Ш. Уәлиханов атындағы кму хабаршысы issn 1608-2206 Филология сериясы. №4, 2019



Pdf көрінісі
бет188/341
Дата07.01.2022
өлшемі3,45 Mb.
#18687
1   ...   184   185   186   187   188   189   190   191   ...   341
Байланысты:
Vestnik 4 2019

Черкасов)  горький  пьяница,  умудрявшийся  пропивать  даже  женино  поношенное  белье», 

«(пьяные) дрались возле пивного ларька … и валялись где не попадя», «Мишка ее муж, как 

напьется, так вся семья прячется в подпол, иначе пойдет резня» [7, 8, 18, 37].  В.А. Пьецух 

пытается понять, отчего русский человек не может пить в меру. Персонажи книги пьют от 

горя  и от  радости, от  тоски  и от  ничегонеделания.  Отмечая  эту  противоречивость, один  из 

героев  рассказа  «Утро  Помещика»,  Субботкин,  глубокомысленно  замечает:  «–  Вот  жизнь 

проклятая: и пить нельзя, и не пить нельзя!» [7, 36]. 

Иронические  приемы  В.А.  Пьецуха  отличаются  необычайным  разнообразием, 

индивидуально-авторскими  находками,  во  многом  посредством  которых  создается 

сатирическое полотно цикла «Плагиат». 

Повтор одного и того же слова в одном предложении или в нескольких произведениях 

один  из  излюбленных  приемов  В.А.  Пьецуха.  В  повести  «Баллада  о  блудном  сыне» 

(«Детство»)  очень  часто  используется  слово  «география»,  под  которой  понимается  мир, 

окружающий  каждого  человека:  «довольно  долго  география  моей  жизни»,  «этой 

микрогеографией  исчерпывалось  мое  представление  о  макромире»,  «география  моего 

детства», «вся эта география с трех сторон была огорожена забором» [7, 5, 6, 7]. В контексте 

повести  данное  слово  ассоциируется  с  понятиями  «мой  мир»,  «моя  жизнь».  Повторяя  в 

разных  вариантах  слово  «география»,  В.А.  Пьецух  философствует  о  жизненном 

пространстве любого человека, о том, как оно в связи с познаванием расширяется в детстве 

(«моя личная география значительно расширилась») [7, 7] и в зрелые годы, когда жизнь идет 

к закату, занимает незначительное место («с годами география стала сужаться») [7, 8]. 

         Довольно  часто  писатель  использует  повтор  одного  слова  для  того,  чтобы 

акцентировать  внимание  на  чем-то  для  него  важном.  Например,  «…на  фоне  всеобщей 

бедности, причем  бедности как способа существования и государственной философии» [7, 

10], «юность есть прежде всего глупость особого рода, глупость как норма периода» [7, 22]. 

         Нередко  В.А.  Пьецух  использует  одно  и  то  же  словосочетание  с  целью  обратить 

внимание  читателя на важность  какого-то  момента в  судьбе  персонажа. Так,  рассказывая о 

взрослении  главного  героя  трилогии  «Баллада  о  блудном  сыне»,  писатель  неоднократно 

повторяет  словосочетание  «матерные  слова»:  «я  произнес  матерные  слова»;  «услышал  от 

них  эти  самые  матерные  слова»  [7,  13,  14].  Автор  показывает,  насколько  важен  был  для 

молодого  человека  момент,  когда  он  впервые  их  произнес.  Момент  падения  –  это  граница 

между  детством  и  взрослой  жизнью,  и  одновременно  моральный  выбор,  который  делает 

герой. 


Повтор  одного  и  того  же  слова  используется  автором  книги  с  целью  создать 

впечатление закономерности происходящего, некоего течения времени: «в сущности только 

тем  и  занимается,  что  заговаривает,  заговаривает,  заговаривает  смерть»  [7,  22]  или  «она 

росла себе и росла» [7, 6]. 

В  тексте  В.А.  Пьецуха  повтор  слов  могут  играть  роль  уточнения  («жизнь 



продолжается,  и  даже  она  как-то  ловчее  продолжается,  нежели  в  те  годы»  [7,  25]),  как 

способ убеждения в правдоподобности («тем не менее есть писатель Помещик» [7, 32]). 

         Зачастую  в цикле используется кольцевая структура, когда повтор усиливает  значение 

обсуждаемого. 

Своеобразная 

анафора 


наблюдается 

в 

рассказе 



«Демонстрация 

возможностей», когда перед Лютиковым появляется Георгий Победоносец, задающий один и 

тот  же  вопрос:  «–  зачем  вам  сдался  этот  автомобиль?  Я  вас  как  ваш  ангел-хранитель 

спрашиваю зачем

– зачем обрекать себя на лишения…? 

– зачем вам на старости лет эти глупые хлопоты…?» [7, 44]. 

         Стиль  В.А.  Пьецуха  отличается  нарочитым  синтезом высокой  лексики  и  просторечий, 

порой  даже  в  одном  предложении.  Так,  например,  в  рассказе  «Наш  человек  в  футляре»  в 

одном предложении о чеховском Беликове говорится «сильная личность» (книжный стиль), а 

далее  следуют  просторечные  выражения  застращал,  пугательные  идеи.  В  этом  же 




Ш. Уәлиханов атындағы КМУ хабаршысы    ISSN  1608-2206                                   Филология сериясы. № 4, 2019 

 

227 



 

предложении по отношению к Серпееву употребляется устаревшее книжное манкировать не 





Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   184   185   186   187   188   189   190   191   ...   341




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет