Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое соперничество

ЛЮДИ 
Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и 
внутриэтническое соперничество 
Нурбулат Масанов 
 
Клановая организация общества порождена у казахов особенностями передачи информации и 
собственности в кочевой среде. Адаптация номадов к экстремальным условиям среды обитания в аридной 
зоне чрезвычайно сложна и требует высочайшей профессиональной квалификации скотовода. По существу, 
само выживание кочевника было возможно лишь при овладении им специальными знаниями, 
накопленными и переданными поколениями предков. 
Опыт адаптации к природному окружению и знания о природных ресурсах не были всеобщими. 
Этому прежде всего препятствовала жесточайшая конкуренция между кочевниками за пастбища и 
водные источники. Знание распространялось как знание “для своих”. Из числа передатчиков опыта 
социокультурной адаптации были исключены женщины, ведь они были заняты в домашнем хозяйстве и 
не участвовали в выпасе скота. Поэтому необходимая для адаптации информация циркулировала по 
патрилинейным каналам и никак иначе. Но точно так же из поколения в поколение передавалось 
имущество. Никто не мог получить собственность ( главным образом, скот), сохранить и передать ее 
каким+либо иным способом. Такой естественно утвердившийся порядок передачи знаний и 
собственности и обеспечил преобладание генеалогической системы родства и генеалогической 
организации в общей системе социального агрегирования кочевых сообществ
1
. 
Генеалогический принцип социального агрегирования мог реализовываться различным образом 
в зависимости от места и времени. Отвечающая ему социальная организация могла значительно 
осложняться под воздействием других принципов. Но высокая устойчивость генеалогического принципа 
не вызывает сомнений. В настоящей статье я постараюсь показать, как он продолжает действовать в 
независимом Казахстане. Сделано это будет на примере казахской интеллектуальной и политической 
элиты, той социальной группы, которая по своему воспитанию и месту в обществе должна была бы быть 
защищенной более других групп от его всепроникающего влияния. Другая моя задача — дать читателю 
информацию, прежде циркулировавшую опять+таки по традиционным каналам и потому 
предназначавшуюся только “для своих”. С ее помощью читатель, даже если он не согласен с моими 
суждениями, сможет составить собственное представление о нынешней казахской элите и ее потенциале 
после того, как увидит цивилизационно “встроенные” ограничители ее социального и политического 
поведения. 
Казахские жузы и их подразделения 
Традиционно казахское кочевое общество разделяется на три жуза: Старший, Средний и 
Младший. Названия жузов должны пониматься исключительно в категориях старшинства, то есть в 
генеалогическом контексте, а не в категориях размерности (Старший — “Большой”, Младший — 
“Маленький”), как это нередко делалось в западной и дореволюционной русской историографии. 
Практически все шежере — генеалогические предания казахов трактуют их происхождение в категориях 
родства и старшинства. Вряд ли обоснована точка зрения Ю.А.Зуева, согласно которой жузы вышли из так 
называемой триальной организации общества: “левый фланг — центр — правый фланг”
2
. Куда более 
аргументированной является точка зрения С.Д.Асфендиарова, поддержанная М.П.Вяткиным и 
В.П.Юдиным
3
, о том, что происхождение казахских жузов было связано с географическим фактором. 
Казахстан естественным образом делится на три части: Семиречье, Западный Казахстан — к западу от 
Мугоджар и Восточный — к востоку от этих южных предгорий Уральских гор. Для каждой зоны была 
характерна своя специфика культурно+исторического процесса. Она была осознана в категориях 
происхождения, родства и старшинства, получила отражение в жузовой организации. Первое упоминание 
жузов в источниках относится к началу XVII века
4
. 
Старший жуз традиционно занимал территорию Юго+Восточного Казахстана или Семиречья. В 
нее входили долины реки Или и ее многочисленных притоков, предгорья Джунгарского (на востоке), 
Заилийского и Киргизского Алатау и Каратау (на юге), междуречье Чу и Таласа до среднего течения Сыр+
Дарьи (на западе). Северный предел территории Старшего жуза образовывали пустыни Бетпак+Дала и 
Моинкумы и озеро Балхаш. В дореволюционных административных границах территория Старшего жуза — 
это Копальский, Джаркентский и Верненский уезды Семиреченской области и Аулие+Атинский и 
Чимкентский уезды Сырдарьинской области. В современных границах — Талды+Курганская 

(Талдыкорганская), Алма+Атинская (Алматинская), Джамбульская (Жамбылская) и Южно+
Казахстанская области. На рубеже XIX–XX веков примерная численность казахов Старшего жуза была 700 
тыс. человек, а с албанами и суанами Китая — 750 тыс. На момент переписи 1989 года численность казахов 
Старшего жуза в границах современного Казахстана составляла 2 млн. человек, с учетом же казахов Китая и 
Средней Азии — 2,5 млн. Такой значительный прирост численности казахов Старшего жуза объясняется тем, 
что они меньше всех пострадали от голода 1931–1932 годов. 
Общее наименование казахов Старшего жуза — Уйсун. По старшинству первыми среди них 
стояли жалаиры (100–110 тыс. человек до революции). Казахские шежере гласят: “Мальчик из рода 
жалаир сидит выше, чем старик из любого другого рода” (и это в геронтократическом обществе!). Вторыми 
считались ошакты (около 20 тыс. человек). Всего же в Старшем жузе было 11 групп; помимо уже 
названных, это дулаты (250 тыс.), суаны (30 тыс.), албаны (100 тыс.), канлы совместно с группой шанышклы 
(50 тыс.), сари+уйсуни (10 тыс.), шапрашты (50–60 тыс.), сргели (40 тыс.) и ысты (40–45 тыс.)
5
. 
Казахи Среднего жуза традиционно занимали территорию Центрального, Северного, 
Восточного Казахстана и через среднее течение Сыр+Дарьи широкой полосой вклинивались в Южный 
Казахстан и Среднюю Азию. С запада на восток места их кочевок простирались от Мугоджар и 
водораздела Иргиз+Тургай+Тобол до Западного Алтая, Тарбагатая и отчасти Джунгарского Алатау, а с юга 
на север — от среднего течения Сыр+Дарьи, пустынь Бетпак+Дала и Моинкумы и северной оконечности 
озера Балхаш до южных пределов Западно+Сибирской низменности. Практически они захватывали всю 
территорию Тургайского плато, ЦентральноКазахстанского мелкосопочника, бассейн Иртыша в его 
среднем течении, низовья и среднее течение Ишима, Тургая, Тобола до Кулундинской и Ишимской 
степей. 
В административных границах Российской империи территория Среднего жуза распределялась 
по Зайсанскому, Усть+Каменогорскому, Павлодарскому, Семипалатинскому и Каркаралинскому уездам 
Семипалатинской области, Омскому, Акмолинскому, Петропавловскому, Атбасарскому и Кокчетавскому 
уездам Акмолинской области, Кустанайскому и Тургайскому уездам Тургайской области, Лепсинскому и 
отчасти Копальскому уездам Семиреченской области и Перовскому, Чимкентскому и Ташкентскому уездам 
Сырдарьинской области. В настоящее время — это Семипалатинская, Восточно+Казахстанская, Северо+
Казахстанская, Павлодарская, Кокчетавская (Кокшетауская), Карагандинская, Акмолинская, 
Тургайская, Кустанайская, Джезказганская (Жезказганская) и отчасти Талды+Курганская, Южно+
Казахстанская и Кзыл+Ординская области . 
Общая численность казахов Среднего жуза на рубеже ХIX+XX веков составляла примерно 1200–
1300 тыс. человек, с учетом казахов Китая и Монголии (главным образом, кереев и найманов) — более 
1500 тыс. человек. На момент переписи 1989 года их было около 3 млн., а если включить казахов России, 
Монголии, Китая и Средней Азии, около 4 млн. человек. Крупнейшей клановой группировкой среди 
казахов Среднего жуза и всех казахов в целом были до революции аргыны (около 500 тыс. человек); за 
ними следовали найманы (более 400 тыс.), кыпчаки (140–150 тыс.), кереи (100–110 тыс.), уаки (55—60 
тыс.), таракты (10 тыс.) и конрады (в пределах нынешнего Казахстана 40–45 тыс., в Средней Азии — более 
100 тыс. человек)
6
. 
Казахи Младшего жуза традиционно занимали территорию Западного Казахстана от Мугоджар и 
водораздела Иргиз+Тобол+Тургай до восточной оконечности Каспийского моря и от нижнего течения 
Аму+Дарьи и Сыр+Дарьи до Урала и Тобола. Их кочевья захватывали северную часть плато Устюрт, 
Мангышлак, восточную часть Прикаспийской низменности. В дореволюционных административных 
границах это была территория Уральского, Гурьевского, Лбищенского и Темирского уездов Уральской об+
ласти, Иргизского и Актюбинского уездов Тургайской области, Мангышлакского уезда Закаспийской 
области, Перовского и Казалинского уездов Сырдарьинской области и Внутренней орды Астраханской 
губернии. В современных границах следует говорить об Актюбинской, Западно+Казахстанской, 
Гурьевской (Атырауской), Мангышлакской (Мангистауской) и отчасти Кзыл+Ординской области. 
Общая численность казахов Младшего жуза на рубеже XIX–XX веков достигала 1100 тыс. 
человек. На момент переписи 1989 года их примерная численность не превышала 1,5 млн. человек, с 
добавлением же казахов России и Туркменистана едва ли доходила до 2 млн. Такой сравнительно 
скромный прирост — результат огромных потерь Младшего жуза от голода 1930+х годов. Общее название 
казахов Младшего жуза — Алшын. Они подразделялись на три крупных племенных объединения: 
алимулы, за которыми признавалось старшинство в жузе, байулы и жетыру
7
. Общая численность алимулы 
до революции составляла примерно 300–350 тыс. человек, в том числе: шекты — 60–80 тыс., шомекей — 
более 100 тыс., торткара — 50–60 тыс., кете — 50–60 тыс., каракесек — 20–25 тыс. и карасакал — 10–15 
тыс. Байулы насчитывалось примерно 500–550 тыс. человек, в том числе: адаев — 80–90 тыс., байбакты — 

40 тыс., берш — 40 тыс., тазлар — 20 тыс., серкеш — 45 тыс., маскар — 20 тыс., тана — 25 тыс., кызылкурт 
— 40 тыс., часто объединяемые вместе жаппас — 50 тыс. и алтын — 30 тыс., тоже часто объединяемые исык 
— 20 тыс. и шихлар — 70 тыс., а также есентемир — 20 тыс. и алаша — 40 тыс. человек. Жетыру было 
примерно 270–300 тыс. человек, из них на долю группы табын приходилось 80 тыс., жагалбайлы — 70 тыс., 
кереит — 30–33 тыс., тама — 40–45 тыс., толеу — 20 тыс., кердери — 20 тыс. и рамадан — 5 тыс. человек
8
. 
Выше любого подразделения любого жуза стояли привилегированные сословия торе и кожа. 
Торе считались потомками Чингис+хана, кожа — потомками святых. 
Клановая структура казахской элиты в советский период 
Клановая принадлежность играла чрезвычайно важную роль в статусных отношениях индивидов 
и социальных групп в дореволюционный период. Первый вопрос, который при встрече казахи задавали 
друг другу, был такой: “Как поживает Ваш скот?” (вполне понятно для кочевников), второй: “Какого Вы 
рода+племени?”. В первые годы советской власти клановая принадлежность сохраняла свое значение. В 
дальнейшем тоталитарная система и господствующая идеология стремились оттеснить на второй 
план клановую лояльность. 
Бесспорными интеллектуальными лидерами казахского народа в дореволюционный период 
были стоявшие над традиционной казахской генеалогией торе и кожа. К первым относились Чокан 
Валиханов, А.Букейханов, Т.Сейдалин, А.Джантюрин, среди вторых можно выделить М.+С.Бабаджанова. 
Но не меньшую, если не большую роль играли выходцы из Среднего жуза, расположенного ближе к 
России и наиболее урбанизированного. В начале XХ века они явно доминировали в составе казахской 
интеллектуальной и политической элиты. Первым казахским просветителем был кыпчак И.Алтынсарин, 
другие известные кыпчаки — М.Дулатов и А.Байтурсунов (лидер Алаш+Орды). Выдающимися поэтами 
и мыслителями аргынами были Абай Кунанбаев, Шакарим Кудайбердиев, Магжан Жумабаев, 
общественными деятелями — Ж.Аймаутов и С.Торайгыров. 
Представители Среднего жуза преобладали в составе казахской элиты довольно долго и в 
советское время. Самые выдающиеся казахские писатели, такие как Мухтар Ауэзов, Г.Мустафин и 
С.Сейфуллин, позднее М.Есенберлин и поэт Олжас Сулейменов — аргыны (правда, сами Ауэзовы 
указывают на то, что они кожа, но общественным сознанием все равно воспринимаются как аргыны+
тобыкты), С.Муканов и Г.Мусрепов — кереи, Б.Майлин — кыпчак. Композитор М.Тулебаев — найман, 
певец Е.Серкебаев и родоначальник казахского киноискусства Ш.Айманов — аргыны. Из Среднего жуза 
вышли и другие известные деятели искусства, например Б.Тулегенова и К.Тельжанов, а также президенты 
Академии наук Казахстана М.Айтхожин и У.Султангазин. Вообще следует отметить высокую 
концентрацию “среднежузовцев” в науке: президенты Академии наук К.Сатпаев, Ш.Чокин, К Сагадиев, 
академики А.Маргулан, Ж.Ержанов, М.Габдуллин, известный историк Е.Бекмаханов — аргыны, 
президент Академии наук Ш. Есенов, академик Т.Дарканбаев — кыпчаки и т.д. Весомым было 
представительство Среднего жуза и в партийно+хозяйственной номенклатуре. В частности, первый казах, 
ставший первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, — это аргын Д.Шаяхметов; Председателем 
Совета Министров республики был конрад Н.Ундасынов; одно время пост Председателя Президиума 
Верховного Совета занимал “среднежузовец” А.Казакпаев. 
Выходцы из других жузов тоже, конечно, попадали в элиту, но заметно реже. Так, в первые годы 
советской власти крупными политическими фигурами были заместитель председателя Совнаркома 
РСФСР Т.Рыскулов, член Реввоенсовета Т.Бокин, секретарь Казкрайкома ВКП(б) У.Джандосов 
(Старший жуз), председатель КазЦИКа С.Мендешев и председатель Совнаркома КазССР О.Исаев 
(Младший жуз). В последующее время представительство этих жузов в высших органах власти было не 
очень значительным. 
Гегемония Среднего жуза длилась вплоть до начала 60+годов, хотя попытки покончить с нею 
предпринимались неоднократно. Уже во время сталинских репрессий “среднежузовские” интеллигенты и 
партработники пострадали сильнее, чем выходцы из остальных жузов. Пресловутые классовые 
соображения были, возможно, главным мотивом гонений; точно так же, престарелый акын Джамбул 
Джабаев, воспевавший советских вождей, по их представлениям куда больше подходил на роль “главного” 
казахского поэта, чем Абай, интеллигент из байской среды. Но Джамбул был шапрашты из Старшего жуза, 
а Абай — “среднежузовский” аргын, и потому предпочтение, оказывавшееся Джамбулу Москвой, в 
Казахстане интерпретировалось как признак усиления позиций Старшего жуза за счет Среднего. В 
дальнейшем репрессии против Е.Бекмаханова способствовали выдвижению на первые роли в 
исторической науке албана из Старшего жуза А.Нусупбекова. Этот малоизвестный ученый пользовался 

поддержкой Д.Кунаева и более четверти века возглавлял Институт истории, археологии и этнографии АН 
КазССР, его сменил другой выдвиженец из Старшего жуза, Б.Тулепбаев. 
С приходом к власти Л.И.Брежнева во главе Казахстана стал его друг Д.Кунаев. Сам он 
принадлежал к группе ысты из Старшего жуза. С этого момента ситуация начинает постепенно меняться, 
происходит активное продвижение людей из Старшего жуза на ключевые должности в партийно+
хозяйственном аппарате. Более того, сделав своего младшего брата, А.Кунаева, президентом АН, старший 
Кунаев покусился и на давнюю академическую монополию аргынов. Естественно, что многочисленный и 
влиятельный Средний жуз не был расположен так просто сдать свои позиции, и Кунаеву приходилось с 
этим считаться. Так, поначалу при нем Совет Министров возглавлял аргын Б.Ашимов, Верховный Совет — 
кыпчак С.Ниязбеков. Но хотя в полной мере “перетрясти” элиту Кунаеву не удалось, он все же преуспел 
во многом. В особенности проводившаяся им, по сути своей трайбалистская, политика, идеологом 
которой выступал “серый кардинал” при Кунаеве А.Кисанов, оказалась успешной в важнейшей области 
политического руководства. Он обеспечил карьеру такой одиозной личности, как А.Аскаров (сначала 
первый секретарь Алма+Атинского, затем Южно+Казахстанского обкома)
9
. Как на дрожжах были 
взращены Н.Назарбаев, первый секретарь Алма+Атинского обкома С.Аухадиев и другие 
“старшежузовцы”. 
Младший жуз, традиционно теснимый соперниками на периферию, но сильный своей 
корпоративной сплоченностью, стремился закрепить за собой те ниши, которые оставались незанятыми 
представителями более сильных жузов, и подыгрывал в собственных интересах то одним, то другим. В 
конце концов такая стратегия начала приносить плоды. Если в 50–60+е годы Младший жуз имел в 
аппарате лишь нескольких своих представителей, притом в ранге не выше первых секретарей обкомов 
партии (только М.Сужикову на непродолжительное время довелось “походить” во вторых секретарях ЦК 
Компартии Казахстана), то в 70+е годы секретарем ЦК по идеологии стал “младшежузовец” С.Имашев, а 
несколько позднее в состав Бюро ЦК вошли 3.Камалиденов, М.Ихсанов и С.Мукашев. В начале 80+х годов 
Ю.В.Андропов выдвигает 3.Камалиденова, тогда председателя КГБ, а до того — секретаря ЦК ВЛКСМ 
Казахстана, на должность секретаря ЦК Компартии Казахстана по идеологии и явно готовит его на смену 
Кунаеву. Это было серьезным успехом для Младшего жуза. В ответ Старший жуз способствует активному 
продвижению по служебной лестнице шапраштинца Н.Назарбаева, а также С.Аухадиева, чтобы 
противопоставить их З.Камалиденову после ухода Кунаева. Преждевременная смерть Андропова отложила 
вопрос о снятии Кунаева, и с приходом к власти К.У.Черненко вся брежневская команда могла перевести 
дух. 
Тем не менее соперничество кланов набирало силу, и к моменту избрания М.С.Горбачева 
Генеральным секретарем ЦК КПСС казахские жузы подошли в полной боевой готовности, с 
развернутыми знаменами. У Младшего жуза оставался сильный лидер — З.Камалиденов. Но его 
поддерживали не все влиятельные лица из Западного Казахстана: многие, как, например, Кульмагамбетов, 
уже при Г.Колбине получивший кресло второго секретаря ЦК, надеялись сыграть свою игру. Старший жуз 
был более сплочен вокруг кунаевского протеже Назарбаева, занявшего к тому же пост Председателя 
Совета Министров. Правда, с ним неудачно пытался конкурировать другой кунаевский выдвиженец, 
С.Аухадиев. Средний же жуз был обескровлен кадровой политикой Кунаева. После того как Б.Ашимова 
сменил Назарбаев, а С.Ниязбекова — С.Мукашев из Западного Казахстана, из+под контроля Среднего 
жуза ушли последние важные посты. Впрочем, при Кунаеве и они давали скорее номинальную, чем 
реальную власть. Отрицательно сказалась на позициях Среднего жуза и жестокая междоусобная борьба 
амбициозных лидеров из Северного и Центрального Казахстана. Предпочтительнее других в Среднем жузе 
смотрелись кандидатуры первого секретаря Кзыл+Ординского обкома партии Е.Ауельбекова (аргын), 
первого секретаря Каракалпакского обкома партии (в соседнем Узбекистане) К.Салыкова (тоже аргын) и 
заместителя Председателя Совета Министров кыпчака Ш.Джаныбекова. Найман Д.Бекежанов, помощник 
Д.А.Кунаева в “клановых делах”, тоже играл немаловажную роль. При рассмотрении кадровых вопросов 
он всячески протежировал “среднежузовцам”. Впоследствии именно он был объявлен одним из главных 
виновников служебного произвола, творившегося в Казахстане в начале 80+х годов. 
ЦК КПСС и М.С.Горбачев находились перед сложной дилеммой: отдать предпочтение одному 
из казахских лидеров и в то же время не допустить усиления межклановой борьбы. Проблематичной 
представлялась попытка ее решения за счет выдвижения на первые роли кого+нибудь из русских 
партработников Казахстана, ибо все они так или иначе состояли в казахских клановых группировках. 
Создалась патовая ситуация, и выбран был, казалось бы, нейтральный вариант — первым секретарем ЦК 
Компартии Казахстана назначили Г.В.Колбина, до того возглавлявшего Ульяновский обком партии. К 
удивлению ЦК КПСС это назначение спровоцировало крупные столкновения и беспорядки в декабре 

1986 года в Алма+Ате
10
. Утихомиривать страсти и искать виновных был послан М.Соломенцев — старый 
друг Кунаева, бывший второй секретарь ЦК Компартии Казахстана, а в тот момент секретарь ЦК КПСС. 
Его приезд и заступничество, как и старые связи самого Кунаева, помогли Старшему жузу сохранить 
лидерство в политической элите Казахстана. 
К лету 1987 года стало ясно, что Колбин полностью сосредоточился на лоббировании 
казахстанских интересов в Москве и вместе с тем рассматривает республику как плацдарм для дальнейшей 
карьеры на уровне ЦК КПСС. Все внутренние дела он перепоручил Председателю Совета Министров 
Н.Назарбаеву. Таким образом, несмотря на многочисленные обвинения в трайбализме в адрес Кунаева и 
обличения его выдвиженцев — коррумпированных чиновников из Старшего жуза, очередная 
идеологическая кампания по борьбе со злоупотреблениями служебным положением кончилась ничем. 
Немного испугавшись, Старший жуз вышел из нее еще более окрепшим, полностью сохранившим свое 
положение и влияние, хотя, чтобы успокоить Средний жуз, важная должность секретаря ЦК по идеологии 
была передана найману К.Казыбаеву. В этой ситуации и в условиях политического хаоса, в который 
вовлек страну Горбачев, делом техники стало назначение Назарбаева первым секретарем ЦК Компартии 
Казахстана после того, как в 1989 году Колбин возглавил Всесоюзный комитет народного контроля. 
Прийдя к власти, Назарбаев возобновил кунаевскую практику кадрового протежирования Старшему 
жузу. И он не простил соперничества за власть: З.Камалиденов, а вслед за ним и Ш.Джаныбеков были 
отправлены на пенсию; Е.Ауельбеков, в свое время жестоко критиковавший Н.Назарбаева, и 
К.Салыков оказались в союзном Верховном Совете, а затем также отправлены на пенсию. Впрочем, 
почти все старые партийные бонзы также были вынуждены уйти в небытие. 
Кланы и элита в независимом Казахстане 
После распада Союза и обретения Казахстаном независимости перед Н.Назарбаевым встала 
трудная задача. С одной стороны, он хотел окружить себя своими людьми из Старшего жуза; с другой — 
ему надо было найти общий язык с представителями других клановых группировок. Поэтому на первые 
президентские выборы Н.Назарбаев пошел вместе с Е.Асанбаевым — старым аппаратчиком из Среднего 
жуза (раньше заведовал отделом науки, а затем был секретарем ЦК Компартии Казахстана). Другой 
представитель Среднего жуза, С.Абдильдин, был предложен на пост Председателя Верховного Совета. Но 
параллельно Назарбаев продолжал раздавать ключевые должности своим ближайшим сородичам
11
. Это 
приняло такие масштабы, что заговорили о “чемолганизации” властных структур (Чемолган — село, из 
которого родом Назарбаев). В частности, ключевую должность начальника аппарата Президента занимает 
его односельчанин Н.Абыкаев. Вице+премьером Кабинета Министров по сельскому хозяйству становится 
А.Есимов, тоже выходец из Чемолгана и родственник Назарбаева. В вице+премьерах побывали и другие 
“старшежузовцы” — Куаныш Султанов и М.Джолдасбеков. Очень важную должность мэра Алма+Аты 
занимал сначала выходец из Старшего жуза З.Нуркадилов, затем на его место пришел соплеменник 
Ш.Кулмаханов. Министром экономики был поставлен один из наиболее коррумпированных деятелей 
М.Уркумбаев, бывший глава Южно+Казахстанской областной администрации. Лишь после 
многочисленных разоблачений Президент был вынужден отправить его в отставку. Простое перечисление 
такого рода назначений по принципу принадлежности к “своему” клану заняло бы немало места. 
Казалось, Старший жуз торжествует, и его доминирование в элите уже никто не может оспорить. 
В действительности скрытая межклановая борьба продолжается и периодически выходит на поверхность. 
В начале 1994 года состоялись выборы президента Академии наук — фигуры прежде очень влиятельной, 
ныне по преимуществу декоративной, но все еще сохраняющей престиж. Назарбаев жаждал избрания 
скандально известного У.Джолдасбекова — сильного организатора, чимкентского выдвиженца из 
Старшего жуза, бывшего ректора КазГУ. Но как известно, большинство академиков происходят из 
Среднего жуза, и они сделали все, чтобы избрать аргына К.Сагадиева, который стал первым президентом+
гуманитарием (по специальности он экономист). Впрочем, и У.Джолдасбеков не остался обделенным: он сел 
в кресло председателя парламентской комиссии по науке и образованию. 
В марте 1994 года состоялись выборы в парламент. Когда после них возник вопрос об избрании 
спикера, то клановый фактор снова проявил себя в полной мере. Все три жуза отстаивали свои 
кандидатуры. Старший жуз выдвинул Куаныша Султанова — вице+премьера и председателя крупнейшей 
партии страны СНЕК (Союз народного единства Казахстана). Средний жуз выставил кандидатуру Олжаса 
Сулейменова — председателя партии Народный конгресс Казахстана. Младший жуз предложил сразу две 
кандидатуры: от номенклатуры — госсоветника по национальной политике и идеологии А.Кекильбаева, от 
оппозиции — одного из сопредседателей Социалистической партии Г.Алдамжарова. Ко всеобщему 

удивлению, Сулейменов снял свою кандидатуру и тем самым вывел Средний жуз из игры. Поскольку 
представитель Старшего жуза и так уже является Президентом страны, К.Султанов не мог надеяться на 
победу. И в самом деле, борьба за должность Председателя Верховного Совета развернулась между 
А.Кекильбаевым и Г.Алдамжаровым. С небольшим перевесом выиграл первый. Но его заместителями были 
избраны тот же К.Султанов (Старший жуз), М.Оспанов (Младший жуз) и З.Федотова (“четвертый жуз” — 
русские). В данном случае четко сработали солидарность и взаимовыручка Старшего и Младшего жузов. 
Интересно, что после роспуска парламента Младший жуз, многие лидеры которого в настоящее время 
активно поддерживают Президента, сразу же получил компенсацию — молодой выдвиженец из 
Западного Казахстана И.Тасмагамбетов был сделан вице+премьером по внутренней политике. 
В октябре 1994 года на пленуме партии Народный конгресс Казахстана Олжас Сулейменов — 
негласный лидер Среднего жуза — выступил с резкой критикой Назарбаева и заявил, что его партия, 
тогда достаточно влиятельная, переходит в оппозицию к Президенту. Рейтинг Олжаса Сулейменова сразу 
стал расти. Что делает Президент? Он срочно проводит рокировку, назначая другого представителя 
Среднего жуза А.Кажегельдина премьер+министром взамен С.Терещенко. Одновременно 
предпринимаются и другие шаги: “младшежузовец” М.Оспанов развертывает внутрипартийную борьбу с 
О.Сулейменовым, появляются публикации с прозрачными намеками на значительные финансовые 
нарушения в антиядерном движении “Невада — Семипалатинск”, которым руководил Сулейменов. 
В это время начинает набирать очки другой оппозиционер — сопредседатель достаточно 
влиятельной Социалистической партии Г.Алдамжаров. В прошлом он был главой областной 
администрации в Гурьеве, затем в предпоследнем парламенте руководил контрольной палатой, активная 
деятельность которой и послужила одной из главных причин роспуска того парламента. Его пытаются 
остановить проверенным приемом — переманивают одного из секретарей Соцпартии, “среднежузовца” 
Е.Ертысбаева на должность советника Назарбаева. Тем не менее вся оппозиция начинает сплачиваться 
вокруг О.Сулейменова и Г.Алдамжарова, а те вступают в диалог друг с другом. В преддверии 
президентских выборов 1996 года явственно вырисовывается перспектива союза Сулейменова и 
Алдамжарова, то есть Среднего и Младшего жузов. Это уже серьезно, поскольку в таком случае выборы 
стали бы альтернативными и у Н.Назарбаева резко ухудшились бы шансы на то, чтобы их выиграть. И 
именно поэтому, как впрочем и в силу ряда других причин (“русского” фактора и появления 
политической оппозиции в среде буржуазии), перепуганная номенклатура идет на роспуск парламента, 
проведение референдума о продлении полномочий Назарбаева до 2000 года и принятие новой 
Конституции. 
С целью так кардинально повлиять на ситуацию в Казахстане, чтобы “на века” сохранить свою 
власть, правящая фракция элиты решает перенести столицу в Акмолу. Замысел тут такой: направить на 
север поток сельских мигрантов из трудоизбыточных районов южного Казахстана и таким образом 
увеличить, во+первых, долю казахов в населении северных областей, во+вторых, территорию расселения 
Старшего жуза, что позволило бы ослабить влияние “среднежузовцев” в их исконном ареале. 
В настоящее время у клановых группировок нет явных лидеров. Сулейменов отошел от 
политической деятельности и уехал послом Казахстана в Италию. Алдамжаров оттеснен на периферию 
политической жизни. Боясь конкуренции внутри собственного жуза, Назарбаев отправляет послом в 
Китай приобретшего широкую известность и очень амбициозного политика К.Султанова. На этом посту 
он, кстати, сменяет сына Мухтара Ауэзова Мурата Ауэзова — известного в прошлом диссидента, затем 
председателя комиссии по внешнеполитическим делам в предпоследнем парламенте; в свое время он 
также был сослан послом, так как многие считали его потенциальным лидером “среднежузовской” 
оппозиции. Но свято место пусто не бывает. Сейчас идет активный процесс согласования позиций и 
интересов мелких клановых лидеров, формирования имиджа новых фигур, жаждущих приобрести 
общенациональный статус. Посмотрим, что это за люди. 
Среди выходцев из Младшего жуза хорошие шансы имеет один из госсоветников при Президенте 
Т.Жукеев. Он уже поработал вице+премьером, а ныне является одним из сопредседателей новой 
номенклатурной партии национал+либерального толка — Демократической партии Казахстана. Затем 
следует назвать направляемого госсоветником А.Кекильбаевым вице+премьера И.Тасмагамбетова, вице+
премьера Н.Шайкенова, сделавшего себе карьеру на конституировании компрадорского режима в 
Казахстане, и одного из главных идеологов правящей верхушки госсоветника М.Тажина. Перспективны 
фигуры бывшего вице+спикера, а ныне председателя Комитета по зарубежным инвестициям Марата 
Оспанова, министра нефтяной промышленности Н.Балгимбаева. Любопытно, что многие представители 
Младшего жуза обязаны своей успешной карьерой “среднежузовцу” Е.Асанбаеву. 
Средний жуз находится сейчас в стадии консолидации. В его рядах немало достаточно 

влиятельных политиков. Это все тот же Е.Асанбаев, премьер+министр А.Кажегельдин, один из 
региональных лидеров Б.Турсунбаев (бывший вице+премьер), курировавший силовые министерства 
Каирбек Сулейменов, вице+премьер по экономической реформе Н.Исингарин, бывший министр внешне+
экономических связей С.Абишев, председатель Национального банка Д.Сембаев и др. Не стоит забывать и 
об Олжасе Сулейменове и Мурате Ауэзове — конечно, если они найдут в себе силы вернуться на 
политическую арену. Но в целом представительство Среднего жуза в высших эшелонах власти 
непропорционально мало по сравнению с его общей численностью; оно даже меньше, чем у 
“младшежузовцев”. Амбиции “среднежузовцев”, как правило, не подкрепляются единством действий, 
поэтому начавшийся после августовского референдума новый этап кадровых перестановок в первую 
очередь ударил по ним. Так, сразу же был снят со своего поста и отозван в Алма+Ату Б.Турсунбаев (правда, 
вскоре он получил кресло секретаря Совета национальной безопасности). А.Сулейменов был перемещен 
на должность министра внутренних дел, то есть утратил возможность влиять на кадровые изменения в 
других силовых ведомствах. 
В Старшем жузе бесспорный лидер Назарбаев не терпит рядом с собой сильных личностей. Об 
этом свидетельствуют и отправка М.Джолдасбекова послом в Иран, а К.Султанова — в Китай, и замена 
Н.Абыкаева на посту главы президентского аппарата на С.Турсунова, близкого родственника 
Н.Назарбаева (Н.Абыкаев уехал послом в Англию). Последовательно Президент поддерживает лишь 
своего родственника, вице+премьера А.Есимова, которого все прочат на должность государственного 
секретаря. Довольно высоко расценивается политический потенциал мэра Алма+Аты Ш.Кулмаханова; 
предполагают, что он может стать в будущем премьер+министром. Очень честолюбивы бывший мэр 
столицы 3.Нуркадилов, тот же Н.Абыкаев, председатель Народно+кооперативной партии У.Сарсенов и 
особенно министр по делам печати А.Сарсенбаев, ведомство которого совсем недавно было 
переименовано в Агенство, выведено из подчинения Кабинета Министров и передано под контроль 
Президента. Между прочим, если просмотреть, какие посты занимают или занимали все эти деятели, то 
оказывается, что силовые министерства, а также министерства иностранных дел, экономики и финансов 
отдаются обычно людям с довольно ограниченными возможностями и небольшим влиянием. Это 
объясняется тем, что реальные полномочия концентрируют в своих руках либо лично Президент (внешняя 
политика), а также премьер+министр и его заместители (экономика), либо кто+нибудь из “курируюших” 
госсоветников. 
* * * 
Такова вкратце история кадровых перестановок в составе казахского истеблишмента, 
рассмотренная с точки зрения воздействия на эти перестановки кланового фактора. Конечно же, 
кадровые пертурбации определялись не одной только генеалогией, многое зависело от конкретных 
качеств человека, его организационных способностей, личных связей, родства, дружбы и т.п. Так, 
например, выдвижение М.Баймаханова — выходца из Среднего жуза на должность председателя 
Конституционного суда было предопределено не какими+то его особыми достоинствами или 
покровительством Президента, а родством с Кунаевым, на родной сестре которого он женат. 
Не преувеличивая роль кланового фактора, хотелось бы предостеречь и от его недооценки. 
Соперничество жузов на уровне элиты играло и играет чрезвычайно важную роль в жизни казахского 
общества. При этом не стоит забывать о том, что ни один из жузов не является монолитным, так как среди 
казахов широко распространено еще и внутрижузовое соперничество. Многое зависит от конкретного 
региона и конкретных людей, но достаточно хорошо известно, например, что некоторые из аргынов, 
найманов и кыпчаков терпеть не могут друг друга. В Младшем жузе алимулинцы и вайулинцы свысока 
относятся к жетыру. В Старшем жузе более других влиятельны шапрашты и дулаты, нередко 
препятствуюшие выдвижению представителей других кланов. 
Известно, что столица Казахстана Алма+Ата расположена на территории Старшего жуза. В 
последние 30–35 лет это обстоятельство было весомым аргументом в пользу назначения 
“старшежузовцев” или — шире — “местных” на главные посты. Так было с Кунаевым и Назарбаевым. А 
до Кунаева первым секретарем ЦК Компартии Казахстана был местный уйгур Юсупов. Не исключено, что 
перенос столицы на территорию Среднего жуза может значительно усилить межклановые распри внутри 
казахской политической элиты, ибо в этом случае “старшежузовцам” и их союзникам из Младшего жуза 
придется играть на “чужом поле”. И в любом случае перенос столицы в Акмолу — город со сложными 
природно+климатическими условиями, летом продуваемый всеми ветрами, а зимой засыпаемый метелями 
и буранами, стоящий на болотах и не имеющий источников снабжения качественной питьевой водой, — 

дело рискованное. Он станет началом конца нынешнего политического режима, если только не обернется 
гигантским блефом, призванным дезориентировать казахских мигрантов из аула, “отвлечь” их от Алма+
Аты и направить мощный поток маргиналов с Юга на Север. 
В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что клановый фактор имеет первостепенное значение 
прежде всего для сельских жителей и маргинальной части населения, приехавшей в города из аула. 
Именно эти люди мыслят по преимуществу категориями группы, клана, этноса. 
Они реализуют себя в качестве личности только лишь в группе, посредством группы и никак 
иначе. Маргинальность представляет собой специфическое состояние индивида, вырванного из 
естественной среды его инкультурации. Маргинал находится на стадии утраты социокультурных 
признаков и стереотипов, социализировавших его как личность, но не может их утратить. Он осваивает 
новые, чуждые ему стереотипы городской жизни, но не может их освоить. Маргинал не способен к 
адекватному восприятию ситуаций, в которые попадает, его адаптация к трансформирующейся 
реальности трудна, замедленна, неполноценна. Поэтому он чаще других подвержен стрессам, склонен 
апеллировать к групповым ценностям и частенько испытывает желание “преобразовать” мир в 
соответствии с причудливым симбиозом утрачиваемых им, но не утраченных ценностей аграрного 
общества, воспринимаемых, но не воспринятых ценностей городской цивилизации. Клановая лояльность 
является одним из наиболее ярких примеров маргинальности, присущей сейчас 95 процентам казахского 
населения в Казахстане; чужда она только остающимся пяти процентам — городским потомственным 
казахам, ведущим индивидуалистический образ жизни и являющимися носителями 
индивидуалистического сознания. При такой пропорции элита еще долго будет играть на клановой 
принадлежности, а жузы — сохранять серьезную политическую значимость. 
ПРИМЕЧАНИЯ 
1
Подробнее см.: Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов. М.—Алматы, 1995. 
2