Повести Белкина

 

 

 

собою.

На другой день Алексей, твердый в своем намерении, ра-

но  утром  поехал  к  Муромскому,  дабы  откровенно  с  ним

объясниться. Он надеялся подстрекнуть его великодушие и

склонить его на свою сторону. «Дома ли Григорий Ивано-

вич?» – спросил он, останавливая свою лошадь перед крыль-

цом прилучинского замка. «Никак нет, – отвечал слуга; –

Григорий Иванович с утра изволил выехать». – «Как досад-

но!» – подумал Алексей. «Дома ли, по крайней мере, Лиза-

вета Григорьевна?» – «Дома-с». И Алексей спрыгнул с ло-

шади, отдал поводья в руки лакею и пошел без доклада.

«Все  будет  решено,  –  думал  он,  подходя  к  гостиной;  –

объяснюсь  с  нею  самою».  Он  вошел…  и  остолбенел!  Ли-

за… нет, Акулина, милая смуглая Акулина, не в сарафане,

а в белом утреннем платьице, сидела перед окном и чита-

ла его письмо; она так была занята, что не слыхала, как он

и вошел. Алексей не мог удержаться от радостного воскли-

цания. Лиза вздрогнула, подняла голову, закричала и хоте-

ла убежать. Он бросился ее удерживать. «Акулина, Акули-

на!..» Лиза старалась от него освободиться… «Mais laissez-

moi done, monsieur; mais êtes-vous fou?»

20

 – повторяла она,

отворачиваясь. «Акулина! друг мой, Акулина!» – повторял

он, целуя ее руки. Мисс Жаксон, свидетельница этой сцены,

не знала, что подумать. В эту минуту дверь отворилась, и

Григорий Иванович вошел.

20

 Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли? (фр.)

 

 

 

– Ага! – сказал Муромский, – да у вас, кажется, дело со-

всем уже слажено…

Читатели избавят меня от излишней обязанности описы-

вать развязку.

 

Конец повестям Белкина