Уфимского научного центра российской академии наук совет молодых ученых иэи унц ран этносы и культуры

34
учреждениях  осуществляется  «исходя  из  пропорционального  соотношения  верующих 
военнослужащих»
1
.  Принято  решение,  что  в  воинской  части  должны  быть  назначены 
представители  тех  религий,  где  количество  верующих  набирается  не  менее  10  % 
соответственно  от  общего  числа  личного  состава.  Если  рассмотрим  конфессиональную 
ситуацию  в  армии,  то  увидим  следующую  картину:  68,5  %  верующих  военнослужащих 
относят себя к православным христианам, 8,5 % – мусульманам, 1,1 % – буддистам, 0,01 – 
иудаистам, 21,9 % не отнесли себя ни к одной вере. Необходимо обратить внимание на то, 
что даже 1,1 % – это огромный показатель для российской армии, с численностью почти 1 
млн.  человек.  То  есть,  в  Российской  армии  обязательно  должны  присутствовать 
духовенство  хотя  бы  православного,  мусульманского  и  буддистского  вероучений,  что  в 
принципе, соответствует действительности (пусть даже количество последних двух до сих 
пор остается ближе к отметке «самый минимальный»). 
Дело в том, что в России практикуется территориальный принцип комплектования 
войск.  Это  означает,  что  призывники  направляются  на  прохождение  военной  службы  в 
пределах  военного  округа,  к  которым  относится  военный  комиссариат,  откуда  он  был 
призван.  Таким  образом,  представители  ислама  преимущественно  проходят  службу  в 
Центральном  и  Южном  военных  округах,  а  представители  буддизма  –  в  Восточном 
военном  округе,  что  соответствует  территории  проживания  этнических  мусульман  и 
последователей буддизма. В указанных военных округах военные имамы и лама числятся 
на должности помощника начальника отделения военного округа по работе с верующими 
военнослужащими. 
Таким  образом,  Российская  армия  неоднородна  по  своей  этнической  и 
конфессиональной  структуре.  К  тому  же,  в  силу  специфики  выполняемых  задач, 
Вооруженные  силы  и  Правоохранительные  органы  Российской  Федерации,  привлекают 
особое  внимание  различных  экстремистских  и  террористических  организаций,  которые 
зачастую  имеют  и  религиозный  подтекст  в  своих  деяниях.  Поэтому  очень  важно 
проследить  за  тем,  чтобы  не  допустить  к  удовлетворению  религиозных  нужд 
военнослужащих  духовных  лиц,  которые  своим  действием  или  бездействием  могут 
способствовать проникновению в воинские коллективы различных экстремистских идей. 
По этим и многим другим причинам (в том числе и допуск к сведениям, составляющим 
государственную  тайну)  процедура  отбора  кандидатов  на  должность  помощника 
командира  по  работе  с  верующими  военнослужащими  довольно  сложная,  и  занимает 
продолжительное время, после чего отобранные претенденты проходят многоуровневую 
подготовку для работы с военнослужащими. 
 
© Баимов А.Г., 2016  
 
                                                           
1
 
Положение по организации работы с верующими военнослужащими Вооруженных Сил 
Российской  Федерации  [электронный  ресурс]  //  Официальный  сайт  Министерства  Обороны  РФ. 
URL: 
http://stat.doc.mil.ru/documents/quick_search/more.htm?id=10339831@egNPA  (дата  последнего 
обращения 5.12.2014) 
34
УДК  908 
Барышников А.В. 
г. Ижевск 
 
ПОВСЕДНЕВНАЯ ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ РУССКИХ КРЕСТЬЯН  
ГЛАЗОВСКОГО  УЕЗДА 
 
Аннотация: В статье, автор рассматривает степень влияния природно-географического фактора на 
социально-экономическое  развитие  крестьянства  в  пореформенный  период,  на  примере  повседневной 
хозяйственной  жизни  двух  русских  волостей  Глазовского  уезда  Вятской  губернии.  Самодостаточность 
крестьянского хозяйства обеспечивалась большими размерами наделов и качеством почв, тогда как малые 
земельные наделы толкали крестьян на развитие внеземледельческих занятий. 
Ключевые  слова:  история  повседневности,  пореформенный  период,  крестьянство,  социально-
экономическое развитие. 
 
Annotation:  In  the  paper,  the  author  considers  the  degree  of  influence  of  the  natural  and  geographical 
factors on the socio-economic development of the peasantry in the post-reform period. Two parish of Glazov county 
of Vyatka province considered as an example. Self-sufficiency of the peasant economy  was provided by the large 
size  of  plots  and  soil  quality,  whereas  small  parcels  of  land  to  the  peasants  caused  the  development  of  non-
agricultural activities. 
Key  word:  Alltagsgeschichte  (everyday  history),  post-reform  period,  peasantry,  socio-economic 
development. 
 
 
Картины повседневной хозяйственной жизни крестьян Глазовского уезда Вятской 
губернии  можно  проследить  анализируя  материалы  статистики,  собранной  Вятским 
губернским земством. Выбор пореформенного периода обусловлен тем, что именно в это 
время Россия вступила на путь модернизации, что ускорило темпы крестьянской жизни, 
внесло изменения в облик аграрной страны.  
Население Глазовского  уезда  составляли преимущественно русские  и  удмуртские 
государственные  и  горнозаводские  крестьяне.  В  региональной  историографии 
исследования удмуртского крестьянства представлены работами М.М. Мартыновой, М.А. 
Садакова,  Н.П.  Лигенко,  Л.А.  Волковой
1
,  которые,  рассматривая  разные  стороны 
деревенского  быта,  дали  объёмную  картину  именно  удмуртского  крестьянства.  Русское 
крестьянство данного уезда практически не исследовано.  Повседневная история русской 
деревни  отражена  в  монографиях  В.Б.  Безгина  и  О.А.  Суховой
2
,  с  опорой  на  которые 
написана  данная  работа.  В  ней  мы  попытаемся  на  примере  двух  волостей  Глазовского 
уезда, выявить общее и различное в социально-экономическом развитии разных категорий 
русского крестьянства. 
По  Удмуртии  в  целом,  крестьянское  хозяйство  носило  комплексный  характер  и 
включало в себя земледелие, животноводство и промыслы. Однако, природно-климатические 
условия  оказывали  своё  влияние.  Для  сравнительного  анализа,  нами  были  выбраны 
Омутнинская  и  Люмская  волости.  В  каждой  из  них  находились  заводы  (Омутнинский  и 
Пудемский,  соответственно), но принадлежность к разным  природно-климатическим зонам 
обусловила различия в социально-экономическом развитии волостей. 
                                                           
1
 
Мартынова  М.М.  Аграрные  отношения  в  Удмуртии  во  второй  половине  XIX  века  // 
Аграрные отношения в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX вв. Ижевск, 1981; Садаков 
М.А. Аграрные отношения на территории Удмуртии в период империализма (конец  XIX в. – до 
октября 1917 г.) // Вопросы истории Удмуртии. Вып. второй. Ижевск, 1974; Лигенко Н.П. Вопросы 
историко-географического  развития  крестьянской  промышленности  Удмуртии  во  второй 
половине XIX века // Аграрные отношения в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX вв. 
Ижевск, 1981; Волкова Л.А. Земледельческая культура удмуртов (вторая половина XIX – начало 
XX 
вв.). Ижевск, 2003. 
2
 
Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX  – начала ХХ века). М.- 
Тамбов, 2004; Сухова О.А. Десять мифов крестьянского сознания. М., 2008. 
35
35
УДК  908 
Барышников А.В. 
г. Ижевск 
 
ПОВСЕДНЕВНАЯ ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ РУССКИХ КРЕСТЬЯН  
ГЛАЗОВСКОГО  УЕЗДА 
 
Аннотация: В статье, автор рассматривает степень влияния природно-географического фактора на 
социально-экономическое  развитие  крестьянства  в  пореформенный  период,  на  примере  повседневной 
хозяйственной  жизни  двух  русских  волостей  Глазовского  уезда  Вятской  губернии.  Самодостаточность 
крестьянского хозяйства обеспечивалась большими размерами наделов и качеством почв, тогда как малые 
земельные наделы толкали крестьян на развитие внеземледельческих занятий. 
Ключевые  слова:  история  повседневности,  пореформенный  период,  крестьянство,  социально-
экономическое развитие. 
 
Annotation:  In  the  paper,  the  author  considers  the  degree  of  influence  of  the  natural  and  geographical 
factors on the socio-economic development of the peasantry in the post-reform period. Two parish of Glazov county 
of Vyatka province considered as an example. Self-sufficiency of the peasant economy  was provided by the large 
size  of  plots  and  soil  quality,  whereas  small  parcels  of  land  to  the  peasants  caused  the  development  of  non-
agricultural activities. 
Key  word:  Alltagsgeschichte  (everyday  history),  post-reform  period,  peasantry,  socio-economic 
development. 
 
 
Картины повседневной хозяйственной жизни крестьян Глазовского уезда Вятской 
губернии  можно  проследить  анализируя  материалы  статистики,  собранной  Вятским 
губернским земством. Выбор пореформенного периода обусловлен тем, что именно в это 
время Россия вступила на путь модернизации, что ускорило темпы крестьянской жизни, 
внесло изменения в облик аграрной страны.  
Население Глазовского  уезда  составляли преимущественно русские  и  удмуртские 
государственные  и  горнозаводские  крестьяне.  В  региональной  историографии 
исследования удмуртского крестьянства представлены работами М.М. Мартыновой, М.А. 
Садакова,  Н.П.  Лигенко,  Л.А.  Волковой
1
,  которые,  рассматривая  разные  стороны 
деревенского  быта,  дали  объёмную  картину  именно  удмуртского  крестьянства.  Русское 
крестьянство данного уезда практически не исследовано.  Повседневная история русской 
деревни  отражена  в  монографиях  В.Б.  Безгина  и  О.А.  Суховой
2
,  с  опорой  на  которые 
написана  данная  работа.  В  ней  мы  попытаемся  на  примере  двух  волостей  Глазовского 
уезда, выявить общее и различное в социально-экономическом развитии разных категорий 
русского крестьянства. 
По  Удмуртии  в  целом,  крестьянское  хозяйство  носило  комплексный  характер  и 
включало в себя земледелие, животноводство и промыслы. Однако, природно-климатические 
условия  оказывали  своё  влияние.  Для  сравнительного  анализа,  нами  были  выбраны 
Омутнинская  и  Люмская  волости.  В  каждой  из  них  находились  заводы  (Омутнинский  и 
Пудемский,  соответственно), но принадлежность к разным  природно-климатическим зонам 
обусловила различия в социально-экономическом развитии волостей. 
                                                           
1
 
Мартынова  М.М.  Аграрные  отношения  в  Удмуртии  во  второй  половине  XIX  века  // 
Аграрные отношения в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX вв. Ижевск, 1981; Садаков 
М.А. Аграрные отношения на территории Удмуртии в период империализма (конец  XIX в. – до 
октября 1917 г.) // Вопросы истории Удмуртии. Вып. второй. Ижевск, 1974; Лигенко Н.П. Вопросы 
историко-географического  развития  крестьянской  промышленности  Удмуртии  во  второй 
половине XIX века // Аграрные отношения в Удмуртии во второй половине XIX – начале XX вв. 
Ижевск, 1981; Волкова Л.А. Земледельческая культура удмуртов (вторая половина XIX – начало 
XX 
вв.). Ижевск, 2003. 
2
 
Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX  – начала ХХ века). М.- 
Тамбов, 2004; Сухова О.А. Десять мифов крестьянского сознания. М., 2008. 
35

36
Омутнинская  волость  относилась  к  Северной  природно-климатической  зоне, 
отличавшейся  большой  лесистостью  местности,  отсутствием  дорог  и  почвами 
неблагоприятными  для  земледелия.  Отсутствие  дорог  послужило  причиной  низкого 
развития  транспорта  –  у  крестьян  не  было  даже  телег,  что  затрудняло  хозяйственную 
деятельность  и  не  способствовало  коммуникации  как  с  внешним  миром,  так  и  внутри 
самой волости. В то же время, область была богата железными рудами (сферосидерит и 
бурый  железняк),  что  послужило  причиной  открытия  здесь  горных  заводов
1
.  В  состав 
волости входили Омутнинский завод и несколько починков. На 758 дворов приходилось 
3362 человек, из них 8 удмуртов, и 3354 русских
2
. 
Общинная земля составляла 562,7 дес., 
из  которых  только  14,  2  дес.  были  неудобными  для  сельского  хозяйства
3
.  Заводу 
принадлежало  530,  3  дес.  удобной  земли,  которая  находилась  в  общинном  владении, из 
них 506, 6 дес. было отведено под сенокосы и 23,7 дес. составляла усадебная земля, при 
полном отсутствии пашни, выгона и лесного надела.  Среднее количество земли на двор 
составляло  0,7  дес.  при  среднем  показателе  по  уезду  в  22,7  дес.  Во  всей  Омутнинской 
волости  пашенная  земля  была  лишь  в  одном  дворе  починка  Макаровского  и  равнялась 
18,7 дес. В 90-е гг. XIX в. население завода начало распахивать свои сенокосы под пашню, 
однако залегавшие на этих территориях глинисто-лудистые почвы не благоприятствовали 
земледелию
4
. 
Усадебная  земля  обрабатывалась  тщательно  и  удобрядась  интенсивно. 
Выращивали,  как  правило,  капусту,  лук,  редьку,  свеклу,  морковь,  картофель,  калегу, 
огурцы,  а  также  разводили  хмель.  Однако  высокой  урожайности  не  было,  в  силу 
неблагоприятного  климата.  Сенокосы  и  выгоны  находились  в  руках  заводовладельца. 
Стоит отметить, что выгоны данной волости были едва ли не единственными, где корма 
для скота было достаточно
5
. 
Однако воспользоваться этими благами могли далеко не все 
крестьяне. Так 125 дворов (16 %) не имели скота вообще, количество безлошадных дворов 
составляло 417 (55 %), а бескоровных 157 (20 %)
6
. 
Учитывая эту разницу в экономическом 
состоянии, закономерна постановка вопроса  о степени имущественной дифференциации 
крестьян.  Для  анализа  этого  процесса  в  данной  волости,  нужно  обратиться  к  арендным 
отношениям  и  отношениям  найма.  В  северной  части  уезда  аренда,  в  целом,  была 
распространена в большей степени, чем в центральной и южной. Обусловлено это было 
наличием  частновладельческих  дач,  представлявших  для  крестьян  своеобразный 
арендный фонд
7
. Преобладающими были вненадельные арендные отношения  – площадь 
арендуемых сенокосов превышала площадь пашни. Однако в Омутнинской волости лишь 
один  двор  снимал  8,3  дес.  под  сенокос
8
.  К  найму  прибегли  всего  2  двора,  взявшие 
работников на годовой срок. Отсутствие пахотной земли нивелировало необходимость в 
лишних  рабочих  руках.  В  отсутствии  земледельческой  занятости,  крестьяне  посвящали 
себя  внеземледельческим  работам.  Из  758  дворов,  741  (98  %)  были  вовлечены  в 
промысловую  деятельность
9
. 
Преобладающим  местным  промыслом  было  прядение,  им 
занималось  179  дворов,  а  непосредственно  связанная  с  работой  завода  добыча  руды 
охватила  141  двор  и  161  человека
10
. 
Отхожий  промысел  был  не  популярен, 
                                                           
1
 
Материалы  по  статистике  Вятской  губернии.  Т.  VIII.  Глазовский  уезд.  Часть  I. 
Материалы для оценки земельных угодий. 1893 г. С. 7. 
2
 
Там же. Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II. Подворная опись. 1892. С. 274. 
4
 
Материалы  по  статистике  Вятской  губернии.  Т.  VIII.  Глазовский  уезд.  Часть  I... 
Приложения. Состав и характеристика пахотных районов. С. 24. 
5
 
Там же. 
6
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 278. 
7
 
Материалы  по  статистике  Вятской  губернии.  Т.  VIII.  Глазовский  уезд  Часть  I... 
Приложения. Состав и характеристика пахотных районов. С. 145. 
8
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 280. 
9
 
Там же. С. 276–277. 
36
преобладающим  видом  была  работа  лоцманом,  которой  занимались  2  человека  из  двух 
дворов
1
.  
Принадлежность  подавляющей  части  населения  волости  к  железоделательному 
заводу  определила  их  быт  и  ежедневные  занятия.  Несмотря  на  то,  что  преобладающим 
крестьянским  занятием  в  Глазовском  уезде  было  земледелие
2
,  русские  крестьяне 
Омутнинской волости являлись скорее промысловиками, нежели пахарями. 
Люмская  волость  располагалась  на  берегу  р.  Чепцы  и  относилась  к  Центрально-
Восточной  климатической  зоне,  которая  отличалась  более  благоприятным  климатом,  в 
сравнении  с  северной  частью  уезда.  Наличие  крупной  водой  артерии  способствовало 
развитию  коммуникации.  Население  составляли  государственные  и  горнозаводские 
русские крестьяне. Так же, как и в Омутнинской волости, часть территории (319 дворов) 
принадлежала  заводу,  однако  крестьян,  не  прикреплённых  к  нему,  было  значительно 
больше  (724  двора)
3
. 
Общинная  земля  составляла  28447,5  дес.,  а  средний  показатель  на 
двор равнялся 26,2 дес., что выше показателей как по уезду (22,7 дес.), так и по Удмуртии 
(
17,37  дес.)  в  целом
4
. 
Однако  здесь  стоит  учитывать,  что  разброс  в  наделах  был 
значительным – от 5 дес. до 58,7 дес. на один двор. Так, по территории Пудемского завода 
средний показатель был равен 6,5 дес. на двор. На землях волости, не принадлежавших 
заводу почти половина пашни (46 %) находилась в руках зажиточных крестьян, тогда как 
доля безземельных равнялась лишь 5 %
5
. 
При этом среднее крестьянство с наделами от 10 
10 до 25 десятин земли составляло 26 %
6
. Из этого следует, что в более благоприятных 
климатических условиях, на почвах, пригодных для земледелия, расслоение крестьянства 
шло  гораздо  интенсивнее,  нежели  в  северной  части  Глазовского  уезда.  Арендные 
отношения  внутри  крестьянства  в  Люмской  волости  были  распространены  шире,  чем  в 
Омутнинской.  Сдача  земли  как  крестьянам-однообщинникам,  так  и  крестьянам  чужих 
общин более  всего  распространялась  на  поля  под  яровые,  на  1  год было  сдано  129  дес. 
надельной  земли
7
.  Снятие  земли  в  своей  общине  также  преобладало  именно  в  секторе 
полей  под  яровые  –  сроком  на  1  год  было  снято  72,  5  дес.  Однако  в  чужих  общинах 
снимали в основном сенокосы – 288,6 дес
8
. 
В области аренды сенокосов, достаточно чётко 
чётко в этот период начинают проявляться капиталистические отношения, что выразилось 
в формировании прослойки посредников между сдатчиками-владельцами и арендаторами-
крестьянами.  Такие  посредники  испольно  брали  сенокос  по  Чепце  размером  8  дес.  с 
приплатой от себя 5 руб. и передавали 3 дес. одному крестьянину, обязывая его заплатить 
4 руб. 50 коп. деньгами и ещё отдать половину скошенного сена, в то же время, передавая 
1,2 дес. другому крестьянину, с требованием платы в 2 руб. 50 коп
9
. 
Готовность вложить 
собственные  средства  для  получения  прибыли  в  дальнейшем,  свидетельствует  об 
изменении  крестьянской  психологии.  Обеспеченность  скотом  была  выше,  чем  в 
Омутнинской  волости  –  дворы  без  скота  составляли  9,6  %,  количество  безлошадных  и 
бескоровных было ниже – 29 % и 19,6 % соответственно
10
. 
При этом, стоит учесть, что 
значительным было число дворов с тремя, четырьмя лошадьми, не говоря уже о наличии 
дворов с шестью и более лошадьми. Параллельно с развитием аграрного сектора широкое 
                                                           
1
 
Там же. 
2
 
Материалы по статистике Вятской губернии. Т. VIII. Глазовский уезд Часть I. Материалы для 
оценки земельных угодий. 1893 г. Приложения. Состав и характеристика пахотных районов. С. 43. 
3
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 298–299. 
4
 
История Удмуртии: Конец XV – начало XX века. Ижевск. 2004. С. 279. 
5
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 302. 
6
 
Там же. 
7
 
Там же. С. 303-304. 
8
 
Там же. 
9
 
Материалы  по  статистике  Вятской  губернии.  Т.  VIII.  Глазовский  уезд  Часть  I. 
Материалы... С. 163. 
10
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... 302. 
37
3
 
Там же. С. 278–279. 
10
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 276–277. 
37
преобладающим  видом  была  работа  лоцманом,  которой  занимались  2  человека  из  двух 
дворов
1
.  
Принадлежность  подавляющей  части  населения  волости  к  железоделательному 
заводу  определила  их  быт  и  ежедневные  занятия.  Несмотря  на  то,  что  преобладающим 
крестьянским  занятием  в  Глазовском  уезде  было  земледелие
2
,  русские  крестьяне 
Омутнинской волости являлись скорее промысловиками, нежели пахарями. 
Люмская  волость  располагалась  на  берегу  р.  Чепцы  и  относилась  к  Центрально-
Восточной  климатической  зоне,  которая  отличалась  более  благоприятным  климатом,  в 
сравнении  с  северной  частью  уезда.  Наличие  крупной  водой  артерии  способствовало 
развитию  коммуникации.  Население  составляли  государственные  и  горнозаводские 
русские крестьяне. Так же, как и в Омутнинской волости, часть территории (319 дворов) 
принадлежала  заводу,  однако  крестьян,  не  прикреплённых  к  нему,  было  значительно 
больше  (724  двора)
3
. 
Общинная  земля  составляла  28447,5  дес.,  а  средний  показатель  на 
двор равнялся 26,2 дес., что выше показателей как по уезду (22,7 дес.), так и по Удмуртии 
(
17,37  дес.)  в  целом
4
. 
Однако  здесь  стоит  учитывать,  что  разброс  в  наделах  был 
значительным – от 5 дес. до 58,7 дес. на один двор. Так, по территории Пудемского завода 
средний показатель был равен 6,5 дес. на двор. На землях волости, не принадлежавших 
заводу почти половина пашни (46 %) находилась в руках зажиточных крестьян, тогда как 
доля безземельных равнялась лишь 5 %
5
. 
При этом среднее крестьянство с наделами от 10 
10 до 25 десятин земли составляло 26 %
6
. Из этого следует, что в более благоприятных 
климатических условиях, на почвах, пригодных для земледелия, расслоение крестьянства 
шло  гораздо  интенсивнее,  нежели  в  северной  части  Глазовского  уезда.  Арендные 
отношения  внутри  крестьянства  в  Люмской  волости  были  распространены  шире,  чем  в 
Омутнинской.  Сдача  земли  как  крестьянам-однообщинникам,  так  и  крестьянам  чужих 
общин более  всего  распространялась  на  поля  под  яровые,  на  1  год было  сдано  129  дес. 
надельной  земли
7
.  Снятие  земли  в  своей  общине  также  преобладало  именно  в  секторе 
полей  под  яровые  –  сроком  на  1  год  было  снято  72,  5  дес.  Однако  в  чужих  общинах 
снимали в основном сенокосы – 288,6 дес
8
. 
В области аренды сенокосов, достаточно чётко 
чётко в этот период начинают проявляться капиталистические отношения, что выразилось 
в формировании прослойки посредников между сдатчиками-владельцами и арендаторами-
крестьянами.  Такие  посредники  испольно  брали  сенокос  по  Чепце  размером  8  дес.  с 
приплатой от себя 5 руб. и передавали 3 дес. одному крестьянину, обязывая его заплатить 
4 руб. 50 коп. деньгами и ещё отдать половину скошенного сена, в то же время, передавая 
1,2 дес. другому крестьянину, с требованием платы в 2 руб. 50 коп
9
. 
Готовность вложить 
собственные  средства  для  получения  прибыли  в  дальнейшем,  свидетельствует  об 
изменении  крестьянской  психологии.  Обеспеченность  скотом  была  выше,  чем  в 
Омутнинской  волости  –  дворы  без  скота  составляли  9,6  %,  количество  безлошадных  и 
бескоровных было ниже – 29 % и 19,6 % соответственно
10
. 
При этом, стоит учесть, что 
значительным было число дворов с тремя, четырьмя лошадьми, не говоря уже о наличии 
дворов с шестью и более лошадьми. Параллельно с развитием аграрного сектора широкое 
                                                           
3
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 298–299. 
4
 
История Удмуртии: Конец XV – начало XX века. Ижевск. 2004. С. 279. 
5
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 302. 
6
 
Там же. 
7
 
Там же. С. 303-304. 
8
 
Там же. 
9
 
Материалы  по  статистике  Вятской  губернии.  Т.  VIII.  Глазовский  уезд  Часть  I. 
Материалы... С. 163. 
37
1
 Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... С. 276–277. 
2
 
Материалы по статистике Вятской губернии. Т. VIII. Глазовский уезд Часть I. Материалы для 
оценки земельных угодий. 1893 г. Приложения. Состав и характеристика пахотных районов. С. 43. 
10
 
Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... 302. 

38
распространение  получили  и  промыслы,  которыми  занимались  в  664  дворах  (92  %)
1
. 
Преобладающим местным промыслом была работа поденщиком – 113 дворов, а отхожим 
– 
извоз,  которым  занимались  322  двора,  уходя,  в  основном,  в  Слободской  уезд
2
. 
Эти 
данные по промыслам также указывают на обеспеченность скотом, в частности лошадьми, 
значительной части крестьян волости. 
Несмотря  на  определённое  сходство  двух  рассмотренных  волостей,  в  частности 
наличие  на  их  территориях  горных  заводов,  различия  в  повседневной  жизни  крестьян 
очевидны.  Суровый  климат  и  неблагоприятный  состав  почв  в  Омутнинской  волости 
обусловили,  с  одной  стороны,  практически  полное  отсутствие  земледельческих  работ  в 
хозяйстве  крестьян,  а  с  другой,  предопределили  широкое  втягивание  в  промысловую 
деятельность. В то же время, экономическая зависимость крестьян от завода нивелировала 
расслоение  в  их  среде,  выровняла  положение.  В  Люмской  волости,  наличие  горного 
завода не сыграло определяющей роли в жизни крестьян. Естественная для деревенского 
жителя тяга к земле, а также более благоприятные природно-климатические условия стали 
причиной  более  сбалансированного  и  комплексного  развития  сельского  хозяйства,  при 
котором  не  наблюдалось  дисбаланса  между  земледельческими  и  внеземледельческими 
занятиями  крестьян.  При  более  развитом  сельском  хозяйстве  чётче  обозначились 
процессы  расслоения,  а  также  вызревание  сугубо  капиталистических  элементов  в 
экономической жизни русского крестьянства.  
 
© Барышников А.В., 2016 
                                                           
2
 
Там же.  
38
УДК 316 
Батыршина Э.Н. 
г. Уфа 
 
РEЛИГИOЗНАЯ ИДEНТИЧНOСТЬ:  
КРАТКИЙ ИСТOРИOГРАФИЧEСКИЙ OБЗOР 
 
Аннотация:  В  данной  статье  рассматривается  вопрос  касающийся  феномена  «религиозная 
идентичность». Проанализированы проблемы связанные с исследованиями в этой области.  
Ключевые слова: конфессиональная идентичность, религиозное многообразие, новые религиозные 
движения, церковь саентологии, кришнаиты. 
 
Annotation:  This  article  discusses  the  question  regarding  the  phenomenon  of  "religious  identity".  The 
problems associated with research in this area. 
Keywords: confessional identity, religious diversity, new religious movements, the Church of Scientology, 
Hare Krishna. 
Феномен  «религиозная  идентичность»  и  различные  аспекты  этого  вопроса 
являются  актуальными  и  активно  рассматриваются  как  зарубежными  исследователями, 
так  и  отечественными  учёными.  Однако  сам  термин  так  и  не  получил  чёткого 
определения.  Сегодня  изучение  проводится  в  основном  посредствам  отдельного 
рассмотрения понятий «религиозность» и «идентичность». 
В  вoпрoсах  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти  имeeтся  значитeльнoe  кoличeствo  трудoв 
как  oтeчeствeнных,  так  и  зарубeжных  автoрoв.  Рассматриваются  фактoры  и  прoцeссы 
фoрмирoвания  рeлигиoзнoй идeнтичнoсти  с  разнooбразных  мeтoдoлoгичeских пoдхoдoв, 
что  опять  же  свидeтeльствуeт  o  нeдoстатoчнoй  яснoсти  самoгo  пoнятия  рeлигиoзнoй 
идeнтичнoсти,  oб  oтсутствии  устoйчивoй  тeoрeтичeскoй  мoдeли  для  даннoгo  понятия  и 
сoгласия мeжду исслeдoватeлями в вoпрoсe eгo пoнимания. 
В  2012  г.  была  oпубликoвана  мoнoграфия  «Рeлигиoзная  идeнтичнoсть»  (3-e  изд. 
2014)  дoктoра  филoсoфии,  дирeктoра  Бeрлинскoгo  Вeст-Oст  института  А.Н.  Крылoва
1
. 
Автoр  прeтeндуeт  на  кoмплeксный  анализ  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти.  «Религио́зная 
идентичность — форма коллективного и индивидуального самосознания, построенная на 
осознании  принадлежности  к  определенной  религии  и  формирующая  представления  о 
себе и мире посредствам соответствующих религиозных догм
2
» – такое определение даёт 
А.Н. Крылов в своей работе. 
Зарубeжныe  исслeдoватeли  чащe  рассматривают  oтдeльныe  аспeкты  рeлигиoзнoй 
идeнтичнoсти,  анализируя  ee  рoль  и  мeстo  в  систeмe  личнoстнoй  идeнтичнoсти  (E. 
Nesbitt
3
,  G.A.  Valde
4
,  C.J.  Boyatzis
5
,  C.H.  Caldwell
6
, 
F.K.  Willits
7
,  P.E.  King
8
 
и  др.).  Для 
e
врoпeйских и амeриканских исслeдoватeлeй oсoбoй актуальнoстью пользуются вoпрoсы 
этнoрeлигиoзных взаимoдeйствий и кoнфликтoв возникающих на этой почве, рeлигиoзныe 
аспeкты  ассимиляции  культур  и  адаптации  иммигрантoв,  фoрмирoваниe  этничeских  и 
рeлигиoзных замкнутых сooбщeств.  
                                                           
1
 
Крылов А.Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в 
постиндустриальном пространстве. 3-е изд, доп. и перераб.  М., 2014.  
2
 
Там же.  
3
 Nesbitt E. Religion and identity: The Valmiki community in Coventry. 
4
 Valde G. A. Identity closure: A fifth identity status. 
5
 
Boyatzis C. J. The Complexity of Quest in Emerging Adults’ Religiosity, Well-Being, and Identity. 
6
 Caldwell,  C.H.,  Sellers,  R.M.,  Bernat,  D.H.,  &  Zimmerman,  M.A.   Racial  identity, parental 
support, and alcohol use in a sample ofacademically at-risk African American high school students. 
7
 
 Willits,  F.K.,  Crider,  D.M.  Church  Attendance  and  Traditional  Religious  Beliefs  in 
Adolescence and Young Adulthood: A Panel Study. Review of Religious Research.
 
8
 
King, P.E. Religion and identity: The role of ideological, social, and spiritual contexts. Applied 
Developmental Science.
 
39
1
 Материалы по статистике Вятской губернии Т. VIII. Глазовский уезд. Часть II... 
С. 300–301. 
39
УДК 316 
Батыршина Э.Н. 
г. Уфа 
 
РEЛИГИOЗНАЯ ИДEНТИЧНOСТЬ:  
КРАТКИЙ ИСТOРИOГРАФИЧEСКИЙ OБЗOР 
 
Аннотация:  В  данной  статье  рассматривается  вопрос  касающийся  феномена  «религиозная 
идентичность». Проанализированы проблемы связанные с исследованиями в этой области.  
Ключевые слова: конфессиональная идентичность, религиозное многообразие, новые религиозные 
движения, церковь саентологии, кришнаиты. 
 
Annotation:  This  article  discusses  the  question  regarding  the  phenomenon  of  "religious  identity".  The 
problems associated with research in this area. 
Keywords: confessional identity, religious diversity, new religious movements, the Church of Scientology, 
Hare Krishna. 
Феномен  «религиозная  идентичность»  и  различные  аспекты  этого  вопроса 
являются  актуальными  и  активно  рассматриваются  как  зарубежными  исследователями, 
так  и  отечественными  учёными.  Однако  сам  термин  так  и  не  получил  чёткого 
определения.  Сегодня  изучение  проводится  в  основном  посредствам  отдельного 
рассмотрения понятий «религиозность» и «идентичность». 
В  вoпрoсах  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти  имeeтся  значитeльнoe  кoличeствo  трудoв 
как  oтeчeствeнных,  так  и  зарубeжных  автoрoв.  Рассматриваются  фактoры  и  прoцeссы 
фoрмирoвания  рeлигиoзнoй идeнтичнoсти  с  разнooбразных  мeтoдoлoгичeских пoдхoдoв, 
что  опять  же  свидeтeльствуeт  o  нeдoстатoчнoй  яснoсти  самoгo  пoнятия  рeлигиoзнoй 
идeнтичнoсти,  oб  oтсутствии  устoйчивoй  тeoрeтичeскoй  мoдeли  для  даннoгo  понятия  и 
сoгласия мeжду исслeдoватeлями в вoпрoсe eгo пoнимания. 
В  2012  г.  была  oпубликoвана  мoнoграфия  «Рeлигиoзная  идeнтичнoсть»  (3-e  изд. 
2014)  дoктoра  филoсoфии,  дирeктoра  Бeрлинскoгo  Вeст-Oст  института  А.Н.  Крылoва
1
. 
Автoр  прeтeндуeт  на  кoмплeксный  анализ  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти.  «Религио́зная 
идентичность — форма коллективного и индивидуального самосознания, построенная на 
осознании  принадлежности  к  определенной  религии  и  формирующая  представления  о 
себе и мире посредствам соответствующих религиозных догм
2
» – такое определение даёт 
А.Н. Крылов в своей работе. 
Зарубeжныe  исслeдoватeли  чащe  рассматривают  oтдeльныe  аспeкты  рeлигиoзнoй 
идeнтичнoсти,  анализируя  ee  рoль  и  мeстo  в  систeмe  личнoстнoй  идeнтичнoсти  (E. 
Nesbitt
3
,  G.A.  Valde
4
,  C.J.  Boyatzis
5
,  C.H.  Caldwell
6
, 
F.K.  Willits
7
,  P.E.  King
8
 
и  др.).  Для 
e
врoпeйских и амeриканских исслeдoватeлeй oсoбoй актуальнoстью пользуются вoпрoсы 
этнoрeлигиoзных взаимoдeйствий и кoнфликтoв возникающих на этой почве, рeлигиoзныe 
аспeкты  ассимиляции  культур  и  адаптации  иммигрантoв,  фoрмирoваниe  этничeских  и 
рeлигиoзных замкнутых сooбщeств.  
                                                           
1
 
Крылов А.Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в 
постиндустриальном пространстве. 3-е изд, доп. и перераб.  М., 2014.  
2
 
Там же.  
3
 Nesbitt E. Religion and identity: The Valmiki community in Coventry. 
4
 Valde G. A. Identity closure: A fifth identity status. 
5
 
Boyatzis C. J. The Complexity of Quest in Emerging Adults’ Religiosity, Well-Being, and Identity. 
6
 Caldwell,  C.H.,  Sellers,  R.M.,  Bernat,  D.H.,  &  Zimmerman,  M.A.   Racial  identity, parental 
support, and alcohol use in a sample ofacademically at-risk African American high school students. 
7
 
 Willits,  F.K.,  Crider,  D.M.  Church  Attendance  and  Traditional  Religious  Beliefs  in 
Adolescence and Young Adulthood: A Panel Study. Review of Religious Research.
 
8
 
King, P.E. Religion and identity: The role of ideological, social, and spiritual contexts. Applied 
Developmental Science.
 
39

40
Сoстoянию  традициoнных  и  нeтрадициoнных  рeлигий  пoсвящeны  рабoты 
зарубeжнoгo автoра А. Баркeр
1
.  
Рoссийскиe  исслeдoватeли  oбращаются  к  прoблeмe  идeнтичнoсти  в  1990-e  гoды, 
стрeмясь  oсмыслить  кризисныe  явлeния  в  сфeрe  индивидуальнoй  и  кoллeктивнoй 
идeнтичнoсти,  кoтoрыe  пeрeживаeт  рoссийскoe  oбщeствo  пoд  влияниeм  сoциальных 
трансфoрмаций.  Oбщим  вoпрoсам  тeoрии  идeнтичнoсти  и  рассмoтрeнию  кoнкрeтных  ee 
аспeктoв  пoсвящeны  рабoты  А.А.  Пeлипeнкo
2
, 
К.С.  Гаджиeва
3
,  А.Б.  Гoфмана
4
,  П.С. 
Гурeвича
5
,  И.В.  Кoндакoва
6
,  O.
Ю.  Малинoвoй
7
,  К.Б.  Сoкoлoва,  Н.А.  Хрeнoва
8
 
и  др. 
Сoбствeнную  тeoрeтичeскую  мoдeль  анализа  идeнтичнoсти  прeдлoжил  Б.В.  Дубин  в 
статьe «Вeктoры и урoвни кoллeктивнoй идeнтификации в сeгoдняшнeй Рoссии»
9
.  
Тeмe  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти  удeлил  значитeльнoe  вниманиe  извeстный 
рoссийский  исслeдoватeль  рeлигии  М.П.  Мчeдлoв
10
,  кoтoрый  в  нeскoльких  рабoтах 
рассматривал  истoричeскиe  прeдпoсылки  фoрмирoвания  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти, 
услoвия ee вoспрoизвoдства из пoкoлeния в пoкoлeниe и ee связь с другими сoциальными 
прoцeссами.  
Срeди  oтeчeствeнных  исслeдoваний  сoврeмeннoй  рeлигиoзнoсти  нeoбхoдимo 
o
тмeтить  рeзультаты  тeoрeтичeских  и  эмпиричeских  изысканий,  кoтoрыe  oтражeны  в 
рабoтах  E.И.  Аринина
11
,  Л.С.  Астахoвoй
12
,  E.
Г.  Балагушкина
13
, 
В.И.  Гараджи
14
,  М.А. 
                                                           
1
 
Баркер 
А. Научное 
изучение 
религии? 
Вы, 
должно 
быть, 
шутите! // Религиоведение.   Благовещенск: Амурский  государственный  университет,  2003.  № 
4. 
С. 93–113. 
2
Пелипенко  А.А.  Идентичность:  смыслогенетические  основания  Электронный  ресурс  // 
http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/vst/2010/08.pdf. 
(дата обращения 9.08.2016) 
3
 
Гаджиев  К.С.  Национальная  идентичность:  концептуальный  аспект //  Вопросы 
философии. 2011.  № 10.  С. 3–16.  
4
 
Гофман  А.Б.  В поисках  утраченной  идентичности:  традиции,  традиционализм  и 
национальная идентичность. http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/vst/2010/12.pdf. 
5
 
Гуревич  П.С.  Проблема идентичности человека  в  философской  антропологии. 

Электронный  ресурс  //    http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/vst/2010/04.pdf  (дата  обращения 
10.08.2016) 
6
Кондаков  И.В.  Цивилизационная идентичность России.  Электронный  ресурс  // 
http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/vst/2010/14.pdf. 
(дата обращения 10.08.2016) 
7
 
Малинова  О.Ю.  Идентичность  как  категория  практики  и  научного  анализа. 
http://www.civisbook.ru/files/File/Malinova_ident.pdf 
8
 
Хренова  Н.А.,  Кондакова  И.В.,  Соколова  К.Б.  Цивилизационная  идентичность  в 
переходную  эпоху:  культурологический,  социологический  и  искусствоведческий  аспекты. 
http://www.rfbr.ru/rffi/ru/project_search/o_345701 
9
 http://ecsocman.hse.ru/data/2010/04/14/1210849950/vom_2009.2_x28100x29_55-65.pdf. 
10
 
Мчедлов  М. П.  Религиозная идентичность.  О  новых  проблемах  в  межцивилизационных 
контактах 

Электронный 
ресурс 
// 
 
Социологические 
исследования. 
http://www.religare.ru/2_34079.html 
(дата 
обращения 
10.08.2016); 
Общие 
вопросы 
религиозной идентичности. К постановке проблемы, условия ее объективного анализа // Религия в 
самосознании народа  (религиозный фактор в идентификационных процессах) М., 2008. С. 13–33. 
http://www.isras.ru/files/File/Publication/Monografii/Glava_1.pdf. 
11
Аринин  Е.И.   Религиозная  антропология в контексте  проблем.  Электронный  ресурс  // 
https://www.hse.ru/pubs/share/direct/document/110187942. 
(дата обращения 10.08.2016) 
12
 
Астахова Л.С. Религиозная идентичность как факт самоопределения в ситуации новой 
рациональности  афтепостмодерного  общества  //  Религиозная  идентичность  как  важный  фактор 
формирования национального самосознания.  Казань, 2011.  С. 107–136. 
13
 
Балагушкин Е. Г. Нетрадиционные религии в современной России. Ч. 1. М., 1999.  
14
 
Гараджа  В.И.  Проблема  идентичности  и  потенциал  толерантности  в  развивающейся 
России  //  Теория  и  практика  образовательной  политики  в  условиях  модернизации 
полиэтнического общества: в 2 ч. Ч. 2. М., 2006. 
40
Жeрeбятьeва
1
,  А.П.  Забиякo
2
,  И.Я.  Кантeрoва
3
,  И.Г.  Каргинoй
4
,  Р.Н.  Лункина
5
,  Л.Н. 
Митрoхина
6
,  Н.А.  Митрoхина
7
,  М.П.  Мчeдлoва
8
,  М.М.  Мчeдлoвoй
9
,  С.В.  Рязанoвoй
10
, 
Ю.Ю.  Синeлинoй
11
,  М.Ю.  Смирнoва
12
,  E.
А.  Стeпанoвoй
13
, 
Д.А.  Узланeра
14
,  С.Б. 
Филатoва
15
, И.Н. Яблoкoва
16
 
и др. 
Вопросы  конфессиональной  идентичности  на  Южном  Урале  рассматриваются  в 
работах А.Б. Юнусовой
17
, Р.М. Мухаметзяновой-Дуггал, А.Н. Кляшева
18
. 
При  пoстoяннoм  научнoм  внимании  к  тeмe  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти,  слeдуeт 
признать,  чтo  в  oтeчeствeннoм  рeлигиoвeдeнии  oтсутствуeт  дeтальнo  разрабoтанная 
тeoрeтичeская  мoдeль,  спoсoбная  стать  исслeдoватeльским  инструмeнтoм  для 
типoлoгичeскoгo  анализа,  систeматизации  и  цeлoстнoгo  oсмыслeния  рeлигиoзнoсти 
сoврeмeннoгo рoссийскoгo oбщeства. 
 
© 
Батыршина Э.Н., 2016  
                                                           
1
 
Жеребятьев  М.,  Феррони  В.С.  Феномен  новых  религиозных  движений  //  Пределы 
светскости.  М., 2003.  С. 240–250. 
2
 
Забияко  А.  П.  Религиозная  идентичность/А.  П.  Забияко//  Религиоведение:  энцикл. 
словарь. М., 2006. С. 863–864. 
3
 
Кантеров И. Я. «Новое религиозное движение в России и США: сравнительный анализ» 
// Религиоведение. № 1 (2001). С. 61–72. 
4
 
Каргина И. Г. Религия как фактор адаптации иммигрантов: особенности американского 
случая.  Полис. Политические исследования. 2014. № 2. С. 164–174. 
5
 
Лункин  Р.  Н.  Протестантизм  и  глобализация  на  просторах  Евразии  //  Религия  и 
глобализация на просторах Евразии. М., 2005. С. 90–125. 
6
 
Митрохин Л. Н. Этот «странный мир Харе Кришна» // Наука и религия.  1983.  № 2. С. 59–63. 
7
 
Митрохин Н. А. Кровь или Библия. Этнонационализм и религиозные организации: опыт 
СНГ. // Неприкосновенный запас.  М.: 2001.  № 3.  С. 85–101. 
8
 
Мчедлов  М. П.  Религиозная идентичность.  О  новых  проблемах  в  межцивилизационных 
контактах 

Электронный 
ресурс 
// 
Социологические 
исследования. 
http://www.religare.ru/2_34079.html 
(дата 
обращения 
10.08.2016); 
Общие 
вопросы 
религиозной идентичности. К постановке проблемы, условия ее объективного анализа // Религия в 
самосознании народа  (религиозный фактор в идентификационных процессах). М., 2008. С. 13–33.  
9
 
Мчедлова  М.  М.,  Гаврилов  Ю.  А.,  Шевченко  А.  Г.,  Кофанова  Е.  Н.  Роль  религиозного 
фактора  в  социальной  адаптации  в  России  //  Россия  реформирующаяся:  Ежегодник  [сборник 
научных статей]. М., 2016.  Вып. 14. С. 468–495. 
10
 
Рязанова  С.В.  О  месте  «новых  религий»  в  конфессиональной  картине  мира.  //  Тезисы 
докладов  и  выступлений  IV  Российского  философского  конгресса  «Философия  и  будущее 
цивилизации». М., 2005 
11
 
Синелина Ю.Ю. Динамика религиозности россиян (1989–2004) // Восточно-европейский 
журнал.  2005.  № 2. 
12
 
Смирнов М.Ю. Религиозная идентичность последователей саентологии в Санкт-Петербурге // 
Вестник Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. 2014. Т. 2. Философия. № 1. С. 89–102 
13
 
Стапанова  Е.А.  Фундаментализм  и  мания  идентичности  //  Научный  ежегодник  Института 
философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2008. Вып. 8. С. 94–116. 
14
 
Узланер Д. А. Трансформации светскости // Русский Журнал. 25 декабря 2008. 
15
 
Филатов  С.  Б.,  Фурман  Д.  Е.  Религия  и  политика  в  массовом  сознании  // 
Социологические исследования.  1992.  № 7.  С. 3–12. 
16
 
Яблоков 
И.Н. 
Основы 
религиоведения. 

Электронный 
ресурс 
// 
http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/Jablok/_Index.php. 
(дата обращения 9.08.2016) 
17
 
Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане.М., 2007. 
18
 
Кляшев  А.  Н.,  Мухаметзянова-дуггал  Р.  М.  Религиозные  меньшинства  России:  теоретико-
правовой и социальный аспекты // Вестник Башкирского университета № 3. Том 15. 2010 
41
41
Жeрeбятьeва
1
,  А.П.  Забиякo
2
,  И.Я.  Кантeрoва
3
,  И.Г.  Каргинoй
4
,  Р.Н.  Лункина
5
,  Л.Н. 
Митрoхина
6
,  Н.А.  Митрoхина
7
,  М.П.  Мчeдлoва
8
,  М.М.  Мчeдлoвoй
9
,  С.В.  Рязанoвoй
10
, 
Ю.Ю.  Синeлинoй
11
,  М.Ю.  Смирнoва
12
,  E.
А.  Стeпанoвoй
13
, 
Д.А.  Узланeра
14
,  С.Б. 
Филатoва
15
, И.Н. Яблoкoва
16
 
и др. 
Вопросы  конфессиональной  идентичности  на  Южном  Урале  рассматриваются  в 
работах А.Б. Юнусовой
17
, Р.М. Мухаметзяновой-Дуггал, А.Н. Кляшева
18
. 
При  пoстoяннoм  научнoм  внимании  к  тeмe  рeлигиoзнoй  идeнтичнoсти,  слeдуeт 
признать,  чтo  в  oтeчeствeннoм  рeлигиoвeдeнии  oтсутствуeт  дeтальнo  разрабoтанная 
тeoрeтичeская  мoдeль,  спoсoбная  стать  исслeдoватeльским  инструмeнтoм  для 
типoлoгичeскoгo  анализа,  систeматизации  и  цeлoстнoгo  oсмыслeния  рeлигиoзнoсти 
сoврeмeннoгo рoссийскoгo oбщeства. 
 
© 
Батыршина Э.Н., 2016  
                                                           
1
 
Жеребятьев  М.,  Феррони  В.С.  Феномен  новых  религиозных  движений  //  Пределы 
светскости.  М., 2003.  С. 240–250. 
2
 
Забияко  А.  П.  Религиозная  идентичность/А.  П.  Забияко//  Религиоведение:  энцикл. 
словарь. М., 2006. С. 863–864. 
3
 
Кантеров И. Я. «Новое религиозное движение в России и США: сравнительный анализ» 
// Религиоведение. № 1 (2001). С. 61–72. 
4
 
Каргина И. Г. Религия как фактор адаптации иммигрантов: особенности американского 
случая.  Полис. Политические исследования. 2014. № 2. С. 164–174. 
5
 
Лункин  Р.  Н.  Протестантизм  и  глобализация  на  просторах  Евразии  //  Религия  и 
глобализация на просторах Евразии. М., 2005. С. 90–125. 
6
 
Митрохин Л. Н. Этот «странный мир Харе Кришна» // Наука и религия.  1983.  № 2. С. 59–63. 
8
 
Мчедлов  М. П.  Религиозная идентичность.  О  новых  проблемах  в  межцивилизационных 
контактах 

Электронный 
ресурс 
// 
Социологические 
исследования. 
http://www.religare.ru/2_34079.html 
(дата 
обращения 
10.08.2016); 
Общие 
вопросы 
религиозной идентичности. К постановке проблемы, условия ее объективного анализа // Религия в 
самосознании народа  (религиозный фактор в идентификационных процессах). М., 2008. С. 13–33.  
фактора  в  социальной  адаптации  в  России  //  Россия  реформирующаяся:  Ежегодник  [сборник 
научных статей]. М., 2016.  Вып. 14. С. 468–495. 
10
 
Рязанова  С.В.  О  месте  «новых  религий»  в  конфессиональной  картине  мира.  //  Тезисы 
докладов  и  выступлений  IV  Российского  философского  конгресса  «Философия  и  будущее 
цивилизации». М., 2005 
11
 
Синелина Ю.Ю. Динамика религиозности россиян (1989–2004) // Восточно-европейский 
журнал.  2005.  № 2. 
12
 
Смирнов М.Ю. Религиозная идентичность последователей саентологии в Санкт-Петербурге // 
Вестник Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. 2014. Т. 2. Философия. № 1. С. 89–102 
13
 
Стапанова  Е.А.  Фундаментализм  и  мания  идентичности  //  Научный  ежегодник  Института 
философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2008. Вып. 8. С. 94–116. 
14
 
Узланер Д. А. Трансформации светскости // Русский Журнал. 25 декабря 2008. 
16
 
Яблоков 
И.Н. 
Основы 
религиоведения. 

Электронный 
ресурс 
// 
http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/Jablok/_Index.php. 
(дата обращения 9.08.2016) 
41
7
 
Митрохин Н. А. Кровь или Библия. Этнонационализм и религиозные организации: опыт 
СНГ. // Неприкосновенный запас.  М. 2001.  № 3.  С. 85–101. 
15
 
Филатов  С.Б., 
Фурман  Д.Е. 
Религия  и  политика  в  массовом  сознании  // 
Социологические исследования.  1992.  № 7.  С. 3–12. 
17
 
Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. М., 2007. 
18
 
Кляшев  А.  Н.,  Мухаметзянова-дуггал  Р.  М.  Религиозные  меньшинства  России:  теоретико-
правовой и социальный аспекты // Вестник Башкирского университета № 3. Том 15. 2010 
9
 
Мчедлова  М.М.,  Гаврилов  Ю.А.,  Шевченко  А.Г.,  Кофанова  Е.Н.  Роль  религиозного 

42
УДК 902/904 
Бахшиев И.И.,  
 
НОВЫЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ КОМПЛЕКСЫ XVIII–XIX ВВ. ЗАУФИМЬЯ 
 
Аннотация:  Статья  посвящена  общей  характеристике  участков  культурного  слоя  населенных  пунктов 
XVIII–XIX 
вв. «Куяново–1» и «Нагаево–1» в Иглинском районе и г. Уфа Республики Башкортостан. 
Ключевые слова: Уфа, Археология Нового времени, культурный слой. 
 
Annotation:  The  article  is  devoted  to  the  general  characteristic  of  the  sections  of  cultural  layers  of  the 
settlements of XVIII-XIX centuries "Kuyanovo-1" and "Nagaevo-1" in Ufa and Iglinsky districts of Bashkortostan. 
Key words: Ufa, Modern archeology studies, historical layer. 
 
Начиная с эпохи раннего железа обширная Бельско-Уфимская пойма и Прибельская 
равнина активно осваиваются разнокультурными группами населения. Проведенные здесь в 
последние годы разведочные работы позволили расширить банк данных и скорректировать 
представления  об  историко-культурном  потенциале  территории.  В  то  же  время  из  всего 
массива  памятников,  археологические  объекты  Нового  времени  оказались  наименее 
изученными. Указанная диспропорция объясняется, с одной стороны, влиянием природных и 
антропогенных  факторов,  с  другой,  обусловлена  недостаточной  археологической 
изученностью  памятников  Нового  времени  в  регионе.  Особенно  перспективным  являются 
изучение памятников археологии XVI–XIX вв. на территории городских агломераций
1
.  
К  такого  рода  объектам  и  относятся  выявленные  в  2015  г.  участки  культурного 
слоя «Куяново–1» и «Нагаево–1».  
1. 
При  обследовании  террас  среднего  течения  р. Холодный  Ключ  в  районе 
коттеджного  поселка  д.  Куяново  (Иглинский  район)  обнаружено  поселение 
этнографического  времени.  При  осмотре  антропогенных  и  естественных  береговых 
обнажений  реки  найдены  фрагменты  гончарной  неполивной  керамики  характерной  для 
русского  ремесленного  производства  (рис.  1).  Границы  памятника  определены  по 
визуально фиксируемым признакам руинизированных построек.  
ОАН «Куяново-1, культурный слой».  
Республика Башкортостан, Иглинский район, д. Куяново  
Месторасположение объекта археологического наследия: располагается в 770 м 
к  СЗ  (азимут  312°)  от  электрической  подстанции  «Акбердино»  и  в  800  м  к  СЗ  (азимут 
341°) от коттеджного поселка д. Куяново (рис. 1А).  
Описание  объекта  археологического  наследия:  памятник  занимает  мысовидную 
площадку  первой  надпойменной  террасы  левого  берега  р. Холодный  Ключ,  у  пашни. 
Представляет собой руинизированное и практически снивелированное с дневной поверхностью 
поселение  сельскохозяйственного  типа.  Территория  памятника  слабо  задернована.  Вероятно, 

жүктеу/скачать 9,62 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: