страданиями показалась настоящим раем. Меня раздирали противоречивые
чувства: сострадание заставляло немедленно действовать и спасать, кого
только удастся, но в то же время я испытывал ужасный гнев из-за
существования таких страданий и невозможности их облегчить.
В детстве отец часто рассказывал нам о жизни в Сербии, когда на ужин
ему доставался лишь кусочек хлеба и немного воды с сахаром. Его отец,
мой дед, был парикмахером и работал в государственном салоне. Но когда
он отказался вступить в коммунистическую партию, ему пришлось
уволиться. Открыть собственный салон было сложно из-за притеснений со
стороны коммунистов. Семье приходилось каждый год переезжать. Вера
деда не позволяла ему брать в руки оружие, поэтому он всеми силами
старался избежать призыва. Когда у него обнаружили туберкулез, он
больше не смог работать. И тогда забота о больном муже и шестерых детях
легла на плечи бабушки. Она умела хорошо шить и на эти деньги
содержала всю семью.
Рассказы отца о страданиях семьи приобрели для меня новый смысл,
когда в Южной Африке я сам столкнулся с бедностью и голодом.
Я смотрел в глаза умирающих матерей и слышал плач их голодных детей.
Мы посещали трущобы, где люди жили в крохотных контейнерах,
утепленных одними лишь газетами. В таких местах не было даже питьевой
воды. В тюрьме я беседовал с заключенными. Мы узнали, что многие
заключенные просто ждут суда. Единственным преступлением многих из
них был долг перед людьми, наделенными властью. Одного из
заключенных осудили на десять лет тюрьмы за то, что он не вернул 200
долларов. В тот день заключенные пели для нас, и их голоса наполнили
мрачную тюрьму невероятной радостью.
Достарыңызбен бөлісу: