9 5
он сразу сунул в рот, как голодное животное. Увидев жадность в его
взгляде, я сразу ушел, боясь, как бы он не схватил весь мой поднос.
— Почему ты так упорно работаешь? — спросил меня Арад
Гула однажды.
Почти тот же самый
вопрос ты задал мне сегодня, помнишь? Я
сказал ему те слова, которые говорил Мегиддо о работе, а также
рассказал ему, как работа стала моим лучшим другом. Я с гордостью
показал свой кошелек с деньгами и рассказал ему, как я собираю
деньги, чтобы выкупить свою свободу.
— Когда ты станешь свободным, что ты будешь делать? —
спросил он.
— Тогда, — отвечал я, — я намерен стать торговцем. И тут он
доверительно сообщил мне такое, чего я никогда не мог предположить.
— Разве ты не знаешь, что я тоже раб и стал компаньоном своего
хозяина?
— Подожди, — прервал его Хадан Гула, — я не хочу слушать,
как лживыми словами порочат моего деда. Он не был рабом. Его глаза
сверкали гневом.
Шарру Нада оставался спокойным.
— Я уважаю его за то, что он сумел быть выше своего несчастья
и стал одним из
видных жителей Дамаска. А ты, его внук, отлит из
той же формы? Ты в достаточной степени мужчина, чтобы прямо
смотреть в лицо истинным фактам, или же ты предпочитаешь жить в
плену ложных иллюзий?
Хадан Гула выпрямился в
седле и сдавленным от глубокого
волнения голосом ответил:
— Моего деда все любили. Его добрые дела были неисчислимы.
Когда наступил голод, то разве не на его деньги было закуплено зерно
в Египте и разве не его караваном доставлено в Дамаск и роздано
людям, чтобы никто не умер от голода? А теперь ты заявляешь, что
он был презренным рабом в
Вавилоне.
— Если бы он остался рабом в Вавилоне, можно было бы его
презирать, но когда он, благодаря собственным усилиям стал большим
человеком в Дамаске, то боги, действительно, предали забвению его
несчастья и удостоили своим признанием, — ответил Шарру Нада.
— После того, как он сказал мне, что был рабом, — продолжал
свой рассказ Шарру Нада, — он поведал мне, сколько тревог и
волнений ему пришлось пережить, чтобы заработать и выкупить
свободу. Он впал в большое беспокойство и начал сомневаться, а
должен ли он это делать. Он стал опасаться, что у
него больше не
будет удачных продаж, и боялся потерять поддержку хозяина.
Я начал упрекать его за его нерешительность:
— Не держись больше за своего хозяина. Почувствуй себя
свободным человеком. Действуй, как свободный человек, и
преуспевай, как он. Реши для себя, чего ты хочешь достичь, и тогда