Монография посвящена истории дипломатии Казахского ханства
жүктеу/скачать 2,35 Mb. Pdf көрінісі
|
| 181
• Степные властители и их дипломатия в ХVIII—ХIХ веках • чиновника 8 класса, присвоенного ему 6 мая 1824 г., т. е. незадолго до конфликта, могущего перейти по вине его отца в международный. Приказом от 3 марта 1827 г. в связи с отказом Губайдуллы от поста тщательное окружного приказа и удаления в степь, в 1831 г. за ним и его сыном было установлено наблюдение [ИКвРИ, т. VIII, ч. 1, 99]. Статус старшего султана и в малой мере не соответствовал статусу хана. Ханство оставалось без единого правителя. Присяга султана, за- ранее подготовленная начальством Омской области, была переведе- на на казахский язык и подписана с приложением печати Губайдуллы и тамги большинства неграмотных феодалов. Кокчетавский приказ открывался вторым после Каркаралинского, а Губайдулла стал вто- рым казахским старшим султаном, официально присягнувшим Рос- сии. Возможно, он опасался, как бы ни были ущемлены его права как первого наследника хана, и потому первоначально пошел на ком- промисс. Однако непонятно, почему на прямые вопросы Капцевича чиновникам, ответственным за открытие округа, о том, не было ли принуждения по отношению к султану, от них не последовало такого же прямого ответа. Лишь на полях докладной Г. Броневский припи- сал, что Губайдулла: «Имеющий претензию на ханское достоинство и лишенный надежды получить оное, уклонился от округа». В связи с начавшимися волнениями среди казахов, султан избежал длитель- ного заключения и удалился за 400 верст от Кокчетава к оз. Кургальд- жин [ИКвРИ, т. VIII, ч. 1, 99]. Принятие первоначально присяги старшего султана и ее наруше- ние Губайдуллой давало Омску повод действовать решительно с ки- тайским посольством, намеревавшимся посадить внука Абылая на трон. Итак, грамота цинского императора на признание ханского ти- тула была по времени издана в 1823 г., а официальное принятие Гу- байдуллой русской присяги произошло ранее, в 1824 г. Попытка вру- чения же фирмана султану из-за бюрократической волокиты была произведена уже после принесения султаном присяги. Кроме того, аманаты Губайдуллы еще не прибыли в Кульджу. Возник юридиче- ский казус международного масштаба, который является спорным и с точки зрения современного международного права. Царские вла- сти больше обвиняли Губайдуллу не за его связи с цинским прави- тельством, а за сношения с мятежным Кенесары. Судебное дело в отношении Губайдуллы было закрыто в сентябре 1847 г., почти тот- час после трагической гибели взбунтовавшегося племянника султа- на. Для Губайдуллы были отрезаны все пути к трону, он находился в 182 • Клара Хафизова • ссылке и все же находил силы морально поддерживать Кенесары в его борьбе за ханство. Представляется, что Губайдулла не был человеком, пекущемся лишь о собственном возвышении и собственных интересах. Он оста- вался сторонником сохранения казахского государства, являлся че- ловеком государственного масштаба. Султан предпочитал мирные дипломатические методы международных отношений, не был спо- собен на вооруженную борьбу, подобно племяннику Кенесары. Поэ- тому он лично сообщил русской администрации об избрании его на ханство и о намерении китайского правительства признать его права на это ханство. Китайская политика отвечала интересам Губайдуллы, поэтому он, нимало не колеблясь и не скрывая своих намерений от Тобольска и Омска, отправился на назначенное место встречи с цинской делегацией. Он не сообщил точное время и место встречи с китайским посольством, поэтому вслед за ним были направлены казачьи отряды по трем направлениям. Безусловно, Губайдулла ин- формировал через своих послов в Китае о планах реформ русского правительства в степи. Омская администрация поторопилась с его избранием в старшие султаны, обвинив потом Губайдуллу в веро- ломстве, «лживости и лицемерии». Под давлением таких обвинений султан написал главе цинского посольства, что он вынужден отка- заться от титула хана. Так как Губайдулле объяснили, что якобы жела- ние его стать ханом «двух держав государи… сочтут невозможным», что прибытие его на встречу «противно законом, о чем уведомя г. ан- баня с тем, что я от Иджен-хана себе ханство уже не прошу, испросив же позволения российских господ – майора и есаула, намереваюсь обратиться в свое местопребывание. Во уверение чего я к писано- му по татарски отзыву Габайдулла Валиханов подписался» [ЦИКХ 2, 1989, 140–141]. Безусловно, ему было сообщено о задержании его сына в Омске. Командиры одного из двух казачьих отрядов воспре- пятствовали Губайдулле получить китайские инвеституры власти, а самого его увезли под конвоем. Впервые столкнувшись с таким отно- шением к признанному ими хану и к ним самим, члены китайского посольства также под охраной казачьего отряда покинули пределы Казахстана. Пережитый шок не остался для Губайдуллы бесследным. Он все еще формально оставался старшим султаном Баян-Аульского прика- за, однако объявил, что не желает иметь никаких дел с пограничной администрацией. Осенью 1824 г. он объявил себя мертвым и отка- |