НАКАЗАНИЕ БОЛЕЕ СУРОВОЕ, ЧЕМ СМЕРТЬ, ВОЗЛОЖЕННОЕ
МУЖЕМ НА НЕВЕРНУЮ ЖЕНУ
Король Шарль, восьмой по счету из носящих это имя в своем роду, послал в Германию дворянина
Бернажа, сеньора де Сирё, что вблизи Амбуаза, который с большим усердием держал свой путь, не
щадя ни дня ни ночи, и однажды поздно вечером прибыл к замку одного благородного господина, где
попросил ночлега и с трудом получил разрешение на оный. Однако же, когда хозяин замка узнал, что
перед ним слуга короля Шарля, он вышел к нему навстречу и просил его не обижаться на суровый
прием со стороны его людей, ибо из-за некоторых родственников его жены, желавших ему зла, он
должен был держать свой дом на запоре. Вечером упомянутый Бернаж поведал ему суть
королевского поручения, и благородный господин предложил сослужить любую службу королю
Франции. Он ввел его в дом, где предоставил постель и оказал должные почести. А так как было
время ужина, хозяин ввел гостя в залу, где была натянута узорная занавесь, и когда на стол подали
94
жаркое, из-за этой занавеси вышла женщина — самая красивая женщина, какую только можно
увидать на свете. Но волосы ее были острижены, а сама она была одета в черное, как одеваются
немки. После этого хозяин с упомянутым Бернажем вымыли руки, принесли воды этой даме, и она
вымыла руки и села в конце стола, не вымолвив ни слова; и с нею тоже никто не обмолвился словом.
Сеньор Бернаж внимательно рассмотрел ее, и показалось ему, что это одна из самых прекрасных
дам, когда-либо им виденных, хотя она была бледна лицом и вид ее был печален. Когда она немного
поела и попросила попить, слуга подал ей питье в необыкновенном сосуде — это был череп человека,
и отверстия в нем были заделаны серебром; прекрасная дама отпила из него два или три раза. Когда
она поужинала и вымыла руки, она сделала реверанс хозяину дома и вернулась обратно за занавесь, не
вымолвив ни слова. Бернаж был столь поражен увиденным, что стал задумчив и печален. Хозяин
замка заметил это и рассказал следующее. «Я вижу, что вы весьма удивлены тем, что увидели за
столом. Но, видя честность, которую я встретил с вашей стороны, не хочу таить от вас, что тут
произошло, чтобы вы не подумали, что подобная во мне жестокость не имеет глубоких причин.
Дама, которую вы видели, — это моя жена, которую я возлюбил больше, чем когда-либо муж любил
свою жену, — настолько, что я женился на ней, позабыв всякий страх, так что привез ее сюда
против воли ее родителей. Она выказывала мне столько знаков любви, что я поставил бы на карту
десять тысяч жизней, чтобы ввести ее в свой дом для ее и моего удовольствия, и мы жили в таком
мире и согласии, что я считал себя самым счастливым мужем среди христиан. Но во время одного
путешествия, которое мне пришлось совершить, она настолько забыла о своей чести, разуме и
любви ко мне, что полюбила одного молодого дворянина, которого я выкормил в своем доме; и тогда
после моего возвращения подозрение вкралось в мою душу. Но любовь моя к ней была так велика, что
я не мог противостоять ей, пока случай не раскрыл мне глаза и я не увидел того, чего боялся пуще
смерти. Поэтому любовь, которую я к ней имел, обратилась в ярость и отчаяние, и я дошел до того,
что однажды, притворясь, что ухожу из дома, спрятался в комнате, где она живет ныне и куда
вскоре после моего мнимого отбытия она вошла и пригласила войти того молодого повесу, и он
вошел с чрезмерной вольностью, с какою входили туда лишь я и она. Но когда я увидел, что он
вознамерился залезть на кровать подле нее, я выскочил, схватил его под мышки и убил; а поскольку
преступление моей жены, казалось мне, столь велико, что смерти было бы недостаточно, чтобы ее
наказать, я назначил ей кару, которая, я думаю, ей тягостнее, чем смерть: я запер ее в комнате, где
она уединялась для величайших своих наслаждений, вместе с останками того, кого она любила
больше меня, и поместил в шкаф все кости ее друга, подобно тому как украшают комнаты
драгоценными вещами. И, наконец, чтобы она не потеряла о нем память, когда она пьет и ест за
столом передо мной, вместо кубка ей подают череп этого негодяя; таким образом, она видит
живым человека, которого сама сделала своим врагом, и мертвого от любви к ней друга, чью дружбу
она предпочла моей. Так что за обедом и ужином она видит две самые неприятные для нее вещи:
живого врага и мертвого друга, и все из-за своего греха. В условиях проживания я ей выделяю такое
же содержание, как и себе самому, единственное — она ходит остриженной, ибо красота волос не
подобает прелюбодеянию и не прикрывает бесстыдства; поэтому ей стригут голову, показывая тем
самым, что она потеряла честь, целомудрие и стыдливость. Если вы хотите ее повидать, я вас туда
проведу». Бернаж с охотою согласился, и оба они спустились вниз и там нашли ее в очень красивой
комнате, сидящую в одиночестве у огня. Хозяин замка отдернул занавеску перед большим шкапом, и
там были подвешены кости мертвеца. Бернажу очень захотелось поговорить с прекрасной дамой, но
он не посмел, боясь мужа. Однако тот, подметив это, молвил ему: «Если вы желаете ей что-то
сказать, вы увидите, какие речи она держит». Бернаж обратился к ней с такими словами: «Мадам,
если ваше терпение равновелико вашему мучению, я почту вас самой счастливой женщиной мира».
Прекрасная дама со слезами на глазах и величайшим смирением ответила: «Месье, я признаю, что
моя вина была столь велика, что вся боль наказания, возложенного на меня хозяином дома (ибо я не
осмеливаюсь называть его моим мужем), ничто для меня по сравнению с раскаянием при мысли о
том, как я его обидела». И, вымолвя это, она горько заплакала. Тут хозяин замка взял Бернажа за
руку и увел его. На следующее утро Бернаж отправился выполнять поручение, данное ему королем.
Однако же, прощаясь с благородным господином, он не удержался от таких слов: «Месье, мое
расположение к вам, честь и добрый прием, оказанные мне в вашем доме, побуждают меня вам
сказать, что, мне кажется, видя великое раскаяние вашей бедной жены, вы должны быть к ней
милосердны; а поскольку вы молоды и у вас нет детей, было бы весьма жаль потерять такой дом,
как ваш, оставив его в наследство людям, которые вас, быть может, вовсе не любят». Благородный
господин, уже решивший никогда больше не вести беседы со своей женой, при этих словах сеньора
Бернажа глубоко задумался и наконец, понял, что тот прав, и пообещал ему, что если жена и далее
95
будет неизменно пребывать в таком же смирении, он возымеет к ней некоторую жалость. После
чего Бернаж отправился исполнять свое поручение, а когда он вернулся к королю, своему господину, и
поведал ему эту историю, принц подтвердил, что так все и есть на самом деле. Между прочим,
описав красоту прекрасной дамы, принц послал своего художника по имени Жан де Пари, чтобы тот
живо передал ее облик; и художник сделал это с согласия ее мужа, который из-за желания иметь
детей и жалости к жене, переносившей наказание в таком глубоком уничижении, снова взял ее к
себе, и с тех пор у них было много прекрасных детей.
Маргарита Наваррская, «Гептамерон», новелла 32
[Перевод М. С. Фанченко]
Достарыңызбен бөлісу: |