Программа «Культура России»
§ 7. Объективное и субъективное в переводе
жүктеу/скачать 4,12 Mb.
|
Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)
| § 7. Объективное и субъективное в переводе
Вряд ли стоит отрицать, что многие потери при переводе но-сят объективный характер, что переводчик скован системными межъязыковыми расхождениями, асимметрией культурных реа-кций, стилистическими нормами и т.п. Эти и другие столь же объективные факторы, влияющие на степень переводимости, тра-диционно изучаются наукой о переводе. Но только объективными факторами не исчерпываются потери при переводе. Точнее, не только объективные факторы влияют на переводческий выбор. В не меньшей степени этот выбор предопределен субъективными факторами, а именно способностью конкретного индивида — переводчика расшифровать то, что зашифровано автором в тексте оригинала, т.е. расшифровать выбор автора, и этот выбор простирается в трех сферах: реального (описываемые в тексте оригинала предметы реальной действительности в их взаимосвязях и с социально закрепленными прямыми и метафорическими значениями), идеального (представления автора текста о значениях этих предметов и их взаимосвязях, его впечатления о них, эмоции, связанные 283 с ними; эти представления, впечатления и эмоции могут не иметь постоянного характера, они могут возникнуть лишь в какой-то момент [вдохновение?] и не выводиться закономерно из всего творчества и мировоззрения автора) и знакового (речевые формы, избранные для отображения, но не реального, а идеального, т.е. формы текста, избранные автором исходя из индивидуального представления об их семиотической и эстетической значимости). Нередко в теории перевода обосновывались способы межъязыковых преобразований для описания на языке перевода тех реальных предметов, что фигурировали в тексте оригинала, а не тех идеальных сущностей, которые в действительности представлены в тексте оригинала. Идеал перевода при этом понимался как некое почти зеркальное отражение чужой действительности, а не того идеального мира, в котором эта действительность играет второстепенную роль. Такой перевод может иметь определенную ценность как этнографический документ, но оказывается пустым с точки зрения отражения его идеальной сущности. Не следует полагать, что отражение идеальной сущности текста имеет значение лишь в художественном переводе. Напротив, и в научном переводе или, точнее, в переводе научных текстов, который часто и по многим параметрам противопоставляется художественному переводу, идеальная сущность оказывается важнее реальной. Здесь уместно вспомнить об известном споре о том, чей перевод лучше — переводчика-профессионала, образованного филологически и не имеющего глубоких специальных знаний, или специалиста, прекрасно разбирающегося в предмете и владеющего в большей или меньшей степени языком оригинала и языком перевода. Переводчик-филолог будет переводить текст, пытаясь расшифровать заключенную в нем идеальную сущность, т.е. авторское видение реального предмета. Специалист же, продираясь сквозь дебри речевых форм иностранного языка и обнаружив там очертания предмета, будет стремиться сразу же описать этот предмет в силу своих профессиональных представлений о нем. А в этом случае велика вероятность того, что идеальная сущность предмета, т.е. то, что хотел сказать о предмете автор оригинального текста, будет подменено иной идеальной сущностью, той, которую создаст специалист-переводчик не только, а иногда и не столько на основании текста оригинала, сколько на основании собственного понимания предмета. Кто из устных переводчиков не попадал в ситуацию, когда в беседе профессионалов ведущие переговоры специалисты не дослушивают перевод до конца и начинают отвечать собеседнику, домыслив часть его слов в силу хорошего знания предмета. Часто это «речевое прогнозирование» оказывается удачным. Но нередки и случаи ложной догадки. И здесь на помощь приходит 284 переводчик, пытаясь распутать сложный узел из высказанного и домысленного. А если в качестве переводчика выступает специа-лист? Не будет ли он домысливать не совсем точно понятый оригинальный текст, не подменит ли он своим представлением о предмете представление о нем автора оригинального текста? Различение реального, предметного, и идеального в переводе чрезвычайно важно. Взгляд на перевод как на отражение идеального позволяет иначе взглянуть на многие извечные проблемы теории перевода, а именно на проблемы переводимости и адекватности, вольного и буквального в переводе, проблему реалий и многое другое. Но уяснение идеальной сущности, заключенной в тексте оригинала, представляется весьма затруднительным. Современная теория перевода не располагает сколько-нибудь эффективными методами для решения этой задачи. Нельзя согласиться с тем, что теория перевода не уделяла должного внимания проблеме понимания1, она научила переводчиков находить соответствия предметам одной культуры в другой культуре, устанавливать межкультурные аналогии и избирать средства для их обозначения средствами языка перевода. Так, денотативная модель показывает нам, что если мы перевозим хрупкие, легко бьющиеся предметы и пишем при этом на коробке «Осторожно: стекло!», то, поняв предметную ситуацию, при переводе этого предостережения на французский язык мы используем узуальную форму «Fragile», несмотря на полное отсутствие семантической аналогии между речевыми конструкциями. Семантическая модель перевода поможет понять семантическую структуру английского слова student и выбрать соответствующий эквивалент русского языка для перевода в зависимости от того, идет ли речь о юноше или о девушке, об учащемся средней школы или высшей и т.п. И в том и в другом случае сообщение о предметной ситуации будет передано. Что же касается идеальной сущности высказывания, то ее дешифровка, т.е. понимание, еще не нашла должного отражения в науке о переводе. жүктеу/скачать 4,12 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|