Роберт Грин-48 законов власти гл

Роберт Грин «48 законов власти» 
Роберт Грин «48 законов власти» 
227 
которые стоят за вашим спокойствием и уверенностью. Некоторым кажется, что подобная 
откровенность демонстрирует их честность и усердие, но на самом деле она лишь выставляет их 
слабыми — наводит на мысль о том, что, приложив столько усилий, того же результата смог бы 
добиться любой, или о том, что они не соответствуют своему месту. Оставьте ваши старания и 
ухищрения при себе, выглядеть все должно так, словно вы наделены легкостью и изяществом 
богов. Никому не известен источник божественной власти, все видят только результат ее 
действия. 
КЛЮЧИ К ВЛАСТИ 
Первые представления о мощи пришли к человечеству при столкновениях с силами 
природы — вспышка молнии в небе, неожиданное наводнение, стремительность и свирепость 
дикого зверя. Эти силы не нуждались в раздумьях, не требовали планирования — их мощь 
проявлялась во внезапности появления, в гармоничности, во власти над жизнью и смертью. И в 
наши дни обладание силой именно этого типа кажется нам наиболее притягательным. С помощью 
науки и технологий мы воссоздаем стремительность и грозную мощь природы, но не в полной 
мере: наши машины шумят и ломаются, они требуют большого труда, который невозможно 
скрыть. 
Даже самые искусные творения мастеров не в состоянии искоренить нашего восхищения 
перед тем, что движется бесшумно и без усилий. Власть, которую имеют над нами дети, 
заставляющие нас идти у них на поводу, объясняется обольстительным очарованием существ 
менее рефлексивных, более нежных и непосредственных, чем мы. Мы не можем вернуться в это 
состояние, но если нам удается имитировать подобную непринужденность, мы вызываем у 
окружающих некое первобытное благоговение, какое всегда пробуждала и пробуждает в человеке 
природа. 
Один из первых европейских писателей, изложивших этот принцип, принадлежал к среде, 
максимально неестественной, ко двору эпохи Возрождения. В своей «Книге придворного», 
опубликованной в 1528 году, Бальдассаре Кастильоне описывает чрезвычайно изощренные и 
составляющие целый кодекс манеры истинного придворного. И ко всему, объясняет Кастильоне, 
обхождение придворного должно отличать то, что он называет «spezzatura» — способность 
придавать трудному вид простого. Он настоятельно рекомендует придворному «овладеть 
искусством держаться в любых ситуациях с известной непринужденностью, скрывающей любую 
искусственность и сообщающей всему, что говорят или делают, простоту и естественность». Нас 
восхищает виртуозность мастеров, однако это восхищение возрастет многократно, если творения 
отличает изящество и легкость, — «в то время как... очевидность тяжких усилий и труда до 
седьмого пота полностью лишает привлекательности и обесценивает всё, какую бы ценность это 
ни имело». 
Понятие «spezzatura» пришло из мира искусства. Все великие мастера ревностно хранили 
свою работу в тайне. На суд публики представляли лишь полностью законченные произведения 
искусства. Микеланджело даже Папе Римскому не позволял наблюдать за тем, как он работает. 
Мастерская художника Возрождения всегда была закрыта как для публики, так и для покровителя, 
не из опасения, что украдут идею, а потому, что произведение, которое видят в процессе работы 
над ним, многое теряет: исчезает магия, волшебство, обдуманная и тщательно создаваемая 
атмосфера простоты и естественной прелести. 
Живописец Возрождения Вазари, бывший к тому же замечательным искусствоведом и 
первым художественным критиком, высмеивал Паоло Учелло, нарушавшего законы перспективы. 
По его мнению, в работах Учелло слишком явственно сквозили усилия, прилагаемые им, чтобы 
справиться с этим недостатком, — это делало картины вымученными, ремесленный труд в них 
перевешивал вдохновение. Ту же реакцию и сейчас вызывает у нас исполнитель, неспособный 
скрыть, каких усилий ему стоила работа: все удовольствие от ее плодов исчезает при виде того, 
как человек выбивался из сил. При этом вместо наслаждения произведением ощущается 
неловкость. Те исполнители, которые не показывают напряжения, вселяют в нас покой, создавая 

Роберт Грин «48 законов власти» 
Роберт Грин «48 законов власти» 
228 
иллюзию того, что их мастерство — не результат труда, а некое естественное их качество (даже 
если в действительности им приходится трудиться не меньше, чем первым). 
Понятие «spezzatura» касается любой формы власти, поскольку власть чуть ли не 
полностью зависит от видимости и иллюзий, создаваемых вами. Ваши публичные выступления 
подобны произведениям искусства — они должны быть яркими, захватывающими, даже 
развлекающими. Обнажите скрытые механизмы своего творения — и вы немедленно станете 
простым смертным. То, что доступно пониманию, не вызывает благоговейного чувства — мы 
говорим себе, что и сами справились бы не хуже, будь у нас столько денег и времени. Не 
поддавайтесь искушению продемонстрировать, как вы творите, — куда умнее скрыть механизмы 
своего искусства. 
Талейран применял эту концепцию каждый день своей жизни — и это способствовало 
тому, что его окутывала аура власти. Он никогда не любил слишком тяжело работать, но заставлял 
других выполнять работу для него — шпионаж, расследования, детальный анализ. Имея в своем 
распоряжении результаты этого гигантского труда, сам он, по крайней мере внешне, никогда не 
был в напряжении. Когда его осведомители сообщали, что должно произойти то или иное 
событие, он в светской беседе мог обронить, что предчувствует его неизбежность. В результате 
его стали считать провидцем. Его краткие лаконичные высказывания и остроты всегда полно и 
точно характеризовали ситуацию. Они, однако, были не экспромтами, а результатами серьезных 
исследований и размышлений. На всех, кто его знал, включая самого Наполеона, Талейран 
производил впечатление человека, обладающего безграничной властью, — впечатление 
всесильности в первую очередь было обусловлено изяществом и внешней легкостью, с которой он 
добивался осуществления своих замыслов. 
Есть и другая причина, по которой желательно скрывать закулисную сторону ваших дел: 
любые сведения, просачивающиеся вовне, могут быть использованы окружающими против вас. 
Вы лишаетесь преимуществ, которые дает молчание. Нам, как правило, хочется, чтобы мир узнал 
о наших достижениях, — хотим потешить свое тщеславие, заставить восхищаться нашей 
сноровкой и мастерством, хотим даже сочувствия к своему тяжкому труду, к часам, затраченным 
на достижение нашего уровня артистизма. Научитесь контролировать эту тягу к болтовне — иначе 
добьетесь противоположного результата. 
Помните: чем большей тайной окутано то, что вы делаете, тем более грозной кажется сила, 
которой вы наделены. Создается впечатление, что вы, и только вы, в состоянии выполнить то, что 
вы делаете, — а авторитет человека, обладающего уникальным даром, высок безмерно. Наконец, 
если вы достигаете задуманного с легкостью и изяществом, люди верят, что вы способны на 
большее, если приложите больше стараний. Это порождает восхищение, граничащее со страхом. 
Ваши силы неисчерпаемы — никто не в состоянии измерить их до дна. 
Образ: скаковая лошадь. Вблизи мы видим напряжение, с которым наездник управляет 
лошадью, слышит тяжелое, прерывистое дыхание. Но на расстоянии, с которого зрители 
наблюдают за лошадью, 
кажется, что она летит по воздуху, как олицетворение изящества и легкости. Держите 
окружающих на расстоянии, соблюдайте дистанцию, и им будет видна только ваша 
непринужденность. 

жүктеу/скачать 8,83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: