Маленькие женщины

служанкой. Марчи относились к Ханне как к близкой родственнице.
– Мама, наверное, скоро придет, – сказала Мег, – так что давайте пока все приготовим. – И
Мег кинула выразительный взгляд на корзину с подарками, которую сестры до поры до времени
спрятали под диван. – А где же флакон духов?
– Эми только что взяла его, – объяснила Джо, которая, надев новые тапочки, танцевала,
чтобы размять их. – Наверное, она надумала обвязать его ленточкой.
– Мои носовые платки выглядят совсем неплохо, правда? Я попросила Ханну выстирать их
и выгладить, а потом сама вышила метки. – И Бет горделиво посмотрела на не слишком-то
ровные буквы, которые тем не менее потребовали от нее немалого труда.
– Милый ты мой ребенок, – засмеялась Джо, разглядывая платочек. – Вместо «Марч»
вышила «Мама»!
– А что? – расстроилась Бет. – Я думала, так лучше. Вот у Мег ведь тоже инициалы «М.
М.», а мне хотелось, чтобы всем сразу было понятно, что эти платки мамины.
– Правильно, милая. Ты очень хорошо все придумала. Так действительно будет лучше.
Уверена, маме твои платки очень понравятся, – успокоила девочку Мег.
Она ласково улыбнулась Бет и кинула осуждающий взгляд на Джо.
Тут дверь в прихожей хлопнула, и в коридоре послышались шаги.
– Мама идет! – крикнула Джо. – Прячьте скорее корзину!
Но это была не мама, а Эми. Сестры недоуменно смотрели на нее; смущенная их
пристальными взглядами, Эми опустила голову.
– Где ты была и что прячешь за спиной? – спросила Мег.
Поступок сестры очень ее удивил. Поразительно! С утра пораньше Эми уже куда-то
сбегала!
– Только пусть Джо не смеется надо мной, – отозвалась Эми. – Я просто не хотела, чтобы
вы узнали раньше времени. Я сбегала в магазин и обменяла маленький флакон духов на
большой. Теперь я истратила все свои деньги. Не хочу быть эгоисткой!
И Эми с гордостью продемонстрировала новый нарядный флакон. Он действительно
выглядел куда внушительнее прежнего.
Во всем облике Эми чувствовалась искренняя радость и гордость тем, что она сумела
преодолеть себя. Мег тут же подошла к ней и ласково обняла за плечи. Джо объявила, что Эми
просто молодец, а Бет подошла к окну, где стояли горшки с цветами, и сорвала свою самую
лучшую розу, чтобы украсить новый флакон.
– После того как мы почитали утром, мне стало стыдно… Вот я и побежала в лавочку… Я
так рада, что успела… Теперь у меня самый красивый подарок.
Тут входная дверь снова хлопнула, и корзина опять была отправлена под диван, а девочки
быстро уселись за стол.
– Счастливого Рождества, Марми! Поздравляем! Спасибо за книги! Мы уже начали их
читать. Теперь будем читать каждое утро! – перебивая друг друга, выпалили сестры.
– Счастливого Рождества, дочки! Хорошо, что вы уже начали читать. Правильно,
продолжайте каждое утро. Но пока мы не сели завтракать, мне нужно вам кое-что сказать.
Недалеко отсюда живет одна несчастная женщина. У нее совсем недавно родился малыш, а
шестеро старших детей вынуждены спать в одной постели, чтобы хоть как-то согреться. У них
нет ни еды, ни дров, чтобы развести огонь. Старший мальчик зашел утром и рассказал, как они
бедствуют. И вот что я хотела вам предложить, дети. Давайте отдадим им наш праздничный
завтрак. Пусть это будет для них подарком к Рождеству.
Девочки не ответили, они долго ждали завтрака, и им очень хотелось есть. И все-таки,
помолчав, Джо отчетливо произнесла:

– Хорошо, что ты успела до того, как мы начали завтракать!
– А можно и мне пойти? – спросила Бет. – Я помогу нести еду для бедных детей.
– Я отнесу им сливки и булочки, – решительно заявила Эми.
Тот, кто знал Эми, мог по достоинству оценить этот акт самопожертвования: сливки и
булочки были ее самым любимым лакомством.
Тем временем Мег сложила в миску гречневые оладьи и теперь укладывала ломти хлеба на
большое блюдо.
– Вижу, я в вас не ошиблась, – сказала миссис Марч и улыбнулась. – Думаю, мы пойдем все
вместе. Вы поможете мне, а потом мы вернемся домой и позавтракаем хлебом с молоком. В
конце концов, до обеда останется не так уж много времени. Думаю, не умрем с голода.
Вскоре все было готово, и семейство Марч отправилось в путь. Со стороны утреннее
шествие с рождественским завтраком в руках могло показаться достаточно забавным. Но, к
счастью для нашей маленькой процессии, люди еще не вышли на улицу, и, так и не попавшись
никому на глаза, семейство переулками добралось до цели.
Вошли в нищенское жилище. Такого убожества девочкам еще не приходилось видеть!
Выбитые окна, потухший очаг, ветхое тряпье на кровати, а под ним – больная женщина с
орущим младенцем и голодные ребятишки постарше.
Какой радостью засветились лица этих несчастных, когда они увидели, что принесли им
девочки!
– О, майи готт! Верно, это сами ангелы снизошли до нас! – воскликнула женщина, и на
глаза ее навернулись слезы.
– Хороши ангелы в варежках и капюшонах! – усмехнулась Джо.
Ее слова были встречены дружным смехом.
Несколько минут спустя казалось, что в доме и впрямь потрудились добрые духи. Ханна
принесла дрова и развела огонь в очаге, а потом, пустив в ход старые шляпы и собственную
шаль, законопатила дыры в оконных проемах. А миссис Марч перепеленала малыша и угостила
кашей и горячим чаем больную женщину, уверив ее, что не оставит их в беде.
Девочки накрыли стол и, рассадив детей вокруг пылающего очага, угощали их.
Позавтракав, ребятишки принялись весело болтать, перемежая английские и немецкие слова, и
девочки Марч с трудом понимали эту причудливую мешанину.
– Как хорошо! Дети-ангелы принесли нам поесть! Теперь у нас сытость в животах и тепло
вот тут, – твердили несчастные дети, непрерывно работая челюстями и протягивая руки к весело
потрескивающему пламени.
Никто еще не называл девочек Марч ангелами, и теперь, слыша о себе такое, они были
довольны. В особенности это понравилось Джо, которую с рождения, кажется, иначе как
сорванцом не величали. Словом, несмотря на то, что у сестер с самого утра не было и маковой
росинки во рту, завтрак пришелся им по душе. Конечно, девочки были голодны, но, вернувшись
домой и позавтракав хлебом с молоком, каждая из них чувствовала, что одержала победу.
– Наверное, это и значит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», – сказала Мег. –
Вроде сегодня у нас это вышло.
Воспользовавшись тем, что миссис Марч поднялась наверх собрать одежду для семейства
Хуммелей (тех самых несчастных, кого они навещали утром), девочки достали из-под дивана
корзину и разложили подарки.
Конечно, в лучшие времена семейство Марч знавало куда более богатые подарки на
Рождество, но в свои маленькие пакетики девочки вложили столько любви, а высокая ваза с
красными розами и белыми хризантемами придавала скромным дарам такую нарядность, что
выглядело все очень празднично.

– Идет! Идет! Садись, за рояль, Бет! А ты, Эми, открой маме дверь. Ура в честь Марми! –
закричала Джо, прыгая от нетерпения.
Бет заиграла веселый марш, Эми распахнула дверь, а Мег не спеша провела миссис Марч
по столовой и усадила на почетное место.
Миссис Марч очень тронули приготовления в ее честь. Она разглядывала подарки, читала
записки, которые дочери вложили в пакетики, и в глазах у нее стояли слезы. Она немедленно
надела новые тапочки, смочила духами Эми и отправила в карман платья один из платков с
вышитыми инициалами, примерила перчатки, которые, по ее словам, оказались совершенно
впору, и, наконец, приколола к платью лучшую розу, которой, как мы помним, девочки
украсили флакон с духами.
Потом последовали поздравления, поцелуи, объятия, смех – словом, все то, что сопутствует
семейным торжествам и придает им особое обаяние.
Когда же веселье несколько угасло, все принялись за дело. Утреннее путешествие и
вручение подарков отняли так много времени, что остатка дня едва хватало на приготовление к
вечернему торжеству.
Девочкам нечасто удавалось попасть в театр. Скромные средства не позволяли ставить
домашние спектакли с той пышностью, с какой бы им хотелось. Но, памятуя о пословице,
гласящей, что голь на выдумки хитра, сестры проявляли изобретательность и умудрялись
ставить спектакли, делая собственными руками все, что требовалось для воплощения пьесы.
Многие из этих поделок впечатляли остроумием и находчивостью. Гитары из папье-маше,
старинные лампы из отслуживших свой век старых соусников, обернутых серебристой фольгой;
на царственные мантии шли старые простыни, украшенные блестками, которые девочки
вырезали из жестяных консервных банок. Материалами для рыцарских лат служили все те же
консервные банки; латы изготовлялись из нескольких жестяных крышек, хитроумно
скрепленных воедино.
Мебель переворачивали вверх ногами или переставляли, и в результате комната
превращалась в подобие маленького театра, на сцене которого девочки разыгрывали
разнообразные представления.
Мальчиков до участия в домашних спектаклях не допускали, и все мужские роли играла, к
вящему своему удовольствию, Джо. Надо было видеть, с каким восторгом натягивала она на
себя некогда черные сапоги, кожа которых давно порыжела от старости. Сапоги пожертвовала
ей подруга, а у той, в свою очередь, была подруга, знакомая с настоящим актером. Вот эти-то
сапоги, а также старая рапира для фехтования и продырявленный камзол, когда-то служивший
художнику, который писал картину на рыцарский сюжет, составляли главные сокровища Джо, и
она использовала их в каждом спектакле.
Немногочисленность семейной труппы Марчей вынуждала двух главных исполнительниц
играть в каждой пьесе по несколько ролей. Они не жалели сил на заучивание и, конечно,
заслуживали всяческой похвалы. Впрочем, выучить роли – еще полдела. Мег и Джо носились по
сцене как угорелые – меняли костюмы, переставляли декорации. Словом, занятие это требовало
от них немало сил.
И вот наступил рождественский вечер. На кровати, которой была отведена роль партера,
уселись приглашенные. С волнением, чрезвычайно льстившим исполнителям, девочки взирали
на желто-синий ситцевый занавес, из-за которого доносились шорохи, таинственный шепот и
смех – это Эми была не в силах соблюдать тишину за кулисами.
Но вот зазвенел колокольчик, занавес открылся, и представление началось. Дремучий лес
изображали домашние цветы и зеленая бязевая ткань, расстеленная на полу. В глубине сцены
виднелась пещера, верхняя часть которой была сделана из рамы для сушки белья, а боковые

стены – из двух комодов. В пещере ярко пылал огонь, над ним висел котел, подле сидела ведьма.
Сцену окутывал мрак, и отблеск пламени как нельзя лучше создавал нужную атмосферу.
Ведьма сняла крышку с котла, в воздух поднялся пар, и зрители в восторге захлопали. Когда
аплодисменты утихли, на сцену вышел злодей Хуго в лихо заломленной шляпе. Кроме того, на
нем были сапоги и глухой плащ, который очень подходил к густой черной бороде. Висевшая на
боку шпага глухо позвякивала. Хуго пребывал в великом волнении. Продефилировав несколько
раз по сцене, он вдруг хлопнул себя по лбу и разразился бурной тирадой, в коей повел речь о
том, как любит Зару и как кипит ненавистью к Родриго. Потом он поведал публике о своих
великих планах на ближайшее будущее – он намеревается покончить с Родриго и завоевать
сердце Зары. Хуго говорил грубым голосом, а когда его одолевали особенно бурные чувства,
срывался на крик. На зрителей этот персонаж произвел не менее сильное впечатление, нежели
огонь в пещере, и стоило злодею сделать паузу, как зал разражался аплодисментами.
Злодей Хуго раскланялся с таким видом, точно аплодисменты для него – дело привычное.
Потом он подошел к пещере и властным голосом произнес:
– Подойди ко мне, служанка!
Тут на сцене появилась Мег. Пряди из серого конского волоса свисали ей на лицо, а красно-
черный балахон, усеянный каббалистическими знаками, и клюка довершали облик колдуньи.
Хуго потребовал у ведьмы приворотного зелья, с помощью которого рассчитывал покорить
Зару, и одновременно зелья смертельного, коим собирался умертвить Родриго. Колдунья Хагар
ответила полной драматического накала тирадой, пообещав доставить злодею и то, и другое.
Она воззвала к духу, ведающему любовными напитками:
Прилети сюда, как пух,
Принеси напиток, дух!
Из росы и из цветов
Мне его ты приготовь
И доставь сюда быстрей.
Ну, лети же поскорей!
Тут зазвучала нежнейшая музыка, и из пещеры вышло златокудрое создание с
крылышками, в белых одеяниях и с венком роз на голове. Размахивая волшебной палочкой,
существо запело:
Я летел с вышины,
Прямо с самой Луны,
Вам я чары принес до утра.
Пусть послужат вам ночь,
Чтоб беду превозмочь.
Их принес я во имя добра!
Крылатый дух бросил к ногам колдуньи позолоченный флакон и исчез, а колдунья пропела
еще одно заклинание.
Вдруг на сцене появился призрак в безобразных лохмотьях и черном гриме. Прохрипев что-
то в ответ, он бросил под ноги Хуго черный пузырек и, разразившись демоническим хохотом, с
шумом прыгнул за кулисы.

Хуго громко поблагодарил колдунью и, заткнув пузырьки за голенища сапог, отправился
восвояси.
Колдунья не преминула сообщить почтенной публике, что злодей Хуго уже прикончил
нескольких ее друзей; она проклинает Хуго и не пожалеет сил для отмщения. Словом, после
заявления колдуньи никто из публики не сомневался, что планам злодея не суждено
осуществиться. Занавес закрылся, и зрители, посасывая леденцы, принялись наперебой
обсуждать спектакль.
Из-за задвинутого занавеса довольно долго доносился стук молотка, и зрители начали было
жаловаться на то, что антракт затягивается. Но вот занавес раздвинулся, и зрители могли
оценить титаническую работу декораторов перед вторым действием.
На сцене до самого потолка высилась башня с горящей лампой в окне. Из-за белых
занавесок выглядывала Зара, облаченная в голубое платье с серебряными блестками, – она
поджидала своего возлюбленного.
Вскоре он явился. На Родриго были берет с пером и красный плащ. Из-под берета
выбивались каштановые кудри, в руках он держал гитару, ну и, разумеется, обут он был все в те
же знаменитые сапоги.
У подножия башни Родриго преклонил колено и сладостным голосом исполнил серенаду.
Зара ответила ему песней, в которой выражалось согласие бежать с ним хоть на край света.
И тут наступил самый эффектный момент спектакля. В руках у Родриго появилась
веревочная лестница с пятью ступенями. Один конец Родриго закинул в окно и попросил Зару
спуститься вниз. Но бедная Зара забыла, что одета в платье с длинным шлейфом! Эта
оплошность ей дорого стоила. Шлейф зацепился за подоконник, башня закачалась и
неожиданно обрушилась на несчастных возлюбленных.
Зрители ахнули, а из-под обломков показались порыжевшие сапоги дона Родриго и
златокудрая голова его прелестной возлюбленной.
– Я же тебе говорила! Так я и знала! Так и знала! – с укоризной твердила Зара.
Неизвестно, чем бы все кончилось, не прояви дон Педро, жестокосердный отец Зары,
неожиданную находчивость. Стремглав выбежав на сцену, он грубо схватил дочь за руку и
потащил в сторону от возлюбленного.
– Делай вид, что так и надо, и не вздумай смеяться, – шепнул он ей на ухо, а вслух сурово
отчитал Родриго за нанесенный урон, приказав покинуть пределы его королевства.
Родриго остался глух к словам почтенного джентльмена. Пример его оказался заразителен.
Вдохновленная мужеством возлюбленного, Зара заявила, что не покинет дона Родриго. И тогда
тиран-отец распорядился бросить обоих в подземелье. Он вызвал тюремщика с цепями, и тот
увел строптивых влюбленных. Вид у тюремщика был крайне испуганный – создавалось
впечатление, будто он забыл произнести отведенные ему в пьесе слова.
Третий акт трагедии развернулся в зале замка. Снова явилась колдунья Хагар. Она горела
желанием освободить влюбленных и покончить с проклятым Хуго. Услышав его шаги, она
подсмотрела, как он подмешивает зелье в кубки с вином.
Сделав свое черное дело, Хуго велел робкому тюремщику передать влюбленным кубки.
– Скажи, пусть ждут меня, я приду и освобожу их, – произнес коварный лицемер.
Продолжая что-то обсуждать, Хуго и слуга отошли в сторонку, а Хагар в это время
подменила отравленные кубки другими – с чистым вином. И только после того как операция
полностью завершилась, слуга Фердинандо вспомнил о поручении Хуго и понес вино двум
узникам.
Тут настал волнующий момент. Увидев, что Хуго и сам решил смочить горло, Хагар
незаметно поставила на стол кубок, который злодей уготовил несчастному Родриго.

Хуго неспешно осушил кубок и тотчас с безумным видом заскакал по сцене. Это
продолжалось довольно долго. Хуго наконец упал и, корчась, замер, что должно было означать
гибель злодея.
Все время, пока злодей бился в предсмертных муках, Хагар исполняла чрезвычайно
назидательную песню, в которой подробно объяснялось, за какие грехи он наказан.
Словом, сцена была впечатляющая. Правда, эффект несколько снизился из-за того, что у
умирающего неожиданно выбились из-под шляпы длинные каштановые волосы. Но Джо не
растерялась. Она выбежала со сцены, а секунду спустя появилась вместе с Хагар, чья песня
стоила всей пьесы. Раздались аплодисменты, и оплошность с прической была совершенно
забыта.
Но не надо думать, что это была последняя сильная сцена. Публике еще предстояло
пережить множество волнующих моментов.
Чего, к примеру, стоила сцена, в коей Родриго, услышав лживую весть, будто Зара
отказывается от него, вознамерился вонзить себе в сердце кинжал! Он уже приставил клинок к
груди, и тут мелодичнейший голос из-за кулис уведомил несчастного страдальца, что Зара верна
ему. Тут бы публике немного передохнуть от волнений, но нет – стремительное действие
повергает зал в новые переживания. Тот же голос из-за стены сообщает об ужасной опасности,
которая нависла над Зарой. Правда, Родриго может спасти девушку. Обладатель голоса не
только посоветовал, но и помог Родриго осуществить спасение. Откуда ни возьмись, у ног
нашего пылкого героя появился ключ от темницы. Родриго немедленно сорвал с себя цепи и,
отворив дверь подземелья, кинулся на выручку Заре.
А пятый акт! Какая бурная сцена разыгралась между Зарой и доном Педро! Тиран-отец
требовал, чтобы дочь немедленно ушла в монастырь, но стойкая девушка и слушать об этом не
хотела. Она нежно, но твердо молила отца пощадить ее и, так как он отказался это сделать,
собиралась упасть в обморок, но в тот самый момент вбежал дон Родриго и потребовал у дона
Педро руки Зары.
Они принялись яростно бороться, но даже эта беспощадная битва не привела к согласию:
дона Педро изрядно смущало, что дон Родриго беден, а тот не желал мириться с тем, что
отсутствие средств препятствует его семейному счастью. В знак протеста дон Родриго решил
увезти Зару силой, но в это время в залу вошел слуга и передал мешок и письмо от колдуньи
Хагар, внезапно исчезнувшей из замка. В письме говорилось, что она завещает юным
влюбленным несметные сокровища.
Одновременно Хагар обращалась к дону Педро, суля грозному отцу Зары страшные
напасти, если он и впредь будет мешать счастью дочери.
Развязали мешок, из него высыпалось такое количество жестяных монет, что они усеяли
всю сцену Разумеется, эта куча денег не оставила равнодушным дона Педро, который сразу
утратил свою суровость и дал согласие на брак дочери.
Все принялись петь благодарственную песнь, и занавес опустился в тот момент, когда
молодые, стоя на коленях, получали от дона Педро благословение.
Бурные аплодисменты сотрясали зал, но тут произошла еще одна неприятность. Складная
кровать, на которой расположился «партер», неожиданно рухнула, и зрители попадали на пол.
Дон Родриго и дон Педро проворно бросились им на выручку, так что никто не пострадал, если
не считать зрителей, которые настолько ослабели от хохота, что едва могли стоять на ногах. Не
успела утихнуть вся эта суматоха, как в комнате появилась Ханна.
– Миссис Марч просит молодых леди отужинать с нами, – торжественно объявила она.
То, что ожидало всех в столовой, ошеломило не только гостей, но и сестер Марч. Конечно,
они знали, как любит их Марми потчевать гостей, но такого угощения в своем доме девочки не

видели с тех пор, как их семья потеряла достаток. На столе стояли разнообразные печенья,
блюдо с белым и розовым мороженым, французские конфеты. Украшали рождественский стол
четыре вазы с цветами.
Девочки застыли в изумлении, а мать отвечала им счастливым взглядом.
– Какие феи здесь побывали?! – ахнула Эми.
– А может, это все Санта-Клаус? – воскликнула Бет.
– Нет, это наша мама, – сказала Мег, и сквозь седую бороду, которую она не успела снять
после спектакля, проступила улыбка.
– Видно, нашу тетушку Марч хватил припадок доброты, и она отгрохала нам ужин! –
воскликнула Джо, выразив восторг в своей излюбленной грубовато-мальчишеской манере.
– А вот и не угадали, – ответила миссис Марч. – Все это прислал мистер Лоренс.
– Дедушка того мальчика? – удивилась Мег. – Но как это пришло ему в голову? Мы ведь
даже не знакомы с ним.
– Ханна рассказала одной из его служанок, как мы сегодня завтракали. Старого чудака эта
история очень позабавила. Много лет назад он водил дружбу с моим отцом. Он напомнил мне
об этом в записке, которую прислал сегодня днем. А написал он, чтобы спросить, не буду ли я
против, если он в ознаменование праздника пришлет моим детям сладости. Ну как же я могла
ему отказать! Зато теперь у вас настоящее Рождество. Можете считать, что получили это в
награду за скромный завтрак.
– Тот самый мальчик ему посоветовал. Замечательный человек! Жаль, что мы не знакомы.
Мне кажется, он бы не прочь с нами познакомиться, только стесняется. Я хотела заговорить с
ним, но Мег не позволила. А чего тут такого, раз он все равно проходил мимо! – выпалила Джо.
Тем временем гостям раздали тарелки, и в сопровождении восторженных охов и ахов
мороженое стало исчезать.
– О ком ты говорила? – спросила одна из приглашенных девочек. – Это ваши соседи? Моя
мама знакома с мистером Лоренсом. Он очень заносчивый старик, надменный, ни с кем из
соседей не знается. И внука своего никуда не пускает. Бедному мальчику разрешается только
кататься на пони или гулять с воспитателем. Вот и все. Дед все время заставляет его заниматься.
Мы приглашали его в гости, но он не пожелал. Мама считает, он хороший мальчик, но он
никогда не разговаривает с девочками.
– Ничего подобного! – решительно возразила Джо. – Однажды у нас пропала кошка, а он ее
нашел и принес. Потом он стоял у забора, и мы отлично поговорили о крокете и о других вещах,
а когда подошла Мег, он сразу ушел. Ничего, я все равно подружусь с этим мальчиком. По-
моему, он помирает от скуки. Должен же человек с кем-нибудь общаться!
– По-моему, этот мальчик хорошо воспитан, – поддержала Джо миссис Марч. – Он держит
себя как джентльмен. Думаю, вам действительно стоит познакомиться с ним поближе. Эти
цветы принес сегодня он. Знала бы я, что у вас делается наверху… Надо было его пригласить.
Он услышал, какой шум доносится от вас. Видно было, что ему очень не хочется уходить. Он,
конечно, ничего не сказал, но, когда прощался, у него сделалось такое грустное лицо… Мне
показалось, ему живется не очень весело.
– Ты права, – улыбнулась Джо и, критически оглядев свои сапоги, добавила: – Не надо было
сегодня его приглашать. Мы сделаем по-другому. Поставим новый спектакль специально для
него и позовем его. Может, он сам согласится играть? Вот было бы здорово!
– Никогда еще мне никто не дарил букетов, – сказала Мег. – Какие красивые цветы!
– Цветы прекрасные, но розы Бет мне все равно дороже, – отозвалась миссис Марч и
понюхала розу, которая по-прежнему украшала ее платье.
Бет ласково прижалась к матери:

– Жаль, что нельзя послать папе букет. Боюсь, ему выдалось не такое веселое Рождество.

жүктеу/скачать 3,32 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: