М. Мэнсон. «Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо»
83
Легко смотреть свысока на поколение родителей и хихикать над их технофобией.
Однако с годами я все больше понимаю: у всех нас есть области в жизни, где мы ведем себя,
как мои родители со стереосистемой. Сидим, смотрим и беспомощно разводим руками: «Но
как?» А тут надо лишь взяться за дело.
Я часто получаю письма с вопросом: «Но как?» И уже много лет не знаю, что на них
отвечать.
Вот девушка, чьи родители, иммигранты, всю жизнь копили на то, чтобы она стала
врачом. Она и впрямь поступила на медицинский факультет, но он ей осточертел. Она в
гробу видала эту профессию и всей душой хочет бросить вуз. Для нее эта ситуация тупико-
вая. Настолько тупиковая, что она шлет в интернете письмо незнакомцу (мне) с глупым и
незатейливым вопросом: «Как мне бросить университет?»
А вот студент, который запал на преподавательницу. Он мучается по поводу каждого
жеста, каждой шутки, каждой улыбки, каждого обмена репликами и посылает мне роман на
28 страницах, который заканчивается вопросом: «Как мне пригласить ее на свидание?»
Или мать-одиночка, чьи дети выросли, окончили университет, но лоботрясничают:
живут у нее дома, едят ее еду, тратят ее деньги и не уважают ее личное пространство. Она
хочет, чтобы дальше они жили сами. Она хочет, чтобы они не сидели у нее на шее. Но она
до смерти боится оттолкнуть их. Она настолько испугана, что задает вопрос мне: «Как мне
попросить их переехать?»
Таковы «стереосистемные» вопросы. Со стороны кажется: чего проще – нечего рас-
суждать, просто возьми и сделай.
Однако изнутри, с точки зрения каждого из этих людей,
вопросы невыносимо сложны
и запутанны: эдакие экзистенциальные загадки, закутанные в тайну и помещенные внутрь
кубика Рубика.
Боль – вот, в
чем все дело. Написать заявление об отчислении из
университета
несложно. Но как разбить сердце родителей? Сказать преподавательнице, что приглашаешь
ее на свидание несложно. Но не окажешься ли в глупом положении? И не столкнешься ли с
отказом? Попросить молодых людей переехать в другой дом несложно. Но как быть с чув-
ством, что бросаешь собственных детей?
Большую часть юности и даже в начале взрослой жизни я страдал от социофобии. Я
целыми днями пытался отвлечь себя видеоиграми, а ночами много пил и курил, чтобы снять
беспокойство. Многие годы сама мысль о том, чтобы заговорить с незнакомцем – особенно
привлекательным/интересным/популярным/умным, – казалась невозможной. Я годами пре-
бывал словно в трансе, терзаясь дурацкими вопросами: «Как? Как можно просто подойти к
человеку и заговорить с ним? Как у
людей это получается?»
У меня сформировались совершенно бредовые убеждения: вроде того, что нельзя заво-
дить беседу с человеком, пока в этом нет практической необходимости, или что женщины
примут меня за скрытого насильника, если я лишь скажу «привет».
Проблема состояла в том, что мои эмоции определяли мою реальность. Поскольку мне
казалось
, что люди не хотят со мной разговаривать, я стал
верить
, что люди не хотят со
мной разговаривать. Отсюда и «стереосистемный» вопрос: «Как можно просто подойти к
человеку и заговорить с ним?»
Поскольку мне не удавалось отделить то, что я
чувствовал
, от того, кем я
был
, я не мог
выйти за пределы самого себя и увидеть мир таким, какой он есть: простым местом, где двое
могут в
любой момент подойти друг к другу и заговорить.
Многие, испытывая какую-то форму боли, гнева или печали, все бросают и стараются
заглушить свои чувства. Им нужно срочно почувствовать себя хорошо, даже если для этого
придется забыться, впасть в
самообман или вернуться к ошибочным ценностям.