Тюркизм, татары и казахское национальное движение
жүктеу/скачать 25,45 Kb.
|
|
ТЮРКИЗМ, ТАТАРЫ И КАЗАХСКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В КОНЦЕ XIX-НАЧАЛЕ XX вв. Общеполитическая обстановка сложившаяся в начале XX века в Российской империи, создала реальные условия для подъёма национального движения на окраинах, в частности в Средней Азии и Казахстане. Сложились объективные предпосылки для национального пробуждения казахского народа. Во главе пробуждения этнического самосознания встала национальная интеллигенция. Она, как наиболее просвещённая прослойка общества, была слишком слаба и немногочисленна. К началу XX века интеллигенция только начинала понимать свою роль и предназначение в обществе. По мнению чешского исследователя М. Хроха, конструирование нации усилиями узкой прослойки образованных интеллектуалов - невозможно. Созидание нации никогда не являлось исключительно целью амбициозных или самовлюбленных интеллектуалов. Они способны «изобретать» национальные сообщества только в том случае, если уже существуют объективные предпосылки для формирования нации [1, с. 121]. Немецкий историк А. Каппелер показывает, что у различных народов Российской империи степень развития национальных движений была различной. По его мнению, до 1905 года массовое национальное движение имело место у поляков, русских, финнов, эстонцев, латышей, литовцев, грузин и армян [2, с. 180]. Уровень этнических мобилизаций тюрко-мусульманских народов Российской империи был значительно ниже. Известный педагог-миссионер, автор собственной системы обучения инородцев, Н.И. Ильминский был ярым противником интеграции мусульман в социальную и политическую жизнь Российской империи. Также он не был заинтересован в повышении экономической и географической мобильности инородцев [3, с. 144, 165]. Социальная неоднородность участников освободительного движения Казахстана обусловила чрезвычайную пестроту идейной жизни казахского общества. Большинство представителей национальной интеллигенции получили русское или смешанное русскоказахское образование. «Формирование интеллигенции в основном шло через русскотуземные начальные школы и в русских деревнях, посёлках, станциях и городах. Немногие из её числа получили образование в университетах и других высших учебных заведениях России» [4, с. 359]. Представители данного крыла, или «западники», стали основателями либерально-демократического движения «Алаш». Их ближайшими союзниками выступали русские демократические силы, а после крушения Алаш-Орды - большевики. Алашевцы выступали за сохранение кочевого образа жизни, стремились к широкому внедрению казахского языка и не считали религию определяющим фактором этнического пробуждения. Данный проект получил распространение на севере и востоке Казахстана, где влияние русского населения и переселенческая политика были наиболее сильны. По словам А. Букейханова, «это была интеллигенция, воспитанная на русской литературе, верующая в европейскую культуру, видящая счастье родины в здоровом претворении плодов западной культуры и считавшая вопросы религии второстепенными» [5, с. 308]. Наряду с национальным проектом либерально-демократической интеллигенции существовал тюрко-интегралистский проект, сторонники которого стремились к созданию единой тюркской нации на основе ислама, общности языка и исторической памяти. Пантюркизм получил преимущественное распространение на юге Казахстана, где были особенно сильны постулаты мусульманской религии. Появление пантюркистских тенденций связано с деятельностью просветителей-джадидов. А.Бенигсен выделяет три этапа становления джадидизма: религиозный, культурный и политический реформизм [6, с. 79]. После революционных событий 1905 1906 годов джадидское движение приобрело ярко выраженную политическую направленность и получило широкую поддержку на всех уровнях татарского общества. В 1921 г. Г. Сафаров писал так: «Мусульманская интеллигенция в лице «джадидов» выступает с требованием реформы школы, введения новой орфографии, изгнания арабщины и древнегреческой схоластики из преподавания и развития национальных культур. Постепенно это движение оформляется и политически как прогрессивнонациональное движение. Оно растет под влиянием татарской и киргизской (казахской) интеллигенции, где «джадиды» еще и раньше завоевали прочные позиции» [7, с. 88]. Татарские просветители-реформаторы способствовали появлению в казахском обществе элиты, ориентированной на ценности обновлённого ислама. Условием преодоления косности народа, на их взгляд, являлось просвещение и постепенный переход кочевников и полукочевников к оседлости, возведение центров культуры городского типа в степи, а также модернизация местной системы управления [8, с. 37]. С.Д. Асфендияров считал, что в 90-е годы XIX века - в начале XX века в Казахстане доминировало пантюркистское направление и ощущалось сильное влияние татарской буржуазии и духовенства [9, c. 46]. Финансовая поддержка реформаторам оказывалась татарскими предпринимателями, заинтересованными в подготовке образованных кадров. В 1891 г. купцы, братья Хусаиновы в Оренбурге построили мечеть и при ней основали мектеб и медресе «Хусаиния» без религиозной схоластики. В это учебное заведение нового типа они пригласили лучших педагогов, которые составили светскую учебную программу. Преподаватели пользовались учебными пособиями и книгами зарубежных изданий. Уфимское медресе «Галия», открытое в 1906 г., имело важное значение в подготовке кадров нового типа. В своё время эти курсы закончили известные казахские писатели М. Жумабаев, Ж. Тлепбергенов, Б. Майлин. Медресе «Галия» стало моделью для новометодной школы «Мамания» в Семиречье, построенной на деньги бия Мамана Есенкулова. По данным казанского джадида Абдулазиза Муссы, посетившего Семиречье в 1910 году, казахи Капальского уезда содержали учителей за свой счёт и строили новометодные школы, не обращаясь к властям [10, c.126]. Ряд мектебов Тургайской области существовал только за счет татар. Кустанайские мектебы располагались в домах татарских купцов Г. Бекмухаметова, М. Яушева, муллы С. Забирова; в Актюбинске - у муллы А. Абдулбакиева; в Иргизе в доме татарского купца Н. Габбасова [11, c. 12]. По данным С.Д. Асфендиярова и С.З. Зиманова, к концу 1917 года в Казахстане функционировало около 100 новометодных школ [12, c.58]. Помимо становления новометодного образования, происходило распространение печатной продукции, посвященной историческому прошлому казахского народа. В типографии Хусаинова и Каримовых с 1890 по 1915 было издано 117 книг на казахском языке. В их числе работы А.Байтурсынова, М. Дулатова, Ш. Кудайбердиева. В Семипалатинске в 1912 году братья Нигматуллины основали типографию «Ярдам сериктиги», при которой существовала бибилиотека. До 1917 года было издано около 700 названий книг на доступных для понимания казахов языках [13, c. 63]. Татарские представители духовенства и купцы стремились консолидировать мусульман Степного края. Купец Ахмет Хусаинов стал инициатором создания Мусульманского просветительско-благотворительного общества в Актюбинске. В Кустанае основателями мусульманского общества в 1909 году были татарские купцы - М. Яушев и Ш. Баязитов, мулла соборной мечети Г. Якупов. В 1909 году в Гурьеве было открыто татаро-казахское общество взаимопомощи, целью которого было распространение народного просвещения, через строительство мектебов и медресе [14, c.420]. 30 М. Сералин, по мнению С.З. Зиманова, был наиболее тесно связан с представителями татарской культуры и её прогрессивными тенденциями [8, с.51-52]. Главный редактор «Айкап» высоко отзывался о трудах Ш. Марджани, с глубоким уважением относился к личности И. Гаспринского. Сералин называл Гаспринского «учителем 20-миллионного российского мусульманства, благодаря которому начали понимать себя, увидели, какие есть на свете науки и искусства. Мы раньше представляли живой труп, Гаспринский дал нам душу» [15, с. 322]. 10 января 1911 года в г. Троицке вышел первый в истории казахский национальный журнал «Айкап». Именно на его страницах отражались взгляды тюркских интегралистов - Б. Каратаева, Ж. Сейдаллина, М. Сералина. Активно поддерживали идеи татарских реформаторов М. Чокаев и С. С. Джантюрин. По мнению С.З.Зиманова, по уровню идейной и политической зрелости М. Сералин стоял ближе к революционно-демократической русской и татарской, чем к местной казахской интеллигенции. В этом, можно сказать, он опережал развитие казахского общества и тех, кто ограничивал себя узкоместными интересами [8, с.71-72]. Основатель журнала « Айкап» так обращался к своему народу: «...возведи города, живи компактно, только тогда можно распоряжаться, хотя необширным, но участком плодородных земель. Возведи мектебы и медресе, открывай школы, учи детей, овладевай искусством ремесла, только тогда ты станешь человеком, составляющим народность. Иначе тебя сотрут с лица земли» [8, с.114]. Важным отличием мусульманского-интегралистского проекта от национального проекта алашевцев является призыв к переходу на оседлый образ жизни. По мнению М. Сералина, только благодаря переходу к оседлости и отказу от вековой традиции, можно обеспечить существование и выживание всего казахского народа. По мнению автора, данный проект был направлен на перспективу и прогресс. «Возведение населённых пунктов, городов с переходом к земледелию по норме «русского мужика» полезнее, чем другой путь. Полезнее, не потому что достаётся больше земли, а потому, что объединением по земле казахи могут сохранить себя как народность» [8,с. 118]. Сторонники либерально-демократического течения стремились сохранить кочевую экономику, которая, по их мнению, восходила к вековой культурной традиции предков. Являлась объединяющим инструментом против русского и татарского засилья. По мнению М.Б. Олкотт, в условиях кризиса номадизма и конкуренции со стороны других более продвинутых этносов, претендовавших на казахские земли «культурное наследие и общая история начинают преобладать как предпосылка легитимности казахской нации» [16, р. 293]. Какую же позицию занимало российское правительство по отношению к двум проектам консолидации казахской нации? Национальный путь, выбранный либеральнодемократическим крылом казался российскому чиновничеству менее опасным, чем мусульманско-интегралистский проект, в перспективе ориентированный на создание нового государства, объединяющего все тюркоязычные народы. В результате явной политизации джадидистского движения в 1905-1906 годах российское правительство сменило отношение к нему с более-менее индифферентного на главным образом, враждебное [3, c.325]. Царизм, стремившийся к русификации и ассимиляции инородцев, был против любого вольнодумства в казахской степи и стремился ограничить проникновение туда прогрессивных идей. Конечные цели «обновленцев» и российского правительства в Казахстане явно не совпадали. Гораздо удобнее было держать основную массу населения в невежестве, бесправии и закабалении. Говоря о просвещении казахов, Н. Ильминский выступал против любого обучения, которое не являлось необходимым для жизни в степи, и открыто отвергал любую мысль о возможности подготовки представителей этого народа к переезду в Центральную Россию [17, c.35-37]. 31 Показательно, как меняется политика имперских властей относительно роли татар в казахской среде. Если в 80-е годы XVIII века татарские муллы были инструментом интеграции казахов в общеимперскую систему, служили своеобразным мостом, «через который предварительно должны были пройти киргизы для сближения с русскими» [18, с. 173], то с 60-х годов XIX века ставится вопрос о «татарском засилье», как о нависшей опасности. «Фанатичные татары» интерпретировались царизмом как носители индивидуального жизненного начала, казахи же - как приверженцы коллективистского уклада. Именно этот элемент, как основополагающий для номадов, стремилось сохранить царское правительство, даже представляя себя сторонником казахских интересов [12, с. 8 10]. Следует отметить, что основная масса казахского населения, которую составляли шаруа, несмотря на своё угнетённое положение, оставались индифферентными по отношению к социальному освобождению и самоопределению народа. По мнению С.З. Зиманова, казахские шаруа оставались пассивной и инертной силой, крепко связанной с патриархально-феодальными отношениями, с довольно туманным сознанием. Природа была им ближе и понятнее, чем люди и их отношения [4, с.354-355]. На политическую, идейную и социальную отстранённость крестьян-скотоводов указывал А. Букейханов: «широкие массы, как везде, были нейтральны в вопросах политических и обнаружили только некоторый интерес к вопросам религиозным, на которых базируются наши тюркофилы-панисламисты» [5, c.308-309]. Таким образом, в конце XIX-начале XX века в Казахстане существовало два конкурирующих проекта национализма. Поражение пантюркистского проекта было связано с рядом причин. Во-первых, преимущественное доминирование он получил только в южном регионе страны, который был тесно связан с древними религиозными центрами Средней Азии. Во-вторых, на севере и востоке страны наблюдался мощный приток русского населения и сильнейшее влияние его на все стороны жизни казахского социума. Это воздействие оказалось более значительным и масштабным, нежели прогрессивные идеи тюркистов. В-третьих, тюркизм, ориентировавшийся на ценности обновлённого ислама и отводивший религии далеко не последнюю роль, был обречен в условиях религиозной отстранённости большинства населения. Позиции ислама в повседневной жизни номадов были слабы и ограничены. Религия не играла консолидирующей и общенациональной роли, она не могла стать инструментом интеграции. В общественнополитической жизни казахского общества ислам не имел определяющего влияния. Феодально-патриархальные принципы, институты обычного права, вера в связь с древними предками - являлись наиболее значимыми дефинициями казахского социума. Апелляция к памяти предков, выражавшаяся в сохранении кочевого уклада и соответствующего культурного порядка, стала ключевым моментом национального проекта алашевцев. Несмотря на поражение тюркистского проекта, нельзя недооценивать прогрессивное влияние татар на культурную, социальную и политическую жизнь казахского народа. Данный период ознаменовался усиленным влиянием татарских деятелей в таких областях, как просвещение, печатное дело, литература и искусство. Татары активно способствовали распространению светской культуры в казахском обществе. Несомненно, просветительское движение российских татар повлияло на становление казахского национального движения. М.Хрох выделяет три стадии национальных движений: стадии культурного пробуждения, политической агитации и массового национального движения. На наш взгляд, казахское национальное движение не было массовым, и в конце XIX-начале XX вв. оставалось на стадии политической агитации. Лишь в 20-30-е годы XX века советским правительством был реализован национальный проект консолидации казахского народа, посредством экономических, культурных и социальных трансформаций. Литература: 1. Хрох М. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства наций в Европе// Нации и национализм/ Б. Андерсон, О. Бауэр, М.Хрох и др. Пер. с англ. и нем. Л.Е. Переяславцевой и др. - М.: Праксис, 2002.- 416 с. 2. Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение, история, распад. - М.: Прогресс-Традиция, 1997.- 343с. 3. Джераси Р. Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России / пер. с англ. В. Гончарова. - М.: Новое литературное обозрение, 2013. - 548с. 4. Зиманов С.З. В.И. Ленин и советская национальная государственность в Казахстане / Зиманов С. Полное собрание сочинений. Т.3.- Алматы: «Зац», 2009.-456с. 5. Букейханов А. Киргизы / Букейханов А. Полное собрание сочинений. Т. 3. Составитель Ж. Аккулулы. - Астана, 2009.- 336с. 6. Бенингсен А. Мусульмане в СССР. - Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1983. - 87 с. 7. Сафаров Г. Колониальная революция (Опыт Туркестана). — Алматы: Жалын, 1996.- 200с. 8. Зиманов С.З., Идрисов К.З. Общественно-политические взгляды Мухамеджана Сералина. - АлмаАта: Наука, 1989. - 165 с. 9. Асфендияров С.Д. Национально- освободительное восстание 1916 года в Казахстане. - Алма-АтаМосква: Казахстанское краевое издательство, 1936.-150с. 10. Демироглу Х. Киргизы и казахи в татарских газетах Поволжья и Урала (1905-1912) // Karadeniz (Black Sea-Cernoe More) Sosyal Bilimler Dergisi. - 2012.- № 13. - С. 120-134. 11. Султангалиева Г. Татарская диаспора в конфессиональных связях казахской степи (XVIII-XIX вв.) // Вестник Евразии. - 2000.- № 4. - С.20-36. 12. Зиманов С.З. От освободительных идей к советской государственности в Бухаре и Хиве / Зиманов С. Полное собрание сочинений. Т.5.-Алматы: «Зац», 2009.- 456 с. 13. Бейсимбиев К.Б. Идейно-политические течения в Казахстане в конце XIX - начале ХХ веков. - Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1961.- 378с. 14. Галиев В.З. Книга, разбудившая народ (Разыскания о Мыржакыпе Дулатове и его сборнике «Проснись, казах!»). - Алматы: Мектеп, 2011.- 528с. 15. Бейсимбиев К.Б. Очерки истории общественно-политической и философской мысли Казахстана: дореволюционный период. - Алма-Ата: Изд-во Казахстан , 1978.- 428с. 16. Olcott M.B. The Emergence of National Identity in Kazakhstan // Canadian Review of Studies in Nationalism. - Charlottetown, 1981. Vol. VIII. № 2. Р. 285-300 17. Тажибаев Т. Казахская школа при Оренбургской пограничной комиссии (1850-1869гг.) - АлмаАта: Казахское гос. учеб.-педагог. изд-во, 1961.-39с. 18. Добросмыслов А.И. Тургайская область. Исторический очерк // Известия.- 1901.-№ 16.- С. 125-272 http://old.kpfu.ru/f11/bin_files/gilazov_tyurkizm!8.pdf
жүктеу/скачать 25,45 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|