Филологическая серия

44
45
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
В русской фольклорной традиции так говорили о тех, кто не в меру 
словоохотлив  и  болтлив.  Помело  в  данном  прецедентном  высказывании 
имеет исконно русские корни. Устаревшая форма слова используется только 
в составе пословиц или поговорок и, несомненно, является прецедентной 
единицей, но совсем не отражает национальную специфичность и более 
того смешение столь разных стилей придает некий каламбурный эффект. 
В некоторых случаях ПВ могут быть эквивалентными и нести в своем 
составе именно ту мысль, которую вложил автор, при замене прецедентной 
единицы  казахской  культуры  на  русский  вариант  (как  видно  из  этого 
примера), полностью теряется прецедентность и более того, русский аналог 
превращает его в «чужой, инородный» фрагмент, который выбивается из 
общего контекста:
Атамыз қазақта «Ақыл адамға жас кезінде емес, қартайғанда керек 
деген сөз және бар»/ Шапка идет и дураку, а ум – старику.
При  этом  прецедентность  сохраняется,  но  несет  в  себе  оттенок 
инокультуры, не присущей казахской линвокультуре.
В русской культурной традиции «дурак» – неизменный и можно сказать, 
популярный персонаж, который присутствует во многих народных сказках, 
пословицах и поговорках и несет определенную культурную коннотацию. 
Дурак – глупый человек, тупица, тупой, непонятливый, безрассудный; шут, 
промышляющий дурью, шутовством// старые дураки глупее молодых; дураку 
закон не писан. (Словарь В. И. Даля)
Русская фольклорная традиция хранит множество пословиц и поговорок 
о  дураке,  например: «Дурак  в  воду  камень  закинет,  десятеро  умных  не 
вытащат», «Дурак завяжет – и умный не развяжет», «Дурак, и в бочке сидя, 
волка за хвост поймал (из сказки)», «Дурака учить (С дураком говорить) – 
решетом воду носить», «Дураками свет стоит (или: красится)», «Дураку 
везде счастье», «Дураку, что большому чину, везде простор (везде дорога)».
Казахская культура имеет аналоги: «Ақымаққа арнап заң жазылмас» 
– «Дураку предназначенный закон не пишется»; «Ақылды адам ақымақтан 
да бірдеңе үйренеді» – «Умный и у дурака чему-то учится».
В следующем фрагменте переводчик вполне справился с задачей и текст 
передан  практически без изменений.  «Жалғыздық аты, жаяудың шаңы 
шыққан емес, қалқам, деген еді» [3, с. 265] – /А ведь говорится в народе: 
«Пешему пыль не поднять и в одиночку славы не добыть» [1, с. 94].
Однако  данная  пословица  имеет  аналог  в  разных  фольклорных 
традициях: «Один конь пыли не взметнет, а если и взметнет пыль, то 
не  добудет  славы»  (узбекская;)  «Одинокий  конь  пыли  не  поднимет» 
(каракалпакская); «К быстро идущему пыль не пристает» (казахская).
Эти примеры наглядно показывают, что для достижения эквивалентности 
переводчик  использовал  инокультурный  вариант,  приемлемый  для 
восприятия  русскоязычного  читателя,  тем  самым,  прецедентность  не 
сохранена.
Такой  содержательный  перевод,  показывает  почти  полную  утрату 
прецедентности на всех уровнях. Это дает возможность применить такие 
способы передачи прецедентных единиц – транслитерация, транскрипция, 
калькирование, неологизм и др. Самый распространенный способ перевода 
– содержательный. Так как большую часть в исследуемых текстах занимают 
пословицы и поговорки, которые относятся к прецедентным высказываниям, 
то нужно отметить тот факт, что в рамках одного языка первая коннотация 
и вторая (значение пословицы в исходном языке и принимающем) обычно 
близки  в  содержательном  плане,  но  для  сохранения  прецедентности 
требуется узнаваемость данной фразеологической единицы в переводе.
Функциональные аналоги в переводе выступают по сути в виде готовых 
межъязыковых вариантов, что доказывает сохранение прецедентности.
Например, «Өз жұртының қадірін білу үшін, өзге жұртта өмір сүр», 
[4, с.18] что в переводе букв. означает -– поживи на ином поселении, чтобы 
уважать свой народ. Переводчик дает такой вариант: «Если хочешь узнать 
цену родной земле, то поживи на чужой стороне» (ср. На чужой стороне 
и весна не красна) [1, с. 156].
При переводе художественных текстов могут возникнуть информационно 
– культурные затруднения. Переводчик может столкнуться с разного рода 
ситуациями, которые требуют совмещения в переводном тексте нескольких 
концептосфер (автор – переводчик – читатель – исходная культура – культура 
перевода – ИЯ – ПЯ). Художественный перевод с любого языка должен быть 
выполнен так, чтобы атмосфера сюжета, стиль автора сохранились в полной мере. 
Обратимся  к  следующему  фрагменту  из  произведения  «Олиара»: 
«Ақсақалдар айтады: «Өліара ашық қой әзірше, қазан ай биыл тыныш 
өтер» [5, с.136] – « И аксакалы говорят, что в новолуние было тихо, значит 
грядущий месяц казан – ай будет сухим и теплым»[ 6, с. 178].
Данное высказывание отсылает читателя к казахским поверьям, что 
напрямую указывает на фольклорные традиции казахского народа.
При переводе трудно и необязательно передавать отношения равенства 
или неравенства коннотаций ПФ, но нужно сохранить прецедентность, то 
есть две коннотации ПФ в произведении на ПЯ.
Эквивалентность  может  быть  формальной,  содержательной  и 
динамической.  Функциональная  /динамическая  эквивалентность  всегда 
предполагает сохранение ПТ при переводе.
Иногда  переводчик  заменяет  ПТ  низкого  уровня  более  известным 
текстом, т.е. используется прием культурной адаптации. Например, « – Сені 
де қарағайдай інім бар жүріппін-ау»/ «– а я думал, что у меня братишка 
крепкий, как дуб». 

46
47
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
Переводчик заменил дерево сосну «қарағай» на дуб и включил более 
известную пословицу русского народа, (ср. крепок, как дуб, упрям, как осёл).
Также переводчик может заменить ПФ из ИЯ на ПЯ, с целью культурной 
адаптации, например: «Аш құлақтан – тыныш құлақ»/ «И еще говорят, что 
на людях и горе вполгоря». Буквально: лучше спокойные уши, чем голодные 
уши.
Эквиваленты русских пословиц более понятны носителям ПЯ, потому и 
введены иные ПФ (Ср. На людях и горе вполгоря; На людях и умирать легче).
Здесь достигнута содержательная эквивалентность, т.е. компенсирована 
утраченная прецедентность. Данная казахская поговорка отражает национальную 
специфику культуры, но утрата прецедентности не позволяет говорить об 
адекватном переводе по причине неизвестности данного текста русскоязычному 
читателю: потерялась двойная коннотация прецедентного знака.
Особый случай – появление знакомых в культуре ПЯ прецедентных 
текстов в том месте, где оригиналом никаких отсылок не предусмотрено. 
Это часто встречается в русском пеерводе. Переводчик компенсирует общие 
потери прецедентности в переводе. Присутствует способ нейтрализации 
культурных лакун, как заполнение в виде комментария, хотя и не ко всем 
ПФ даются пояснения.
Переводчик  художественных  текстов  должен  быть  в  какой-то  мере 
исследователем. Трудно переводить текст другой эпохи, другой культуры, 
если вы не знакомы с ее особенностями.
Ситуации, хорошо знакомые носителям определенного ментально – 
лингвального комплекса и актуальные в когнитивном плане, т.е. имеющие 
инвариант восприятия, в который входят определенные минимизированные и 
национально–детерминированные знания и представления о самой ситуации, 
а  также  те,  аппеляции  к  которым  частотны  –  являются  прецедентными 
ситуациями.
Прецедентная ситуация возникает не на пустом месте, она оценивается 
определенным образом, вписывается в существующую систему, аккумулирует 
не только знания о конкретной ситуации, но и весь предшествующий опыт 
национального  лингвокультурного  сообщества,  представленный  в  виде 
определенной системы оценок и ценностей.
Иногда  ситуация  может  быть  конкретно  исторической  и  сохранять 
прецедентность только в тексте. Например, «Әсіресе күйеуінен қара қағаз 
алған  қарасы  әйелдердің  бетіне  қарай  алмаймыз..» («  Бәрі  де  майдан»)  
[4, с. 123].
Что в переводе: «Особенно тяжело было смотреть в глаза тех женщин, 
которые уже получили «черные бумаги» – похоронки...» [ 7, с. 378].
Конечно, это отсылка к прецедентной ситуации, к военному времени, 
когда лишь выражение «черная бумага» являлось неким символом смерти, 
сигналом. Описательный перевод с элементом транскрипции явно сохраняет 
прецедентность и содержит необходимое количество информации в том виде, 
в каком понятен смысловой оттенок высказывания для носителя русской 
культуры. 
При  переводе  следующего  фрагмента  переводчик  использует 
описательный  перевод,  прецедентность  в  данной  ситуации  сохраняется 
частично, так как опускаются важные элементы в описании этой древней 
традиции. 
«Ұзақ тауы Бағанның жеті атасы жайлаған, күні кеше өзі топырағына 
аунап, қымыздығын теріп жеп өскен – кіндік жұрты» [2, с. 139].
«Нагорье Узак - земля предков Баги, в пыли которой вываляны были 
дети семи поколений рода» [ 6, с. 48].
Согласно  многочисленным  источникам,  через  сорок  дней  после 
рождения ребенка положено было «купать» (обсыпать) в земле, чтобы он 
любил родную землю и ценил, уважал родной край, в котором родился. 
Кроме того, есть сведения, что таким образом женщины избавляли дитя от 
всевозможных болезней. Ребенок, искупавшийся в родной земле, должен 
стать сильным и здоровым.
Одним из главных атрибутов казахов являлся огонь. Ему поклонялись, 
словно  божеству,  еще  с  языческих  времен.  Очаг  в  доме  был  символом 
жизни, достатка и крепости семьи. В этом примере переводчик использовал 
описательный перевод и, хотя факт прецедентности сохранился, утратилась 
смысловая наполненность текста.
«Дүниедегі ең жаман зауал нәрсе, – деп ойлады ол, – өз отыңды ерте 
сөндіру екен; өз ошағыңа өзің су құю екен. Біреу-екеу болса кешірімді-ау, 
елу тоғыз түтіннің бір-ақ түнде сөнгенін қайтерсің». – «Как же самому 
решиться погасить этот огонь, думалось ему залить водою свой очаг! Ведь 
если бы один или два… а то ведь сразу пятьдесят девять очагов погасло! 
[2, с. 78, 7, с. 118].
Согласно древним поверьям, если погаснет очаг в доме – жди беды, 
и самое страшное – прекращение рода. Потому и хранили очаг как святое 
святых, символ семьи и продолжения поколения.
Интересны примеры апелляции к общеизвестным сказочным сюжетам. 
Подобная  аппеляция  четка  видна  и  в  этом  примере.  С  помощью 
описательного перевода переводчик воссоздает контекст и смысловые грани 
фрагмента расширяются. 
«Месерміз – ау: Қардың шеті тесіліп, қараған басы бүрліп, қардың 
көгі  тебіндесе  болды  сол  бір  алдамшы  үш  жапырақты  теңге  шөптін 
төрт жапырақтысың іздеп әуре – сарсанға түсетін едік. Жазғытұрымға 
қарақатқақтан жылауық күзге дейін сандалсақ та бақыт шөбін тапқан 
емеспіз» [8, с. 228].

48
49
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
«Но встретить среди взрослых человека, который бы посочувствовал 
бы нам, было также трудно, как нам за все лето найти среди трилистника 
травку с четырьмя лепестками. Она счастливой считалась …» [7, с. 73].
Сюжет сказки В. П. Катаева – «Цветик – семицветик» явно схож с идеей 
автора, показать древние «цветочные» поверья казахского народа. Издавна 
человек  стремился  как-то  защитить  себя  от  неизвестных  и  непонятных 
для него сил. Это его желание наряду с попыткой самому влиять на свою 
собственную судьбу привело к возникновению множества поверий, примет 
по всему миру. В то, что цветок клевера с четырьмя лепестками предсказывает 
нашедшему его человеку достаток и счастье, верят люди по всему миру. Это 
такая древняя примета, что никто не может точно сказать, в каком времени и 
в какой стране она родилась. Но тем не менее, согласно легенде, в которую 
многие верят, когда Ева была изгнана из рая, она сорвала на прощание и взяла 
с собой цветок клевера с четырьмя лепестками. Поскольку цветок клевера 
как бы был частичкой райского сада, ему и приписали чудодейственное 
свойство приносить удачу тому, кто сможет найти его в собственном садуу.
Прецедентные тексты – феномены, которые хранятся в когнитивной 
базе в виде инварианта восприятия.
Апелляция  к  ПТ  может  осуществляться  через  прецедентное 
высказывание, «именование» или же с помощью прецедентных имен.
Знание ПИ/ПВ – необходимое и обязательное условие для существования 
ПТ в произведении. В разных источниках отмечены апелляции к одному и 
тому же феномену, но сам ПТ не маркируется. 
Иногда трудно понять, к какому источнику обращается автор и является 
ли  он  прецедентным.  Например,  в  этом  отрывке  автор  апеллирует  к 
конкретному сюжету о Козы Корпеш и Баян Сулу, но не называет их, создавая 
тем самым художественную игру, и только намек, отсылка помогает узнать 
сказочный сюжет с известными персонажами. 
Переводчик методом транслитерации передает смысл отрывка: «Қара 
тасты қақ айырып көк күмбезіне бой созып тұратын. Кейбіреулер осы 
Қосжүрек төмпешігінің астында екі ғашық жерленген, мынау жартас, 
соған қойылған құлпы, сонау шынар сол қабірге шаншылған сайғақ десетін» 
[8, с. 125]. 
«Говорили, что здесь, на скале под названием «Два сердца» находится 
могила двух влюбленных, что камень – это памятник, сложенный в их честь, 
а чинара – надгробная доска, которая проросла…» [9, с. 248].
В ряде случаев, автор оставляет текст неузнаваемым и соответственно 
прецедентность трудно вычленить из общего контекста. Необходимы знания 
как культурные, так и национально специфичные.
Таким  образом,  при  переводе  возникают  трудности  передачи  ПТ 
на  переводящий  язык.  В  зависисмости  от  уровня  может  быть  выбран 
содержательный  или  функциональный  эквивалент.  Часто  переводчик  не 
в  состоянии  перевести  ПФ  по  причине  отсутствия  соответствующего 
эквивалента в другом языке и как следствие, при сопоставлении оригинала 
текста  и  переводного  варианта  основными  переводческими  ошибками 
являются опущение, безэквивалентный или нулевой перевод. Способами 
передачи безэквивалентной лексики являются аналоговый, содержательный 
переводы, т.е. подбор соответствующего аналога в другом языке, более 
близком для понимания рецепиентами. Различные факторы переводческой 
деятельности,  когда  речь  идет  о  сохранении  культурной  самобытности 
народа, влияют на процесс передачи ПТ, т.к. зачастую они не передаются 
в первозданном виде. В таких случаях используется описательный способ 
или «опущение» фрагмента с прецедентными единицами.
Таким  образом,  при  переводе  фрагментов  текста,  содержащего 
ПФ,  переводчику  необходимо  учитывать  не  только  проблемы  передачи 
безэквивалентных единиц, но и учитывать культурные традиции исходного 
источника.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Бокеев, О. Человек – Олень: Повести. – Алмата : Жалын, 1987. – 496 с. 
2 Бокеев, О. Кербугу; Бура: рассказы / О. Бокеев//Серый олень: повести 
и рассказы о животных. – Алма-Ата, 1987. – С. 292 – 315.
3 Бөкей, О. Қар қызы: хикаяттар / құраст. Р. Мәженқызы. – Алматы : 
Раритет, 2008. – 280 б.
4 Бөкей, О. Қайдасың, қасқа құлыным: повестер мен әңгімелер. – Астана : 
Елорда, 1999. – 328 б.
5  Бокеев,  О.  Ардак:  рассказы  /  О.  Бокеев;  пер.  А.  Кима.  –  Б.и.  : 
Междунар.клуб Абая, 2002. – 48 с. 
6 Бөкеев, О. Мұзтау: Повесть, эссе, новеллалар. – Алматы : Жазушы, 
1975. – 256 б.
7 Бокеев, О. Человек - Олень. Повести и рассказы. – М. : Русская книга, 
2003. – 288 с.
8 Бөкеев, О. Үркер ауып барады: Повестер мен әңгімелер. – Алматы: 
Жалын, 1981. – 528 б.
9 Бокеев, О. След молнии: повести и рассказы / авториз.пер. с каз. /  
О. Бокеев. – М. : Мол. гвардия, 1978. – 319 с. 
Материал поступил в редакцию 30.10.14.
Ж. Т. Балмагамбетова
Прецеденттілік және аударма

50
51
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
Е. А. Бөкетов атындағы 
Қарағанды мемлекеттік университеті, Қарағанды қ.
Материал 30.10.14 баспаға түсті.
Z. T. Balmagambetova

жүктеу/скачать 3,54 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: