Этнография

мнение о самостоятельном открытии населением Суданского пояса искусства плавки и ковки 
железа. На самом же деле, недавно открытая культура Нок раннего железного века, 
существовавшая в 5 в. до н.э. — 3 в. н.э. в междуречье Нигер-Бенуэ (Центральная Нигерия), 
имея местную основу, сложилась явно под сильным влиянием и воздействием развитой 
металлургии государства Мероэ на верхнем Ниле, где железоплавильные печи действовали уже 
в 6 в. до н. э. Железный век в Южной Африке по-настоящему начинается только в 1 
тысячелетии н. э. 
Историческим продолжением оттока негроидного населения из Центральной, а затем 
Южной Сахары являлась миграция формировавшихся первоначально в Суданской зоне 
бантуязычных племен в центральную и южную части континента. Исходной областью 
переселения предков банту было плато центрального Камеруна, откуда началось их движение 
через тропический лес или морское побережье на юг, в бассейн р. Конго, к плато северной 
Шабы (юг Заира). Здесь переселенцы банту встретили благоприятные для хозяйственно-
культурного развития природные условия: лесистую саванну с обильной охотничьей фауной и 
места, удобные для земледелия, а также легкодоступные залежи железных руд. Именно на 
плато Шабы сложилось то ядро народов банту, которое послужило этнической основой для 
дальнейших миграций бантуязычных групп по всей Экваториальной Африке. Начало этих 
больших переселений банту было положено на исходе 2 тысячелетия до н. э., продолжалось и 
позднее, а выход банту в Межозерье и Восточную Африку с последующим распространением в 
Южную Африку датируется суммарно 1 тысячелетием н. э. По данным арабских источников, 
уже в 9—10 вв. на восточном побережье Африки существовали обширные политические объ-
единения — «царства» банту, находившиеся под властью «царя зинджей» («черных», 
африканцев). 
Широкое расселение бантуязычных племен внесло большие изменения в исконно 
сложившийся этнический состав населения Тропической Африки и Южной Африки. Так, 
проникнув в тропические экваториальные леса бассейна Конго с севера, банту оттеснили или 
ассимилировали здешних пигмеев, говоривших на каких-то своих, ныне неизвестных, языках. 
Банту, передвигавшиеся через саванну Восточной Африки, оказали сильное воздействие на 
нилотов и кушитов, передав части из них свой язык. Восточноафриканские койсанские племена 
подверглись примерно такой же участи. Под давлением банту восточнокойсанские племена, 
достигавшие южной Кении, отступили далеко на юг и, видимо, начали смешиваться друг с 
другом в языковом отношении. В настоящее время в материковой Танзании сохранились 
только одно готтентотское племя сандаве и одно бушменское племя хадзапи. 
Двигаясь на юг вслед за койсанскими группами, банту заняли удобные лесостепи Южной 
Африки, где, занимаясь скотоводством и земледелием, передали свой тип хозяйства 
готтентотам, а бушменов — собирателей и охотников — оттеснили в пустынную Калахари, 
Средневековая история. Заметный этап в этнокультурной и социально-политической 
истории Африки связан с арабскими завоеваниями 7—8 вв., вследствие чего на целую тысячу 
лет Африка оказалась изолированной от европейской цивилизации и в большей мере связанной 
с культурным миром средневекового Востока. Но надо иметь в виду, что пришедшая с 
арабскими завоевателями восточная цивилизация наслоилась на богатые культурные традиции 
аборигенов Северной Африки, оказала воздействие на приморскую часть Восточной Африки 
(вовлеченную через арабо-африканские города на побережье в международную торговлю стран 
Индийского океана) и несколькими потоками проникла в Суданскую зону, но Тропической 
Африки она коснулась в слабой степени. Как и в античные и раннесредневековые времена, эта 
важная область коренной Африки оставалась вне мировых хозяйственно-культурных связей 
вплоть до появления на ее побережье европейцев. 
Со времен арабского завоевания Северная Африка получила на Востоке название стран 
Магриба. На первых порах это завоевание не вызвало больших изменений в этническом составе 
местного населения — по-арабски «берберов» (вместо прежних ливийцев, нумидийцев, 
мавров). Более серьезные последствия имело широкое переселение кочевых арабских племен 
Передней Азии в 11 в. Пришлые кочевники отчасти сохранились как собственно арабские 
группы, отчасти растворились в основной массе таких же скотоводов — берберов, но 
одновременно арабизировали их по языку и в культурном отношении. В настоящее время 
большинство населения Северной Африки говорит по-арабски, исповедует ислам и считает 
себя арабами. Только примерно пятая часть жителей стран Магриба, расселенных мелкими 

группами в горных районах и некоторых оазисах, сохраняет еще берберские наречия. 
Определенное этнокультурное воздействие средневекового Востока на коренные народы 
Сахаро-Нильского и отчасти Суданского регионов северной половины Африки сомнению не 
подлежит. Вместе с тем и это этнокультурное проникновение и прямое политическое 
воздействие арабского мира накладывалось на вполне созревшие предпосылки самобытного 
развития народов южнее Сахары. Ученые давно обратили внимание на вполне зрелые формы 
устойчивых военно-племенных и государственных образований, возникших, конечно, не на 
пустом месте и существовавших сотни лет в наиболее развитых и передовых странах 
Африканского континента. 
К числу таких социально-политических образований принадлежало государство Гана. В 
13 в. оно уступает место другому негрскому государству — Мали, сложившемуся в долине р. 
Нигер. К началу 15 в. политическое преобладание перешло к народу сонгаи, создавшему 
одноименное государство. Столетием позднее власть правителей Сонгай распространилась в 
глубь Африки, вплоть до границ Триполи и Марокко. Другой древний центр народов Западного 
Судана лежал у берегов озера Чад, где в средневековье возвысились государства Канем, Борну 
и др. Здесь и южнее, в бассейне Конго, существовали культуры развитого железного века, а 
также массового медного литья из рудничного сырья, доставляемого из богатых 
месторождений Шабы. Важнейшие города средневекового Судана имели оживленные связи со 
странами Магриба. В 11 в. в Судан проник ислам, а вместе с ним арабская письменность и 
обучение ей. 
На Гвинейском побережье существовало несколько государственных объединений — 
Ифе, Ойо, Йоруба, Ашанти, Дагомея и др. Часть из них возникла не позднее 15—16 вв. 
Могущественным государством был Бенин на островах дельты Нигера, расцвет его относится к 
16—17 вв. 
В те же века возвысились государства южной половины Африки — Конго, Ангола, Моно-
мотапа (в долине р. Замбези); входящие в их состав бантуязычные народы создали яркую и 
своеобразную культуру. 
Социально-экономические структуры. Красноречивые факты длительного существования 
во многих странах доколониальной Африки самобытной государственности, опиравшейся на 
социально-имущественные отношения неравенства, прямого господства и подчинения между 
местной знатью и простым народом, требуют ясного ответа на вопрос относительно конкретно-
исторического типа и уровня развития этих общественных структур. Ответ оказывается не 
простым, ибо наблюдения историков вскрывают сложный и противоречивый характер 
одновременного существования и взаимовлияния в отдельных регионах и странах 
доколониальной Африки различных общественно-экономических укладов, специфических 
форм классообразования, эксплуатации, политического строя. Очевидно прежде всего то, что 
глубокой причиной такого разнообразия общественных форм является неравномерность 
процессов социально-исторического развития африканских народов, в особенности 
неодинаковый, нередко замедленный темп роста производительных сил и в связи с этим 
эволюционно затянувшаяся смена архаических социально-экономических структур новыми, 
исторически более зрелыми отношениями. 
В странах Африки южнее Сахары историками обнаружено особенно много застойных 
форм социальной организации — семейно-пат-ронимического (семейно-общинного), 
родоплеменного, военно-деспотического, кастового и иного характера. Все эти формы 
экономически были связаны с малопродуктивным натуральным сельским хозяйством и 
построены на традиционной кооперации рабочих сил узколокальных объединений ближайших 
родственников и соседей. Конечно, и в этих условиях вызревали отношения имущественного и 
социального неравенства, но в целом требовались особо благоприятные обстоятельства 
экономического развития (хозяйственный подъем, регулярный обмен и накопление избыточных 
жизненных благ), чтобы отношения зачаточного неравенства переросли в общественно 
выраженные формы зависимости и эксплуатации. Несмотря на общую замедленность 
исторического развития и длительное сохранение живых остатков архаических доклассовых 
отношений, во многих странах Африки в разное время возникли сословно-классовые 
общественные структуры. 
Наличие в древних государственных образованиях Северной Африки и Эфиопии 
рабовладельческого уклада, кабально-имущественных и даннических отношений, а позднее, в 

средневековье, и отношений феодальной зависимости особых сомнений в науке не вызывает. 
Но относительно конкретно-исторического типа средневековых социально-экономических 
структур в странах южнее Сахары научные мнения разделились между сторонниками 
признания их типично рабовладельческими или феодальными, но в специфическом 
«африканском» выражении. Предлагалось даже считать эти структуры порожденными особым 
«африканским способом производства» — патриархально-общинным в своей производственной 
основе при имущественном доминировании правящей социальной верхушки. 
В марксистско-ленинской африканистике наших дней разрабатывается более 
детализированная концепция разнообразия путей и особенностей перехода большинства 
африканских народов от доклассовых отношений к раннефеодальным, выраженного и в 
особенностях политического строя — от простейших предгосударственных военных союзов 
многих общин и племенных групп, солидарно противостоящих окружающему миру, до 
построенных на внутренних противоречиях государственных образований с правящей 
эксплуататорской корпорацией феодалов во главе. 
Путем анализа отношений фактического владения землей и распределения в связи с этим 
основного и прибавочного продукта среди социально уже неравного населения 
доколониальных государств южнее Сахары советские африканисты выявили существование 
такого распространенного порядка, при котором владеющая землей кровнородственная или 
соседская община передавала в пользу правящей и управляющей всеми общественными делами 
иерархической верхушки (во главе с царем и его приближенными) некоторую долю 
прибавочного продукта. Правящая верхушка могла иметь и собственное хозяйство при 
использовании в нем подневольного труда военнопленных и преступников, но она отнюдь не 
монополизировала основные средства производства — племенные земли, леса, воды и 
пастбища. Последние находились в полном хозяйственном использовании силами 
земледельческих общин. Вместе с тем давно уже возвысившаяся над общинной и взявшая 
политические бразды традиционная (родо-племенная) и служилая (при царе) знать явно 
монополизировала в своих руках основные хозяйственно-организаторские, внешнеторговые и 
военные функции сложившихся государственных образований (местных «империй», 
«королевств», «княжеств» по терминологии европейских письменных источников). Правители 
государств страны йорубов, Бенина, Дагомеи получали также доходы от военной добычи, 
работорговли, разных даней, пошлин и судебных сборов. Соответственно и общественная 
распорядительная власть правящего сословия была возвышена до возможного предела и 
освещена традицией, идущей от культа предков, а власть царей была прямо обожествлена. 
Среди советских африканистов распространено мнение, что описанные выше системы 
отношений непосредственного господства и подчинения по своему характеру были 
раннеклассовыми, но считать эти отношения собственно феодальными было бы упрощением 
реальной действительности. Африканские общества южнее Сахары совершали в 
доколониальный период своеобразную социально-экономическую эволюцию от структур 
типично общинно-классовых к структурам многоукладным, социально и имущественно 
дифференцированным. Отношения господства и эксплуатации, налагаемые на традиционную 
общину, еще не сложились в экономический порядок феодального строя общества. В 
структурах государственноорганизованных общественных организмов исподволь пролагала 
себе путь тенденция перерастания раннеклассовых дофеодальных и предфеодальных 
отношений в отношения собственно раннефеодальные. 
Однако общая картина социально-экономического состояния и развития доколониальной 
Африки южнее Сахары была намного сложнее, нежели только что обрисованное положение в 
исторически выделившихся государственных образованиях. Наука давно отметила в странах 
Суданского и Гвинейского регионов. Центральной, Восточной и Южной Африки 
поразительную живучесть социальных форм, свойственных родо-племенному строю и не 
преодоленных ни раннеклассовыми структурами, ни системами колониального управления. 
Согласно новейшим данным, различные народы стран южнее Сахары переживали три основные 
ступени общественной эволюции: а) стадию разложения первобытнообщинного строя; б) 
различные стадии перехода к раннеклассовым отношениям; в) стадию раннеклассового 
общества. На всех этих ступенях видную роль играла традиционная земледельческая община 
как основная экономическая и социальная организация непосредственных производителей 
материальных благ. 

При исключительном разнообразии конкретных форм и вариантов африканской общины, 
этот устойчивый социальный организм в виде «коллектива, производящего и воспроизводящего 
себя в живом труде» (К. Маркс) проходит через всю известную нам историю народов Африки, 
составляя важное структурное звено в процессе смены всех стадий их общественного развития 
в самом широком плане. Община как социально-экономическая организация закономерно 
возникает из свойственных африканцам (и не только им) докапиталистических способов 
производства, связанных с низким уровнем производительных сил, с господством естественных 
предметов и орудий труда, ручной техники, а отсюда и преобладанием живого труда над 
овеществленным. Община с ее коллективным трудом выступает в условиях этих способов 
производства как основной и главный производственный коллектив и одновременно как 
производственная среда. Она же есть единственная микросреда воспроизводства человека, 
обеспечения его существования и безопасности. 
В доколониальный период африканской земледельческой общине была свойственна 
генеалогическая (семейно-родовая) и гетерогенная (одновременно кровнородственная и, 
соседско-корпоративная) структура. Низшие хозяйственные ячейки общины составляли не-

жүктеу/скачать 1,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: