Тень победы

1.
Представьте, что мы с вами заняты неким бизнесом: торгуем, к примеру,
нефтью, лесом, золотом, алмазами, иногда промышляем грабежом,
шантажом, заказными убийствами. И есть у нас конкурент. С конкурентом
мы обмениваемся любезностями, посылаем теплые поздравления в день его
рождения, с представителями конкурента пьем шампанское. Но к
жизненным ресурсам нашего конкурента мы последовательно и настойчиво
подбираемся, руки тянем к его горлу… Если мы так поступаем, то надо
быть готовым к тому, что однажды в баньку, в которой мы паримся,
ворвутся добры молодцы с автоматами и патронов не пожалеют…
Именно так дружил Сталин с Гитлером. Были взаимные любезности. Были
поздравления ко дню рождения. Были клятвы верности. И пил товарищ
Сталин шампанское с господином Риббентропом, а Молотов – с Гитлером.
Но к жизненным ресурсам Германии Сталин подбирался весьма нагло.
Жуков, будь он стратегом, должен был предупредить Сталина об опасности
внезапных и сокрушительных ответных действий Германии.
Но Жуков молчал, когда Сталин наращивал мощь Балтийского флота, когда
«освобождал» Финляндию, Эстонию, Литву, Латвию. Этого было мало, и
Сталин решил подобраться поближе не только к лесу, никелю и руде, но
еще и к нефти. И поручил это Жукову…
В апреле 1940 года Жуков прибыл из Монголии в Москву и два месяца
находился в распоряжении наркома обороны. В это время Жуков не имел
никакой должности, но из этого вовсе не следует, что он ничего не делал.
Как раз наоборот. Это были месяцы напряженной работы. В эти месяцы
Жуков имел как минимум четыре продолжительных встречи со Сталиным.
Нужно помнить, что Сталин просто так никого продолжительными
встречами не баловал.

2.
Перед проведением любой грандиозной операции на самых верхах идет
подспудная, невидимая со стороны работа. Два месяца работы Жукова в
Москве, – это нулевой цикл подготовки к войне за Бессарабию. Предстояло
Бессарабию отбить у Румынии точно так, как Гитлер отбил Судеты у
Чехословакии. Если Румыния откажется Бессарабию вернуть, следовало
Румынию сокрушить.
В апреле и мае 1940 года о подготовке войны за Бессарабию знали только в
стенах сталинского кабинета и Генерального штаба. В штабы Киевского
особого военного и Одесского военного округов из Генерального штаба
поступали короткие распоряжения о том, что надо делать, без указаний,
зачем.
4 июня 1940 года Жуков получил звание генерал армии. В то время – пять
звезд.
7 июня приказом НКО № 2469 генерал армии Жуков был назначен
командующим войсками Киевского особого военного округа.
8 июня генерал армии Жуков садится в поезд на Киевском вокзале
Москвы… и плачет.
Провожающих было достаточно. Жуковский плач видели, и многие потом
допытывались о причине слез. Тут надо заметить, что биографы Жукова
уделяют совершенно недостаточно внимания этой черте характера
величайшего полководца – его невероятной плаксивости. В трудные
моменты Жуков облегчал душу плачем. И вот загадка психологам: с одной
стороны – самый кровавый полководец мировой истории, с другой –
заплаканная девица. Как сопоставить горькие слезы Жукова с
феноменальной нахрапистостью и нечеловеческой жестокостью? По
уровню садизма и зверства Жуков превосходил даже Тухачевского. Как
увязать образ плачущего слюнтяя с легендами о якобы твердом характере
Жукова?

Рев Жукова на Киевском вокзале Москвы 8 июня 1940 года не был забыт и
через много лет, потому великий полководец после войны был вынужден
объяснить причину горьких слез. Вот его объяснение: «Меня назначили на
ответственный пост – командовать одним из важнейших приграничных
округов. В беседах со Сталиным, Калининым и другими членами
Политбюро я окончательно укрепился в мысли, что война близка, она
неотвратима… Но какая она будет эта война? Готовы ли мы к ней? Успеем
ли мы все сделать? И вот с ощущением надвигающейся трагедии я смотрел
на беззаботно провожающих меня родных и товарищей, на Москву, на
радостные лица москвичей и думал: что же будет с нами? Многие это не
понимали. Мне как-то стало не по себе, и я не мог сдержаться. Я полагал,
что для меня война уже началась. Но, зайдя в вагон, тут же отбросил
сентиментальные чувства. С той поры моя личная жизнь была подчинена
предстоящей войне, хотя на земле нашей еще был мир…»
На перроне было много свидетелей, потому Жуков признает: не мог
сдержаться. А в вагоне провожающих не было, потому можно смело
сказать: вошел в вагон и больше не плакал.

3.
Проницательность Жукова потрясает. В июне 1940 года многие, как
говорит Жуков, еще не понимали, что через год будет война, а он уже
понимал. Дедуктивные способности величайшего полководца просто
поразительны. Если не сказать больше. Жуков предчувствовал беду больше
чем за год до германского нападения! 8 июня 1940 года великий стратег
уже льет слезы печали по грядущим жертвам. В июне 1940 года ни Гитлер,
ни его генералы не имели ни намерений, ни планов нападения на
Советский Союз. Ни ОКВ, ни ОКХ не имели, ни черновиков, ни набросков
плана войны против СССР, как не имели никаких указаний от Гитлера на
этот счет. О войне против СССР не возникало даже речи. Июнь 1940 года
это момент, когда германские танковые клинья устремились к
Атлантическому океану, огромным крюком обходя Париж. После разгрома
Франции Гитлер приказал резко сократить германские вооруженные силы.
И это сокращение проводилось широко и интенсивно, ибо война против
Советского Союза не намечалась, не предусматривалась и не
планировалась. А Жуков уже плачет…
21 июля 1940 года Гитлер впервые в самом узком кругу высказал мысль о
«русской проблеме». 29 июля 1940 года генерал-полковник Ф. Гальдер
поручил начальнику штаба 18-й армии генерал-майору Э. Марксу
подготовить наброски плана войны против СССР. Это самые первые
эскизы плана. Первоначально план имел даже другое кодовое название – не
«Барбаросса», а «Фриц». И вырисовывается вот какая картинка:
гениальный Жуков плакал о грядущих жертвах, ибо уже в начале июня
1940 года знал, какая идея придет в голову Гитлера через полтора месяца.
Удивительно и другое. В беседах со Сталиным, Калининым и другими
членами Политбюро Жуков «окончательно укрепился в мысли, что война
близка, она неотвратима…» Выходит: еще до бесед с товарищем Сталиным
и другими товарищами, т. е. до прибытия в Москву в апреле 1940 года,
Жуков уже знал, что будет война с Германией. Сталин и другие члены
Политбюро не противоречили Жукову. Наоборот, в беседах с ними Жуков
окончательно убедился… Следовательно, и товарищ Сталин, и другие

товарищи стояли на той же точке зрения еще за год до германского
вторжения. Они знали что война с Германией неотвратима задолго до того,
как в Германии до этого додумались.
Как в этом случае понимать поведение Сталина? Весной 1940 года он
уверен, что войны с Германией не избежать, а через год, 22 июня 1941 года,
тот же Сталин не верит, что война началась. Как понимать поведение
Жукова? За год до войны он все уяснил, понял и даже поплакал о грядущих
жертвах, а через год, роковым утром 22 июня 1941 года, шлет войскам
директивы огня не открывать, самолеты не сбивать, на провокации не
поддаваться.
Он плакал о грядущих жертвах в 1940 году, но запрещал отвечать на огонь
противника в 1941 году, подставляя своих солдат, офицеров и генералов
под смертельный огонь противника.
Мы не стратеги, нам этой мудрости не понять.

4.
Утром 9 июня 1940 заплаканный генерал армии Жуков прибыл в Киев, и в
тот же день нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко
направил командующим Киевским особым военным и Одесским военным
округами директивы о создании Южного фронта. Командующим фронта
был назначен генерал армии Г. К. Жуков. В состав Южного фронта вошли
5-я и 12-я армии из состава КОВО и 9-я армия из состава ОдВО.
Всего под командованием Жукова в составе фронта было 13 корпусов: 10
стрелковых, 3 кавалерийских.
Общее количество дивизий – 40: 32 стрелковых, 2 мотострелковых, 6
кавалерийских.
Количество бригад – 14: 11 танковых, 3 воздушно-десантных.
Усиление: 16 тяжелых артиллерийских полков РГК и 4 артиллерийских
дивизиона РГК БМ – большой мощности.
Авиация Южного фронта – 45 авиационных полков, в том числе
истребительных – 21, бомбардировочных – 24.
Общая численность войск – 460 тысяч бойцов и командиров, 12 тысяч
орудий, 3 тысячи танков, 2 тысячи самолетов.
Сосредоточив такую мощь на границе Румынии, Сталин потребовал
возвращения Бессарабии и Северной Буковины.
Южный фронт Жукова был готов сокрушить Румынию, но воевать летом
1940 года не пришлось. Правители Румынии были свидетелями
блистательных побед Красной Армии в Финляндии и давали себе ясный
отчет, что лучше Сталину уступить без боя. Стороны согласилось на
мирное разрешение конфликта. Румынские войска отошли, а войска
Жукова вошли в Бессарабию и Северную Буковину.

Для Советского Союза последствия этой бескровной победы были
катастрофическими. Прежде всего, у нейтральной Румынии был выбор: на
чью сторону встать? Европу рвут на части два людоеда: Гитлер и Сталин.
Сталин внезапно потребовал Бессарабию и Северную Буковину, их
пришлось отдать. Что Сталин потребует завтра? А Гитлер не требует
ничего. Выбор прост: Румыния пошла под защиту Гитлера.
Результат:
а) на своей границе Советский Союз получили еще одно враждебное
государство;
б) фронт, который в случае войны надо будет защищать, увеличился почти
на 800 километров;
в) Гитлер получил дополнительный плацдарм для нападения на Советский
Союз;
г) Гитлер получил союзника, который располагал нефтью.
Без нефти Германия воевать не могла. Иными словами, получив Румынию в
свои объятия, Гитлер мог напасть на Советский Союз. Без этого нападение
было невозможным.
Но главное в другом: Сталин вспугнул Гитлера. Именно «освободительный
поход» Жукова в Бессарабию и Северную Буковину стал последним
предупреждением Гитлеру. Возникла прямая советская угроза нефтяным
месторождениям Румынии, и именно из-за этой угрозы Гитлер приказал
готовить упреждающий удар по Советскому Союзу.
Все это известно. С этим никто не спорит. Сталин совершил
самоубийственный просчет. Прощения сталинскому легкомыслию нет. Но у
нас разговор о Жукове. Рассмотрим его роль в этом деле.

5.
Сталин приказывает Жукову силой или угрозой силы отбить у Румынии
Бессарабию и Северную Буковину и выйти к незащищенным нефтяным
полям Румынии на дистанцию вытянутой руки – 180 километров.
Это перебор.
Этого германские стратеги не вынесли. В Берлине, наконец, осознали:
советская угроза Германии смертельна. С этого момента началась
подготовка к сокрушению Советского Союза.
Наши официальные историки вынуждены признать, что летом 1940 года
советским руководством была совершена ужасная ошибка. «Основным
своим противником германское руководство тогда, после разгрома Франции
в июне 1940 года, продолжало считать Англию. 16 июля 1940 года Гитлер
подписал директиву № 16 о подготовке операции по высадке войск в
Великобритании под кодовым названием «Морской лев» (Зеелеве). План
операции предусматривалось закончить к 15 августа, а саму операцию
провести в течение следующего месяца. Однако в июне-июле 1940 года
Советский Союз провел ряд мероприятий на своих западных границах:
были возвращены Бессарабия, а также Северная Буковина (26-29 июня
1940 г.), изменились политические режимы в Прибалтийских странах, что
отодвинуло советские границы дальше на запад. И далеко не случайно,
видимо, что именно 21 июля 1940 года Гитлер на совещании в Берлине
поднял вопрос о «русской проблеме». («ВИЖ» 1992 № 6. С.45)
Кстати, в этой же статье признается и еще один принципиальный аспект:
«Сталин тоже хотел использовать Гитлера для развала Британской империи
и мировой капиталистической системы». (Стр. 47) Если эту мысль
выразить образно, то мы и получим Ледокол, который расчищает путь для
Сталина и Мировой революции.
Итак, все шло чудесно. Гитлер уже подписал директиву о подготовке к
высадке в Британии. Но присоединение Бессарабии, Северной Буковины,
Эстонии, Литвы и Латвии к Советскому Союзу заставило Гитлера резко

развернуться и посмотреть, что творится у него за спиной.
Летом 1940 года перед советским Южным фронтом, которым командовал
Жуков, лежало три пути: два правильных и один гибельный.
Первый правильный путь – наносить удар в Бессарабию и идти дальше до
нефтяных промыслов Плоешти. Гитлер победоносно сокрушал Францию и
британские войска на континенте. Против Франции и Британии Гитлер
бросил весь флот, всю авиацию, все танки, всю тяжелую артиллерию. Там
воевали все лучшие генералы Германии. А в своем тылу, на границах
Советского Союза, Гитлер оставил всего десять слабых пехотных дивизий,
тут не было ни одного танка, ни одного самолета, ни одного тяжелого
орудия. Самое главное – все эти десять дивизий – в Польше и Словакии. В
Румынии не было никаких германских войск. Перебросить их туда не было
никакой возможности. Трех тысяч советских танков и двух тысяч
самолетов вполне хватало, чтобы дойти до нефтяных месторождений и
устроить пожар. Это было бы концом Германии. Если бы Южный фронт
Жукова в июне 1940 года нанес удар в Румынию, то Вторая мировая война
завершилась в том же 1940 году победой Советского Союза и
установлением коммунистического режима на всем европейском
континенте. Под контроль Сталина при таком раскладе отходили
гигантские колониальные империи Франции, Бельгии и Голландии.
Второй путь был более рискованным, но сулил еще больший выигрыш. В
июне 1940 года следовало просто ничего не делать. Надо было ждать.
Ждать оставалось совсем недолго. После разгрома Франции Гитлер должен
был наносить удар по Британии. Риск для Сталина заключался в том, что
после разгрома Франции Британия и Германии могли заключить мир. В
этом случае Сталин оставался один на один с Германией. Однако если бы
Гитлер, как он и планировал, высадил свои войска в Британии, тогда задача
«освобождения» Европы предельно упрощалась: Жуков наносит удар по
нефтяным промыслам Румынии, после этого Красная Армия начинает свои
«освободительные походы» в Европу, а лучших германских войск на
континенте нет, они в Британии, и вернуть их оттуда невозможно.
А третий путь был гибельным. В июне 1940 года Южный фронт Жукова
захватил Бессарабию, Северную Буковину и остановилась на половине
пути к нефтяным промыслам Плоешти.

Гитлер в 1942 году говорил, что он сумел заставить Сталина
удовлетвориться в 1940 году одной лишь Бессарабией. Это – не так. Во-
первых, Сталин не ставил задачу Жукову сокрушить Румынию летом 1940
года. Во-вторых, у Гитлера в 1940 году в разгар сражения за Францию не
было никаких средств повлиять на Сталина.
Если бы Сталин приказал разгромить Румынию летом 1940 года, то
остановить Южный фронт Жукова не смог бы никто. Вот это Жуков, будь
он стратегом, и должен был подсказать Сталину.

6.
Часто задают вопрос: не слишком ли большое значение я придаю фактору
румынской нефти? Ведь немцы освоили производство синтетического
бензина.
Такое производство действительно было налажено. Но проблема с
топливом так и осталась неразрешенной. Прежде всего, нужно помнить,
что синтетического горючее ни в коей мере не может сравниться по
качеству с горючим из нефти. Использование синтетического топлива резко
снижает тактико-технические характеристики боевой техники, прежде
всего самолетов, танков, кораблей. Ваши конструкторы могут создать
великолепный самолет, технологическая культура ваших заводов может
быть самой высокой в мире, ваши инженеры и рабочие могут вложить в
постройку самолета весь свой талант и усердие, но из-за плохого горючего
самолет все равно будет тихоходным, слабосильным, неуклюжим.
Вдобавок ко всему, синтетическое топливо еще и дорогое. В случае с
древесиной проблем почти не было. Если не хватало древесины, вместо нее
в гитлеровской Германии использовалось картофельная ботва. Ботва хоть
качеством и пониже древесины, зато дешевая. А производство
синтетического горючего обходится в 7-12 раз дороже производства
горючего из нефти. На использование синтетического бензина Гитлер
решился не от хорошей жизни. Желающих повторить опыт Гитлера трудно
найти. Судить о качестве и стоимости синтетического горючего позволяет
такой факт. Во второй половине ХХ века мир не раз потрясали нефтяные
кризисы. Химическая промышленность всего мира в начале третьего
тысячелетия куда как мощнее, чем химическая промышленность Германии
в 1941 году. Однако почему-то никто не спешит производить синтетическое
горючее.
Теперь о количестве.
Минимальная потребность Германии в нефти на 1941 год определялась в
20 миллионов тонн. (Я. Т. Эйдус. Жидкое топливо в войне. Москва.
Академиздат. 1943. Стр. 74-75)

Не забудем, что у Гитлера были союзники, у которых были армии, флоты и
воздушные силы. Но у них тоже не было нефти. Их тоже надо было
снабжать германским топливом.
Производство синтетического горючего в Германии в 1941 году – 4,1
миллион тонн, т. е. одна пятая от самого крайнего минимума. Если
вспомнить союзников, с которыми надо было делиться, тогда доля
синтетического горючего в общем балансе 1941 года совсем незначительна.
Кроме синтетического горючего настоящая нефть поступала в Германию из
Австрии, Чехословакии, Франции, Венгрии и Польши. Всего за 1941 год –
1,3 миллион тонн.
Итого за 1941 год Германия произвела синтетического горючего и получила
настоящей нефти из оккупированных ею стран – 5,4 миллиона тонн.
Если бы не было нефти Румынии, то при таком количестве горючего армии,
авиации, флоту, транспорту и промышленности Германии пришлось бы
работать и воевать три месяца в году, а девять месяцев в полном
оцепенении ждать следующего года.
Гитлер считал, что если бы Красная Армия сокрушила Румынию в 1940
или 1941 году, то без румынской нефти Германия могла продержаться до
весны 1942 года. Этот оптимизм не выдерживает проверки арифметикой.
Без румынской нефти потребности экономики и вооруженных сил
Германии удовлетворялись только на четверть очень плохим и очень
дорогим топливом. Захват Румынии Красной Армией в 1940 или 1941 годах
оборачивался катастрофой для Германии в течение двух-трех месяцев.
Сколько же нефти шло из Румынии? В 1941 году – 5 миллионов тонн.
Этого было совершенно недостаточно. Но без этого жить и воевать было
невозможно. Получая нефть Румынии, Германия балансировала на
проволоке, кое-как обходилась количеством, вдвое меньшим минимальной
потребности.
В ходе всей войны проблема с нефтью в Германии так и не была решена. 6
июня 1942 года ОКВ сложившуюся ситуацию оценивало так: «Снабжение
горюче-смазочными материалами в текущем году будет одним из слабых
мест нашего военного потенциала. Недостаток горюче-смазочных

материалов всех видов настолько велик, что будет затруднена свобода
операций всех трех видов вооруженных сил, и это в такой же мере
отрицательно скажется на военной промышленности… Небольшого
улучшения можно ожидать к концу года, когда будут пущены в
производство новые заводы синтетического горючего, что, однако, не
принесет с собой решительного улучшения в снабжении ГСМ». (Мюллер-
Гиллебранд. Том 3. Стр. 67)
Чем дальше шла война, тем хуже становилось снабжение. К концу войны
Германия первой в мире начала серийное производство реактивных
самолетов. Истребитель Ме-262 превосходил все самолеты мира по
скорости и вооружению. Их было произведено 1433. Но не хватило
керосина. А без керосина лучший в мире истребитель летать не мог. Из
почти полутора тысяч построенных самолетов этого типа в боях принимало
участие чуть больше двухсот. Остальные так и остались на земле.
До «освободительного похода» Жукова в Бессарабию Румыния была
страной нейтральной. Поставки нефти из Румынии в Германию не были
ничем гарантированы.
И тут Гитлеру помог Жуков. Своим «освободительным походом» он
толкнул Румынию в объятия Гитлера. В октябре 1940 года власть над
румынской нефтью была фактически захвачена Германией. До этого нефть
Румынии была ни советской, ни германской. Теперь она обрела
берлинского хозяина.

7.
Давайте же посмотрим правде в ее наглые глаза: Жуков не был военным
мыслителем. Он не умел и не пытался смотреть на карту взглядом
противника. Жуков был исполнителем. Сталин совершил роковую ошибку,
а Жуков был не способен ее увидеть и Сталину на нее указать. Здравый
смысл говорит: волка можно гнать в угол, но только для того, чтобы там
немедленно его пристрелить. Если же мы загнали волка в угол, но не
убиваем, он может броситься. Прыжок волка внезапен и страшен. Прямо в
лицо.
Именно это случилось в 1941 году. Уже в 1939 году Гитлер попал в
стратегический тупик, из которого не было выхода. В 1940 году Сталин
занес над Гитлером топоры с двух сторон: на севере – над железной рудой,
лесом и никелем, на юге – над нефтью. Сталин медлил, выжидал, когда
Гитлер бросится на Британию. Но в 1941 году Британия была не опасна
Гитлеру. Опасность исходила от Сталина. Гитлеру не оставалось выхода. И
он бросился на Сталина. 21 июня 1941 года Гитлер написал письмо
Муссолини: «Россия пытается разрушить румынские нефтяные
источники… Задача наших армий состоит в том, чтобы как можно быстрее
устранить эту угрозу».
Вот в чем причина нападения. Отнюдь не борьба за жизненное
пространство.
Жуков не понял стратегической ситуации 1940 года и Сталина об
опасности не предупредил. Скажу больше: Жуков и потом до конца жизни
так и не сообразил, какой просчет совершил, сосредоточив на границе с
Румынией свой Южный фронт. Вы можете смеяться, но в мемуарах Жукова
нет ни слова о том, как создавался Южный фронт, какие имел силы и
задачи, как удалось избежать войны с Румынией в 1940 году и к чему это
привело. Жуков пишет о трудовых подвигах рабочих и крестьян Советского
Союза. Он рассказывает (стр. 197) о выполнении первого и второго
пятилетних планов, о грандиозных замыслах на третью пятилетку. На
следующей странице Жуков повествует о капиталовложениях в

промышленность. Еще через страницу – о стоимости государственных
материальных резервов, об организации руководства промышленностью,
об укреплении дисциплины на предприятиях, о социалистическом
соревновании, о мудрой политике Коммунистической партии. Все это
добросовестно переписано из журнала «Блокнот агитатора». В книге
Жукова вы найдете все что угодно, вплоть до описания переговоров
военных миссий СССР, Великобритании и Франции, к которым Жуков не
имел вообще никакого отношения. Но мы не найдем ни слова о Южном
фронте, которым Жуков командовал.
Особо подчеркиваю: я ссылаюсь только на первое издание мемуаров
Жукова – Москва, АПН, 1969. Это издание вышло при жизни Жукова, и он
несет за него ответственность. Остальные издания выпускались после его
смерти и, как мы увидим, постоянно претерпевали и претерпевают
радикальные изменения. Между первым и десятым изданиями мало
общего. Как видно Георгий Константинович с того света, из урны с прахом,
которая замурована в кремлевской стене, посылает сигналы, и его мемуары
чудесным образом непрестанно совершенствуются в соответствии с
установками сегодняшнего дня.
Вывод: если Сталин замышлял блистательную операцию, Жуков мог ее
осуществить. Но если Сталин ошибался, как ошибся в 1940 году в
Румынии, то Жуков бездумно выполнял порученное ему задание, не
размышляя о последствиях.
Возразят: летом 1940 года Жуков не вник в стратегическую ситуацию,
ничего в ней не понял, но, может быть, в других ситуациях Жуков был
мудрее и Сталину подсказывал правильные решения. Очень даже может
быть. Однако стратегический просчет 1940 года был настолько грубым,
глубоким и страшным, что его катастрофические последствия для судьбы
Советского Союза было невозможно потом перекрыть никакими
гениальными решениями и блистательными победами. Из-за просчета
Сталина и Жукова Гитлер напал на Советский Союз, разгромил кадровую
армию и сокрушил большую часть советской промышленности. В
результате Советский Союз не смог покорить Европу. Сталин проиграл
войну за Европу и мировое господство. Свободный мир выжил, а
существовать рядом с ним Советский Союз не мог. Поэтому крушение
Советского Союза стало неизбежным. Корни крушения – в победоносном
походе Жукова в Бессарабию и Северную Буковину летом 1940 года.

Советский Союз победил во Второй мировой войне, но почему-то исчез с
глобуса после выдающейся победы. И когда коммунисты празднуют так
называемый «день победы», я спрашиваю: а где же это великое
победоносное государство? Куда оно провалилось? Германия проиграла
войну, но мы ее видим: вот она – величайшая сила современной Европы, у
ворот которой мы попрошайничаем. А где же великий, могучий,
несокрушимый Советский Союз?
Германия проиграла, но она есть. Советский Союз победил, но его нет.
Кому нужна такая победа?

* * *
Красная пропаганда утверждает, что Советский Союз выиграл войну
потому, что великий Жуков понимал стратегию.
Возражаю: война была проиграна потому, что Жуков не понимал
простейших основ стратегии. Их можно выразить просто: замахнулся –
бей!
Или не замахивайся.

жүктеу/скачать 445,35 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: