Тақырыбындағы халықаралық ғылыми-практикалық конференция материалдары

36 

Ключевые  слова:  ворчливый,  номинация,  семантика,  диалектизм,  ассоциация,  метафорический 

перенос. 

 

Annotation: The article deals with the words ‘grouchy, obese, displeased’. The Bashkir Language Machine 

Fund contains 98 lexical units belonging to this thematic group. Their analysis allows us to conclude that grouchy, 

obtuse native speakers are perceived negatively. 

Keywords: grouchy, nomination, semantics, dialecticism, association, metaphorical transference. 

 

В  «Машинном  фонде  башкирского  языка»  насчитывается  значительное  количество  лексических 

единиц, обозначающих человека по речевым особенностям. В статье мы остановимся на тех номинациях, 

которые содержат в своем значении родовую сему ‘ворчливый, брюзгливый, недовольный’. 

Понятие ‘тот, кто выражает недовольство’ в башкирском литературном языке передается несколькими 

синонимическими единицами: мығырла

ҡ

, мыжы

ҡ

 

‘ворчун, ворчунья, ворчливый, брюзгливый’, һөйләнсек 

‘ворчун, ворчунья’, ризаһы

ҙ

, асыулы, ва

ҡ

сыл, ва

ҡ

ай, ва

ҡ

лы, ва

ҡ

 

һү

ҙ

ле ‘ворчливый’. Сюда же включаются 

глаголы  мығырлау,  мыжыу,  һөйләнеү  ‘ворчать,  брюзжать’,  һу

ҡ

раныу,  зарланыу,  ризаһы

ҙ

лы

ҡ

 

белдереү 

‘роптать, сетовать, жаловаться’, шыңшыу, һы

ҡ

раныу, ныйылдау, илаулау ‘ныть’. 

В  говорах  башкирского  языка  для  обозначения  недовольного,  ворчливого  человека  используются 

различные  слова:  буғырла

ҡ

 

(сред.),  бу

ҡ

ылда

ҡ

 

(дём.,  миас.),  бу

ҡ

ылта

ҡ

 

(сред.),  бы

ҫ

тау  (ай.)  ‘ворчун, 

ворчунья’,  бупыл  (сред.),  бупылда

ҡ

 

(миас.,  сакмар.,  иргиз.),  бупылты

ҡ

 

(сред.),  бур

ҡ

ылда

ҡ

 

(киз.,  миас.), 

бурылда

ҡ

 

(сакмар.,  киз.),  бы

ҡ

ылда

ҡ

 

(сакмар.),  бырбылды

ҡ

 

(гайн.),  дөңкөлдәк  (арг.),  лөңкөлдәк  (ай., 

салъют.),  лубыр

ҙ

а

ҡ

 

(миас.),  лубырла

ҡ

 

(сред.),  лыбыр

ҙ

а

ҡ

 

(арг.),  лығыр

ҙ

ауы

ҡ

 

(дём.,  караид.),  лығыр

ҙ

ы

ҡ

 

(дём.,  караид.),  мекер  (караид.),  муң

ҡ

ылда

ҡ

 

(ик.),  нөңкөлдәк  (арг.),  нәңгелдәк  (дём.),  сөксөмән  (миас.), 

сөңгөлдәк  (караид.,  дём.,  сред.,  киз.),  тур

ҡ

ылда

ҡ

 

(миас.),  ыжы

ҡ

а  (ик-сакм.,  киз.),  сәйнәнсек  (дём.,  ток-

суран.), сәйнәүес (сред.), сәйнәүгес (сев.-зап. говоры), төкөй (гайн.), шуптай (сред.) ‘ворчун’, мыңғыр

ҙ

а

ҡ

 

(дём., миас.), онта

ҡ

 

(ик.), уа

ҡ

ай (сев.-зап. говоры), ызы

ҡ

а (киз., ик-сакм.), ыуа

ҡ

ай (сред.), йаңыша

ҡ

 

(дём.), 

этйығыш (сакмар.) ‘ворчливый’. 

К глаголам, имеющим общее значение ‘выражать недовольство’ можно отнести следующие диалект-

ные единицы: бор

ҡ

олдау (ик-сакм.), буғырлау (ик.), бу

ҡ

ылдау (миас., сакмар.), бырбылдау (гайн.), 

ҡ

ажыу 

(иргиз.), 

ҡ

ожоноу  (миас.), 

ҡ

ыжыныу  (миас.),  лур

ҡ

ылдау  (киз.),  лыбыр

ҙ

ау  (гайн.),  мамылдау  (сакмар.), 

мекердәү (караид.), мөгөрләү (сред.), мөжөлдәү (сакмар., киз., ток-суран.), мөңгөр

ҙ

әү (миас.), мөңгөрләү 

(ток-суран.,  сакмар.),  мөңкөлдәү  (сакмар.),  мөңкөлтәү  (сред.),  мөңөрләү  (сред.),  мыжылдау  (сакмар.), 

мы

ҡ

ылдау  (ток-суран.,  ик-сакм.),  мы

ҡ

ырдау  (караид.),  мы

ҡ

ырлау  (сред.),  мыр

ҡ

ылдау  (сев.-зап. говоры), 

мыр

ҡ

ырау (караид.), сөңкөлдәү (сакмар., иргиз., ток-суран.), сөңкөлтәү (сред.), сусылдау (киз., ток-суран.), 

сүселдәү  (ток-суран.,  киз.,  сакмар.),  тиыпылдау  (гайн.),  тыжыу  (миас.),  уа

ҡ

сыу  (сев.-зап. говоры), 

һоңғорлау (сакмар.), һыңғырлау (киз., сред.), шы

ҡ

ылтау (сред.), ыжы

ҡ

тау (миас., ик-сакм., киз.), ыжыу 

(сред.,  киз.,  арг.,  ик-сакм.),  өгөү  (киз.,  сакмар.),  ыу

ҡ

ыныу  (сев.-зап. говоры),  сусыу  (среднеур.,  ай.), 

‘ворчать’,  һар

ҙ

аныу  (арг.,  салъют.)  ‘роптать’,  а

ҙ

арыныу  (сред.,  ик-сакм.,  дём.)  ‘роптать,  жаловаться’, 

сыусыу (сакмар.) ‘роптать, сетовать’. 

Многие наименования образованы от звукоподражательных основ, которые вызывают у номинатора 

ассоциации с таким действием, как говорить. Необходимо отметить, что они содержат в своем составе 

согласные звуки [л], [р], характеризующие неразборчивую, плохопонятную, чрезмерно быструю речь, т.к. 

ворчливый человек невнятно бормочет под нос, выражая недовольство. 

Номинации ыжы

ҡ

а (ик-сакм., киз.) ‘ворчун’, ызы

ҡ

а (ик-сакм., киз.) ‘ворчливый’, ыжы

ҡ

тау (миас., 

ик-сакм., киз.), ыжыу (сред., киз., арг., ик-сакм.), тыжыу (миас.) ‘ворчать’ фонетически и семантически 

близки к литературному слову мыжы

ҡ

, которое образовано от корня мыж ‘подражание гулу множества 

насекомых  в  одном  месте’.  Как  видим,  голос  недовольного  человека  метафорически  соотносится  с 

жужжанием насекомых.  

Сәйнәнсек  (дём.,  ток-суран.),  сәйнәүес  (сред.),  сәйнәүгес  (сев-зап. говоры)  ‘ворчун’  происходят  от 

сәйнә- ‘жевать, грызть’. Данные номинации возникли на основе визуальных представлений, т.е. ворчун 

уподобляется человеку, который тщательно пережёвывает пищу. 

Слово төкөй в башкирском литературном языке означает ‘бьёт, толкает; колет, бодает (рогами)’. В 

гайнинском говоре северо-западного диалекта оно употребляется в значении ‘ворчун’. Перенос значения 

слова возникло на основе сходства поведения: неспокойный нрав, сердитый голос ворчуна ассоциируется 

37 

со стуком сталкивающихся рогов животных. Это объяснимо и тем, что издревле башкиры были искус-

ными скотоводами, изучали поведение животных, сравнивая их с поведением людей.

 

,

Поэтому многие 

наименования человека по речевым особенностям возникли на основе наблюдения и жизненного опыта 

народа. 

В среднем говоре южного диалекта для обозначения ворчуна используют слово шуптай. Близкими к 

нему по звучанию являются слова с неречевой семантикой: һупатай (ик-сакм.) ‘неуклюжий’, у

ҫ

лаптай 

(сред., иргиз.) ‘несуразно большой’, шупан (дём.) ‘тяжеловесный (о человеке)’, распространенные в этом 

же  диалекте.  В  аргаяшском  говоре  восточного  диалекта  встречается  лексема  шупа

ҡ

  ‘

нескладный’. 

Возможно, семантика слова шуптай связана с лексическими единицами, характеризующими телосложе-

ние человека, т.е. шуптай – это тот, кто бестолково и нелепо ворчит, говорит нескладным голосом. 

Ва

ҡ

сыл, ва

ҡ

лы, ва

ҡ

 

һү

ҙ

ле (лит.), уа

ҡ

ай (сев.-зап. говоры), ыуа

ҡ

ай (сред.) ‘ворчливый’ образованы от 

корня ва

ҡ

-

/уа

ҡ

-  ‘

мелкий; мелочь’. Отсюда проясняется, что данные наименования обозначают человека, 

который  проявляет  недовольства  по  пустякам.  Они  соотносятся  с  соответствующим  глаголом  речи 

уа

ҡ

сыу (сев.-зап. говоры) ‘ворчать’. 

В  икском  подговоре  южного  диалекта  распространена  лексема  онта

ҡ

 

(ик.)  ‘ворчливый’,  Известно 

слово и в башкирском литературном языке, но в ином значении: ‘крошка, крупинка, порошок; мелкий, 

размельчённый’.  С  помощью  метафорического  переноса  данное  слово  приобрело  новое  значение. 

Невнятная,  спонтанная  речь  ворчуна  связывается  с  образами  мелких  крошек  продуктов  питания, 

характеризующимися разрушением целостности. 

В  дёмском  говоре  южного  диалекта  бытует  лексема  йаңыша

ҡ

 

(дём.)  ‘ворчун’.  По  мнению 

Э.В. Севортяна, оно образовано от имитативной основы jaŋ- (йаң-) ‘эхо, отзвук’, представленной также в 

йаңғыра (яңғыра) ‘издавать звуки, болтать’. М.Рясянен полагал, что йаңша – монгольское заимствование: 

монг. jaŋ-si-ja, калм. jaŋša ‘брань, ссора’. В письменно-монгольском существует глагол jaŋsi- ‘надоедать 

ворчаньем или пустой  болтовней, болтать  без  остановки; непрерывно ругаться, непрерывно лаять’. Он 

отражен в як. д

̕

 

аңсай- ‘много говорить’ и в совр.монг. янших ‘надоедать, докучать’, яншаа ‘болтливый, 

докучливый’, калм. яңшъхъ ‘заливисто лаять’ [ЭСТЯ, 1989, 120]. Таким образом, диалектное наименова-

ние йаңыша

ҡ

 

(дём.) ‘ворчун’ содержит скрытую сему ‘громкий звук’. В восприятии диалектоносителей 

ворчун  ассоциируется  с  шумом,  криком,  руганью.  Своим  негативным  речевым  поведением  он  мешает 

окружающим и беспокоит их. 

В сакмарском говоре южного диалекта ворчливого человека называют этйығыш: эт ‘собака’ + йы

ҡ

- 

(

йығ-ыу) ‘валить/повалить, сваливать/свалить, сбивать/сбить’, аффикс -ыш обозначает способ или манеру 

совершения  действия.  Отсюда  следует,  что  ворчливый  своим  сильным  голосом  и  раздражительным 

поведением способен напугать и завалить собак. 

Интерес  представляют  диалектные  глаголы 

ҡ

ажыу  (иргиз.), 

ҡ

ожоноу  (миас.), 

ҡ

ыжыныу  (миас.) 

‘ворчать’.  В  «Этимологическом  словаре  тюркских  языков»  находим  общетюркский  корень  қыжы- 

‘

чесаться’  [ЭСТЯ,  2000,  188].  В  миасском  говоре  восточного  диалекта  встречается  слово 

ҡ

ожо

ҡ

а 

‘

короста’,  а  в  айском  говоре  распространен  глагол 

ҡ

ажыныу  ‘чесаться’.  Можно  предположить,  что 

семантика  ‘ворчать’  у  глаголов 

ҡ

ажыу, 

ҡ

ожоноу, 

ҡ

ыжыныу  развилась  вследствие  сравнения  с  таким 

действием  как  ‘чесать’.  Ведь  чем  больше  человек  чешет  зудящее  место,  тем  больше  усиливается 

раздражение  кожи.  Похожую  картину  наблюдаем  и  в  поведении  ворчливых  людей:  они  постоянно 

выражают недовольство, жалуются на все, что угодно, и тем самым вызывают агрессивную реакцию у 

присутствующих.  Следует  отметить,  что  глаголы 

ҡ

ажыу, 

ҡ

ожоноу, 

ҡ

ыжыныу  содержат  сему 

интенсивности,  так  как  имеют  следующие  признаки:  высокая  скорость  речи,  непостоянство, 

возбужденность. 

В  глагольном  наименовании  өгөү  (киз.,  сакмар.)  ворчание  метафорически  осмысливается  как  физи-

ческое воздействие на твердый предмет при помощи специального инструмента (ср. лит. игәү ‘точить’).  

Слово  ыу

ҡ

ыныу  (сев.-зап. говоры)  ‘ворчать’  развилось  из  корня  ыу-,  который  в  северо-западных 

говорах  употребляется  в  значении  ‘паутина’.  Ворчливый  человек  постоянно  бубнит,  язык  его,  как 

паутина, и сам он словно пытается выпутаться из неё. 

Обращают  на  себя  внимание  глаголы  сусыу  (среднеур.,  ай.),  сыусыу  (сакмар.)  ‘роптать,  сетовать’. 

Попутно  заметим,  что  в  слове  сусыу  гласный  [ы]  в  первом  слоге  подвергся  редукции.  В  башкирском 

литературном  языке  корень  сыу  –  входит  в  состав  парного  слова  сыр-сыу  ‘гомон,  галдёж’.  В 

среднеуральском говоре восточного диалекта лексема сыусыу зафиксирована в значении ‘шуметь’. Таким 

38 

образом,  семантика  ‘роптать,  сетовать’  в  этих  глаголах  возникла  на  основе  сильного,  громкого  голоса 

говорящего.  

Һар

ҙ

аныу (арг., салъют.) ‘роптать’, а

ҙ

арыныу (сред., ик-сакм., дём.) ‘роптать, жаловаться’ связаны с 

литературным  зарланыу,  который  относится  к  заимствованной  лексике.  Как  известно,  слово  зар  в 

переводе  с  персидского  означает  ‘нужда,  недостаток,  нехватка’.  Люди  обычно  жалуются  из-за  острой 

нехватки чего-либо, потребности в чем-то, что и подразумевается в данных глагольных наименованиях. 

Ворчливость, брюзгливость в первую очередь характерны женщинам пожилого возраста. Это нашло 

свое  отражение  в  пословице 

Ҡ

абы

ҡ

 

арба  күп  шығырлай, 

ҡ

арт 

ҡ

әйнә  күп  мығырлай.  В  лексемах 

мөңкөлдәү,  һыңғырлау  также  присутствует  гендерный  индекс,  что  обнаруживается  в  иллюстративном 

материале: Алып тыйып 

ҡ

уйайым, атыу әбей мөңкөлдәй (сакм.). Кеше фәлән керетеп болашмаң, әбейем 

һыңғырлай торған (сред.) 

Анализ языковых средств выражения понятия ‘тот, кто проявляет недовольство’ показывает, что в 

башкирском языке и его говорах ворчливость, брюзгливость в целом оцениваются отрицательно. Данные 

качества  человека  часто  сочетаются  с  неуравновешенностью,  вспыльчивостью  и  мешают  созданию 

комфортной коммуникативной атмосферы. 

 

жүктеу/скачать 7,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: