вые подозрения. Нечаянный случай всех нас изумил.
Однажды человек десять наших офицеров обедали у
Сильвио. Пили по-обыкновенному, то есть очень много; по-
сле обеда стали мы уговаривать хозяина прометать нам банк.
Долго он отказывался, ибо никогда почти не играл; наконец
велел подать карты, высыпал на стол полсотни червонцев и
сел метать. Мы окружили его, и игра завязалась. Сильвио
имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание,
никогда не спорил и не объяснялся. Если понтеру случалось
обсчитаться, то он тотчас или доплачивал достальное, или
записывал лишнее. Мы уж это знали и не мешали ему хозяй-
ничать по-своему; но между нами находился офицер, недав-
но к нам переведенный. Он, играя тут же, в рассеянности за-
гнул лишний угол. Сильвио взял мел и уравнял счет по сво-
ему обыкновению. Офицер, думая, что он ошибся, пустил-
ся в объяснения. Сильвио молча продолжал метать. Офицер,
потеряв терпение, взял щетку и стер то, что казалось ему
напрасно записанным. Сильвио взял мел и записал снова.
Офицер, разгоряченный вином, игрою и смехом товарищей,
почел себя жестоко обиженным и, в бешенстве схватив со
стола медный шандал, пустил его в Сильвио, который едва
успел отклониться от удара. Мы смутились. Сильвио встал,
побледнев от злости, и с сверкающими глазами сказал: «Ми-
лостивый государь, извольте выйти, и благодарите бога, что
это случилось у меня в доме».
Мы не сомневались в последствиях и полагали нового то-
|