Тюркский героический

Выезд. Богатырское сватовство 327
 
получить право женитьбы на ней, необходимо победить в одном виде со‐
стязаний. Состязания эти и отношение к их результатам невесты описы‐
ваются в дастане в следующих словах: «Кобландыдай төренi: “Қазақтың ерi
келдi”, – деп, Көктiм Аймақ патшасы Кезектi буған бередi. Кәмiл пiрлер
жебедi, Қолына алып толғанып, Қозы жауырын жебенi Ат үстiнен шiренiп,
Сонда турып тартады. Кәмiл пiрлер сенгенi, Курулы бақан басында Екi
бөлiп ушырды Ай астында теңгенi» – «О таком тюре
*
, как Кобланды, Ска‐
зав: “Пришел от казахов батыр”, – Падишах Коктим‐Аймак Дал ему первым
стрелять. Святые пиры помогли – Изготовился он, в руки взяв Свою огром‐
ную стрелу, Напрягся, сидя на коне, И натянул тетиву, Уповая на святых.
Надвое расколол золотую монету, Что была на столбе, [Высоком] до самой
луны» (пер. Н.В. Кидайш‐Покровской и О.А. Нурмагамбетовой)
1
. Видя бле‐
стящую победу богатыря в состязаниях, кыз Кортка, разумеется, согласи‐
лась стать женой Кобланды‐батыра:
Қуртқа көрiп батырды
Шашу шашып басына,
Буралып келдi қасына.
Нурына тойып төнгенi,
Көзi көрмей өңгенi,
«Iздеген теңiм келдi», – деп,
Патшаға салып жеңгенi.
Увидела Кортка богатыря,
Шашу посыпала на него*,
Покачивая гибким станом, подошла.
Ей мил его светлый лик –
Никого, кроме него, не видит она.
Сказала: «Достойный меня, кого искала, пришел»,
Отослала к падишаху невестку [свою]
2
.
Поскольку испытание это слишком простое и легкое для эпического бо‐
гатыря, сказание предлагает и следующий вариант испытаний жениха. Ока‐
зывается, на руку Кыз Кортка претендует враг хана Коктим‐Аймака – Кызы‐
лер, очевидно, представитель кызылбашей. Кобланды‐батыр побеждает и
убивает Кызылера и женится на Кыз Кортка.
Усложнение состязаний между женихами может идти и в другом направ‐
*
Тюрé (торе) – 1. Ист. термин, служивший для обозначения не царствовавших сыновей
из дома Чагатая; в XV–XVI вв. уступил место термину «султан»; 2) чиновная знать, господин,
владетель, «белая кость» – аристократ. В поэме встречается в 2‐м значении (прим.
Н.В. Кидайш‐Покровской и О.А. Нурмагамбетовой). 
1
Кобланды‐батыр. С. 69, 227–228. 
*
Букв. «посыпала на его голову шашу» (от глагола «шашу» – «осыпать», «рассыпать»,
«разбросать»). Здесь описан старинный обряд посыпания головы золотыми и серебряными
монетами – своеобразный поздравительный акт, выражение радости (примеч. Н.В. Кидайш‐
Покровской и О.А. Нурмагамбетовой).
2
Там же. С. 69, 228. 

328 Тюркский героический эпос
лении. Так, в варианте С. Жанбиршина говорится о победе Кобланды‐батыра в
четырех видах состязаний: жених выстрелом сбивает со столба золотую моне‐
ту; раскалывает надвое черный камень; побеждает в борьбе и скачках.
Общая тенденция эволюции сюжета богатырского сватовства связана,
однако, с постепенным «упрощением», которое в конце концов приводит к
его полному исчезновению.
***
Переходя к рассмотрению вопроса о следующем этапе развития сюжета
поисков невесты, отметим, что здесь можно говорить о героико‐эпическом,
богатырском сватовстве лишь условно, ибо постепенно многие его элементы
исчезают. Вместо них появляются совершенно новые мотивы, связанные с
особенностями развития общества, семейно‐брачных отношений средневе‐
кового феодализма. В сущности, во всех героико‐архаических и героических
сказаниях за редкими исключениями, когда произведение подверглось воз‐
действию позднейших лиро‐эпических сказаний или дастанов книжного
происхождения (некоторые варианты башкирского сказания «Заятуляк и
Хыулылыу»), богатырское сватовство героя заканчивается оптимистически
*
.
Связано это, видимо, с общей идеей развития народного эпоса в масштабах
героической идеализации прошлого и с представлениями о том, что эпичес‐
кий герой является не столько индивидуализированной в художественном
отношении личностью, сколько типичным представителем первобытного
родового коллектива, когда личные чувства героя не могли играть какой‐
либо значительной роли: в те отдаленные героико‐эпические эпохи в мас‐
штабах судеб всего рода или племени семейно‐бытовая проблема как тако‐
вая не могла иметь трагического конца. Речь шла не об отдельной личности,
а об интересах рода или племени. Поскольку брак был экзогамный, у всех
были «предназначенные им судьбою», вернее нормами существующих се‐
мейно‐брачных отношений, «суженые», которые «никуда не могли деться».
В более поздних лиро‐эпических сказаниях и родственных им дастанах
книжного происхождения мы встречаемся с совершенно противоположным
истолкованием сюжета. Одной из важных особенностей произведений герои‐
ко‐архаического и героического эпоса является то, что в центре внимания в
них стоит один герой – богатырь. Невеста у него появляется позже и чаще все‐
го служит более полному раскрытию образа главного героя сказания – эпи‐
ческого богатыря. В произведениях же, к рассмотрению которых мы присту‐
паем, в сказаниях лиро‐эпических, с самого начала в центр внимания берется
два персонажа – герой и героиня – и их образы раскрываются в теснейшей
*
Исключения бывают лишь в редких случаях. В русской былине «Дунай» Настасья все‐
гда изображается как богатырская дева и выходит замуж за Дуная лишь после того, когда по‐
следний побеждает ее в поединке. Но брак этот завершается трагически – гибелью и героя, и
героини, что В.Я. Пропп объяснял следующими словами: «В эпосе женитьба героя на инозем‐
ке, как правило, невозможна, и если она происходит, то всегда кончается трагически» [139].
Очевидно, здесь вместо слова «в эпосе» надо было написать «в русском народном эпосе». По‐
тому что женитьба богатыря на иноземке – это один из популярных сюжетов тюркского ге‐
роического эпоса. И сюжет этот здесь, как говорилось, не всегда завершается трагически. 

жүктеу/скачать 3,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: