и как можно дольше не моргать. Тэго не нужно было проделывать это
упражнение вместе с плутонцами, потому что он и так знал, какое
облегчение их ждет, когда все они наконец вдохнут воздуха и моргнут.
Его тик для него так же естественен, как дыхание и моргание. Но когда
его шея дергается из
стороны в сторону, Тэго чувствует тихий хруст и
всегда представляет, что с каждым движением у него постепенно
крошатся кости.
Он снова надевает очки.
— Что бы ты делал, если бы тебе сегодня позвонили?
— Наверное, то же, что и Руф, — буркает Малкольм. — Только
вот приглашать на свои похороны бывшую девушку, парня которой я
только что отмудохал, я бы не стал.
— Да, тут он точно лоханулся, — соглашается Тэго.
— А ты? — спрашивает Малкольм.
— То же самое.
— Ты бы… — Малкольм не продолжает. Сейчас совсем другая
ситуация, не похожая на тот случай, когда Малкольм помогал Тэго
преодолеть писательский затык. Тэго тогда работал над «Доктором на
замену», а Малкольм постеснялся своей придумки про врача-демона,
который носит на шее стетоскоп и читает мысли пациентов.
Крутейшая была идея. То, что Малкольм хочет спросить сейчас, точно
выведет Тэго из себя.
— Я бы не стал искать маму и пытаться узнать, как умер мой
отец, — опережает Тэго.
— Но почему? Если бы я больше узнал о
той мрази, которая
спалила дотла мой дом, я бы полез в первую в своей жизни драку, —
говорит Малкольм.
— Меня заботят только те люди, которые хотят быть частью моей
жизни. К примеру, Руфус. Помнишь, как он нервничал и не хотел
признаваться, что он бисексуал, потому что боялся, что мы не захотим
с
ним дальше жить в одной комнате, пускай нам и было так весело
вместе? Вот этот парень точно хочет быть в моей жизни. А я хочу быть
Достарыңызбен бөлісу: