1 iутыж борис поэт, писатель, драматург 2 3

277
Подручный князя, Тембот, предлагает отравить Дамалея, но князь 
и  дворяне  возражают, ибо  это  не делает  им  чести.  Драматург  поддер-
живает интригу несоответствием адыгского этикета, которому должны 
следовать  князь  и  окружение,  и  стремлением  любой  ценой  устранить 
противника.  Асланбек  осознает,  что  в  любом  случае,  если  они  убьют 
Дамалея, абреки нападут на них. С другой стороны, крымские татары 
на границе, невыполнение их условий подобно смерти. В конце концов 
решают отравить Дамалея, используя Гошенаго. Приняв такое решение, 
Тембот бросил щепотку яда в «махъсымэ» (адыгский напиток). Остав-
шись  одна,  Гошенаго  произносит  монолог  о  том,  что  толика  порошка 
«может обрушить целый мир. О Дамалей, как ты мне сладок и горек, 
как беспощаден. На этом белом свете я никого не любила так сильно! 
Такой  любви  не  бывает!!!  Но  ты  заставил  просить  за  нее  как  нищий 
на коленях… Я знаю, ты герой, но я не дам тебе умереть как подобает 
герою, ты будешь стоять на коленях, а я буду смотреть на тебя свысока. 
Ты растоптал мою любовь». С такими мыслями она собирается идти к 
своему возлюбленному.
Дамалея пригласили на переговоры с князем Асланбеком, но вна-
чале привели к Гошенаго. После приветствий она колко упрекает его в 
том, что он без присмотра оставил лес с абреками. Дамалей отвечает, 
что  простые люди обретают  свободу  только  в  лесу, а  про тех, кто им 
мешает, Гошенаго самой хорошо известно – это «князья и их избало-
ванные дочери».
Гошенаго  меняет тон,  призывает к примирению и за это предла-
гает ему бокал с напитком, который заносит Тембот. Никто и не дога-
дывается, что на самом деле замышляет эта женщина. Далее события 
разворачиваются стремительно.
Дамалей:  «Выпью  с  удовольствием»,  и  подносит  бокал  к  губам. 
Гошенаго  взволнована,  она  окликает  его:  «Дамалей!»  Он  остановил-
ся  и спросил: «Что?»  Гошенаго,  одумавшись,  советует выпить.  Такое 
состояние  психологически  мотивировано.  Дамалей  отпил  и  спросил: 
«Что  это  за  напиток?»  Гошенаго  спокойно  сказала,  что  это  отрава,  яд. 
Дамалей не поймет, Почему она выбрала именно такую позорную смерть. 
Гошенаго с иронией говорит, что «умирать как мужчины могут только до-
стойные» [69, с. 204].
Б.  Утижев  вкладывает  в  уста  Гошенаго  оскорбительные  слова, 
вызванные гневом женщины, чью любовь отверг Дамалей. Она напо-
минает возлюбленному о том роковом дне, когда была им отвергнута: 

278
«В тот день, ты помнишь, я обещала отомстить». И она действительно 
сдержала свое слово. Ведь он презрел любовь такой женщины.
Даже в такой ситуации Дамалей не теряет самообладания и про-
сит ее прислушаться к сердцу. Но Гошенаго словно ничего не слышит. 
Ее  душит  обида.  Она  произносит  лишь  одну  фразу:  «Пусто  в  твоем 
сердце». Однако Дамалей непреклонен:
Ошибаешься, Гошенаго, душа моя.
Любовь к тебе сравнима только с небом.
Я мечтал – наступит время, когда
Смогу все рассказать тебе.
Но вот ты все перечеркнула.
Перевод подстрочный
Гошенаго в смятении, на ее слова «Ты… Я… Как?.. Если это прав-
да…» Дамалей заявляет:
Наш Бог… Дорогой… Высокий,
Свидетель моих слов…
Неожиданно  сюжет  меняет  свой  ход.  Гошенаго  хватает  чашу  с 
«роковым»  напитком  и  произносит:  «Если  это  правда,  я  допью  этот 
яд» [69, с. 205].
После  того,  как  Гошенаго  выпивает  яд,  она  медленно  падает  на 
пол. В финале пьесы обреченные объясняются в любви: Гошенаго про-
сит, чтобы Дамалей обнял ее за шею… а Дамалей утверждает, что не 
будь этой минуты, он не смог бы познать счастья. В свою очередь Го-
шенаго  просит  не  думать,  что  ее  поступок  связан  только  с  желанием 
отомстить, иначе «она не была бы человеком», его же «все равно убили 
бы, и  он бы  один покинул свет».  Дамалей  не хочет умирать  во дворе 
князя, поэтому зовет Гошенаго уйти к абрекам, которые ждут его…
Они умирают на сцене. Вдали звучит мелодия исторической пес-
ни. Входят  действующие  лица  пьесы. Жамболат  трогает лоб  Гошена-
го… Но уже поздно. Он зовет: «Князь? Хызыр? Тембот?» Все рассту-
паются, но он их не видит.
Склонившись над трупом дочери, Жамболат наконец смог выра-
зить отцовские чувства, которые ранее не смел проявлять. (Дворянский 
кодекс запрещал открыто выражать свою любовь к детям). Здесь же он 
изобличает хладнокровие и жесткость характера дворян и князей, для 
которых главное – война, противоборство, стремление подавить сопер-
ника, подчиняясь законам кинжала и кулака. Смерть дочери изменила 

279
мировосприятие князя. Однако Жамболат осознает, что он не сможет пой-
ти против понятий своего класса. Опять вражда, раздирающая Родину.
Идет смена сцены, появляются абреки. В центре Жабаги, который 
осматривает  трупы,  винит  себя  в  происшедшем.  Кабарда  плачет,  но 
душа Дамалея зовет! Правда сильна, но ложь вооружена, даже мудрец 
не знает о будущем. Один Всевышний все знает! Персонажи тонут во 
тьме.  Историческая  песня переходит  на  мотив  одной из  песен  об  ис-
ходе адыгов в пределы Османской империи. Таким образом, Б. Утижев 
как бы «соединяет» нити трагедий, которые произошли в разные исто-
рические эпохи.
Надо отметить, что в трагедии «Дамалей» Б. Утижев строго сле-
дует  традициям  жанра  и  принципам  историзма.  Ему  удалось  создать 
национальные колоритные образы Гошенаго и Дамалея, несущие луч-
шие  черты  народа.  Национальное  своеобразие  раскрывается  в  худо-
жественной  речи  персонажей,  в  особенностях  проявления  характера, 
представляющих  разные  классы  того  времени.  Мы  не  раз  подчерки-
вали богатство поэтического языка многих произведений Б. Утижева. 
Оно достигается  не только благодаря прекрасному владению языком, 
но и огромному трудолюбию. Пьесы «Тыргатао» и «Дамалей» перера-
ботаны им после постановок в театре. Изменения коснулись в большей 
степени  языка  персонажей.  Можно  с  твердой  уверенностью  сказать, 
что эти пьесы имеют новую редакцию. 
В  следующей  трагедии  «Князь  Кучук»  Б.  Утижев  продолжает 
анализ очередной исторической эпохи в жизни адыгов, приближаясь с 
каждой новой пьесой к современному периоду. В трагедии драматург 
обращается  к  событиям  ХIХ  века.  (К  сожалению,  эту  пьесу  пока  не 
увидел зритель театра, хотя она давно заслужила право на постановку 
в театре). Произведение состоит из пролога, эпилога и трех действий, 
которые происходят в Кабарде осенью 1825 года. Главным персонажем 
является  Верховный  князь  Кабарды  того  времени  Кучук  Жанхотов. 
Рядом  с  ним  члены  его  семьи:  супруга  Султаним,  сын  Жамбот,  две 
дочери Хымсад и Чабахан. Кроме них, в пьесе и другие действующие 
лица: соперник Кучука князь Касболат Килшуков, полковник русской 
армии  Бекмурза  Жамирзоков,  известные  исторические  лица  П.  Ер-
молов, А. Вельяминов,  Ф. Бекович-Черкасский, а также безымянные 
русские  в  лице  офицера,  адъютанта,  солдата.  Окружение  верховного 
князя Кабарды представлено следующими персонажами: религиозные 
деятель Умар Шеретлоков, князь Мухамед Тлипцоков, дворяне Темро-
ко Анзоров, Батгерий Кундетов и др.

280
В  прологе  автор  использует  персонифицированный  образ  Псат-
ха (букв. «Бог души»), который со сцены обращается ко всем адыгам, 
души и надгробные памятники которых рассеяны по многим странам. 
«Послушайте, Псатха, ведь я охраняю души всех ушедших, они же не 
умирают, – говорит Бог, – я радуюсь вашим успехам, переживаю, когда 
вижу равнодушных к отчизне людей, забывших свой язык, спрятавших 
в кошелек свою совесть» [69, с. 214]. Адыги с древних времен жили на 
прекрасных  землях  и  страдали  от  этого.  Прозаический  текст  Псатхи 
переходит в стихотворную форму, что усиливает эмоциональную окра-
ску прямого обращения к народу:
О мой малый народ, который согреваю в сердце своем,
Хорошее и плохое которого не могу разделить.
Тебе пророчат исчезновение, но рано хоронят тебя.
Назло им мы окажемся сильнее всех обстоятельств.
Учтем все уроки прошлых времен.
Хочу вместе с вами пройти по тропам прошлого,
Чтобы взглянуть на «горькие пятна» этих дорог.
Перевод подстрочный
С  помощью  этого  божества  адыгской  мифологии  автор  ставит 
основную задачу – исследовать ошибки прошлого, которые привели к 
трагедиям, одна из которых связана с жизнью и деятельностью верхов-
ного князя Кабарды Кучука Жанхотова.
Первое действие «Гузэвэгъуэ» («Тревога») переносит нас во двор 
Кучука. Князь отсутствует, он несколько дней назад уехал в горы ула-
живать  какие-то  споры  с  соседями.  Дочери  князя,  Хымад  и  Чабахан, 
другие  женщины  рассуждают  о  потерях  в  войне,  о  тревожной  ситуа-
ции,  в  которую  попал  единственный  сын  Верховного  князя  Жамбот. 
Вернувшись  домой,  князь  узнает  от  Хашао,  своего  подручного,  что 
Жамбот  с  группой  молодых  дворян  напали  на  русскую  станицу.  В 
схватке погибло 11 казаков и двое кабардинцев. В плен взято 29 чело-
век, угнано около 200 лошадей.
Князь  разгневан  поступком  сына,  он  укоряет  свою  жену  Султа-
ним  за  то,  что  балует  «единственного  сына».  До  него  дошел  слух  о 
том,  что  Жамбот  не  хочет  ехать  в  горы,  пока  все  не  прояснится,  не-
смотря на все уговоры.
Разговор  князя  с  сыном  является  основным  ядром  первого  дей-
ствия. В какой-то степени здесь присутствует проблема «отцы и дети», 
однако это не главное. Кучук возмущен, он укоряет сына: «Почему ты 

281
решил меня опозорить?» Тут он прибегает к старому методу воспита-
ния – заносит плеть. Сын пытается оправдаться, объясняя, что никогда 
не  поступился  бы  честью  отца.  Кучук  смягчается  и  напоминает,  что 
если  он  потеряет  единственного  сына,  прервется  цепь  жизни  целого 
рода. Он напоминает и о том, что его старшие братья погибли. Жамбот 
в свою очередь напоминает: «Они отдали душу, не уронив чести рода, 
да и в роду не было никого, кто бы жизнь предпочел чести». В других 
«не нуждается Кабарда». После этого князь повышает голос: «Неужели 
вы, напав на станицу, возвысили Кабарду?» [Там же]. Жамбот отвечает: 
«А где аулы, которые жили на месте этой станицы, кто их растоптал?»
Разговор  отца  и  сына  прерывает  появление  Индриса  (кабардин-
ский дворянин, лазутчик русских). Через него генерал Ермолов пере-
дал  письменные  требования  Кучуку:  немедленно  вернуть  всех  плен-
ных казаков, лошадей в троекратном размере, лично князю доставить 
в Нальчикскую крепость собственного сына и его двух помощников по 
нападению на станицу. При невыполнении хоть одного из пунктов Ер-
молов обещает стереть с лица земли Жанхотово и близлежащие села.
После  того  как  Индрис  удалился,  продолжился  диалог  отца  и 
сына.  Кучук  спрашивает  сына,  осознает  ли тот  тяжесть положения, в 
которое поставил он отца. На это сын ответил, что во всех бедах вино-
ват  царь. Первый раз Жамбот  решил выложить  все  мысли  начистоту. 
На  совет  отца  уйти  в  горы  сын  ответил  отказом.  Парадоксально,  но 
Жамбот  хочет  личной  встречи  с  Ермоловым,  чтобы  предъявить  свои 
требования завоевателю и высказать все то, что наболело за годы по-
рабощения народа.
Сын объясняет отцу, что старшее поколение уже не имеет ни фи-
зических  возможностей,  ни  желания  продолжать  борьбу  за  свободу 
отечества. У адыгов во все времена были враги, которым не удавалось 
подчинить  их  себе.  Главный  враг  –  междоусобица.  Кучук  и  Жамбот 
долго искали выход из положения. Жамбот советует обменять военно-
пленных на тех, кого удерживают казаки, их двести человек из сожжен-
ного  аула  Карамурзова.  Там  же  находится  и  жена  князя  Карамурзова 
Алия,  которую  насильно  сделал  любовницей  Черкасский.  Обо  всем 
этом Жамбот хочет сказать лично Ермолову. А за свои деяния он готов 
нести ответственность.
Разговор с сыном князь Кучук считает необходимым продолжить 
на Хассе, ибо поднятая проблема имеет всенародное значение. На этом 
драматург заканчивает первое действие. 

282
Второе действие им обозначено под названием «Хасэ», что логич-
но вытекает из композиции пьесы.
На Хасу (съезд) являлись адыгские князья, дворяне и их многочис-
ленные сопровождающие. С древних времен у адыгов общенародные 
вопросы и проблемы решались на подобного рода собраниях. Данный 
съезд  был  чрезвычайным,  ибо  после  разгрома  Кабарды  Ермоловым 
(1822) в обществе сохранилось напряжение. Многие из кабардинцев не 
смирились с политикой русского царизма. Десятки князей с подвласт-
ными ушли за Кубань, чтобы продолжить борьбу за независимость. Не 
было единства и среди тех, кто остался в Кабарде. Жестокость русских 
генералов  во  главе  с  Ермоловым  вызывала  ответные  действия  среди 
покорных. Особое неприятие сложившихся обстоятельств было у мо-
лодых  князей  и  дворян,  которыми  руководил  сын  Верховного  князя 
Жамболат. Он жаждал мести за поруганную родину и не был готов к 
компромиссам. Его поступок стал причиной созыва данного съезда. 
Съезд  вел  Кучук,  он  дал  возможность  выразить  разные  мнения 
князей и дворян о том, что произошло и каковы выходы из сложного 
положения.  Борис Утижев при написании пьесы учел богатые тради-
ции адыгов  в  ведении заседаний Хасы.  Хаса  для  народа –  это  своего 
рода народный парламент. Хорошее знание этнологии и политической 
ситуации того периода помогли драматургу достичь высокого уровня 
историзма и убедительности в изображении эпохи сложных взаимоот-
ношений России и Северного Кавказа.
Образ Кучука выписан автором в этом действии пьесы тонко. В его 
уста драматург вкладывает обдуманные слова и выражения. Кучук сразу 
же  извиняется,  что  все  общество  встревожил  его  сын,  и  тут  же  добав-
ляет: «Что делать, жизнь похожа на кипящую воду, сейчас такое время, 
когда указания старших и действия детей сильно расходятся» [69, с. 245]. 
Он терпеливо выслушивает всех, возвращая некоторых ораторов в рамки 
адыгского  этикета.  На  хасу  собрались  люди,  высказывающие  противо-
положные  мнения,  укоряющие  других.  Каждый  старается  ответить  на 
основной вопрос: на кого должны опираться кабардинцы, да и все адыги 
в дальнейшем?
Умар Шеретлоков (он вошел в пьесу как конкретное историческое 
лицо), крупный религиозный деятель Кабарды, высказывает свое мне-
ние о том, что адыги должны идти под крыло единственной и могуще-
ственной Турции. Его роль предваряется молитвой, у него свои аргу-
менты, свои сторонники (Батгирей Кундетов, Темроко Анзоров и др.). 

283
Совершенно иной точки  зрения придерживается Касбулат Килшуков, 
соперник во многих вопросах Верховному князю. Он красноречив так 
же,  как  и  Умар:  «Насчет  молодых  людей:  я  не  согласен  принести  их 
в жертву. Можно ли верить правосудию тех, кто обещает сжечь наши 
селения? Каких только бед не принесли эти царские генералы нашей 
отчизне: забрали земли, скот, истребили людей. Если раньше они при-
ходили в наши дома и убивали нас, то сейчас требуют, чтобы мы отда-
ли своих людей им. Стыдно должно быть нам. Это оскорбит честь на-
ших предков». После этих слов оратор напоминает: «Здесь все знают, 
Кучук, наши мнения не совпадают. Не скрываю, мне не нравится твоя 
политика. Подозревать, что ты вместе с врагами не смею, тебя избрали 
Верховным князем путем голосования. С другой стороны, потакать за-
воевателям не велено никому. Я в основном сторонник восточной ори-
ентации, но не могу поддержать и Умара, ибо Турция теряет свою силу. 
Считаю  Персию  наиболее  надежной  опорой,  ее  поддерживают  арабы, 
курды и др.» [69, с. 252].
Свою лепту в дискуссию вносит князь Бекмурза Жамирзоков, пол-
ковник  русской  армии. Он оппонирует  выступавшим  –  Турция  теряет 
силы,  но  еще  хуже  обстоит  дело  в  Персии,  где  междоусобица  довела 
край до нищеты. А насчет фактора религии Бекмурза напоминает Ума-
ру, что персы и адыги относятся к разным течениям мусульманской ре-
лигии.  Бекмурза  –  один  из  наиболее  удачных  образов  в  пьесе.  Автор 
наделил его спокойствием, взвешенными суждениями. На грубые заме-
чания оппонентов (особенно Касболата) он отвечает аргументированно, 
не повышая голоса. Бекмурза 20 лет жил в Петербурге, выучил русский, 
немецкий, французский языки, изучил жизнь и государственную струк-
туру России, знает силу этого государства. Находясь вдали от родины, 
он старался быть полезным для нее. Он советует находить общий язык с 
Россией, это хорошо знали предки адыгов еще в далеком прошлом. 
Благодаря связям с Россией, адыги пользовались высоким автори-
тетом у соседних народов, но, как замечает Бекмурза, последние деся-
тилетия эти связи разрушаются. Говоря о конкретном случае, Бекмур-
за,  прекрасно  знающий  характер  Ермолова,  советует  выполнить  все 
условия генерала для смягчения участи напавших на станицу.
Драматург  к  спору  вовремя  «подключает»  человека  совершенно 
другого характера и иной точки зрения на происходящие события. Это – 
Татлостан Атажукин. Приведем часть их диалога:
Татлостан: Может, твою речь составил сам Ермолов?

284
Бекмурза: Не говори глупости, я не знаю и не хочу знать тебя.
Татлостан: Все равно скажу: офицер царя-кровопийцы. Я – Тат-
лостан Атажукин, сын князя Темболата.
Бекмурза: А-а-а, слышал твою историю, что ты абрек, по проис-
хождению тума (тума – рожденный в неравном браке князя), и не на-
мерен говорить с тобой.
Татлостан:  Если  этим  хочешь  меня  унизить,  то  ошибаешься. 
Среди тумы по происхождению не было трусов и предателей, а среди 
вас (князей) их полно.
Татлостан  приводит  в  пример  князей  Бековичей-Черкасских,  ко-
торые, находясь на высоких должностях в России, ничего не сделали 
для своих соплеменников. Разве не из таких Ельмурзов Темболат, став-
ший Федором, «истребивший наши аулы, а что он сделал с аулом Ка-
рамурзова?» Послушайте «плач лабинцев» [69, с. 258–259]. Татлостан 
утверждает, что нельзя надеяться ни на Турцию, ни на Персию, ни на 
Россию и предлагает уйти в горы и объявить партизанскую войну.
Споры иногда выходят за границы этикета. Бекмурза и Татлостан 
берутся за рукоять кинжала, но Кучук пригрозил соперникам: «Стыд-
но,  господа!»  Кучук  отвергает  ошибочные  мнения  очень  деликатно, 
подкрепляя аргументы словами «вместе с тем, я точно знаю вашу лю-
бовь к нашей родине и к нам, как и ваше желание внести свою лепту в 
будущее отчизны» и т.д.
В конце съезда Кучук остроумно вспомнил один из увиденных им 
в жизни «ЩIэпщакIуэ» (Развлечение раненого, чтобы облегчить боль, 
не дать ему заснуть, дабы не повредить рану). Участники этого обряда, 
споря и решая другие вопросы, «забыли» о самом раненом. Князь из-
винился за такое сравнение съезда с тем случаем.
Отвечая некоторым оппонентам, князь говорит: «Да, я знаю, что 
многим не нравится то, как я веду дела. Ругайте меня за глаза, плюй-
те, согласен… но спасите  Кабарду. Мне приходится унять свою гор-
дость, иногда гнуть спину, но это я делаю вопреки своим амбициям, 
для пользы Родины. Касболат, Вы счастливы – Вы делаете то, что нра-
вится Вашему уму и сердцу. Вы никогда не перечите своим желаниям, 
не тормозите душу. Я бы тоже хотел так жить. Но я должен защищать 
старых,  детей,  женщин,  останавливать  прытких молодых». Касболат 
покидает  съезд,  призвав  пойти  на  союз  с  Персией.  После  этого  Ку-
чук с грустью говорит: «Во время трагедии люди должны стать ближе 
друг к другу, в душе мягче и добрее. Однако нам, адыгам, и этого не 
удалось достичь». Глядя на требования Ермолова, он добавляет: «Мы 

285
не смогли найти решения этого клочка бумаги, которая потеет в моих 
руках» [69, с. 263]. Данная художественная деталь – бумага, «потеющая 
в руке» – отображает степень нервного напряжения верховного князя. 
Под конец Хасы встает князь Кетуко Докшоков и говорит, что нель-
зя  так  расходиться,  не  приняв  решения.  Он  предварительно  спросил, 
что думает сын Кучука – Жамбот. Верховный князь ответил: «Жамбот 
хочет сам пойти к Ермолову, хотя сомневаюсь в жалости генерала. Не 
знаю, но сын надеется…».
После этих слов Кетуко признался, что перед съездом с ним встре-
тилась большая группа князей и дворян в количестве 25 человек и пред-
варительно  договорилась отдать для  данного дела  не менее тридцати 
верховых лошадей с седлами. Мы надеемся, что после этого не тронут 
наших молодых людей. 
Поблагодарив за поддержку, Кучук закрывает съезд.
В третьем действии автор переносит нас в стан генерала Ермоло-
ва. На стене портрет царя, символы Российского государства. Генерал 
Ермолов сидит, нахмурив брови. Согнувшись немного, Индрис что-то 
объясняет  ему.  Вокруг  стоят  Вельяминов,  Бекович-Черкасский,  а  по 
углам  –  солдаты.  Ермолов  возмущен  тем,  что  состоялся  съезд  кабар-
динцев, хотя он запретил все собрания задолго до этого. Он обвиняет 
Индриса, своего лазутчика, за недоработки, как и Вельяминова. В при-
мер им он приводит Черкасского, служащего верой и правдой России. 
Черкасский отвечает комплиментом на похвалу и замечает: нет худа без 
добра, ведь на съезде Индрис воочию узнал всю картину расстановки 
сил в кабардинском обществе, ориентацию разных групп, конкретных 
их предводителей. 
Ермолов саркастично говорит с Индрисом, а потом предлагает ему 
сменить религию и  принять  христианство.  Индрис  растерян.  И  здесь 
Черкасский  находит  выход.  Он  убеждает  генерала  в  нецелесообраз-
ности этого мероприятия. Индрис должен остаться мусульманином, в 
противном  случае  он  не  сможет  следить  за  религиозными  деятелями 
своего народа. Следует даже помочь ему поехать на хадж, чтобы войти 
в доверие консервативных противников.
Следующим  предметом  разговора  для  Ермолова  становится  Ку-
чук  Жанхотов.  Он  хочет  выяснить:  за  что он стал Верховным  князем 
и  почему  он  остается  в  этой  должности,  хотя  Ермолов  своим  указом 
отменил этот институт еще в 1822 году.
Драматург  через  диалог  Ермолова  и  Вельяминова  как  бы  «взгля-
дом с противоположной стороны» дает дополнительную характеристику 

286
Верховному князю Кабарды Кучуку Жанхотову. Ермолов удивлен, по-
чему он до сих пор является председателем суда. Старший сын Кучука 
погиб в борьбе с русскими, средний ушел в абреки и погиб при нападе-
нии на русскую  крепость. Младший, как говорит Ермолов, «оказался 
большим зверем, чем хаджиреты» [69, с. 272]. Вельяминов думает, что 
Кучуку покровительствует сам Ермолов. Он сообщает, что генерал Гу-
дович в свою бытность хотел столкнуть кабардинцев с чеченцами. От-
ряд кабардинцев тщательно подготовился для нападения на чеченцев, 
но Кучук тайно встретился с чеченцами и расстроил все планы колони-
заторов. Ермолов, Вельяминов и Черкасский решают сместить Кучука, 
но тут свои соображения предлагает Индрис.
Индрис против смещения с должности Кучука, т.к. это еще боль-
ше  поднимет  авторитет  князя,  который  и  так  высок  у  кабардинцев  и 
соседних  народов.  С  ним многие  считаются, это важно в психологии 
кавказцев. Индрис предлагает держать Кучука с помощью создавшего-
ся положения. У князя остался единственный сын, его нужно посадить 
в тюрьму, оставив отцу надежду. Тогда Кучук станет ручным. На этом 
варианте остановились генералы.
В финале  пьесы разрушаются планы и  тех и других. В крепость 
приехал князь Кучук с сыном и его друзьями в сопровождении множе-
ства всадников. С ним не захотел встретиться Ермолов, который уехал 
в Моздок, а дело поручили Вельяминову. (Индрис тайно исчез). Велья-
минов груб в разговоре с Кучуком. Последний замечает, что «грубость 
всегда уводит от истины.
В этом нелегком диалоге драматург нашел для Кучука весомые от-
веты на нападки генерала Вельяминова. В конце генерал обвинил кабар-
динцев в том, что они не хотят мирных отношений, им «понятен только 
язык оружия». На это Кучук отвечает: «Вот этот язык, которым вы слиш-
ком  увлеклись,  не  дает  положительных  результатов»  [69,  с.  282].  Он 
напоминает,  что  при  генерале  Ратищеве  отношения  с  русскими  стали 
налаживаться. Вельяминов отреагировал на это замечание остро: «Вы 
хотите  сказать,  приехал  Ермолов,  за  ним  Вельяминов,  и  все  испорти-
ли?» [Там же]. Князь ушел от ответа, который напрашивался сам.
Далее  события  в  финале  пьесы  разворачиваются  стремительно. 
Слышны  крики,  шум.  Кучук  не  понимает,  в  чем  дело.  Вельяминов  с 
улыбкой отвечает, что идет пленение Жамбота, которого будут судить в 
Шаткале (ныне Ставрополь), а там, если не приговорят к расстрелу, то 
сошлют туда, откуда он не вернется живым. Кучук в тревоге восклицает: 

287
«Ведь мы еще ничего не обговорили?» Его слова повисают в воздухе. 
Адъютант вбегает и сообщает, что один солдат убит, их не смогли пле-
нить,  они  заперлись  в  башне.  Вельяминов  предлагает  шанс  смягчить 
участь сына, если Кучук разоружит его и его коллег. Кучук просит не 
ставить  ему  такой  ультиматум,  но  слышит  резкий  ответ…  У  него  не 
остается другого выхода, Кучук идет к башне. 
Б. Утижев вложил много мастерства в диалог отца и сына, напол-
нив его психологизмом, национальным колоритом. Кучук уговаривает 
сына сдать оружие, предупреждает, что этот «красный генерал» жесток 
и непреклонен. Но сын не отказывается принять условие Вельяминова: 
либо тюрьма, либо смерть. Он предпочитает умереть как мужчина.
Кучук уговаривает сына и его друзей, напоминая, что они так мо-
лоды и не могут играть жизнью. Последний ответ сына таков: «Отец! 
Только  за  то,  что  ты  мой  отец,  делает  меня  обязанным  обожествлять 
тебя. Но мной движет не только родство. С тех пор как я помню себя, я 
радовался и гордился тем, что у меня есть такой отец, который никогда 
не уступит  никому умом,  силой и  достоинством.  Прошу, не  сгибайся 
перед  ними.  Не  ломай  мои  надежды,  если  хочешь,  чтобы  я  ушел  из 
жизни довольным». На крик отчаяния «…Бот», сын произнес послед-
нюю фразу: «Пусть наш уход Всевышний обернет пользой для Кабар-
ды», после которой отец понял – сын непреклонен, и он вернулся назад 
и сообщил генералу об этом. Кучук объяснил: «Сыну не позволят наши 
обычаи поступить иначе» [69, с. 287], на что тот грубо ответил: «Тра-
диции, плевать я хотел на них» [Там же]. Разозлившийся генерал дал 
команду открыть огонь по башне и взять пришельцев живыми. 
Жамбот и его друзья мужественно защищаются, убив двух сол-
дат и ранив несколько нападавших. Генерал хитер, и он дает Кучуку 
еще один шанс на спасение сына. Но при этом у него одно условие: 
он должен собрать отряд и напасть на соседних чеченцев. Князь су-
мел отразить  и это психологическое давление. Он отвечает с досто-
инством,  что  ни  он,  ни  его  предки  не  предавали  соседей,  дорожили 
миром, и он не нарушит эти обычаи. Б. Утижев изображает ситуацию: 
возможно  ли  поступиться  честью,  спасая  жизнь  родного  сына.  Это 
был нелегкий выбор между единственным сыном и дружбой с сосе-
дями. Вельяминову не понять этого. Он дает команду на поражение. 
Идет стрельба, звучит музыка, в которой слышны стоны, плач детей, 
крики офицеров и солдат. 
В прологе на сцене лежит труп Жамбота, покрытый черной буркой. 
Над ним стоит Кучук Жанхотов. Около трупа сидят Султаним, Хымсад, 

288
Чабахан,  Дыщана.  Музыка  становится  трагичнее.  Кучук  произносит: 
«О Кабарда, край героев, мы тебя теряем, как я теряю единственного сына». 
Звучит известная мелодия-плач «ИстамбылакIуэ».  Появляется  «Псат-
ха»,  олицетворяющий  надежду.  Пьесу  «Князь  Кучук»  Б.  Утижев  на-
писал в прозаической форме, хотя «Тыргатао» и «Эдип» созданы в сти-
хотворной.  И  это  вполне  оправданно.  Хотя  каждая  из  этих  трагедий 
основана на историческом материале, пьеса «Дамалей» посвящена но-
вому времени – ХIХ веку, а «Эдип» и «Тыргатао» относятся ко времени 
древней давности.
Тематика «Дамалея» более  сложная, и события, отображенные  в 
ней, – противоречивые. Если тематика «Тыргатао» и «Эдипа» разраба-
тывалась еще в эпоху античности, то политические события на Кавказе 
во времена Русско-Кавказской войны до Б. Утижева не исследовались 
драматургами. Автор не хотел быть скованным канонами стиха, кото-
рые ограничили бы показ сложнейших событий. В этой пьесе Б. Ути-
жеву  удалось  соединить трагедию  одной  семьи  и всего народа.  Глав-
ный  персонаж  пьесы  Кучук  Жанхотов  потерял  всех  своих  сыновей. 
Верховный князь Кабарды Кучук хотел смягчить удары судьбы своего 
народа в период колонизации края. Он метался между агрессорами и 
защитниками  родины,  хотел  примирить  их,  найти  компромиссы.  На 
первый  взгляд  странно,  что  с  ним  считались  царские  генералы,  хотя 
его собственные дети гибли в борьбе с ними. Этот сюжетный ход по-
зволил показать великолепный образ Кучука, мудрого, волевого и чест-
ного представителя народа. 
Драматургу  удалось  показать  глубоко  национальный  характер 
этого героя, которого не сломили ни гибель собственных сыновей, ни 
другие столь же трагические обстоятельства. Особенно отчетливо это 
проявлялось в последнем действии – в финале, который стал образцом 
высоты  человеческого  духа,  силы  характера  кабардинского  князя  Ку-
чука Жанхотова,  чье имя  сохранилось  в  устном народном творчестве 
всех адыгов. Финальная сцена в исполнении артистов Кабардинского 
театра снята кинорежиссерами, и ее часто повторяют на телевидении, 
что  является  лишним  свидетельством  высокого  уровня  исследуемого 
произведения.  Кабардинский  театр  не  раз  заявлял  о  желании  создать 
спектакль на основе пьесы «Князь Кучук». И скорее всего в ближайшее 
время у зрителя появится возможность видеть его на сцене. 
Трагедия  «Эдип»  (1993–1996)  стоит  особняком  в  драматургии         
Б. Утижева. Эта пьеса поистине новаторская в адыгских литературах, 

289
ибо ни один из наших писателей до него не обращался к древнегерои-
ческому мифу и не пытался осмыслить ее с точки зрения нашего вре-
мени. К сожалению, после постановки спектакля появились некоторые 
недоразумения,  связанные  с  авторством  пьесы.  Эти  недоразумения 
исходят от незнания некоторыми «интеллигентами» мирового литера-
турного  процесса,  в  котором  было  много  случаев  обращения  разных 
писателей и драматургов к одному мифу, создавая на его основе ориги-
нальные произведения. 
Б.  Утижеву  пришлось  давать  объяснения  в  прессе,  лишний  раз 
доказывая,  что  он  подлинный  автор  пьесы,  а  не  переводчик.  В  теле-
передачах спектакль несколько раз шел без указания фамилии автора, 
а  одна  журналистка  напечатала  статью,  в  которой  она  похвалила  ак-
теров  и  Б.  Утижева  за  «прекрасный  перевод»,  о  чем  только  несколь-
ко  лет спустя  автор пьесы  написал  в  статье  «Этюды  о драматургии  с 
грустинкой»  [70].  В  этой  статье  Б.  Утижев  остроумно  отметил:  «Да, 
я понимаю, наверное многих смущает (а некоторых даже раздражает) 
не очень сочетаемое сочетание «Эдип» с фамилией Утижев. …Святая 
античная  тема  и  рядом  имя  обыкновенного…,  сугубо  кабардинского 
драматурга» [70]. Оплошность того, кто организовал по телевидению 
передачу  бенефисного  спектакля  «Эдип»  (она посвящалась  бенефису 
выдающегося  кабардинского  актера  Пшизабия  Мисостишхова)  на-
столько была бестактной, что драматург написал: «Какое было бы для 
меня облегчение, если бы какой-то умный и непредвзятый критик или 
литературовед  взялся  наконец  за  сравнительный  анализ  текста  моего 
«Эдипа» и текстов хотя бы двоих-троих классиков европейской драма-
тургии, написавших свои произведения на этот сюжет, тогда стало бы 
очевидным, что ни в смысле текста, ни в смысле сюжетостроения нет 
никаких прямых заимствований».  
Автор уверен, что ни одна строфа, и ни одна картина в его же пье-
се  не  совпадают  ни  с  одной  у  его  предшественников.  Действительно, 
пьеса Б. Утижева, как и все его другие произведения, является глубоко 
оригинальной и самостоятельной. Это хорошо известно и кабардинским 
литературоведам, и всем знатокам искусства. Но факт остается фактом: 
из-за  невнимательного  отношения  к  автору  последний  отказался  от 
продолжения  данной  темы.  По  этому  поводу  он  говорил:  «…Я  соби-
рался написать две пьесы по сюжету этого мифа, т.е. драматургическую 
дилогию. Вторая пьеса должна была называться «Антигона». Были уже 
написаны фрагменты некоторых картин, но вскоре, увидев какое глухое и 

290
неожиданное для меня неприятие встретила эта пьеса в руководстве Ка-
бардинского театра, я приостыл и забросил вторую пьесу» [70, с. 588].
Общеизвестно,  что  миф  о  царе  Эдипе  стал  основой  пьес,  напи-
санных в разное время и разными художниками слова, такими как Со-
фокл, Сенека, Боккаччо, Вольтер, Корнель, Шекспир и многие другие. 
И каждый из них подходил к этому мифу по-своему, в силу своей твор-
ческой индивидуальности и фантазии. Таким же правом воспользовал-
ся и Б. Утижев, который всегда и во всех произведениях стремился к 
оригинальному видению вещей, не подражая никому. Это мы видим и 
в данной пьесе. Мало того, он как-то незаметно сумел посмотреть на 
трагедию  Эдипа  «кабардинским  взглядом»,  «утижевским  взглядом». 
Это совершенно органически сочетается в пьесе с мировоззрением ху-
дожника, живущего на рубеже ХХ и ХХI столетий, интеллектуальный 
потенциал которого вбирает в себя и дух античности, и идеи Ренессан-
са, и теорию Зигмунда Фрейда, и постмодернизм. Миф о царе Эдипе 
настолько известен в цивилизованном мире, что Б. Утижев в описании 
действующих лиц не дал никаких характеристик, объяснений, не ука-
зал даже возраста персонажей, как он это делал по отношению к дру-
гим драматическим произведениям. 
Еще  одно  важное  замечание  по  поводу  того,  почему  Б.  Утижев 
обратился к теме, не всегда понятной широкому читателю. В цитируе-
мой нами статье «Этюды о драматургии с грустинкой» Б. Утижев сам 
лучше  всего  аргументирует  свой  выбор:  «У  каждого  литератора  есть 
сверхзадачи. Одной из таких (если не самой главной) для меня являет-
ся выявление затаенных художественных возможностей кабардинского 
языка, испытание его на показе самых высоких чувств, самых больших 
страстей, на которых оттачивались великие языки великих народов. А 
миф о царе Эдипе считается самым трагичным и душераздирающим. 
Об этом говорил и великий Вольтер, сам написавший трагедию о судь-
бе царя Эдипа.
Вот  почему  я  выбрал  эту  тему  для  кабардинской  пьесы.  А  тем, 
кто  хочет  подвести  его  к Фрейду  и  патологии,  я  ответил  бы  коротко: 
«Это ваши проблемы». На наш взгляд, эта сверхзадача блестяще уда-
лась драматургу в этой трагедии. Он сумел не только показать возмож-
ности  родного языка и расширить  их,  но  дал шанс  также  многим ак-
терам проявить свое высокое ораторское искусство.  Пьеса  построена 
по законам «перипетии», когда в судьбе персонажа происходят резкие, 
неожиданные  переходы.  По  Аристотелю,  неприятия  предполагают 

291
«перемену делаемого в его противоположности», например, от счастья 
к несчастью и т.д. В трагедии это ведет к катастрофе. Б. Утижев строит 
свою трагедию так, что в ней не действие, а слово играет главенствую-
щую роль. Такая особенность помогла артистам полностью проявить 
себя.  «Эдип»  был  показан  на  фестивале  театров  Северного  Кавказа 
во Владикавказе в 2000 году и стал призером. В самой же республи-
ке  режиссер  и  три  актера  были  удостоены  государственной  премии 
Кабардино-Балкарии.
Эта пьеса была выбрана и для бенефиса любимого всей республи-
кой артиста и актера кино Пшизабия Мисостишхова, сыгравшего в ней 
одну из главных ролей. 
Действие пьесы  происходит  в  Древней Греции во  времена  прав-
ления  царя  Эдипа.  Во  введении  автор  говорит  об  особенностях  пье-
сы,  о  возможностях  режиссуры  в  показе  массовых  сцен,  придающих 
масштабность событиям. Он пишет: Человек не может перчить судьбе. 
Это правда, но он всегда стремится уйти от тяжелой доли, быть силь-
нее  судьбы,  и  это  возвышает  его.  За  это  боролись  Эдип  и  Эпикаста, 
царская чета. Их постигло великое горе, но они постарались не испач-
кать  душу  [73,  с.  5–81].  В  прологе  звучит  тревожная  музыка,  стоны 
людей, страдающих от страшной болезни. Как и положено в античной 
драме, хор активно участвует в действии, он расположен внизу скалы. 
Им руководит «Хорпашэ» (Ведущий хора). Он обращается к небу, к ве-
ликим богам спасти людей от болезни, объяснить им, за что покарали 
их, дабы исправить свои ошибки. Боги отвечают:
Маленькие люди, коих много, наши созданья!
Мы видим все, слышим все. Если не хотите потерять свой край,
Найдите убийцу царя Лая, сына Лабдака.
Он среди вас, убейте его. Иначе
Смерть будет витать над вашей землей.

жүктеу/скачать 2,02 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: