Гарри Поттер и философский камень pdfdrive com

разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе.
Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым
чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль.
Дамблдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на
подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся
на глаза слезы.
— А мантия-невидимка, — спросил он, когда к нему вернулся дар
речи. — Вы знаете, кто мне ее прислал?. — Когда-то твой отец оставил ее
мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. — Глаза Дамблдора
засияли. — Полезная вещь… Твой отец в основном использовал ее для
того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда
он учился в Хогвартсе.
— И еще кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри.
— Давай, — приободрил его Дамблдор, словно почувствовав, что
Гарри боится его разозлить.
— Квиррелл сказал, что Снегг…
— Профессор Снегг, Гарри, — поправил его Дамблдор.
— Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он
ненавидел моего отца. Это правда?
— Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал
Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер
Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему

простить.
— Что? — выдохнул Гарри.
— Он спас ему жизнь.
— Что?
Гарри не верил своим ушам.
— Да-а-а… — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда
забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие
мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед
твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий
к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снегг верил, что таким образом он
вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть
память о нем…
Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась
голова.
— И, сэр, — осмелился он. — Еще один вопрос…
— Всего один? — улыбнулся Дамблдор.
— Как мне удалось достать камень из зеркала?
— А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос.
Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так,
что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, —
сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они
превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не боле того.
Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я
предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус
«Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты.
И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта
конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь?
Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую
карамельку. И тут же поперхнулся.
— Не повезло! — выдавил он. — Вкус ушной серы, не самый
приятный на свете, ты не находишь?
*
Мадам Помфри, хозяйка больничного крыла, была очень приятной, но
весьма строгой женщиной.
— Ну пожалуйста, всего на пять минут, — умоляющим тоном
произнес Гарри.

— Это исключено.
— Но ведь вы пустили ко мне профессора Дамблдора…
— Разумеется, но это совсем другое дело, ведь профессор Дамблдор —
директор школы. А сейчас тебе нужен отдых.
— Я и так отдыхаю, правда, — не сдавался Гарри. — Я ведь лежу и
все такое…
— О, ну хорошо! — смилостивилась мадам Помфри. — Но ровно пять
минут.
Она открыла дверь, впуская в палату Рона и Гермиону.
— Гарри! — завопила Гермиона, кидаясь к нему. Гарри показалось,
что сейчас она снова заключит его в объятия, и обрадовался, когда она
этого не сделала. Голова его по-прежнему раскалывалась, и от объятий ему
стало бы только хуже.
— О, Гарри, мы были уверены, что ты… — Гермиона осеклась, не
произнося слово «умрешь». — Дамблдор был так обеспокоен…
— Вся школа говорит о том, что случилось, — сообщил Рон. — А что
там произошло на самом деле?
Это был один из тех редких случаев, когда правда оказывается куда
более странной и волнующей, чем самые нелепые слухи. Гарри рассказал
им все — про Квиррелла и зеркало, про Волан-де-Морта и камень. Рон и
Гермиона были очень хорошими слушателями. Они изумленно открывали
рты как раз тогда, когда Гарри от них этого ждал. А когда он рассказал им о
том, что пряталось под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула.
— Значит, камня больше нет? — спросил Рон, когда Гарри замолк —
Значит, Фламель умрет?
— Я тоже задал этот вопрос, — кивнул Гарри. — А Дамблдор сказал…
сейчас вспомню… Он сказал, что для высокоорганизованного разума
смерть — это очередное приключение.
— Я всегда говорил, что он сумасшедший, — с обожанием в голосе
откликнулся Рон. Дамблдор был его кумиром. Рон готов был восхищаться
всем, что связано с профессором, даже крайней степенью его
сумасшествия.
— А с вами что было после того, как мы расстались? — в свою
очередь поинтересовался Гарри.
— Ну, я вернулась назад, привела в порядок Рона — это оказалось
непросто. — Гермиона закатила глаза. — А потом мы поспешили туда, где
спят совы. Но на выходе из школы столкнулись с Дамблдором. Он уже все
знал, представляешь? Он просто спросил: — Гарри пошел за ним, да? — и
полетел на третий этаж, к люку.

— Ты думаешь, он специально так все подстроил? Может, он хотел,
чтобы именно ты это сделал? — задумчиво спросил Рон. — Раз это он
прислал тебе мантию-невидимку и все такое…
— Ну, знаете! — взорвалась Гермиона. — Если это он… Я хочу
сказать, это ужасно, ведь тебя могли убить…
— Да нет, все было правильно, — после паузы ответил Гарри. — Он
странный человек Дамблдор. Я думаю, что он просто хотел дать мне шанс.
И что он, в общем, знает обо всем, что здесь происходит. Так что Дамблдор
был в курсе того, что мы задумали. Однако вместо того чтобы остановить
нас, он меня кое-чему научил, подготовил меня к тому, что должно было
случиться. Не думаю, что я случайно нашел зеркало Еиналеж, — это он
подталкивал меня к тому, чтобы я его нашел, и сам объяснил мне, как оно
действует. Мне даже кажется, это он решал, есть ли у меня право
встретиться один на один с Волан-де-Мортом. И я доказал, что готов к
этому…
— Нет, Дамблдор действительно псих! — гордо воскликнул Рон. —
Слушай, Гарри, тебе тут не следует залеживаться — завтра будет банкет по
случаю окончания учебного года. Конечно, особенно праздновать нам
нечего — разумеется, соревнование между факультетами выиграл
Слизерин, да и в квиддиче мы не преуспели. В последней игре, которую ты
пропустил, нас начисто разнесли ребята из Когтеврана — как паровым
катком раскатали. Но еда на банкете будет вкусной, это я тебе обещаю…
В этот момент в комнату ворвалась мадам Помфри.
— Вы уже пятнадцать минут тут сидите, — строго заявила она. — А
теперь — марш отсюда!
Той ночью Гарри не снились кошмары, поэтому утром он
почувствовал себя значительно лучше.
— Я хотел бы пойти на банкет, — сказал он мадам Помфри, когда та
раскладывала на столике рядом с кроватью Гарри его сладости, которые
уже с трудом там помещались. — Я могу пойти, правда?
— Профессор Дамблдор говорит, что я должна вас отпустить. — Судя
по тону, мадам Помфри не одобряла решение Дамблдора. Похоже, она
считала, что банкеты очень опасны для здоровья, и потому просьба
Дамблдора неразумна. — Да, к вам пришел еще один посетитель.
— О, прекрасно! — воскликнул Гарри. — Кто это? В ту же секунду,
словно услышав слова Гарри, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в
помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как
примостился рядом с Гарри, покосился на него и вдруг разрыдался.
— Это… все… моя… чертова… вина! — выдавил он сквозь слезы,

закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка
усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И все из-за какого-то яйца драконьего!
В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к маглам,
чтоб я с ними жил!
Гарри был потрясен видом плачущего великана. Хагрид в буквальном
смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слезы,
скрываясь в густой бороде.
— Хагрид, успокойся, он бы все равно узнал, — произнес Гарри,
пытаясь утешить Хагрида. — Ведь мы же говорим о Волан-де-Морте. Даже
не выведай он все у тебя, он бы нашел другой способ выяснить, как
нейтрализовать Пушка.
— Но тебя ж убить могли! — простонал Хагрид. — И это… Гарри…
не произноси ты его имя, ради всего святого!
— ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! — во весь голос прокричал Гарри. Хагрид был
так поражен, что даже перестал плакать. — Я встречался с ним, я видел его
лицо, и потому я буду называть его по имени. И хватит плакать, Хагрид,
выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его
использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у меня их тут сотни…
Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом.
— Ты мне тут напомнил кое о чем… э-э… подарок у меня для тебя
есть.
— Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно
спросил Гарри.
И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле
заметной.
— Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально
выходной дал, чтоб я все сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо
было, а он… Короче, вот, держи…
То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом
кожаном переплете. Гарри с интересом раскрыл ее. Книга оказалась
альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали
руками его родители.
— Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе
дружили… да и после нее тоже, — пояснил Хагрид. — Чтоб фотографий
прислали, потому как нет у тебя ни одной… Ну что, нравится тебе?
Гарри не смог ничего ответить, но Хагрид понял его и без слов.
Гарри пришел на банкет, когда зал уже был полон. Он хотел сначала
зайти в Общую гостиную Гриффиндора, чтобы прийти на банкет вместе со
всеми. Но мадам Помфри сломала его планы, настояв на последнем

осмотре. Поэтому когда Гарри вошел в Большой зал, все факультеты уже
были там.
Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд
выиграл Слизерин, то зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой
гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя
Слизерина, на котором была изображена змея.
Стоило Гарри войти в дверь, как в зале наступила полная тишина, а в
следующую секунду все одновременно заговорили. Гарри, не поднимая
головы, быстро подошел к своему столу и сел между Роном и Гермионой.
Он пытался делать вид что не замечает направленных на него взглядов всех
собравшихся. Многие даже встали со своих мест, чтобы получше его
видеть.
К счастью, буквально через несколько секунд в зале появился
Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли.
— Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. —
Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного
побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади
остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного
потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем,
впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и
полностью опустошить их до начала следующего семестра.
Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.
— А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл
соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял
факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Пуффендуй,
у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Когтевран — четыреста
двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два
очка.
Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и
аплодисментами. Гарри видел, как Малфой победно стучит по столу
золотым кубком. И тут же отвел глаза: ему не понравилось это зрелище.
— Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнес Дамблдор,
обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли
последних событий…
Зал затих. За столом Малфоя улыбались уже не так радостно.
Дамблдор громко хмыкнул.
— Итак, — продолжил он. — В связи с тем, что в свете последних
событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков…
Подождите, подождите… Ага…

Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался.
— Начнем с мистера Рональда Уизли…
Рон побагровел и стал похож на обгоревшую на солнце редиску.
— …за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю
факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Крики, поднявшиеся за столом, где сидел Гарри, наверное, долетели до
заколдованного потолка. По крайней мере звезды на потолке задрожали.
Гарри отчетливо слышал, как Перси, обращаясь к другим старостам,
безостановочно выкрикивает:
— Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные
шахматы МакГонагалл!
Наконец снова наступила тишина.
— Далее… мисс Гермиона Грэйнджер, — произнес Дамблдор. — За
умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю
факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Гермиона закрыла лицо руками. Гарри не сомневался, что она
расплакалась. За их столом творилось что-то невообразимое — за одну
минуту факультет заработал сто очков.
— И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале
воцарилась
абсолютная
тишина.
—
За
железную
выдержку
и
фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор
шестьдесят очков.
Поднявшийся шум оглушил Гарри. Все, кто умел считать и
одновременно хрипло вопить, уже поняли, что у Гриффиндора теперь
четыреста семьдесят два очка. То есть столько же, сколько и у Слизерина
Они почти выиграли соревнование между факультетами. Если бы
Дамблдор дал Гарри еще одно очко…
Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать.
— Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. —
Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не
меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я
присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу.
Если бы кто-то стоял за дверями Большого зала, он бы подумал, что
здесь произошел взрыв, — настолько бурно отреагировали на слова
директора за столом Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона вскочили и
зааплодировали Невиллу, подбадривая его громкими криками. А Невилл,
весь белый от изумления, исчез под кинувшимися обнимать его
школьниками. До этого он ни разу не принес факультету ни одного очка.
Гарри, продолжая аплодировать, ткнул Рона под ребра и кивком указал

на Малфоя. Вид у него был такой обескураженный и испуганный, словно
Гермиона наложила на него заклятие, полностью парализовавшее его тело.
— Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить
аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты
Когтевран и Пуффендуй тоже возликовали по поводу поражения
Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации.
Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелено-серебряное знамя
стало ало-золотым, а огромная змея исчезла, и вместо нее появился
гигантский лев Гриффиндора. Снегг протянул руку профессору
МакГонагалл и начал трясти ее с вымученной улыбкой. Гарри на мгновение
встретился с ним взглядом и сразу почувствовал, что отношение к нему
Снегга ни на йоту не изменилось. Но сейчас Гарри это не беспокоило.
Главным было то, что в следующем учебном году он будет чувствовать себя
куда лучше, чем в конце этого. Он будет чувствовать себя так же хорошо,
как чувствовал, пока не подвел своих друзей.
Это был лучший вечер в жизни Гарри. Он был Даже лучше, чем те
вечера, когда он выигрывал в квиддич, встречал Рождество и сражался с
горным троллем. И он знал, что этот вечер он никогда не забудет. Никогда в
жизни.
У Гарри как-то вылетело из головы, что впереди его ждало объявление
результатов экзаменов. Но оказалось, что ему и не стоило беспокоиться. К
его огромному удивлению, они с Роном получили хорошие отметки — ну а
Гермиона, разумеется, стала лучшей ученицей. Даже Невилл умудрился
кое-как сдать экзамены: его хорошая оценка за травологию компенсировала
невероятно плохую оценку за зельеварение.
Гарри с Роном надеялись, что Гойл — который был настолько же туп,
насколько и злобен — будет отчислен. Но и он каким-то образом умудрился
сдать экзамены. Это было обидно, но, как справедливо заметил Рон, нельзя
получить сразу все.
Буквально через несколько минут после объявления результатов
экзаменов все шкафы опустели, чемоданы были упакованы, а жабу Невилла
поймали в тот момент, когда она пыталась улизнуть сквозь дырку в стене
туалета. Всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не
должны прибегать к волшебству на каникулах.
— А я-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки,
— грустно заметил Фред Уизли.
Хагрид проводил их к берегу озера и переправ вил на лодках на ту
сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. За окном дикая природа
сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они дружно

поедали конфеты, проезжая мимо го родов маглов, а потом не менее
дружно сняли с себя мантии и надели пиджаки и куртки. И наконец поезд
подошел к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс».
Им понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть
платформу. Перед выходом с нее стоял старый мудрый смотритель,
выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов.
Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с
огромными чемоданами, маглы бы точно переполошились.
— Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока
они стояли в очереди. — И ты, Гермиона, тоже. Я пошлю вам сову.
— Спасибо, — с благодарностью откликнулся Гарри. — Рад, что этим
летом меня ждет что-то приятное.
Они возвращались в мир маглов в ужасной суматохе и толчее.
— Пока, Гарри! — раздалось несколько голосов.
— До встречи, Поттер! — прокричали еще несколько человек.
— Ты по-прежнему знаменит и популярен, — ухмыльнулся Рон.
— Но не там, куда я еду, это точно, — заверил его Гарри.
Он, Рон и Гермиона вместе прошли через стену.
— Вот он, мам, смотри!
Это был голос Джинни Уизли, младшей сестры Рона, но показывала
она вовсе не на брата.
— Гарри Поттер! — пропищала Джинни. — Смотри, мам! Я его вижу.
— Потише, Джинни, — одернула ее мать. — Не надо показывать
пальцем, это некрасиво.
Миссис Уизли улыбнулась им.
— Нелегкий выдался год?
— В общем, да, — признался Гарри. — Большое вам спасибо за свитер
и сладости, миссис Уизли.
— О, не стоит благодарности, мой дорогой, — откликнулась она.
— Ну, ты готов?
Голос принадлежал дяде Вернону — такому же усатому как год назад,
такому же багроволицему с такой же яростью взирающему на племянника.
Дядя был явно возмущен его наглостью. Подумать только — стоять среди
обычных людей с огромной совой в клетке! За дядей виднелись тетя
Петунья и Дадли, с ужасом глядевший на двоюродного брата.
— Вы, должно быть, родственники Гарри! — воскликнула миссис
Уизли.
— В каком-то смысле, — прорычал дядя Вернон. — Поторопись,
мальчик, я не собираюсь ждать тебя целый день.

Дядя Вернон отошел в сторону, а Гарри повернулся к Рону и Гермионе.
— До встречи, — улыбнулся он.
— Надеюсь, что у тебя… что у тебя будут веселые каникулы… —
неуверенно выдавила Гермиона, явно пораженная нелюбезностью дяди
Вернона.
— О, не сомневайтесь! — воскликнул Гарри. Рон и Гермиона с
удивлением заметили, что он широко ухмыляется: «Мои родственники ведь
не знают, что на каникулах нам запрещено прибегать к волшебству. А
значит, этим летом я хорошенько повеселюсь с Дадли…»