Избранные работы
жүктеу/скачать 3,46 Mb. Pdf көрінісі
|
logic of scientific discovery
| 3. Философия критериев
Отвергнутый нами взгляд, в соответствии с которым -только обладание определенными критериями позволяет нам понять, что, собственно, мы имеем в виду, говоря о туберкулезе, лжи или о существовании, значении, истине и т. п., является явным или неявным основа- нием многих философских учений. Философию такого рода можно назвать «философией критериев». Поскольку удовлетворить основное требование фи- лософии критериев, как правило, невозможно, постоль- ку нетрудно понять, что, приняв философию критериев, мы во многих случаях приходим к полному разочаро- :ванию, релятивизму и скептицизму. 384 Я считаю, что именно стремление к обладанию кри- терием истины склоняет многих людей к признанию не- возможности ответа на вопрос: «Что есть истина?» На самом же деле отсутствие критерия истины не в большей степени превращает понятие истины в бессмыс- ленное, чем отсутствие критерия здоровья делает бес- смысленным понятие здоровья. Больной может жаждать здоровья, даже не имея критерия его. Заблуждающий- ся человек может жаждать истины, даже не обладая ее критерием. Больной и заблуждающийся могут просто стремить- ся к здоровью или истине, не заботясь особо о значении этих терминов, которое они (как и другие люди) для своих целей представляют достаточно ясно. Одним из непосредственных результатов предпри- нятого Тарским исследования понятия истины являет- ся следующая логическая теорема: универсальный критерий истины невозможен (за исключением случая некоторых искусственных языковых систем, обладаю- щих чрезвычайно бедными выразительными сред- ствами). Этот результат можно точно обосновать, причем та- кое обоснование использует понятие истины как соот- ветствия фактам. Названная теорема Тарского является весьма инте- ресной и важной с философской точки зрения (особен- 'но в связи с проблемой авторитарной теории позна- ния 2 ). Существенно, что этот результат был установ- лен при помощи понятия истины, для которого у нас нет критерия. Распространение же на рассматриваемый случай неразумного требования философии критериев, состоящего в том, что мы не должны серьезно отно- ситься к понятию до тех пор, пока не будет установлен критерий для его использования, навсегда закрыло бы .нам путь к получению этого логического результата, представляющего большой философский интерес. Между прочим,, вывод о невозможности универсаль- ного критерия истины является непосредственным след- ствием еще более важного результата (полученного Тарским путем соединения теоремы Геделя о неразре- 2 Описание и критику авторитарных (или непогрешимых) теорий познания см. в моей книге ι[6, введение, особенно разд. V, VI, X и след.]. 25-913 385 шимости с его собственной теорией истины), согласно которому универсального критерия истины не может быть даже для относительно узкой области теории чи- сел, а значит, и для любой науки, использующей арифме- тику. Естественно, что этот результат применим a fortio- ri к понятию истины в любой нематематической области знания, в которой широко используется арифметика. 4. Учение о погрешимости знания (faltibilism) Сказанное наглядно демонстрирует не только оши- бочность некоторых все еще модных форм скептицизма и релятивизма, но и показывает их безнадежную от- сталость. В основе таких форм релятивизма лежит ло- гическое недоразумение — смешение значения термина и критерия его правильного использования, хотя сред- ства для устранения этого недоразумения доступны нам вот уже тридцать лет. Следует, однако, признать, что и в скептицизме, и в релятивизме имеется зерно истины. Это зерно — отри- цание существования универсального критерия истины. Из этого, конечно, не следует вывод о произвольности выбора между конкурирующими теориями. Его смысл предельно прост: мы всегда можем ошибиться при вы- боре теории — пройти мимо истины или не достигнуть ее, иначе говоря, люди подвержены ошибкам, и до- стоверность не является прерогативой человечества (как и знание, обладающее высокой вероятностью, чю я доказывал неоднократно, например в [6, гл. 10]). Все мы знаем, что сказанное — очевидная истина. В сфере человеческой деятельности имеется не так уж много областей, если они вообще есть, свободных от человеческой погрешимости. То, что в некоторый мо- мент представляется нам твердо установленным и даже достоверным, в следующий миг может оказаться не со- всем верным (а значит, ложным) и потребовать исправ- ления. Весьма впечатляющим примером такой ситуации мо- жет служить открытие тяжелой воды и тяжелого водо- рода (дейтерия, впервые выделенного Юри в 1931 году)· До этого открытия нельзя было вообразить в химии ничего более достоверного и точнее установленного, чем наше знание о воде (Н 2 О) и тех элементах, из ко- 386 торых она состоит. Вода использовалась даже для «операционального» определения грамма, единого стандарта массы «абсолютной» метрической системы. Таким образом, при помощи воды определялась одна из основных единиц экспериментальных физических из- мерений. Это свидетельствует о том, что наше знание о воде считалось настолько хорошо установленным, что оно могло быть даже использовано в качестве прочного основания для остальных физических измерений. Од- нако после открытия тяжелой воды стало ясно, что ве- щество, представлявшееся до этого химически чистым соединением, в действительности является смесью хи- мически неразличимых, но физически существенно раз- личных соединений. Эти соединения различаются удель- ным весом, точками кипения и замерзания, а ведь для определения всех этих свойств «вода» использовалась в качестве стандартной единицы. Этот исторический эпизод весьма характерен: мы: можем понять из него, что мы не способны предвосхи- тить, какие области нашего научного знания могут в один прекрасный день потерпеть фиаско. Поэтому вера в научную достоверность и в авторитет науки оказы- вается благодушным пожеланием: жүктеу/скачать 3,46 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|