в народной памяти. В этот злополучный год, сопровождавшийся глубокими
снегами и гололедицей, Галдан-Церен, джунгарский хонтайши, с несметным
чериком (войском) вторгается в Киргизскую степь для наказания кайсаков и
бурутов
за прежние их набеги и буйства. Преследуемые повсюду свирепыми
джунгарами, киргизы, подобно стадам испуганным сагаков (или серп, по
народному выражению), бегут на юг, оставляя на пути своем имущество,
детей, стариков, домашний скарб и исхудалый скот, и останавливаются:
Средняя орда — около Самарканда, Малая — в Хиве и Бухаре, а буруты в
неприступных ущельях Болора и в паническом страхе достигают до
окрестностей Гиссара. Не находя в среднеазиатских песчаных степях
сытных пастбищ и вступив во вражду с новыми соседями, киргизы
обращаются к границам могущественной России, чтобы искать ее помощи и
покровительства
[2]
.
В годы Великого бедствия казахи утратили богатые пастбища
Семиречья
, нарушились
традиционные маршруты перекочёвок, пришли в упадок торговля, ремесленные центры,
резко сократилось количество скота. Возникли произведения, осмысляющие произошедшее:
песня
«Елім-ай»
(«Мой народ»),
афсана
«Ақтабан шұбырынды»
.
Ослаблением казахов воспользовались другие соседи (
волжские калмыки
,
яицкие казаки
,
башкиры
, ханы Бухары и Хивы), которые ещё более усугубили трудное положение казахов.
Возникла реальная угроза существованию казахов как народа. В 1726—1727 годах казахский
Достарыңызбен бөлісу: |
