Всё хреново
Сила эмоционального притяжения
жүктеу/скачать 1 Mb. Pdf көрінісі
|
26.-Всё-хреново
|
Сила эмоционального притяжения Эмо-Ньютон сидел один в своей детской спальне. Снаружи было темно. Он не знал, сколько времени уже не спит, который теперь час и какой день. Он уже несколько недель рабо- тал тут в полном одиночестве. Еда, которую ему оставили родные, так и гнила нетронутой у двери. Он взял чистый лист бумаги и нарисовал на нем большой круг. Затем он поставил точки на границе круга и пунктирной линией намерил тягу каждой из этих точек к центру. Под рисун- ком он написал: «У наших ценностей есть сила эмоционального притяжения: мы притягиваем в свою орбиту тех, чьи ценности совпадают с нашими, и инстинктивно отталкиваем, словно другой полюс магнита, тех, чьи ценности противоречат нашим [106] . Эта сила формирует вокруг одного и того же принципа большие орбиты похожих между собой людей. Все они проходят один и тот же путь, накручивая круги вокруг одного и того же значимого для них ядра». Затем он нарисовал еще один круг рядом с первым. Так, что они почти соприкоснулись границами. Дальше он провел между обеими окружностями линии напряжения, обозначив места, где гравитация тянет их в противоположные стороны и нарушает идеальную симметрию каждой из орбит. И подписал: «Большие группы людей сливаются друг с другом, образуя племена и сообщества, объ- единенные схожей трактовкой их эмоциональной истории. Например, вы, сэр, цените науку. Я тоже ценю науку. Поэтому между нами есть эмоциональное притяжение. Наши ценности вле- кутся друг к другу, из-за чего мы постоянно попадаем в орбиту друг друга и вступаем в мета- физический танец дружбы. Наши ценности сходятся воедино, и у нас появляется общая цель! Но! Предположим, что один джентльмен видит ценность в пуританстве, а другой – в англиканстве. Они обитают в двух близких, но разных системах. И потому каждый из них искривляет орбиту другого, создает напряжение внутри его ценностной иерархии, ставит под вопрос его идентичность – и тем самым вызывает негативные эмоции, которые толкают их дальше друг от друга и разводят их цели. Я решительно заявляю, что эта сила эмоционального притяжения и отталкивания – фун- даментальная причина всех человеческих конфликтов и устремлений». Тут Исаак достал еще один лист и нарисовал много-много кругов разных размеров. «Чем серьезнее мы воспринимаем какую-то ценность, – написал он, – то есть чем категоричнее мы утверждаем, что это нечто лучше или хуже всего остального, – тем сильнее ее притяжение, тем устойчивее ее орбита и тем труднее внешним силам сбить ее с пути и отвернуть от цели [107] . Наши сильнейшие ценности посему требуют либо приязни, либо антипатии других – чем больше людей разделяют какую-то ценность, тем активнее они сплачиваются и организуются в единое целое вокруг нее: ученые с учеными, священники со священниками. Люди, которые любят одно и то же, любят друг друга. И люди, которые ненавидят одно и то же, любят друг друга. А люди, которые любят или ненавидят разные вещи, ненавидят друг друга. Все челове- ческие системы рано или поздно достигают равновесия за счет слияния и выстраивания в пле- яды по общим ценностям – люди тянутся друг к другу, изменяя и модифицируя свои личные нарративы до тех пор, пока они не станут одинаковыми, а их личная идентичность не станет идентичностью группы. Быть может, вы скажете: “Но, любезный Ньютон, разве большинство людей не имеет одни и те же ценности? Ведь большинству всего-то и нужно, что кусок хлеба и безопасный ночлег”. И на это я отвечу, что вы правы, мой друг! Большинство людей имеет больше сходств, чем различий. Почти все мы хотим от жизни одного и того же. Но все маленькие различия вызывают эмоции, а эмоции создают ощущение важности. Поэтому различия начинают казаться нам несоизмеримо более важными, чем сход- М. Мэнсон. «Всё хреново» 43 ства. И в этом истинная трагедия человека. Мы обречены вечно конфликтовать из-за малей- ших расхождений [108] . Эта теория силы эмоционального притяжения, связанности и взаимного влечения схо- жих ценностей объясняет историю всех народов [109] . В разных точках мира разные географи- ческие факторы. Один регион может быть суровым, труднопроходимым и хорошо защищен- ным от захватчиков. Его народ естественным образом ценит нейтралитет и изолированность. И это становится их групповой идентичностью. В другом регионе может быть изобилие еды и вина, и его народ привыкает ценить гостеприимство, праздники и семью. Это тоже стано- вится его идентичностью. Третий регион, возможно, засушливый и трудный для выживания, но находится на пересечении путей, соединяющих его с самыми далекими краями, – и его народ начнет ценить власть, сильное военное командование и неограниченное господство. Это тоже становится их идентичностью [110] . И как индивидуумы защищают свою идентичность, облекая ее в форму убеждений, раци- ональных доводов и предрассудков, так и сообщества, племена и нации защищают свою [111] . Культуры постепенно закрепляются в форме государств, которые затем начинают расши- ряться, принимая все больше и больше людей под купол своей системы ценностей. В конце концов государства наталкиваются друг на друга, и между их несхожими ценностями возни- кает конфликт. Большинство людей ставят ценность своей личности ниже культурных и групповых цен- ностей. Поэтому так многие готовы умереть за то, что считают самым важным: семью, люби- мых, свою страну, своего бога. И из-за этой готовности людей умереть за собственные ценно- сти все столкновения культур неизбежно ведут к войне [112] . Война – лишь земное испытание надежды. Страна или народ, чьи ценности лучше всего способствуют увеличению ресурсов и укреплению надежды, неизбежно будет победителем. Чем больше соседей это государство будет завоевывать, тем сильнее его народ будет укреп- ляться во мнении, что он заслуживает того, чтобы господствовать над другими людьми, и что именно его ценностям должно следовать все человечество. Ценности победителей домини- руют на протяжении долгого времени: их записывают и восхваляют в исторических трудах, они передаются из уст в уста и служат источником надежды еще многим будущим поколениям. А когда перестают быть эффективными, они уступают ценностям другой, более молодой нации, и в истории начинается новая эра. Я решительно заявляю, что это схема человеческого прогресса». Ньютон закончил писать. Он положил свою теорию эмоционального притяжения в ту же стопку, что и три закона эмоций, и ненадолго задумался о своих открытиях. И в этот тихий мрачный час он вдруг осознал страшную вещь: у него самого нет орбиты. За годы психологических травм и социальных неудач он добровольно отдалился от всех и вся – как одинокая звезда, летящая по собственной траектории, он не подпадал под влияние грави- тационных полей каких-либо других систем. Он понял, что не ценит никого – даже самого себя, – и его охватило чувство одиночества и горя, потому что никакая логика и никакой расчет не помогут справиться с невыносимым отчаянием Чувствующего мозга, который безуспешно пытается отыскать для себя надежду в этом мире. Я был бы рад сказать вам, что Ньютон из параллельной вселенной, или эмо-Ньютон, спра- вился с тоской и одиночеством. Я был бы рад сказать, что он научился ценить себя и других. Но, как и Ньютон из нашего мира, Ньютон из параллельной вселенной до конца своих дней оставался одиноким, ворчливым и несчастным. Вопросы, на которые тем летом 1665 г. ответили оба Ньютона, занимали мысли многих поколений философов и ученых. А этот сварливый, асоциальный двадцатипятилетний тип раз- гадал загадку и взломал код всего за несколько месяцев. И, вырвавшись в авангард научной М. Мэнсон. «Всё хреново» 44 мысли, отбросил свои находки в дальний, заросший плесенью угол захламленного кабинета в захолустной деревушке в сутках езды к северу от Лондона. Там они и пылились, неведомые миру [113] . |