Статья посвящена проблеме создания типологии библейских цитат в прозе А. П. Чехова. В осно- вание классификационного дробления полагается уникальная потенциальная способность «библейского слова»
жүктеу/скачать 0,57 Mb. Pdf көрінісі
|
tipologiya-bibleyskih-tsitat-v-proze-a-p-chehova
| Результаты. Если говорить предельно просто,
то при выделении типов цитаты на основе диа- логической доминанты нами обращается внима- ние на авторские акценты: ставится ли ударение на том, что цитируется, или как цитируется, или что сообщается цитирующим. Проецируя науч- ные разработки М. М. Бахтина [15] на теорию ци- таты, мы приходим к выводу о художественной значимости для прозаического текста изобра- жения «чужих» (в разной степени) для автора манер обращения с библейской цитатой, такую цитацию мы называем дискурсоцентричной. Многочисленные «Боже мой», «Господи», «Бог знает», «свят, свят, свят» и проч. – это самые про- стые примеры дискурсоцентричной цитаты. Мы выделили три основных типа библейской цитаты в прозе А.П. Чехова: объектоцентричная, дискурсоцентричная, текстоцентричная. При объектоцентричной цитации в произ- ведении акцентируются связи по линии «текст – действительность». К этому типу библейской цитаты относится, например, использование повествователем библеизмов (Бог, вера, молит- ва и др.) при описании форм религиозного по- ведения принадлежащих миру произведения людей, их отношения к вере в Бога и др. «Ма- рья и Фекла крестились, говели каждый год, но ничего не понимали. Детей не учили молиться, ничего не говорили им о боге, не внушали ника- ких правил и только запрещали в пост есть ско- ромное. В прочих семьях было почти то же: мало кто верил, мало кто понимал. В то же время все любили священное писание, любили нежно, бла- гоговейно, но не было книг, некому было читать и объяснять, и за то, что Ольга иногда читала евангелие, ее уважали и все говорили ей и Саше «вы»» (Мужики; курсивом нами выделены би- блеизмы. – О. К.) [8, Т. IX, с. 306]. Признаки объектоцентричности имеет цита- та в «Ионыче»: «При лунном свете на воротах можно было прочесть: «Грядет час в онь же...»» [8, Т. VIII, с. 31]. Здесь в фокусе находится об- раз объекта действительности – кладбищенская надпись; оттеснено на периферию учение о гря- дущем воскресении мертвых, заключенное в са- мом библейском тексте («Гряде́тъ ча́съ, въ о́нь- же вси́ су́щiи во гробѣ́хъ услы́шатъ гла́съ Сы́на Бо́жiя» (Ин. 5:28). Это делается за счет транс- формации цитаты: придаточное предложение усечено до фрагмента «в онь же…», отсутствует и запятая, которая должна ему предшествовать. Этот прием, указывая на слияние точки зрения повествователя и персонажа. провоцирует рабо- ту читательского воображения: формально речь принадлежит повествователю, а изображается то, что видит герой в ночной темноте. При дискурсоцентричной цитации ведет- ся диалог автора (читателя) с дискурсами, т. е. способами оперирования языком, вернее, цити- рования, за которыми скрываются специфиче- ские типы ментальности, системы ценностей. |