некоторая часть групп молодых бунтовщиков, – я не знаю, какая именно, – мотивирована
насущной потребностью в чувстве общности, в контакте, в подлинном единстве душ перед
лицом общего врага, любого врага, который становится причиной образования группы с дру-
жескими отношениями, просто представляя собой внешнюю угрозу. То же самое наблюдается
в группах солдат, которых общая внешняя угроза заставила оказаться в обстановке неожи-
данного братства и близости и которые могут впоследствии пронести эту близость через всю
жизнь. Любое общество с благоприятными условиями должно удовлетворять эту потребность
тем или иным путем, если оно хочет выжить и остаться здоровым.
В нашем обществе помехи на пути удовлетворения этих нужд – наиболее частая причина
случаев неспособности адаптироваться к окружающей обстановке и более тяжелых патологий.
Любовь и привязанность, а также сексуальность как их возможное выражение, как правило,
воспринимаются неоднозначно и по традиции связываются множеством ограничений и запре-
тов. Практически все теоретики психопатологии подчеркивали наличие препятствий к удо-
влетворению потребности в любви как основу неспособности к адаптации. Поэтому изучению
этой потребности посвящено множество клинических исследований, и, возможно, мы знаем
о ней больше, чем о любых других потребностях, за исключением физиологических. Работа
Сутти (Suttie, 1935) представляет собой блестящий анализ нашего «табу на нежность».
Здесь необходимо подчеркнуть один момент, а именно то, что любовь не синоним секса.
Секс можно изучать как чисто физиологическую потребность, хотя обычным порядком сек-
суальное поведение человека определяется множеством факторов. То есть его определяют не
только сексуальные, но и другие потребности, главные из них – это потребности в любви и
привязанности. Не следует также упускать тот факт, что потребности в любви включают как
потребность быть объектом любви, так и потребность любить.
Достарыңызбен бөлісу: |