№1(41)/2006 Серия филология

49 
4) если действие достигает своего предела и переходит на новое состояние, то это передается с 
помощью Perfect аспект; 
5) если действие имеет полное развитие, т.е. начало и конец, то действие переходит на факт и это 
передается формой Indefinite аспект. 
Эти фазы и виды протекания действия в английском языке определяются нами как основные ас-
пекты, которые показаны на рисунке, где каждый аспект имеет несколько подаспектов, их количество 
зависит от востребованности основных аспектов. 
 
 
Рис. 
Perfect Aspect выражает законченное действие, в котором слово-глагол в развитии дойдёт до ло-
гического конца и переидет на совершенно новую ступень своего развития. Perfect Aspect является 
действием-результатом
3
 (221). 
ContinuousAspect  выражает  процесс,  действие  в  самом  протекании,  на линии  развития,  где  не 
указывается ни начало, ни конец действия (243). 
Рerfect Continuous Aspect имеет дуалистическую, гибридную характеристику, которая состоит 
из свойств Рerfect и Continuous аспектов. Рerfect Continuous аспект от Рerfect аспекта берет резуль-
тативность, но не полную, а частичную исчерпанность действия, в то же время от Continuous берёт 
процесс, но как самостоятельный аспект он имеет семантику протяженного действия. В этом сочета-
нии Рerfect определяет не полный, а частичный, поэтапный результат (микрорезультат) происходяще-
го действия; Continuous придаёт неопределенную продолжительность действию в перспективе после 
прерывания, а если прерывания в предложении нет, то выражает протяженность действия (263). 
Indefinite Aspect выражает целостные действия: действие-факт, привычное действие, действие-
аксиому (227). 
Такой план содержания имеет английский аспект. Четыре основных аспекта имеют множество 
подаспектов. Основные аспекты с планами содержания своих подаспектов охватывают все аспекту-
альные потребности носителей данного языка, но эти аспекты функционируют под названием Tense. 
Continuous aspect: 
I am working — Я работаю (аспект-процесс); 
I was working — Я работал (аспект-процесс); 
I shall be working — Я буду работать (аспект-процесс). 
Планом содержания Continuous aspect является действие-процесс. Независимо от времени, Con-
tinuous aspect остается во всех этих временных формах перманентным действием-процессом. Можем 
ли мы сказать, что Continuous выражает время, а не аспект? Категория времени отвечает на вопросы 
«Когда?», «Сколько?», Continuous не отвечает на них, так как эти вопросы являются вопросами об-
стоятельства времени. Continuous же является предикатом.  
Как известно, предикат отвечает на вопрос: «Что делать?» и выражается словом-глаголом, кото-
рый обозначает действие, а аспект — это вариация действия. Поэтому Continuous является аспектом, 
а не Tense, в то время роли времени в создании этого аспекта мы не видим, несмотря на то, что во 
многих учебниках пишут не Continuous aspect, а Continuous Tense. 
Perfect Aspect: 
I have worked — Я отработал только что (аспект-результат); 
I had worked — Я отработал (аспект-результат); 
I shall have worked —Я отработаю (аспект-результат). 
Подобное  происходит  с Perfect aspect. Планом  содержания Perfect aspect является  действие-
результат. Независимо от разных временных форм Perfect остается действием-результатом, отвечает 
АНГЛИЙСКИЕ 
АСПЕКТЫ 
 
INDEFINITE ASPECT
АСПЕКТ-ФАКТ 
 
CONTINUOUS 
ASPECT 
АСПЕКТ-ПРОЦЕСС 
 
PERFECT CONTI-
NUOUS ASPECT 
ПРОТЯЖЕННЫЙ 
АСПЕКТ 
PERFECT ASPECT 
АСПЕКТ-РЕЗУЛЬТАТ
 

50 
на вопрос сказуемого: «Что сделать?». Здесь также не прослеживается функция категории времени. 
Perfect аспект в учебниках грамматики представлен как Tense, а не Aspect. 
Perfect Continuous Aspect: 
I have been working for a day. — Я работаю целый день (протяженный аспект); 
I had been working for a day. — Я работала целый день (протяженный аспект); 
I shall have been working for a day. — Я буду работать целый день (протяженный аспект). 
Независимо от разных временных форм — настоящее, будущее, прошедшее, Perfect Continuous 
Aspect выражает протяженное действие, отвечает на вопрос: «Что делать?». 
Indefinite aspect: 
I work — Я работаю (вообще) (аспект-факт); 
I worked — Я работала (вообще) (аспект-факт); 
I shall work — Я буду работать (вообще) (аспект-факт). 
Indefinite aspect выражает  действие  вообще  или  действие-факт,  независимо  от  времени,  Indefi-
nite не меняет свою аспектуальную характеристику, являясь в предложении предикатом, а не обстоя-
тельством времени. 
Самым  употребляемым  аспектом  в  английском  языке  является  Indefinite,  может  быть  от  того, 
что когда-то Indefinite аспект выражал план содержания ныне существующих аспектов. Indefinite вы-
ражает  действия  декларативного,  нарратативного  характера.  Возможно,  эти  характеристики  тоже 
способствуют  частному  употреблению  данного  аспекта.  После Indefinite аспекта  по  частотности 
употребления на второй план выходит Continuous aspect. Расширяется ареал применения оставшихся 
двух аспектов Perfect Continuous Aspect, Perfect Aspect. 
Каждый аспект имеет периферийные указатели, так как аспект выполняет функцию предиката, 
который является доминантом в предложении, так как несет основную мысль — информацию. По-
этому, являясь ядром предложения, он организовывает периферию предложения также. 
1.Периферийными показателями Perfect Aspect являются обстоятельственные указатели: just, yet, 
after, before и другие наречия. 
I have just read. 
Я только что прочитал. 
2. Периферийными  показателями Continuous Aspect являются  обстоятельственные  указатели: 
now, at, at that period... и другие наречия. 
He is writing a book now. 
Он пишет книгу cейчас. 
3. Периферийными показателями Perfect Aspect являются обстоятельственные указатели: during, 
for, since… и другие наречия. 
I have been writing for 3 hours. 
Я уже пишу три часа. 
4. Периферийными  показателями Indefinite Aspect являются  обстоятельственные  указатели:  in 
general, whole… и другие наречия. 
I write in general. 
Я пишу вообще. 
В  настоящее  время  данные  аспекты  являются  состоявшимися  аспектами  с  большими  аспекту-
альными возможностями. Четыре самостоятельных аспекта — со своими базовыми компонентами, на 
основе которых они различаются друг от друга. Периферийные компоненты, которые являются об-
стоятельствами, являются свободными компонентами и могут участвовать и не участвовать в пред-
ложениях. Их присутствие и отсутствие зависит от интенции субъекта. 
 
 
Список литературы 
1.  Пустовалова В.И. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. — М.: Наука, 1988. — С. 161. 
2.  http://www.rick.harison.net/vornet/ 
3.  Какжанова Ф.А. Практический курс английского языка. — Астана, 2004. — С. 223–347. (При ссылке на данное изда-
ние в тексте будут указаны страницы). 

51 
ƏДЕБИЕТТАНУ  ЖƏНЕ  ФОЛЬКЛОРТАНУ 
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ  И  ФОЛЬКЛОРИСТИКА 
УДК 82.0:821.161.1 
С.Ш.Тахан  
Карагандинский государственный университет им. Е.А.Букетова 
А.С.ПУШКИН  И  О.Э.МАНДЕЛЬШТАМ:  АНТИНОМИЯ  «ДЕСПОТИЗМ  И  СВОБОДА» 
В  КОНТЕКСТЕ  РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 
Мақалада  А.С.Пушкин  мен  О.Э.Мандельштамның  ақындық  тəжірибесі  негізінде  шығармашы-
лық ізденістегі тоталитарлық сана кедергілерін жеңу барысында қалыптасқан тарихи шындық 
туралы  ой  қорытылған.  Сонымен  бірге  Пушкиннің  рухани  байлығының  идеалы  оның  абсолю-
тизмнің революциялық билікпен ауысуының  қауіптілігін түсінуімен көрсетілгені дəлелденді. 
In this article A.Pushkin and O.Mandelshtam’s poetic experiences are correlated  to explain the his-
toric objectivity of the slow pace by which creative quest in Russia was overcoming the barriers of to-
talitarian mentality. The author undertakes to prove that Pushkin’s ideal of spiritual pastorate has as 
it’s source the poet’s understanding of the danger which a spontaneous turn from absolutism to revo-
lution is fraught with.   
 
Становление и развитие русской литературы невозможно представить без осмысления и преодо-
ления большого числа парадоксов, пораженных особыми условиями ее функционирования как фор-
мы общественного сознания. Возникнув как необходимое и безусловное следствие утверждения дес-
потической  парадигмы  власти,  русская  литература  тем  не  менее  с  первых  зрелых  шагов  осенялась 
идеей  существования  в  мире  свободы.  Абсолютная  стесненность  консервативной  идеологией  при 
стремительно расширявшихся возможностях художественного познания духа нации и вынужденном 
замещении функций неразвитых социальных институтов породила основное диалектическое проти-
воречие в русской литературе, выразившееся в перманентной антиномии «деспотизм и свобода» на 
протяжении почти двух веков. 
Оппозиция  этих  двух  базисных  категорий  наличествует  в  содержании  идейно-философских  и 
художественных исканий русских литераторов на всем протяжении ХIХ в. и особо обостряется после 
1917 г. В этом контексте представляется особо поучительным освещение проблем тоталитарной вла-
сти и художественного творчества у А.С.Пушкина и О.Э.Мандельштама, так как первый поставил эту 
проблему  в  русской классической литературе, а  второй  жизнью  и  поэзией  показал  неразрешимость 
антиномии «деспотизм и свобода» в условиях современной ему российской действительности. 
При несомненном превалировании концепции героического аскетизма в раннем творчестве, что 
вполне объяснимо условиями формирования гражданского самосознания А.С.Пушкина в период мас-
сового  утверждения  в  культурном  слое  русского  общества  декабристской  этики,  лучшие  творения 
гения  все  чаще  указывали  на  оплодотворенность  корневой  идеей  свободного  человека  в  духе  Про-
свещения XVIII в. 
Пафос  абсолютной  духовной  свободы,  артистичного  проявления  всех  душевных  сил  в  поэзии 
А.С.Пушкина  далеко  выходил  за  рамки  петербургского  контекста.  Петербургский  контекст  навязы-
вал  тему  абсолютной  власти  как  единственного  препятствия  социально-историческому  прогрессу  в 
России,  устранение  которого  мыслилось  идеологами  декабризма  как  удовлетворение  всех  духовно-
этических запросов личности. 
Солидаризуясь с декабризмом в понимании враждебности ценностей государственных институ-
тов естественным правам личности, А.С.Пушкин не спешил сводить все беды России к мысли о несо-
вершенстве существующего государственного строя. Пушкинская философия гражданского общест-

52 
ва проистекала из убеждения в необходимости подготовить человека к пользованию «дарами свобо-
ды»
1
 (159). Историческое чутье не отказывает великому поэту, когда он все больше убеждается, что 
«священная  свобода,  богиня  чистая»  отнюдь  не  гарантирует  благоденствия  личности,  если  она  не 
вправлена в строгие рамки ответственности, невозможной без законопослушания. 
Рабской психологии наиболее адекватен абсолютизм, который в данных исторических условиях 
и является законом. Интеллектуальная элита должна не ломать этот закон, чтобы не разнуздать дур-
ные инстинкты толпы, а способствовать его гуманизации посредством активного влияния на монар-
хию.  Контекст  творчества  А.С.Пушкина,  таким  образом,  пришел  в  противоречие  с  петербургским 
контекстом, и это противоречие отягощялось еще и тем, что поэт все увереннее переводил идеал ак-
тивного гражданского служения в плоскость духовного пастырства, призванного терпеливо выращи-
вать ростки общечеловеческих нравственно-этических ценностей в душах соотечественников, в том 
числе, и в особенности, венценосных особ, как условие смягчения деспотизма и перехода общества 
на новую эволюционную фазу. 
Право  на  такое  пастырство  А.С.Пушкину  дает  не  гордое  осознание  абсолютной  уникальности 
своей личности, но несравненно больше — приверженность идее самоценности личной свободы, вне 
зависимости  от  определенных  государственных  и  этнических  образований.  А.С.Пушкин  находит 
возможность и в тех общественных обстоятельствах поступать так, как велит ему совесть, и говорить 
то,  во  что  он  верит.  Его  приверженность  свободе  особенно  полно  выражается  в  его  мужественных 
откровениях относительно его видения прошлого России и возможных перспектив ее исторического 
развития. Власть всегда грубо материальна, проявляет свою сущность в насилии и принуждении. Но 
ее  тотальное  усиление  в  определенные  периоды  может  восприниматься  как  закономерность,  если 
есть трагическое отставание этногенеза от общего развития мировой цивилизации, могущее повлечь 
полный распад социальных связей и, как следствие, страдания людей. 
Поэтический гений А.С.Пушкина властно ведет все более усиливающаяся мысль о возможности 
избежать деспотизма посредством очеловечения истории. В этом контексте и следует воспринимать 
размышления поэта о великом значении петровского времени в истории России. Человечность Петра 
Великого проявилась в мудрых и доброжелательных реформах во имя будущего, а жестокости объ-
ясняются  нетерпением  самовластного  помещика.  Поставив  вопрос  о  цене  прогресса,  А.С.Пушкин, 
как мыслитель и поэт, был не вправе умалить значение платы как изначального условия последующе-
го  продвижения  по  пути  смягчения  нравов  и  в  целом  гуманизации  социума.  Человеческая  натура 
Петра  Великого  больше  проявляется  не  в  его  жестокостях,  а  в  непреклонной  воле  окультурить  со-
держание исторической жизни России, утвердить импульс созидания как основу духовности. 
В идеале для А.С.Пушкина возможно совпадение личного и государственного в созидательном 
пафосе, и тогда снимается извечная проблема конфронтации свободы и необходимости в выборе от-
дельного человека. Все усилия А.С.Пушкина поддерживать дружеские отношения с Николаем I, по-
этизировать и возвышать человекоориентированные деяния Александра I и Петра Великого есть не 
что  иное,  как  сознательное  утверждение  новой  идеи  историзма,  согласно  которой  основанием  про-
гресса  являются  простые  человеческие  чувства  и  отношения,  естественное  стремление  к  единению 
исторических  и  неисторических  личностей  во  имя  сохранения  общечеловеческих  духовных  ценно-
стей. Достаточно обратиться к стихотворению «Стансы»: 
В надежде славы и добра 
Гляжу вперед я без боязни: 
Начало славных дней Петра 
Мрачили мятежи и казни. 
Но правдой он привлек сердца, 
Но нравы укротил наукой, 
И был от буйного стрельца 
Пред ним отличен Долгорукой. 
Самодержавною рукой 
Он смело сеял просвященье, 
Не презирал страны родной: 
Он знал ее предназначенье
1
 (226). 
Демонстрируя творческим опытом возможность защиты самоценного мира внутренней свободы, 
А.С.Пушкин тем самым завещает русской литературе свою неколебимую веру в необратимость эво-
люционных исторических процессов. 

53 
Достоинство и полнота свободы художника слова прямо пропорциональны его вкладу в расшире-
ние поля раскрытия конструктивного потенциала каждого отдельного человека в историческом творче-
стве.  Историческое  творчество  для  самого  А.С.Пушкина  в  первую  очередь  означало  раскрепощение 
русского языка, превращение его в совершеннейшее средство трансляции русского духа, представшего 
уникальной частью человеческого универсума. Пример пушкинского ответственного отношения к рус-
скому слову метафорически соотносим с трудом сотен и сотен известных и уже безвестных деятелей 
русской  литературы  и  культуры,  общими  усилиями  которых  деспотические  замашки  революционной 
демократии гасились и уравновешивались на всем протяжении XIX в. и до 1917 г. XX в. 
Внутренняя свобода русской речи, воплощенная в строгой гармонии пушкинских творений, на-
столько противоречила каким-либо умозрительным схемам революционного переустройства общест-
ва, что разрыв великого поэта с декабризмом был исторически предопределен. Дальнейшее органи-
ческое развитие русского литературного языка, будучи панацеей от нигилизма, тормозилось катаст-
рофическим отставанием общественных институтов от мирового хода жизни, что в конечном счете 
привело к новому фарсовому варианту деспотизма сталинского типа. 
Другой поэт, страстный поклонник А.С.Пушкина, О.Мандельштам в самом начале ХХ в. в своем 
стихотворении «Петербургские строфы»
2
 (108–109) предупреждает о возможности возвращения «ве-
ка прошлого», так как волны свободного культурного развития тщетно разбиваются о гранит монст-
руозной  государственной  конструкции,  замысленной  и  реализованной  Петром  Великим.  Здесь 
О.Мандельштам скептически переосмысливает пушкинскую веру в конечный позитивный результат 
исторического развития, тем самым закрепляя инверсию оптимистической парадигмы. Казалось бы, 
правовед в первой строфе, несмотря на «мутную метель», предстает все-таки олицетворением стрем-
ления современного поэту общества к цивилизованности и культуре человеческих взаимоотношений, 
но уже содержание второй строфы изнутри взрывает заданные вначале впечатления. Эпитет «чудо-
вищна» в отношении к России развенчивает иллюзию изменения к лучшему, а возникающий следом 
образ «броненосца в доке» прямо наводит на предощущение грядущих смут, ассоциируясь с револю-
ционными событиями 1905 г., связанными, в частности, с историей броненосца «Потемкин». В сим-
воле российского государства — Петербурге прозябают Онегин и Евгений из  «Медного всадника», 
теперь же  всего  лишь  снобы,  снедаемые  тоской  по  свободе,  но  не  способные  что-либо  понять,  тем 
более изменить. В опоэтизированном пушкинской традицией символе свободы и красоты Петербурге 
внимание О.Мандельштама фокусируется на искусственности и оторванности этого города от народ-
ной жизни («…оперные бродят мужики»). 
Революции 1917 г. вновь возвращают интеллигенцию к теме декабризма, поскольку актуализи-
руют  проблему  выбора  между  форсированной  ломкой  общественных  отношений  и  эволюционным 
обновлением, возвращая дилемму к исходному положению. 
В стихотворении «Декабрист» О.Мандельштам осмысливает феномен дворянской революцион-
ности в развернутом культурно-историческом контексте и выносит свой приговор волюнтаристскому 
игнорированию обязательных звеньев исторической цепи: 
Но жертвы не хотят слепые небеса; 
Вернее труд и постоянство
2
 (138). 
Октябрьская революция для О.Мандельштама отнюдь не торжество свободы, а начало падения в 
бездну тоталитаризма, ибо она началась с немыслимых в пушкинскую эпоху ограничений для духов-
ного проявления личности («Прославим, братья, сумерки свободы»): 
Прославим власти сумрачное бремя, 
Ее невыносимый гнет. 
В ком сердце есть, тот должен слышать, время, 
Как твой корабль ко дну идет
2
 (145). 
О чем это, как не о гибельном утверждении власти от имени безымянной массы над свободным 
проявлением  человеческого  духа  в  поэтическом  творчестве?  Нагнетание  ощущения  безысходности 
достигается  подбором  синонимов,  означающих  несвободу:  тенета,  сети.  Солнце  в  поэтике 
О.Мандельштама — это душа, и она заслоняется слепой стихией коллективизма. 
Одно из ключевых номинаций в поэтике О.Мандельштама — ласточка — символ души и сло-
ва — лишается единичности и неповторимости, неожиданно представ в ипостаси насильно связанно-
го боевого легиона. 

54 
Тяжелые предчувствия эскалации бездуховности по мере усиления революционного диктата над 
личностью  парадоксально  порождают  мотивы  грусти  при  виде  гибели  Петрополя  в  стихотворении 
«На страшной высоте блуждающий огонь»
2
 (144). Если в стихотворении «Прославим, братья, сумер-
ки свободы»
2
 (145) мы созерцаем образ тонущего корабля времени, то в этом стихотворении мы ви-
дим уже другой, стремительно несущийся в страшной высоте чудовищный корабль революции, кото-
рый от обратного ассоциативно сближает другое ключевое понятие в поэтике Мандельштама — звез-
ду, тоже символ слова и души, с терпящим крушение Петрополем, теперь олицетворением лучших 
залогов  культурообразующих  и  человекоориентированных  исторических  замыслов  имперского  пе-
риода. 
Новоутвержденное советское имперское мышление отказывает поэту в праве на свободу творче-
ства, навязывая идеологическую парадигму взамен органической внутренней установки на совпаде-
ние с бытием в гармонии поэтической речи. Революция лишает русский язык мировоззренческой ро-
ли в силу внутренней аккумуляции стихии свободы цементировавшей историческое бытие и превра-
щает  в  безликое  орудие  насаждения  бесчеловечной  по  сути  идеологии.  Спонтанное  упорядочение 
речепользования  пресекает  естественную  для  русского  языка семантическую  развернутость  слова в 
бесконечность, так стимулирующую индивидуально-свободное человеческое начало. 
В отличие от А.С.Пушкина, позволявшего себе демонстрировать в творчестве самоценную сво-
боду  духа,  О.Мандельштам  приходит  к  признанию  духовной  цензуры  только  ради  элементарного 
права на творчество. Деспотизм в поэзии О.Мандельштама укореняется ментально, когда доброволь-
ный отказ от откровения во имя хоть какого-нибудь разговора с людьми снимает вообще проблему 
свободы как таковую. 
 
 
Список литературы 
1.  Пушкин А.С. Сочинения: В 3-х т. — М.: Худож. лит., 1978. (При ссылке на данное издание в тексте будут указаны том 
и страница). 
2.  Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. — СПб.: Академический проспект, 1997. 
 
 
 
 
 
УДК 82 -31:821.512.122 
А.Т.Жаманкозова 
Карагандинский государственный университет им. Е.А.Букетова 

жүктеу/скачать 3,1 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: