Ю. Т. Долин вопросы теории односоставного предложения

23
По определению Е.М. Галкиной Федорук, безличное
предложение – «это бесподлежащная конструкция с одним
главным членом – сказуемым, в форме которого не выражено
значение лица и нет указания на него в контексте».
5
В учебном пособии по синтаксису современного русского
языка В.В. Бабайцевой и Л.Ю. Максимова безличные
предложения трактуются как «такие односоставные
предложения, в которых выражается действие или состояние
(признак), возникающие и существующие независимо от
производителя действия и носителя признака».
6
Рассматривая вопрос о синтаксической форме
безличного предложения, нельзя не назвать прежде всего
опубликованную в 1969 году статью Т.Б. Алисовой
«Семантико коммуникативный субстрат безличных
предложений», построенную главным образом на материале
русского языка, в которой была предпринята попытка
расширить сами границы безличного предложения как
предложения односоставного. Так, в процессе осмысления
русских предложений типа У меня болят руки; Мне полагаются
деньги; Меня охватил страх и т.п., автор статьи квалифицирует
их как конструкции «неноминативной модели», как
«структурную разновидность безличных предложений» на том
основании, что в них, по её мнению, содержится «формальное
подлежащее», своеобразный «семантико коммуникативный
субстрат».
7
По мнению Т.Б. Алисовой, «при абстрактном подлежащем
эти конструкции относятся к собственно безличным как
аналитическая форма к синтетической, поэтому
рассматривать предложение Меня охватил страх как личное,
а  Мне страшно как безличное так же нецелесообразно, как
видеть в аналитических формах глагольных времен две
самостоятельных лексемы».
8
Эта публикация Т.Б. Алисовой вызвала большие воз
ражения со стороны И.А. Поповой, выступившей в защиту
традиционного понимания грамматической безличности
русского безличного предложения – в своей статье «Вопрос
о безличности предложения»(1974).
9

24
 «Не может семантика быть критерием
противопоставления личных и безличных предложений, –
утверждает в этой статье И.А. Попова, – категорий
грамматических, характеризуемых по их составу, по
грамматической возможности или невозможности введения
второго главного члена – подлежащего». И далее: «Различие
между активным и неактивным семантическим субъектом не
может быть основанием грамматической односоставности
предложения, так как наличие подлежащего, активного или
пассивного («студент решил задачу» – «задача студентом
решена»), является грамматическим признаком двусос
тавности предложения».
10
«Нельзя смешивать односоставность и двусоставность
предложения с его одночленностью и двучленностью в
современном понимании этих терминов, – отмечает далее
автор статьи, – так как это термины разного плана анализа
текста: грамматического и «семантико коммуникативного».
11
Поэтому, приходит к заключению И.А. Попова, «все
предложения, приводимые Т.Б. Алисовой как безличная
параллель личным, не являются безличными».
12
Вместе с тем, в теоретическом осмыслении русского
безличного предложения есть и другая тенденция, прямо
противоположная первой, а именно подведение их под общую
категорию грамматической двусоставности. При этом
доказательства у различных ученых лингвистов – самые
разнообразные.
Так, в работе В.Г. Адмони «О двусоставности
предложения» утверждается, что в русских глагольных
предложениях типа Светает «двусоставность выражается в
структуре одного слова, с помощью его флексии».
13
 Речь идет
в данном случае о «морфологической двусоставности
предложения», о том, что подлежащее «представлено в
предложении лишь косвенно – как часть сказуемого, как его
морфема».
14
 «Там, где выступает глагол, – утверждает В.Г.
Адмони, – там требуется и подлежащее».
15
Нельзя в связи с этим не отметить, что идея так
называемого «сокрытого подлежащего» в предложении
восходит еще к                  Ф.И. Буслаеву, который считал типичным
для русского языка грамматическим подлежащим окончание
глагола, в том числе и безличного. «В глаголах безличных

25
подлежащее не опущено, – утверждал он в своей «Истори
ческой грамматике русского языка», – а содержится в
сказуемом».
16
Что касается предложений типа Красиво;  Гру стно;
Весело; Голодно, – то их грамматическую двусоставность В.Г.
Адмони в своей работе обосновывает следующим образом:
«В той мере, в какой эти формы соприкасаются с кратким
прилагательным среднего рода на  о, они выступают
морфологически предложениями, в которых флексия    ( о)
указывает на подлежащее, данное в контексте, в ситуации, и
обычно сложное по своему характеру (предложение Красиво!
можно раскрыть как предложение, в котором о каком то
предмете или явлении идет речь как о красивом: Как это
красиво!)».
17
Другие ученые лингвисты двусоставность русского
безличного предложения пытаются обосновать, взяв на
вооружение понятие нулевого подлежащего.
Е.А. Седельников в статье «Структура простого
предложения с точки зрения синтагматических и
парадигматических отношений» по поводу предложений типа
Шумит; Стучит; Светает пишет, что «подлежащее получает в
этих безличных предложениях нулевое выражение», т.е., с его
точки зрения, они могут быть представлены схемой: нуль //
стучит.
18
М.В. Панов в своем лингвистическом очерке «Русский
язык» отмечает, что «значимое отсутствие [подлежащего]
следует рассматривать как особый показатель, поэтому в
предложениях с неопределенно личной, обобщенно личной
и безличной формой глагола необходимо признать наличие
подлежащего, выраженного нулем».
19
В статье И.А. Мельчука «О синтаксическом нуле» также
утверждается, что отсутствие подлежащего в предложении –
«это по существу и есть нулевая словоформа –
подлежащее».
20
 В предложениях типа Ивана опрокинуло;
Улицу занесло песком; Поля побило градом; Глаза резало на
свету; Сильным ударом его сбило с ног – автор усматривает
«наличие нулевого подлежащего  О  стихии», которое
«семантически пустое и нужное лишь для описания
согласовательных форм сказуемого».
21
 Если «в предложении
есть личный глагол, – приходит к теоретическому заключению

26
И.А. Мельчук, – то он должен с чем то согласовываться, а это
«что то» – всегда подлежащее, в том числе выраженное
нулевой лексемой».
22
Такова логика рассуждения этих ученых по данному
вопросу.
Особо следует остановиться на работах Г.А. Золотовой.
При этом нельзя не заметить эволюцию взглядов этого
ученого синтаксиста в осмыслении русского безличного
предложения.
Так, в своей книге «Очерк функционального синтаксиса
русского языка» (1973) Г.А. Золотова, встав на путь
пересмотра сложившегося в традиционном русском
синтаксисе под влиянием идей              А.А. Шахматова понятия
синтаксической двусоставности/односоставности простого
предложения, при сопоставлении предложений типа Я пою
(1);  Мне поется (2); Смеркается (3) дает следующую их
интерпретацию: «Если исходить из отсутствия/наличия
субъекта действия, состояния, то предложения (1) и (2)
объединяются наличием компонента, обозначающего субъект
или лицо, т.е. по признаку личности, и противопоставляются
предложению (3), сообщающему о состоянии, лишенном
субъекта в самой действительности, а, следовательно, и в
структуре предложения».
23
Далее Г.А. Золотова в своей книге рассуждает:
«Противопоставление именительного падежа субъекта
косвенным падежам с тем же синтаксическим значением вряд
ли может быть основой для деления предложений на личные
и безличные, потому что именительный падеж – лишь одна
из форм в функциональном ряду обозначений лица, субъекта
состояния, сочетание которых с теми или иными способами
обозначения состояния семантически и конструктивно
обусловлено».
24
Для сравнения приводятся следующие примеры:
И. Я веселюсь. Я нездоров. Я простужен. Я в тревоге.
Р. У меня простуда. У меня тоска. У меня (у него) обморок.
Д. Мне весело. Мне нездоровится. Мне тошно.
В. Меня тошнит. Меня лихорадит.
Т. Со мной (с ним) обморок.

27
 «Синтаксический характер всех представленных форм,
обозначающих субъект состояния, – поясняет Г.А. Золотова,
– определяется тем, что это неуправляемые формы, не
подчиненные другому слову в предложении, но являющиеся
одним из двух организующих и взаимообусловленных центров
соответствующих моделей... Структурно смысловая
однородность моделей, представленных приведенными
примерами, позволяет признать их моделями личных
двусоставных (или двухкомпонентных) предложений».
25
«Безличные предложения типа Ветром сорвало крышу;
Грозой сломало дерево; Бурей унесло лодку и т.п., – пишет
она в другой своей работе, – также трудно назвать
односоставными: название «деятеля», стихийного каузатора
действия, является в них одним из взаимообусловленных
компонентов модели». И далее: «В синонимичных моделях
Bетep сорвал крышу;  Гроза сломала дерево;  Буря угнала
лодку тот же стихийный каузатор выражен формой
именительного падежа; форма творительного падежа здесь
противопоставлена именительному как маркированное
обозначение стихийного каузатора непроизвольного
действия немаркированному».
26
Вместе с тем, Г.А. Золотова в той же книге – «Очерк
функционального синтаксиса русского языка»
констатировала, что предложения типа Морозит;  Морозно;
Темно;  Смеркается, «сообщающие о некоторых явлениях
природы, воспринимаемых языковым сознанием как
бессубъектное состояние, состояние само по себе, не
связываемое ни с каким носителем, в русском языке
принципиально односоставны». (Выделено нами. – Ю.Д.).
Вслед за Д.Н. Овсянико Куликовским эти предложения автор
книги называет «абсолютно безличными».
27
В своих же последующих публикациях по русскому
синтаксису, взяв на вооружение тезис «о принципиальной
двусоставности русского предложения»
28
 (имеется в виду –
всякого предложения. – Ю.Д.), Г.А. Золотова предложения
типа  Морозит;  Морозно;  Темнеет;  Смеркается;  Светает;
Метет и т.п. – пытается осмыслить уже совсем по иному, а
именно как предложения тоже двусоставные, так как они
«приписывают названное предикативное состояние его
носителю – среде, пространству, месту, окружающему

28
говорящего, которое часто бывает именовано предложно
падежным или наречным локативом».
29 30
Предложения указанного типа, отмечает она при этом,
«могут опускать имя носителя в случае его избыточности (так
же, как и предложения с личным подлежащим, ср.: Мне больно
– Больно;  Всем весело – Весело), сохраняя его позицию и
фиксированные средства выражения; в таком случае
двусоставная модель предстает в неполной речевой
реализации».
31
Идея двусоставности всякого русского предложения
защищается и в её статье «О возможностях перестройки в
преподавании русского языка», опубликованной в журнале
«Русский язык в                         школе».
32
Так, говоря о предложениях типа Не спится;
Нездоровится;  Грустно как сообщении о состоянии лица
(обычно говорящего), а также о предложениях типа Морозит;
Светает; Тихо как сообщении о состоянии окружающей среды,
места (здесь, за окном, на дворе, вокруг, в комнате...), автор
статьи утверждает, что «название характеризуемого места,
среды и может рассматриваться как личное или опущенное
подлежащее данной модели». «Мы не всегда замечаем, –
отмечается далее, – что локативное подлежащее,
отсутствующее в том или ином примере, названо в контексте,
в предшествующем предложении или, в экспрессивных
условиях, в постпозиции».
33
Синтаксические идеи Г.А. Золотовой нашли свое
отражение в статье Г.П. Дручининой «Какой синтаксис нужен
школе?», опубликованной в журнале «Русский язык в СНГ», а
также в уже упомянутой нами статье Г.П. Дручининой и Н.К.
Онипенко «К вопросу об односоставном предложении». (РЯШ.
– 1993, №1) Выступая в защиту семантического синтаксиса и
рекомендуя ввести его в школьную грамматику, в школьную
практику синтаксического разбора по членам предложения,
Г.П. Дручинина в статье «Какой синтаксис нужен школе?»
констатировала, что «в семантическом синтаксисе
подлежащим считается не имя в именительном падеже, а
предметное имя, обозначающее носителя предикативного
признака, независимо от его формы». С этой точки зрения, в
предложении В воздухе захолодело (пример автора статьи.
– Ю.Д.), которое сообщает о состоянии воздуха, «естественно

29
подлежащим назвать форму предложного падежа – в
воздухе». А в предложении А шапки уже давно не было на
молодце, которое сообщает об отсутствии шапки,
«подлежащее – форма родительного падежа – шапки». «При
знание возможности выразить подлежащее не только
именительным падежом, но и другими падежными формами
повлекло за собой новое решение вопроса о двусоставности
и односоставности предложений», – утверждает автор. И
далее: «Вместе с тем, расширился круг неполных
предложений, в которых подлежащее выпущено, так как оно
ясно из контекста или из ситуации. Например, такие
предложения, как Светает; Душно; Дует рассматриваются как
двусоставные, но неполные (выделено нами. – Ю.Д.): в них
опущено подлежащее, называющее место, где
осуществляется предикативный признак».
34
Идея двусоставности русского безличного предложения
защищается также в статье французского ученого слависта
М. Гиро Вебер «К вопросу о классификации простого
предложения в современном русском языке».
35
По мнению автора статьи, в предложениях типа Мне
хочется есть;  Времени не хватает;  Мне повезло;  Девочку
тошнит и т.п. – форма косвенного падежа имени и
несогласованный глагол сказуемое сочетаются
предикативной связью, так как они создают «предикативный
минимум предложения».
36
 Отсюда выводится понятие син
таксического подлежащего, которое определяется как
«именной компонент в любом падеже, способный, сочетаясь
со сказуемым предикативной связью, образовать при помощи
определенной интонации правильное и грамматически
достаточное минимальное высказывание».
37
Все русские безличные предложения М. Гиро Вебер
квалифицирует как двусоставные несогласованные модели.
В статье последовательно рассмотрены следующие
структурно семантические модели русского «безличного»
предложения (терминология автора):
1.  Экзистенциально отрицательная модель  (типа
Надежды не оставалось; Русалок не существует; Его нет).
2. Количественная модель (типа Времени не хватает; Нас
было трое).
3.  Демипассивная модель (типа Мне весело;  Ей было

30
стыдно; Отцу нездоровится).
4.  Субъектно объектная модель (типа У него захватило
дух; Меня рвет; Его разморило).
5.  Модель с творительным орудия действия (типа
Рабочего зацепило электропилой; Дорогу занесло снегом).
6. Несогласованная модель с локальным членом (типа На
площади пусто; На дворе темнеет; Из окна дует).
Что касается предложений типа Темнеет; Вьюжит, то они
квалифицируются как «редуцированный вариант
двусоставной несогласованной модели с локальным
значением».
38
В статье немецкого ученого слависта Р. Ружички «О
трансформационном описании так называемых безличных
предложений в современном русском литературном языке»
была предпринята попытка раскрыть суть русских безличных
предложений методом трансформационного анализа.
39
Ему вторит Л.С. Бархударов. Рассматривая проблему
предложения в трактовке различных грамматических
направлений, он поясняет: «Что касается так называемых
односоставных, или одночленных предложений
(существование которых является излюбленным аргументом
противников теории двучленности простого предложения), то
они порождаются в ходе дальнейших трансформаций».
40
Напротив, по мнению чешского ученого слависта М.
Грепля, «две конструкции, находящиеся с точки зрения
трансформированной грамматики в отношении
трансформации, т.е. отношении ядерного предложения и его
трансформа, нередко со структурно функциональной точки
зрения представляют собой два разных типа предложения,
поскольку строение их предикативных ядер разное и
соответствует разным формулам предложений».
41
Применительно к славянским языкам, отмечает ученый,
односоставность/двусоставность как признак простого
предложения «оказывается наиболее важным, он находит
свое отчетливое отражение в оформлении предикативного
ядра».
42
Как видим, по вопросу о синтаксической форме русского
безличного предложения в научной литературе существует
самый настоящий плюрализм мнений.

31
Попытаемся разобраться во всей этой «сумме» точек
зрения.
Прежде всего следует отметить, что теория личности/
безличности простого предложения в русском языке тесно
связана с теорией подлежащего как главного члена
предложения.
1. О понятии морфологического («сокрытого»)
подлежащего.
Это понятие неприемлемо прежде всего потому, что
подлежащее как главный член предложения – это отдельное
слово, а глагольная флексия – лишь часть слова.
В.А. Богородицкий в «Общем курсе русской грамматики»
отмечал, что «морфологические части слов существуют
только в самом слове, но не отдельно от него».
43
Хорошо об этом сказано также в монографии А.С. Попова
«Подлежащее и сказуемое в структуре простого предложения
современного русского литературного языка»: «Теория
сокрытого, энклитического, подлежащего не может быть
принята потому, что подлежащее – это отдельный член и он
не может быть отождествлен с глагольным окончанием».
44
2. О понятии нулевого подлежащего.
По нашему убеждению, синтаксический нуль, как и нуль
морфологический (имеем в виду прежде всего нулевое
окончание), выводИм только на парадигматическом уровне,
так как он должен выражать какое то грамматическое
значение. Например, нулевая связка (в предложениях типа Он
врач. День сегодня жаркий) или нулевое сказуемое (в
предложениях типа На лице тишина) выражают
грамматическое значение изъявительного наклонения
настоящего времени. На синтагматическом же уровне
синтаксический нуль просто не выводИм. И прежде всего
потому, что он не выражает никакого грамматического
значения, в частности, значения именительного падежа
подлежащего.
Если же говорить о «согласовании» глагольного
сказуемого с нулевым подлежащим (как считает И.А.Мельчук
в своей статье), то при этом невольно возникает вопрос: «А в
каких же грамматических категориях происходит это
согласование?» (В лице? В числе? В роде?). Данный вопрос,
конечно же, остается без ответа.

32
Вместе с тем, идею нулевого подлежащего, вслед за М.В.
Пановым и И.А. Мельчуком, поддерживал в теоретическом
плане и Е.Н. Ширяев, автор словарных статей об
односоставных предложениях в энциклопедии «Русский
язык». Так, в юбилейном сборнике, посвященном профессору
М.В. Панову,  Е.Н. Ширяев в своей статье «Московская
лингвистическая школа и синтаксис», развивая взгляды
юбиляра, пытается ввести в синтаксис новую оппозицию в
сфере русского простого предложения – предложения с
вербальным подлежащим/предложения с нулевым
подлежащим.
45
 Что, как видим, означает явный отказ от
шахматовской синтаксической оппозиции: двусоставное
предложение/односоставное предложение, так как эта
«новая» синтаксическая оппозиция возможна лишь в рамках
двусоставного по синтаксической форме предложения.
С нашей точки зрения, само понятие нулевого
подлежащего – это надуманное понятие в синтаксической
теории, не соответствующее самой языковой реальности.
Саму идею нулевого подлежащего мы отвергаем и считаем,
что  нулевым может быть только сказуемое, включая
глагольную связку.
3. О понятии неноминативного подлежащего (т.е.
подлежащего, выраженного именными формами косвенных
падежей).
Как мы уже отмечали, эту точку зрения обосновывают в
своих работах при анализе безличного предложения Г.А.
Золотова, Г.П. Дручинина, М. Гиро Вебер.
В своей статье «Об основаниях классификации
предложения» Г.А. Золотова, в частности, пишет: «По
отношению к предложениям типа Ему весело;  Мне
нездоровится неправомерно говорить о безличности и
односоставности, поскольку имя в дательном падеже имеет
именно личное значение и является первым необходимым
компонентом модели, к которому относит предикативный
признак второй компонент, или «второй состав» модели».
46
Реальность существования подлежащего в форме
родительного падежа помимо именительного в славянских
языках допускает и польский ученый славист З.
Клеменсевич.
47
 Эту же точку зрения применительно к
русскому предложению разделяет Ю.М. Костинский.
48
 O

33
«недопустимости абсолютизации именительного падежа как
показателя подлежащего в русском и других языках» пишет
также А.М. Мухин в своей книге «Структура предложений и их
модели».
49
В связи с этим нельзя не отметить, что теория
«номинативизма» подлежащего подвергалась критике в
русской грамматике еще во второй половине XIX века в
работах В.В. Новаковского, В. Классовского и других русских
педагогов. При этом также утверждалось, что подлежащее в
русском языке может выражаться не только формой
именительного падежа, но и формами косвенных падежей.
50
Так, например, В.В. Новаковский в статье «Некоторые
выводы из анализа русской речи» предлагал следующее
определение безличного предложения: «Безличное
предложение есть то, в котором подлежащее или заключается
в сказуемом и определяется через разложение последнего
на существительное одного с ним корня или на
подобозначащее ему и на глагол, преимущественно быть, или
в виде дополнения стоит при отрицании и числительном
количественном в родительном падеже, при безличном
глаголе в дательном, а при выражении орудия – в
творительном».
51
В. Классовский в своей книге «Нерешенные вопросы в
грамматике», сравнивая примеры типа Я не сплю и Мне не
спится, утверждал: «С первого уже взгляда видно, что 1)
словами мне и я говорится об одном и том же лице и 2) лицу
этому в обоих случаях приписывается один и тот же
признак».
52
 В. Классовский также считал, что «безличные
предложения [типа Рассветает; Тошнит; Его убило громом и
т.п.] трудно считать бесподлежащными», что «здесь зависи
мость свою от природы мы высказываем преимущественно
посредством подлежащих неопределенных или заслоненных,
так сказать, веществом предиката».
53
В.В. Виноградов в своей книге «Из истории изучения
русского синтаксиса», критически оценивая ту борьбу с
«номинативизмом» подлежащего, которую в 60 70 годах XIX
века вели русские педагоги, отмечал, что она «велась под
влиянием острого желания примирить грамматическое
разнообразие типов предложений, особенно односоставных
(выделено нами. – Ю.Д.), с логическим учением о двучленной

34
структуре суждения».
54
«История с подлежащим» во второй половине XX
столетия, видимо, повторилась.
В связи с дискуссионностью данного вопроса, как в
прошлом, так и в настоящем, необходимо дать ответ: «Может
ли подлежащее как главный член предложения в русском
языке быть выражено помимо формы именительного падежа
также и формами косвенных падежей? Односоставны или
двусоставны, по их синтаксической форме, в связи с этим
безличные предложения?».
Считаем, что для этого необходимо прежде всего еще раз
обратиться к понятию самого подлежащего как главного члена
предложения.
Во II томе Академической грамматики русского языка
(1954) дается следующее определение этого главного члена:
«Подлежащее – это главный член двусоставного
предложения, грамматически независимый от других членов
предложения, выражаемый обычно именем
существительным, местоимением или другим склоняемым
словом в форме именительного падежа и обозначающий
предмет (в широком смысле этого слова), признак (действие,
состояние, свойство, качество) которого определяется в
сказуемом».
55
А.С. Попов в результате проведенного им теоретического
исследования о подлежащем и сказуемом в структуре
простого предложения в современном русском литературном
языке приходит к выводу, что «подлежащее – это главный
независимый член предложения, который представлен
именительным падежом существительного (а также его
эквивалентами), сочетающимся со спрягаемым глаголом».
56
Н.Д. Арутюнова в статье «Вариации на тему
предложения» квалифицирует подлежащее в рамках
синтагматического синтаксиса как «составляющее
абсолютную и независимую точку отсчета синтагматических
звеньев».
57
Чешский ученый синтаксист Ф. Данеш придерживался
того же мнения: «Подлежащее как грамматическая категория
может быть установлено только на грамматическом уровне
(например, подлежащее – это тот элемент предложения,

35
который не зависит от другого элемента)».
58
Нельзя не заметить, что во всех приведенных нами
определениях подлежащего как главного члена предложения
проводится одна и та же мысль: о его абсолютной
грамматической независимости.
А этим свойством в двусоставном русском предложении
обладают только формы именительного падежа.
Хорошо об этом сказано в книге А.Ф. Лосева, ученого
философа и филолога, – «Знак. Символ. Миф». Именительный
падеж «является падежом подлежащего, – пишет А.Ф. Лосев,
– потому, что если прочие падежи говорят о соотнесенности
субъекта с другими субъектами, предметами или действиями,
то именительный падеж говорит специально о
соотнесенности субъекта с самим собой».
59
Исследователь русского предложения не может также не
считаться и с мнением ученых типологов. Так, акад. И.И.
Мещанинов в книге «Структура предложения», подводя итог
своим многолетним трудам по сравнительно
типологическому изучению структуры предложения в языках
различных систем, пришел к выводу, что только один падеж
подлежащего, а именно именительный, имеют индоев
ропейские и финно угорские языки. Разные падежи
подлежащего (родительный, дательный, творительный,
местный и др.) используются в иберийско кавказских,
эскимосских, чукотских языках.
 «За предложением с единым падежом подлежащего, –
пишет ученый, – получающего различные названия
(именительного, основного и др.) можно закрепить общее для
него наименование номинативного, в отличие от предложения
с разными падежами подлежащего, за которым уже
закрепилось название эргативного. По различным
грамматическим построениям подлежащего
противопоставляются две синтаксические конструкции: 1)
номинативная с единым падежом подлежащего и 2)
эргативная с разными его падежами».
60
 Этот принцип
(грамматической формы подлежащего в предложении) и был,
как известно, положен И.И. Мещаниновым в основу
синтаксической классификации языков мира. При этом
ученый особо отмечал, что в индоевропейских языках
«именительный падеж подлежащего остается единым

36
падежом грамматического субъекта».
61
Следовательно, надо полагать, что именительный падеж
подлежащего в русском языке – это не условно принятая
учеными филологами, а исторически сформировавшаяся
грамматическая категория.
Далее следует сказать, что сторонники неноминативного
выражения подлежащего в русском языке в предложениях
типа Мне хочется есть; Ему нездоровится; Меня лихорадит;
Мне повезло; Им весело; Времени не хватает полагают, что
формы косвенных падежей – «это неуправляемые формы, не
подчиненные другому слову в предложении, но являющиеся
одним из двух организующих и взаимообусловленных центров
соответствующих моделей».
62
Так ли это? Думается, что нет.
«Управление – вид подчинительной связи, – читаем в
энциклопедии «Русский язык», – при которой для выражения
определенных смысловых отношений главное слово требует
постановки зависимого слова (существительного) в
определенном падеже, с предлогом или без предлога».
63
На наш взгляд, связь между структурными компонентами
в приведенных выше примерах отвечает всем требованиям
управления как вида подчинительной связи слов в русском
языке.
Так, в первом примере Мне хочется  (хотелось)  есть
сказуемое, выраженное глагольным сочетанием хочется есть
(хотелось есть), в силу своих лексико грамматических
свойств требует постановки именно формы детального
падежа существительного и местоимения (мальчику,  мне  и
т.п.), а не какого либо другого, скажем, мальчиком (мною), о
мальчике (обо мне). Ср. предложения типа Мальчика (меня)
лихорадит, в которых глагол сказуемое лихорадит требует
постановки винительного падежа существительного (или
местоимения), а не какого либо другого. Аналогичный
«механизм» связи слов характерен и для других примеров.
Остается признать одно: формы косвенных падежей в
приведенных выше примерах в роли грамматического
подлежащего выступать не могут.
Акад. Д.Н. Шмелев в своей книге «Синтаксическая
членимость высказывания в современном русском языке»
справедливо отмечает: «То, что имя в именительном падеже

37
выступает как подлежащее, а связанная с ним спрягаемая
форма глагола (одна или в сочетании с зависимыми от нее
словами) – как сказуемое, является одной из наименее
подвергаемых сомнению аксиом синтаксиса». 
64
 (Выделено
нами.    Ю.Д.)
Именно такое понятие подлежащего как главного члена
предложения учитель словесник старается формировать и у
учащихся на уроках русского языка. О чем говорится,
например, в статье Т.С. Мониной «Формирование у учащихся
понятия «подлежащее».
65
«Так как в школьной практике, – пишет она, – выделение
главных членов предложения происходит в рамках
структурного аспекта для большей части предложений,
особое внимание необходимо уделить именно этому аспекту.
Формальный признак подлежащего и сказуемого должен быть
признан ведущим, вследствие этого возникает
необходимость противопоставления синтаксически незави
симой формы и синтаксически зависимой формы в целях
дифференциации подлежащего – грамматического субъекта
(абсолютно независимой грамматической формы) и
логического субъекта (зависимой грамматической формы)».
66
Убежденным сторонником номинативного строя
русского предложения является П.А. Лекант. В своей
дискуссионной статье «Что же такое подлежащее?» он указал
на два категориальных признака подлежащего: «Во первых,
это независимая форма именительного падежа; во вторых,
грамматическое (категориальное) значение предметности».
По мнению ученого, «четкое, последовательное различение
терминов, в частности, «подлежащее» и «субъект»,
настоятельно необходимо не только языковедческой науке,
но также вузовской и школьной практике».
 67
Исходя из вышеизложенного, напрашивается вывод о
том, что все безличные предложения в русском языке
являются, бесспорно, односоставными по своей
синтаксической форме, так как в них нет и не возможно
подлежащее в именительном падеже.
Однако обратимся еще раз к фактическому материалу.
Отрицать грамматическую односоставность
предложений типа Матери не спится; Ему грустно; Молнией
убило человека; Ему хочется уйти; У меня нет этой книги – это

38
значит фактически признать их структурно семантическое
тождество с соответствующими им по значению
двусоставными конструкциями, а именно: Мать не спит;  Он
грустный (или Он грустит); Молния убила человека; Он хотел
уйти; Я не имею этой книги.
Нельзя не согласиться с утверждением чешского
ученого синтаксиста М. Кубика, что способ грамматического
оформления предложения «всегда оказывает большее или
меньшее влияние на семантическую сторону синтаксических
отношений между компонентами предложения».
68
Эту же мысль развивает проф. И.П. Распопов в статье
«Несколько замечаний о так называемой семантической
структуре предложения», пытаясь осмыслить сходство и
различие таких синтаксических конструкций, как Студенты
выполняют задание – Задание выполняется студентами  –
Выполнение задания студентами.
69
Если обратиться к анализу предложений типа Мать не
спит и Матери не спится, то, действительно, здесь явно
заметно как структурное, так и семантическое различие. В
первом примере сказуемое не спит выражено лично
спрягаемой формой глагола и грамматически подчинено
подлежащему  мать, согласуясь с ним в числе (ср.: Мать не
спит – Матери не спят). Это предложение по своей
синтаксической форме является двусоставным. Во втором же
примере глагол сказуемое имеет безличную форму,
осложненную в данном случае возвратным постфиксом  ся,
которая является грамматически независимой и управляет
формой дательного падежа существительного (ср.: Матери,
матерям не спится). Это предложение по своей
синтаксической форме является односоставным.
Форма дательного падежа матери во втором примере
семантически выражает косвенный (неактивный) личный
субъект и функционирует как грамматическое дополнение. По
сравнению с конструкцией типа Мать не спит здесь
наблюдается явный семантический сдвиг.
Очень хорошо об этом говорится в статье Е.Н.Ширяева
«Московская лингвистическая школа и синтаксис»: «В
предложении Мне не спится выражен смысл ‘не спится не по
своей воле’, в предложении Я не сплю смысл ‘по своей воле
или не по своей воле’ не выражен, возможно любое

39
осмысление. Это различие очевидным образом связано с
различием структурных схем, и поэтому данное смысловое
различие – это различие в синтаксических значениях». 
70
Еще ранее аналогичную мысль высказывал А.Н. Гвоздев.
В своей книге «Очерки по стилистике русского языка» он
отмечал, что безличные предложения «обозначают состояния,
которые навязываются лицу со стороны, помимо его воли и
желания; такие состояния характеризуются неосознанностью,
непроизвольностью, безотчетностью».
 71
В книге В.В. Бабайцевой «Система односоставных
предложений в современном русском языке» по этому поводу
также читаем: «В двусоставном предложении – активный
деятель, в односоставном предложении – пассивный деятель,
отражается состояние, не зависящее от воли деятеля».
 72
Сравнивая предложения типа Он грустит; Он грустный, с
одной стороны, и Ему грустно, с другой стороны, – также
нельзя не заметить, что во втором случае сказуемое грустно,
выраженное безлично предикативным словом с нулевой
связкой (ср.: Ему грустно – Ему было грустно – Ему будет
гру стно), не допускает при себе грамматического
подлежащего в именительном падеже. Местоименная форма
дательного падежа мне семантически выражает здесь также
косвенный (неактивный) личный субъект и грамматически
выступает в роли дополнения.
Что касается предложений типа Молнией убило
человека, то есть ученые лингвисты, которые пытаются
осмыслить творительный падеж в них не как творительный
субъекта, а как творительный объекта. Так, Е.М. Галкина
Федорук в своей книге о безличных предложениях по данному
поводу писала: «В безличной конструкции с творительными
объекта действующее лицо устранено, но обозначено орудие,
которым действует какой то неизвестный деятель. Вместо
Гром убил человека говорят: Громом убило
человека». 
73
Аналогичную мысль высказывал и А.Н. Гвоздев в своем
учебном пособии по синтаксису: «Такой творительный
обозначает не деятеля, а стихийную силу, которая
непроизвольно вызывает тот или иной процесс».
74
Семантика подобных предложений, конечно же,

40
обусловлена способом их грамматического оформления, а
именно их синтаксической односоставностью.
«Поверхностная», т.е. непосредственная, материально
выраженная, структура любой фразы, – пишет Д.Н. Шмелев в
своей книге, – представляет все необходимые данные для её
непосредственной семантической интерпретации. Ветер
разбросал листья и Ветром разбросало листья вряд ли
нуждаются в сведении к некоему «семантическому
инварианту», поскольку различие в значении каждой из этих
фраз гораздо проще и естественней интерпретируется через
их соотношение, которое представлено значениями
соответствующих словосочетаний».
75
Таким образом, сравнивая предложения типа Мать не
спит и Матери не спится; Он грустный и Ему грустно; Молния
убила человека и Молнией убило человека; Он хотел уйти и
Ему хотелось уйти;  Я не имею этой книги и У меня нет этой
книги – считаем, что перед нами не структурно семантическое
тождество, а явление синтаксической синонимии, (что не одно
и то же), так как первые конструкции по своей синтаксической
форме являются двусоставными, а вторые – односоставными,
имеющими также и свои отличия в семантике.
Еще сложнее обстоит с попыткой подведения под
двусоставные модели таких синтаксических конструкций, как
На улице морозит; Кругом тихо; Светает; Темнеет и т.п.
По мнению Г.А. Золотовой, «название характеризуемого
места, среды и может рассматриваться как наличное или
опущенное подлежащее данной модели».
76
Весьма сомнительно, что именно так станет
воспринимать эти примеры школьник на уроках русского
языка, т.е. как предложения двусоставные, содержащие в
своей структуре не только сказуемое, но и подлежащее (в том
числе и так называемое локативное). Думается, скорее
наоборот. Само наше языковое восприятие подсказывает, что
синтаксические модели указанного типа – односоставны, с
отсутствующим семантическим субъектом, с отсутствующим
грамматическим подлежащим.
В Грамматике 80 семантика структурных схем
рассматриваемых конструкций трактуется как наличие
бессубъектного действия или процессуального состояния.
77

41
В безличных предложениях, отмечал А.М. Пешковский,
«бесподлежащность» – не случайное явление, а составляет
самую их сущность». И далее:  «С внутренней стороны эти
предложения можно определить как предложения, в которых
подлежащее устранено не только из речи, но и из мысли. С
внешней стороны, как синтаксический шаблон, они опре
деляются как не согласуемый ни с чем глагол или, в случае
распространенности, не согласуемый ни с чем глагол +
зависящие от него второстепенные члены».
78
Проф. З.К. Тарланов в своей публикации 2006 года в
журнале «Филологические науки» отмечает,  что русские
безличные предложения «семантически абстрактнее и
грамматически сложнее изначальных, т.е. двусоставных
(двухъядерных), синтаксических структур, которые
представляют признак в его соотнесенности с носителем
признака».
79
 «Безличные предложения, –  приходит к
заключению ученый, – это одно из языковых средств,
иллюстрирующих магистральную линию развития
человеческой мысли от конкретного к обобщенному».
80
«Безличные предложения безличны, т.е. абсолютно
бесподлежащны грамматически», – заканчивает свою, уже
упомянутую нами, статью «Вопрос о безличности
предложения» И.А. Попова,
81
 известный ученый синтаксист.
Хочется выразить свою солидарность с таким заключением
автора статьи, так как это, на наш взгляд,  –  одна из аксиом
русского синтаксиса.
2
В вузовском учебном пособии по русскому синтаксису
В.В. Бабайцевой и Л.Ю. Максимова справедливо отмечается,
что безличные предложения – это «центральная, наиболее
употребительная и самая пестрая (выделено нами. – Ю.Д.)
по структуре и семантике разновидность односоставных
предложений».
 82
 Думается, что эта «пестрота» и вызывает до
сих пор споры и разногласия синтаксистов по поводу того,
какие типы предложений считать или не считать безличными.
Камнем преткновения стали два таких типа – инфинитивные
(Не разговаривать; Быть дождю    и т.п.) и генитивные (Яблок
то,  яблок!; Не было ни гроша; В комнате ни души – и т.п.).
В «Синтаксисе русского языка» А.А. Шахматова

42
инфинитивные предложения были выделены как особый тип
односоставных безличных предложений. «Такие
предложения, – писал он, – содержат в главном члене
инфинитив, вызывающий представление о признаке, соче
тающемся с лицом определенным  (а именно 2 м) или
неопределенным».
83
Как  самостоятельный  тип предложений, наравне с
безличными, интерпретировал инфинитивные предложения
А.М. Пешковский. В своем «Русском синтаксисе в научном
освещении» он писал: «Сказуемым в этих предложениях мы
признаем  инфинитив сам по себе, вне его отношений к
собственно глаголу или глагольной связке».
84
При этом он также отмечал, что в таких предложениях
«имеется, как норма, и член, обозначающий деятеля. Член
этот – дательный падеж существительного при инфинитиве,
и этот дательный и тут надо отличать от дательного,
зависящего от инфинитива в общем порядке (как мне сказать
ему о вас? – при обычном словопорядке первый дательный –
дательный действующего лица, второй – обычный)».
85
В сборнике статей 1950 года под редакцией В.В.
Виноградова «Вопросы синтаксиса современного русского
языка» этому типу предложений была посвящена работа К.А.
Тимофеева «Об основных типах инфинитивных предложений
в современном русском языке», в которой автор отмечал, что
«специфической синтаксической особенностью инфи
нитивных в собственном смысле этого слова предложений
является употребление в их составе независимого
предикативного инфинитива». «В этом отличие их от тех
односоставных предложений, в составе которых имеется
зависимый (примыкающий) инфинитив. Например: Мне
придется ехать; Ему надо работать и т.п.».
86
Как самостоятельный тип инфинитивные предложения
были выделены и описаны в разделе «Типы односоставных
предложений» в Академической грамматике русского языка
1954 года (т. II. Часть вторая).
«Инфинитивными  называются такие односоставные
предложения, главный член которых выражен инфинитивом,
не зависящим ни от какого другого слова в предложении
(независимым инфинитивом), например: Тебе искать;  Быть
дождю; Куда нам идти?; Посмотреть бы!; Молчать!».
87

43
«По структуре главного члена, – отмечается в
Грамматике 54, – инфинитивные предложения делятся на две
основные группы:
1) инфинитивные предложения без частицы бы;
2) инфинитивные предложения с частицей бы».
88
Инфинитивные предложения рассматриваются как
самостоятельный структурно семантический тип и в двух
книгах по односоставным предложениям В.В.Бабайцевой.
«Инфинитивными называются односоставные предложения
с главным членом, выраженным независимым инфинитивом,
обозначающие возможное/ невозможное, необходимое или
неизбежное действие»,   читаем в ее книге «Система
односоставных предложений в современном русском языке».
89
Выделены они также и в целом ряде вузовских учебных
пособий по русскому синтаксису: А.Н. Гвоздева, П.А. Леканта,
Н.С. Валгиной, В.А. Белошапковой, Е.С. Скоблиновой, О.Б.
Сиротининой и др.
90
Вместе с тем, признание инфинитивных предложений в
качестве самостоятельного типа односоставных предложений
вызывало обоснованные возражения у Е.М. Галкиной
Федорук. В её монографии, посвященной безличным
предложениям,  инфинитивные предложения однозначно
трактуются как разновидность безличных. «Выступая в
предложении основным членом односоставных предложений
и выражая значения императива, долженствования, возмож
ности и невозможности, – пишет автор монографии, –
инфинитив образует особые модально безличные
предложения, в которых выступает независимым членом
предложения». «Следовательно, – утверждает она, – функции
независимого инфинитива исчерпываются функцией
сказуемого односоставных предложений».
91
Эта точка зрения нашла свое отражение и во второй части
университетского курса современного русского языка
(1964),
92
 а также в «Синтаксисе современного русского языка»
А.Г. Руднева,
93
 в энциклопедии «Русский язык».
 94
В её защиту на страницах журнала «Русский язык в
школе» выступила Е.И. Воинова в статье «О соотношении
инфинитивных и безличных предложений».
95
Вопрос о синтаксическом статусе инфинитивных

44
конструкций продолжает оставаться дискуссионным до сих
пор. Более того, эта дискуссионность в последние
десятилетия прошлого столетия приобрела еще большую
остроту. Нельзя не отметить, что если в 50 е годы споры
вокруг инфинитивных конструкций велись в рамках их
синтаксической односоставности (что никем из
исследователей не подвергалось ни малейшему сомнению),
то начиная с 60 х годов, отдельные синтаксисты (сторонники
идеи двучленности русского предложения) пытались осмыс
лить их как предложения двусоставные.
Так, Е.А. Седельников в своей статье, уже упомянутой
нами, по данному вопросу пишет следующее:
«Синтагматический анализ инфинитивных предложений
показывает, что дательный субъекта во всех случаях
выполняет по отношению к инфинитиву функцию
отождествления, а инфинитив по отношению к дательному
субъекта – функцию различения, т.е. дательный субъекта и
инфинитив являются членами синтагмы, образующей
предложение, например: Быть (ФР) // грозе (ФО)».
96
 «Формы
дательного падежа в этих предложениях, – утверждает далее
автор статьи, – от инфинитивов не зависят и ими не
управляются. Но все они выступают ФО членами синтагм,
образующих предложения, и поэтому с полным основанием
могут быть признаны подлежащими этих
предложений».
97
Оперируя понятиями «прямого» и «косвенного»
подлежащего, Е.А. Седельников отмечает, что «многие модели
предложений с прямым подлежащим трансформируются в
модели инфинитивных предложений с косвенным
подлежащим. Например: Будет зима – Быть зиме».
98
В работе Г.А. Золотовой «О принципах классификации
простого предложения» также пересматривается
«представление о безличности инфинитивных предложений».
«Никакое действие не может произойти без деятеля», – пишет
она. «Действие – это всегда функция действующего лица. В
отличие от предикативов в личной форме, субъект которых
обычно выражен именем в именительном падеже, субъект
действия инфинитива (потенциальный или реальный) выра
жается именем в дательном падеже (Мне не заснуть сегодня;

45
Не догнать тебе бешеной тройки;  Всем собраться возле
школы)».
99
«Предложения с именительным субъекта и дательным
субъекта, – приходит к заключению Г.А. Золотова, –
противопоставляются, следовательно, не по признаку
личность безличность (и те и другие являются личными и
двусоставными); противопоставляются они по признаку
зависимости независимости действия от воли субъекта; при
субъекте в именительном падеже признак независимости от
воли немаркирован, при субъекте в дательном –
маркирован».
100
Что касается теории синтаксической двусоставности
инфинитивного предложения, то она неприемлема, с нашей
точки зрения, потому, что подлежащее в русском языке, как
мы это пытались выше обосновать применительно к
собственно безличному предложению, не может быть
выражено формами косвенных падежей.
Неубедительным представляется утверждение и тех
лингвистов, которые считают, что якобы в инфинитивных
предложениях дательный субъекта является падежной
формой, грамматически независимой от инфинитива.
Считаем, что как и в собственно безличных предложениях типа
Отцу не спится;  Ему нездоровится;  Мне хочется есть,  в
инфинитивных предложениях типа Отцу готовить ужин;  Ему
отвечать за свой поступок;  Мне сдавать экзамен – формы
дательного падежа являются грамматически зависимыми от
инфинитивных форм, которые в силу своих лексико
грамматических свойств управляют в данных синтаксических
конструкциях именно формами дательного  падежа, а не
какого либо другого (ведь нельзя сказать: отца, отцом, об
отце – готовить ужин; или: меня, мною, обо мне – сдавать
экзамен).
«Субъект действия в инфинитивном предложении, –
читаем в энциклопедии «Русский язык», – выражен или может
быть выражен зависимым от инфинитива существительным
(или местоимением) в дательном падеже: Мне ехать
(инфинитивное) – ср. двусоставное предложение Я должен
ехать».
101
«Структурная схема инфинитивного предложения, –
считают авторы пражской «Русской грамматики», –

46
отличается от структурной схемы двусоставного предложения
отсутствием позиции Nn (= подлежащего) и заменой её на
позицию  Nd (= т.наз. дательного субъекта, т.е. носителя
действия/состояния)».
102
Безусловно, правы те лингвисты, которые инфинитивные
предложения интерпретируют как разновидность безличных.
Действительно, если в основу классификации
односоставных предложений положить единый, причем
синтаксический критерий (а не несколько различных
критериев), то, конечно же, инфинитивные предложения
однозначно вписываются в разряд безличных предложений,
прежде всего, как не имеющие и не допускающие при глав
ном члене подлежащего в именительном падеже.
Как справедливо отмечает Е.И. Воинова в упомянутой
нами статье «О соотношении инфинитивных и безличных
предложений», «независимость инфинитива не может
служить достаточным основанием для противопоставления
инфинитивного предложения безличному; независимыми
формами являются и многие типы безличного предложения.
Ср.: а) Мне ехать;
                б)  Мне грустно;  Здесь душно;  Рассветает;  Ему не
спится и др.».
103
Полемизируя в данной статье с К.А. Тимофеевым, Е.И.
Воинова приходит к логическому заключению, что
«безличность, бесподлежащность инфинитивной конструкции
выступает как особенность более общего характера, чем
специфика инфинитивного оборота. Сравнительно с
безличностью последняя имеет частный характер. Значит,
инфинитивная конструкция со всей своей спецификой
становится в один ряд с безличными предложениями».
104
 С
чем, конечно же, нельзя не согласиться.
Вместе с тем, нельзя и не отметить, что инфинитивные
предложения – это всё же особая разновидность безличного
предложения в русском языке. Учитывая чисто
«инфинитивную» структурную схему предложений типа Всем
собираться в дорогу;  Не разговаривать!;  Поесть бы чего
нибудь;  Быть дождю, – думается, более правильным будет
«именовать» их как инфинитивно безличные предложения.
Истории инфинитивных предложений посвящена статья
З.К. Тарланова «К проблеме происхождения инфинитивных

47
предложений в русском языке»   в журнале «Филологические
науки». Автор статьи характеризует их как односоставные
(одноядерные) конструкции «с единственным главным членом
в форме независимого предикативного инфинитива,
действие которого соотносится с косвенным субъектом в
дательном падеже». 
105
Что касается генитивных предложений, то в
Академической грамматике 1954 года (т.II. Часть вторая) Е.М.
Галкина Федорук, автор главы «Безличные предложения», эти
синтаксические структуры с формой родительного падежа,
выступающей в роли сказуемого, вслед за А.М. Пешковским
также квалифицировала как разновидность безличных
предложений.
В отличие от А.А. Шахматова, А.М. Пешковский в своем
«Русском синтаксисе в научном освещении» генитивные
конструкции рассматривал как предложения безличные. При
этом их безличность он связывал, прежде всего, с категорией
отрицания. Ученый писал: «Предложения эти безличны только
при отрицании. По устранении отрицания они переходят в
личные: не было ни гроша – был грош, не слышалось ни звука
– слышался звук, не будет слез и вражды – будут слезы и вражда
и т.д., причем, на месте родительного оказывается
подлежащее».
106
 «Таким образом, – приходит к заключению А.М.
Пешковский, – отсутствие подлежащего связано здесь именно с
этим родительным, а сам родительный с отрицанием».
107
 Вслед за Грамматикой 54 многие авторы вузовских
учебных пособий по русскому синтаксису (А.Н. Гвоздев, А.Г.
Руднев,             Н.С. Валгина и др.) генитивные синтаксические
конструкции (как утвердительные, так и отрицательные) также
рассматривали как одну из разновидностей безличных
предложений. Эта точка зрения была взята на вооружение
В.В. Бабайцевой как в её книгах по односоставным
предложениям, так и в вузовских учебных пособиях по
русскому синтаксису.
108
Вместе с тем, автор учебного пособия «Синтаксис
простого предложения в современном русском языке», – П.А.
Лекант генитивные конструкции квалифицирует как
самостоятельный структурный тип в системе односоставных
предложений. В качестве основного аргумента при этом автор
выдвигает то, что «основу структуры генитивных

48
односоставных предложений составляет главный член,
выраженный независимой формой родительного падежа
существительного, не подчиненного никакому другому слову
в составе предложения».
109
Не считает генитивные конструкции разновидностью
безличных предложений и В.М. Павлов, автор монографии
«Противоречия семантической структуры  безличных
предложений в русском языке». (СПб., 1998) Подробно
проанализировав этот структурно семантический тип
предложения в русском языке, В.М. Павлов приходит к
следующему теоретическому заключению: «Эти предложения
не следует рассматривать как безличные. Мы имеем дело с
ярким примером асимметричного отношения формы и
функционально семантических характеристик».
110
Как и в случае с инфинитивными конструкциями, вновь
наблюдаем отказ упомянутыми учеными синтаксистами, при
построении системы односоставных предложений в русском
языке, от единого – синтаксического принципа. При этом на
первый план выдвигается то способ морфологического
выражения главного члена в генитивных конструкциях, то
характерные особенности их семантической структуры.
Вместе с тем, при этом не учитывается самое главное, а
именно то, что при определении синтаксического статуса этих
конструкций основным фактором является их абсолютная
бесподлежащность, что и характеризует все структурные
разновидности безличных предложений – самого «пестрого»
типа односоставных предложений в русском языке. Все же
остальные факторы, с нашей точки зрения, носят лишь
частный характер.
Так называемые генитивные предложения по своей
синтаксической форме являются односоставными
безличными предложениями, несмотря на специфику их
структуры, семантики и функционирования, что хорошо
показал в своей статье «Безлично генитивные предложения»
А.В. Петров на страницах журнала «Русский язык в школе».
(2005, №6)
Дискуссионным остается вопрос и о синтаксической
форме сказуемого в отрицательных генитивных конструкциях
типа В комнате ни души. На небе ни облачка.
Так, в академической «Грамматике русского языка» 1954

49
года по поводу таких предложений сказано следующее:
«Особым видом отрицательных безличных предложений
являются такие предложения, в которых нет ни
отрицательного слова нет, ни глагольной формы в роли
главного члена, но которые содержат в своем составе имя
существительное в форме родительного падежа (чаще –
единственного числа) и препозитивную отрицательную
частицу ни. Такое предложение обозначает полное отрицание
наличия того, что названо именем существительным и имеет
значение настоящего времени».
 111
Если же взять на вооружение теорию синтаксического
нуля, то сказуемое в таких предложениях (как бы их не
интерпретировать) является отнюдь не чисто именным, а
глагольно именным. Ведь такие предложения также входят в
синтаксическую парадигму. Например: В комнате ни души –
В комнате не было ни души – В комнате не будет ни души – и
т.д.
Поэтому трудно согласиться с утверждением авторов
Грамматики 54, что в таких предложениях отсутствует
отрицательное слово нет. Напротив, оно в их структуре
присутствует, но только в нулевой форме, которая и является
«носителем» значения настоящего времени этих
предложений.
 112

жүктеу/скачать 264,01 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: