произве-
дения, а именно дожанровым образованиям — в этом случае важно опосредован-
ное обращение писателя к фольклору.
3. Если автор создает свой миф или обращается к конкретным мифам, минуя
фольклор (ярким примером мифотворчества является поэзия Серебряного века,
поэзия символистов, хотя в лекциях по русской античности Г.С. Кнабе и отмечал,
что русская литература этого периода пошла по пути разрушения «классицисти-
ческой псевдоантичности» [6. С. 154]), то необходимо учитывать и это, но при
этом избегать соблазна внешнего сопоставления, что уводит исследователя
от сложности проблематики, взаимодействия мифа — фольклора — литературы
и самого мифа, его семантической значимости в творчестве писателя (в теоре-
тическом плане проблема решалась в работах О.М. Фрейденберг). Здесь и важна
постановка вопроса о разных видах мимесиса. Понятие мимесиса требует неко-
торых разъяснений, связанных с несколькими теориями — вопрос о мимесисе
внешнем, идущем от «классической теории подражания, восходящей к „Поэтике“
Аристотеля» [11. С. 10], и мимесисе внутрипроизведенческом или межпроизве-
денческом. Первый связан с внутренней структурой текста, «произведение ак-
тивно отражает в себе действия внешнего мира, но только в той степени, в какой
способно их воссоздать, присвоить и развить до уровня коммуникативных стра-
тегий» [11. С. 11], т.е. подражательная черта в той мере, в какой она выражена
в первом типе мимесиса, отсутствует (если говорить о фольклоризме в литературе,
то этот тип мимесиса и будет отображать «внутренний» фольклоризм в поэтике,
так как автор отбирает и осмысляет явления фольклора, как, например, в случае
с трактатом С.А. Есенина «Ключи Марии», а не просто их заимствует). Второй
тип мимесиса связан с отношениями, «в которые вступают произведения между
собой» [11. С. 11], он отображает взаимодействие двух систем — словесной и не-
словесной — например, вышивка, резьба, орнамент и здесь же проблема «ризом-
ного текста» [11. С. 11], мерцающего множеством смыслов. В отношении обра-
щения к фольклорной традиции это проявляется на уровне взаимодействия разных
систем в семантическом плане.
Таким образом, в исследованиях, посвященных данной проблеме, по суще-
ству выделяются две точки зрения на «фольклоризм» в литературе: первая и са-
Галиева М.А. Фольклорная традиция и дожанровые образования в литературе...
9
мая распространенная — изучение фольклорных элементов текста на уровне сти-
лизаций, разного рода заимствований, внешних обращений писателя к устному
народному творчеству; вторая, более продуктивная (работы Д.Н. Медриша, А. Го-
релова, Н.Ю. Грякаловой, Л.М. Ивлевой) связана с «внутренним» фольклоризмом,
с другим взглядом на сам фольклор как таковой, с обращением к дожанровым
формам. Второй метод позволяет более детально разобраться и в фольклоре,
и в художественном тексте. В связи с этим нас будет интересовать выявление
не только фольклорных единиц в творчестве того или иного автора, но прежде все-
го возникновение обрядовой, ритуальной реальности, синтез фольклора и его ар-
хаических форм, предшествующих ему, в поэтике (где выявление фольклорной
системы во многом, как следствие), а вольных интерпретаций позволит избежать
Достарыңызбен бөлісу: |