воздухе, готовые к полету, направленные лицом на меня. Идеально.
Лучше, чем я мог представить себе.
Подняв микрофон к губам, я сделал вдох и сказал:
— Я не буду говорить долго. Я не особо хорош в речах на публике.
Я просто хочу поблагодарить вас за то, что пришли сегодня... — я
затих. Слова застревали в горле. Я провел рукой по волосам, собираясь
с силами, и смог сказать: — Прежде чем ушла, моя Поппи попросила
меня отправить эти поцелуи ей, чтобы она могла видеть их на небесах.
Знаю, большинство из вас не знали ее, но она была самым лучшим
человеком, которого я знал... она бы дорожила этим моментом. — Моя
губа приподнялась в
крошечной улыбке от мысли, что она увидит их.
Она бы полюбила это.
— Поэтому, пожалуйста, подожгите свои фонарики и помогите
поцелуям долететь до моей девочки!
Я опустил микрофон. Алтон ахнул, когда зажигалки во всей роще
зажгли фонари и отправили их парить в ночное небо. Один за другим
они наполняли темноту, пока все небо не светилось огнями,
плывущими вверх.
Наклонившись, я взял фонарик рядом с
собой и поднял его в
воздух. Посмотрев на Алтона, сказал:
— Ты готов отправить его Поппимин, дружище?
Алтон кивнул, и я поджег фонарик. В
мгновение, когда пламя
охватило его, мы отпустили тысячный и последний поцелуй в небо.
Выпрямившись, я наблюдал, как он поднимался выше, преследуя
других, обретая свой новый дом.
— Вау, — прошептал Алтон и снова взял меня за руку. Его пальцы
крепко сжали мои.
Закрыв глаза, я отправил молчаливое сообщение:
Вот твои
поцелуи, Поппимин. Я обещал, что отправлю их тебе. Я нашел способ.
Я не мог оторвать взгляда от светового шоу в небе, но Алтон
потянул меня за руку.
— Рун? — спросил он, и я посмотрел туда, где он стоял, наблюдая
за мной.
— Ja?
— Почему мы делаем это здесь? В
этой роще?
— Потому что это
было любимое место Поппимин, — ответил я
тихо.
Алтон кивнул.
— Но почему мы дождались, чтобы сначала зацвели вишневые
деревья?
Сделав глубокий вдох, я объяснил:
— Потому что Поппимин как вишневый цветок, Алт. У
нее была
короткая жизнь, как и у них, но красивая, и она привнесла в мир то,
что никогда не забудут. Она была вишневым лепестком, бабочкой...
падающей звездой... она была идеальной... ее жизнь была короткой...
но она была моей.
Я сделал глубокий вдох и прошептал напоследок:
— Так же как я ее.